Союз

– Ты сумасшедший, – задыхалась от возмущения я. – Разворачивайся, Ройс!

– Нет, – стальным голосом ответил он. Я не была самоубийцей и не собиралась на полном ходу выпрыгивать из машины. Но он каждый раз подводил меня к краю, заставляя чувствовать все то, что я старалась подавить.

Ройс достал телефон и, поглядывая на дорогу, тыкал по экрану.

– Что ты делаешь? – Не выдержала я.

– Заказываю пиццу, – серьезно ответил он. – Мы не часто в город выезжаем, а с доставкой есть проблемы.

Я недоумевающе взглянула на него и потерла виски. Броуди пытались убить, а мы едем за пиццей? Он же не серьезно?

– Зефирчик, сейчас и без тебя полно забот. Джекса нужно привести в чувство, пока он не сцепился с Пэйдж и остальными. По крайней мере, у нас есть регенерация, а у вас – нет. За Броуди в ответе Билл, за Реджину не беспокойся, ей займется Тара.

– Что насчет Рэя?

– Она сможет справиться с ним. – Меня трясло от злости. Я посмотрела на него, как на идиота. Он использовал местоимение вместо имени?

– Да что не так с ее именем?

Ройс одарил меня долгим взглядом.

– Как только она начнет доверять вам, то назовет свое имя. Не суди ее раньше времени.

Я вцепилась в ручку, будто та могла как-то сдержать бушующий во мне гнев. Озноб полз по спине и рукам и никак не был связан с работающим кондиционером.

– Ройс, пожалуйста, отвези меня обратно. Я должна быть рядом с ними.

– Нет. – Для пущей убедительности он качнул головой. – Мы съездим за пиццей и вернемся обратно. Что ты любишь? Пепперони? Четыре сыра?

Ногти вонзились в ладони, оставляя следы полумесяцев. Какая, мать его, пицца, когда Броуди едва не умер?

Как Грегор и Бак.

Горло сковало от эмоций. Я попыталась вдохнуть, но лишь громко всхлипнула. Пульс ускорился. Стук сердца отчетливо отдавался в ушах, заглушая вопросы Ройса. В машине показалось слишком тесно, и мне нестерпимо захотелось выбраться из нее. Я не сразу поняла, что Ройс схватил меня за руку. Словно я сделалась бестелесной, а его пальцы прошли сквозь меня. Мысленно я вернулась в конференц-зал. Снова и снова наблюдала, как умирает Бак, затем Грегор.

Ройс чертыхнулся и резко съехал на обочину. Он обхватил руками мое лицо и прижался своим лбом к моему. Аромат его кожи заполнил ноздри. Волны горя все еще омывали тело. Они пытались утянуть меня на дно. Я прерывисто выдохнула. Использовала Ройса, как якорь, чтобы удержаться на плаву.

– Дыши, – велел он. Но я не могла дышать. Ком в горле не пропускал кислород в легкие. Как я могла дышать, когда их лишили такой возможности? Как я могла дышать, когда их тела все еще оставались там? Ройс хотел, чтобы я по щелку пальцев вернулась к жизни, но моя жизнь разрушилась несколько дней назад. Я не должна быть здесь. Я не должна ехать за дурацкой пиццей.

Большими пальцами он стер дорожки слез со щек. Ройс прижал меня к своей груди и нежно пригладил волосы. И вопреки всему, я цеплялась за эти объятия. Мне нужен был кто-то, кто сможет принять мою слабость.

– Почему вы не хотите отпустить нас? – Тихо спросила я.

– Мы не для того рисковали всем, чтобы отпустить вас. Считай нас эгоистами. – Слова, подобно дротикам, врезались в сердце. Я ненавидела себя и его. Ненавидела все, что происходило в эту секунду.

– Ройс, мы должны вернуться.

– Это не обсуждается, зефирчик. Вы останетесь среди нас, пока мы не поймем, что планируют новые владельцы «Плазы».

– А что потом?

– А потом вы поймете, что остаться среди нас гораздо лучше, чем умереть. Дай нам шанс. Мы же вам его дали.

Я чувствовала себя переполненным эмоциями сосудом, который наконец-то треснул и выплеснул все наружу. Снова вернулась пустота. А вместе с ней и безразличие к происходящему. Во мне не осталось ничего.

Ни-че-го.

– Мы не просили об этом.

– Да, не просили. Вам повезло, что Энзо оказался в том зале. При любом другом раскладе, вы бы все были мертвы. Или же оказались за решеткой. Такой вариант вас бы устроил?

Мне нечего было сказать. Я обняла себя руками и отвернулась к окну, поджав ноги. Лесной пейзаж сменился какими-то деревнями. На указателях снизу были надписи на английском, и я на всякий случай запоминала названия.

Погода в России в конце марта была на удивление теплой, пускай местами и лежал снег вперемешку с грязью. На въезде в город образовалась пробка. Ройс вальяжно раскинулся в кресле, одной рукой держа руль. Вторая лежала на коробке передач, тыльной стороной ладони вниз, словно он надеялся, что я вложу свою руку и переплету наши пальцы.

Я прислонилась головой к окну, надеясь, что прохлада уменьшит пульсирующую боль в висках. Взгляд упал в боковое зеркало. На бледной коже отчетливо были видны темные круги под глазами. Растрепанные, но высохшие волосы, после драки с Пэйдж, хаотично торчали в разные стороны. Я собрала их на макушке и скрутила в пучок. Теплый воздух обдувал шею, слегка согревая. Жаль, что он не мог пробраться под кожу и растопить лед, который толстой коркой покрыл мои кости.

