Меж двух пожаров

Только не вписывается в историю тот момент, что этот мужчина может держать ее про запас, как старую любимую игрушку, которую просто невозможно отдать другому из жадности. И, пока игрушка пылится без дела, хозяин будет наслаждаться новой куколкой.

Таков был его план.

И он думал, что после его предательства я все еще сижу на привязи. Стоит лишь подергать цепь, чтобы я снова прибежала к ноге.

– Я совершила ошибку полтора года назад, – без эмоций произнесла я, не оборачиваясь. Я смотрела на Кира, но обращалась к Давиду, – когда упала не в те руки.

В глазах Кирилла мелькнуло восхищение. Он и не думал, что я могу так виртуозно врать. Хотелось бы видеть лицо Давида, но я слишком боялась растерять боевой настрой, едва его гипнотический взгляд снова коснется моих глаз.

– Ты лжешь, моя падающая звезда, – в низком голосе Давида прозвучали бархатные нотки. Он использовал запрещенное оружие – слова, которыми никто никогда не называл меня. Кроме него одного. Моя падающая звезда.

Я громко сглотнула и раскрыла рот, хватая воздух. Кир прижал меня к себе, будто боялся, что я рассыплюсь на осколки, а потом вдруг громко рассмеялся, барабаня пальцами по моему бедру.

– Ну надо же! —воскликнул он, – стоит показать тебе растерянное личико, и ты веришь, что она все еще принадлежит тебе, – парень снова засмеялся. Возможно, слишком наигранно, но он давал мне шанс проглотить ком страха и включиться в игру.

Только мне не хватало эмоций, способных выпустить пантеру на волю. Давид всегда был моей слабостью. Он слишком долго подавлял меня, перестраивал под себя, и я разучилась быть собой настоящей в его присутствии.

Кир это понял. И дал мне чувства, пробуждающие мой внутренний огонь.

Он провел ладонью по моей голой спине, заставляя меня откинуться назад, и склонил голову, пряча лицо в моем декольте. Его нос шумно вдохнул аромат моей кожи и хриплый голос, прозвучавший у моей груди, запустил по телу разряд тока.

– Ты и не знаешь, братец, какая она хорошая актриса, – влажное касание языка по нежной коже груди, и я чувствую, как мгновенно затвердевают соски, выпирая сквозь черный шелк. Возбуждение, захлестнувшее меня внезапным вихрем, разгоралось в крови, и я, вторя поведению Кирилла, рассмеялась, потряхивая волосами.

Пусть Давид думает, что мои чувства к нему – фарс. А то, что между мной и Кириллом – настоящее. Дикое, необузданное, сбивающее с пути – такое горячее и такое живое. И только мы с Киром будем знать правду.

Давид молчит, и Кирилл буквально заставляет себя оторваться от поцелуев на моей шее и взглянуть на брата.

– Мы обсудим дела или ты выйдешь и дашь мне и моей невесте уединиться?

Я взяла себя в руки и тоже посмотрела на Давида. Тот, конечно, не был сокрушен, но озадачен точно был. В его холодных глазах металась ярость. Он был зол. Чертовски зол. Я буквально видела в его взгляде, как он мечтает врезать Киру, а потом заняться мной.

Взять жестко. Без церемоний. Ухватиться за подол платья и разорвать ткань по хрупкому шву, ровной строчкой проходящему по моей заднице, а потом нагнуть меня и наказать грубым сексом за непослушание.

Одна мысль о том, что он этого не получит, вселила в меня дерзость. Я вскинула острый взгляд и наигранно похлопала глазками, демонстрируя Давиду – вот она я, хорошая актриса. А потом, когда опасный огонь в его глазах усилился, я грубо рассмеялась прямо ему в лицо.

Давид медленно перевел взгляд с меня на довольного Кирилла и по словам произнес:

– Ты не будешь. Трахать ее. Здесь.

– Значит, поговорим о делах, – хитрая улыбка на красивом лице Кира стала еще шире. Все шло по его плану. Давид дрогнул. И я была так ошеломлена осознанием этого, что совсем перестала думать о словах Кира – «Мы с Сашей женимся». С ним мы разберемся позже, а сейчас мне нужно эффектно уйти, чтобы эти двое могли обсудить проект наедине.

Под ревностным взглядом Давида я повернулась к Кириллу, делая вид, будто совершенно забыла о старшем брате. Острым ногтем очертила красивую линию скулы и подбородка, осматривая парня из-под опущенных ресниц. Тот смотрел так жадно, что, казалось, готов был послать к черту Давида и компанию отца, чтобы продолжить изучать мое тело.

– Лизни меня, – шепнула я. Тихо, будто грязный секретик, и все же достаточно слышно, чтобы у Давида от ревности член отсох, – лизни, и я уйду.

Глаза Кира потемнели, и меня от одного его взгляда накрыло горячей волной возбуждения. Между ног стало предательски тепло, и я пожалела о том, что зашла слишком далеко в своей игре. Или не пожалела…

Кирилл склонил голову и, опустив ладони на мои ягодицы, сжал их так сильно, что я ахнула – возможно, слишком громко, но ощущения захватили мой разум. Когда рот Пожарского накрыл мой сосок через тонкий шелк платья, я вцепилась в светлую голову Кирилла, не позволяя ему отстраниться. Он смочил чувствительный сосок языком, не переставая сжимать мой зад, и я позабыла напрочь о том, что должна уйти.