– Мы съездим в магазин и купим все необходимое, – заверил Ройс, но одежда сейчас волновала меня меньше всего.

– Я могу позвонить Рэю? – Его желваки напряглись, будто эта просьба прозвучала как оскорбление.

– Не делай из меня монстра, зефирчик. – Он достал телефон и нажал на абонента, записанного одной буквой «А». – Джиджи хочет поговорить с Рэйем.

Ройс передал телефон, и я так сильно сжала айфон, что удивилась, как экран не треснул.

– Ты в порядке? – Опередил меня Рэй.

– Да. Я скоро вернусь.

– Куда он увез тебя? – Впервые голос Рэя дрогнул.

– За пиццей, – тихо ответила я и быстро добавила, – Пожалуйста, не спрашивай.

– Передай трубку Ройсу. – Я сделала то, о чем просил Рэй, но Ройс сбросил звонок и выключил телефон. И вот тогда вернулась злость. И направлена она была на него.

– Какого черта? – Прорычала я и попыталась выхватить телефон. Но Ройс сжал мою руку и положил к себе на бедро. – Ройс?

– Ты взрослая девочка и спокойно можешь провести пару часов вдали от брата. – Пожал он плечами и улыбнулся. – Что-нибудь слышала о сепарации?

Я не смогла вырвать руку. Ройс большим пальцем очерчивал круги на коже. Вопреки всему, это успокаивало. Злость рассеялась, подобно туману. В салоне повисла тишина, лишь звук кондиционера, который выплевывал поток горячего воздуха, прерывал ее. Мысли прекратили терзать голову.

– Да ладно, зефирчик, всего лишь пару часов вдали от всех. Тебе нужно немного проветриться.

– И ты решил, что станешь отличной компанией для меня? – Не выдержала я.

Он обиженно взглянул на меня исподлобья. Губы, не скрытые бородой и усами, поджались, как у ребенка. И даже с таким выражением лица он все равно выглядел мужественным и излучал опасность. Я не знала его так хорошо, как хотелось бы, но точно могла сказать: мягкость в его характере распространялась на Соколов и… на меня.

– Тебе понравился Билл или Минхо? Только не говори, что Джекс. Ни за что не поверю.

– Что?

– Тара неплохая компания, но она очень ранимая, а ты не выбираешь выражения. Оно и понятно, я бы тоже не выбирал. Пэйдж? Точно нет.

– Ройс, что ты несешь?

– Все-таки Минхо? Но он не особо разговорчивый, если речь идет не о Пэйдж или о… ну, ты поняла.

– Замолчи, Ройс, – устало попросила я.

И он замолчал. Только зачем-то начал целовать костяшки моих пальцев.

– Ройс, что, по-твоему, ты делаешь? – Прошипела я.

– Помогаю отвлечься? – Наивно спросил он.

Мне наконец-то удалось вырвать свою руку.

Мы подъехали к какому-то торговому центру. Ройс остановился возле шлагбаума, взял талон и въехал на подземную парковку. Выбрав место, он припарковал машину и озадаченно уставился на меня.

– Ты же не сбежишь?

Я приложила ладонь ко лбу и закрыла глаза. Будто бы я знала, в каком направлении стоит бежать. Хотя, возможно, русские полицейские знали английский. Вот только какова вероятность, что они не отвезли бы меня в участок, так как никаких документов при мне не было?

– Я быстро, – пообещал Ройс и закрыл машину. Какой смысл задавать вопрос, если все равно он собирался сделать по-своему?

Я, как идиотка, сидела в закрытой машине и рассматривала прохожих. Группа подростков громко шла ко входу, словно поход в торговый центр был целым праздником для них. Еще несколько семей с шумными детьми прошли мимо. Я перестала глядеть по сторонам, вместо этого начала лазить по машине, в поисках какого-нибудь оружия. Здесь сто процентов должен быть нож или пистолет, но бардачок оказался пуст, а под сиденьем валялась монетка с цифрой десять, пустая упаковка из-под жвачки и бутылка воды. В боковых кармашках лежали чеки и несколько флаеров, зато подлокотник оказался щедр на фантики от шоколадных батончиков.

– Это машина Билла. Он любит сладкое, – сказал Ройс, открыв заднюю пассажирскую дверь. От неожиданности я подпрыгнула и резко захлопнула подлокотник. Он аккуратно положил несколько коробок, а поверх них – шоколадные плитки. – Здесь нет оружия, зефирчик. Мы и есть оружие.

Я закатила глаза и отвернулась к окну. Обратный путь прошел в молчании, хоть Ройс и пытался со мной заговорить. Но он оказался прав: мне действительно стоило проветрится и немного привести мысли в порядок. Однако стоило отбросить в сторону эмоции, как боль в ребрах обострилась. Я игнорировала ее все это время, да и не было времени на жалость к себе.

Я жива.

Ройс заметил, как мое лицо исказилось от нахлынувшей боли. Он снизил скорость и съехал на обочину. Его ладони обхватили мое лицо, глаза взволнованно заглянули в мои.

– Что случилось? – Его вопрос прозвучал требовательно, но мягко. Я моргнула, пока новая волна боли скручивала внутренности.

– Мне нужно к врачу, – из сдавленного горла выдавила я слова и сразу прикусила язык.

Ройс окинул меня нахмуренным взглядом. На его лице отразилась озадаченность, словно он упустил нечто важное.

– Где болит?

– Ребра.

Что-то промелькнуло в его глазах. Что-то темное и опасное, с чем я, признаться честно, не хотела сталкиваться. Но эта неизвестная эмоция все же не пугала меня так сильно, как должна была.