Напряжение внизу живота сводило с ума, и я как никогда жаждала разрядки. Внезапно мою голову больно дернуло назад, и я увидела перечерченное яростью лицо Давида. Он держал мои волосы, оттягивая мое лицо от Кирилла. Еще миг и его рот накрывает мой жестким поцелуем. Его язык требовательно вбивается в мой рот, и я, ошеломленная чувствами, теряю контроль. Отвечаю на поцелуй Давида, открывая врата в свой личный ад. Позволяю Киру дразнить языком мой сосок.

Лямка платья скатилась с плеча, и я ощутила, как влажный язык стал очерчивать сладкую горошину соска слишком близко, слишком остро – без шелкового препятствия. Я простонала в рот Давида и, с трудом добравшись до собственного плеча, скинула вторую лямку, освобождая грудь от платья. Сильная ладонь – даже не знаю, чья – сжала правую грудь, слегка покачивая, будто взвешивая.

А Кир – это точно был он, грубо тянул вниз молнию платья, спрятанную на левом боку. Давид оставил в покое мой рот и принялся за шею, параллельно помогая брату выпутывать меня из шелкового платья. Когда пальцы – так много пальцев! – сразу коснулись моей голой кожи, я простонала в голос.

Я стояла обнаженная с черной лужицей платья у высоких каблуков. Тяжелое ожерелье змеей обвивало шею. И два бесконечно горячих мужчины облизывали мое тело. Жажда овладела мной. Я безумно тосковала по ласке Давида и потому сейчас, когда он, прижимаясь ко мне сбоку, провел ладонью по моему животу вниз до самой линии лобка, я позволила ему сделать это. Я не противилась.

И я так же хотела Кирилла – этого голодного бесшабашного парня, который затащил меня сюда. Или это я затащила его, ведь я первая пришла к нему с идеей договора. Ни за что не подпустила бы его к своему телу, если бы не эта жажда, высасывающая из меня все соки. Парень расстегивал ширинку, наблюдая за мной совершенно чужим затуманенным взглядом.

Я положила ладонь на руку Давида и провела ее ниже живота, чтобы он мог коснуться меня между ног, как много-много дней и ночей назад. Когда его пальцы скользнули по влажным складочкам, я прикусила губу и промычала от удовольствия, придерживаясь за плечи Кира. Я откинула голову назад, часто дыша.

Неожиданно пальцы, ласкающие мой клитор, отстранились, и в киску ткнулась гладкая головка члена. Качнувшись вперед, я скользнула складочками по мощному органу и широко распахнула глаза, чем доставила Кириллу неимоверное удовольствие.

– Черт, какая ты…, – пробормотал Кир в восхищении.

Да, он точно был огромным везде. Забыв о брате, Кир подхватил меня на руки и уложил на вытянутый ящик от какой-то аппаратуры. Раздвинул мои ноги и на короткий миг замер. Наши глаза встретились, и я поразилась тому, что во взгляде Кира будто застыл вопрос.

Он спрашивал разрешения? Кирилл Пожарский спрашивал разрешения? В этот момент в поле моего зрения вернулся Давид. Его штаны были спущены, и я снова увидела его член, перевитый венками – достаточно большой и толстый, но не такой внушительный, как у младшего брата.

Словно реагируя на соперника, Кир наконец погрузил в меня свой орган, и я сцепила зубы, сдерживая благой мат. А вот парень сдерживаться не стал и выругался так сочно, что я распалилась еще больше.

Пока Кирилл медленно набирал скорость, давая мне привыкнуть к его размерам, Давид присел на одно колено и, обхватив ладонью мое лицо, снова накрыл мой рот жестким поцелуем. Я вернулась в те дни, когда мы занимались сексом по несколько раз за день. В разных местах. И позах. Мы были предоставлены друг другу и только работа Давида могла разлучить нас.

Я извивалась, постанывая от невероятного удовольствия. Пальцы Давида массировали клитор, пока Кир вбивался в мое тело хлесткими шлепками. Меня уносило куда-то ввысь от такого спектра эмоций. Горячая ласка была абсолютно везде. Моя киска сгорала от знакомства с Кириллом. Давид стимулировал клитор. Колючие от щетины поцелуи терзали мои соски. И всю меня разрывало на части от того, что я ощущала пожар всем своим телом. Каждой клеточкой, изголодавшейся по сексу.

Когда я была чертовски близка к оргазму, Кир резко вышел и, не успела я шелохнуться, как Давид, крепко обхватив меня за талию, приподнял меня, переворачивая. Я оказалась на четвереньках лицом к эрегированному члену Кира, а Давид уже раздвигал мои ноги сзади.

Ошалевшая от возбуждения, я раскрыта рот и сомкнула губы с размазанной красной помадой на влажной головке. В этот же момент Давид вошел в меня сзади, и мы все трое одновременно простонали. Если бы не музыка, все в зале слушали бы наши стоны.

Давид двигался во мне резко, грубо вбиваясь и шлепая мои ягодицы между делом. Его пальцы, как и прежде, гладили клитор, заставляя меня терять землю под ногами. Следуя ритму, который задавал Давид, я елозила ртом по члену Кира, не переставая наблюдать за тем, как его и без того красивое лицо подсвечивается наслаждением. Он запрокинул голову назад, помогая мне доставить ему удовольствие. Кир обхватил свой член и массировал его у основания, позволив мне обласкать верхнюю часть.

Давид ускорил темп, буквально скидывая меня в обрыв удовольствия. Оргазм накрыл мгновенно, и я громко простонала, выпустив изо рта член Кирилла. Парень продолжил массировать его вверх и вниз, пока под сдавленный стон на пол не брызнула сперма. Давид вышел из меня и, не позволяя мне шевельнуться, кончил на мою спину.