Ведьма
– Арина, – ответила девушка, испытывая смешанные чувства.
С одной стороны, парень был приятен и даже чем-то ей понравился. С другой же стороны у неё появилось лёгкое раздражение от того, что он видел её поражение. Как она проиграла реке. И это её немного напрягало.
– Не грузись, Аринка, – весело заметил парень, почувствовав её настроение. – Нашу Тару победить нельзя. Река, названная в честь богини, – сильная река.
– В честь богини? Какой?
– Конечно, богини Тары. Такая богиня есть и у славян, и у тибетцев. В переводе с санскрита слово Тара означает «звезда» или «спасительница».
– При чём тут тибетцы и санскрит? Мы не на Тибете и не в Индии. Мы в Сибири! – девушке показалось, что таким странным образом парень пытается заигрывать с ней.
– О! Видно, ты ничего про Окунево не читала! – удивился парень.
– Не читала! – призналась Арина. – Только про пять озёр знаю.
– Четыре.
– Что четыре? – не поняла девушка.
– Четыре озера, – пояснил парень.
И Арина вдруг вспомнила, что то же самое ей говорил Влад.
– Везде написано – пять, – продолжала сопротивляться она.
Парень почувствовал это и засмеялся:
– Ну, если написано… Кстати, меня Радомиром зовут, – представился он.
– Какое имя странное! – изумилась Арина.
– Почему странное? Самое что ни на есть славянское.
– Ну да. Славянское. Тебя всегда так звали? Или ты поменял имя? Так сказать, дань моде.
– Меня всегда так звали, – парень засмеялся.
– И ты живёшь здесь? – продолжала расспрашивать она.
– Живу.
– И что делаешь? Тут же деревня деревней.
– Ты права. Деревня. Зато какая! – парень снова улыбнулся. – И я здесь живу и работаю. Родился здесь, вырос. Потом учиться в Москву уехал, окончил университет и снова вернулся.
– Сюда? Из Москвы? Такое бывает?
– Ещё как бывает!
Как-то незаметно Арина, беседуя с новым знакомым, дошла почти до того места, где купалась мама с компанией.
– Арина! Нам пора! – крикнула мама.
– Ну вот, мне пора. Пока, Радомир, спасибо за компанию.
– Да не за что! Вы у Влада остановились? – уточнил он.
– Да, – подтвердила Арина.
– Значит, ещё увидимся, – парень махнул рукой и нырнул под воду.
– Арина! Пора! – снова крикнула мама.
– Иду! – ответила девушка и направилась к берегу.
Дорога на Шайтан-озеро и впрямь была сложной. Особенно когда онизаехали в лес. Вернее, Арине показалось, что дороги там и вовсе не было. Полянки, ухабы, канавы с водой, лужи с плывущей под колёсами чёрной тягучей грязью и снова трава, полянки и едва заметная между кустов колея.
Она не до конца понимала, зачем они туда едут. Хотела прочитать в Интернете, но связи не было, поэтому попытка успехом не увенчалась.
– Здесь связи нет. Такие места. Глухие, – проговорил водитель Валера, наблюдая боковым зрением, как она продолжает мучить телефон.
– Такое название странное для озера, – вздохнула Арина.
– Нууу… – Валера чуть повернулся, продолжая ловко вести машину между деревьев.
Арина всё больше убеждалась в том, что впереди дороги нет, и они едут по лесу, полному колдобин и больших луж. А самое удивительное, что мама, Мира и Стас умудрялись спать при такой тряске.
– Это удивительное озеро. Про него есть много легенд. Впрочем, как и в целом про эти края. Когда семь лет назад мы из Москвы переехали жить в Окунево, я читал про эти места всё, что попадалось. Интересно было понять, что же это за место такое волшебное. Чуть позже понял – бесполезно. Легенд великое множество. И в них не вся правда. Официальные источники наоборот пишут мало и сухо. И сразу видно – явно нивелируют значение этих мест. Почему? Наверное, кому-то так нужно… Тому, кто хочет исказить нашу историю. И истину. Однако вернёмся к озеру. Шайтан-озеро считают озером смёртвой водой. У этого озера нет дна…
– Как это: нет дна? Разве так бывает? – удивилась Арина.
– Бывает. Сюда даже учёные приезжали. Исследовали озеро. Первое дно находится на глубине трёх метров…
– Значит, дно всё же есть?
– Как бы есть… И как бы нет. Есть тонкое дно, но под ним опять толща воды.
– Тогда это и не дно вовсе… – задумалась Арина.
– Учёные настаивают, что это первое дно. Есть ещё второе, которое они так и не смогли найти.
– Почему? Может, оно глубоко очень?
– Может. Насколько глубоко, что оборудование, которое они привозили с собой, не справилось.
– Удивительно, – Арина замолчала.
Валера, тем не менее, продолжил:
– Считается, что хорошо начинать именно с этого озера. Помнишь, как в сказке: мёртвая вода все раны исцелит, а живая – к жизни оживит.
Тем временем они подъехали к озеру, которое виднелось за стеной кустарника, густо поросшего вдоль всего берега.
Арина вышла из машины, потянулась и вдруг почувствовала запах дыма. Повернула голову и увидела немного в стороне небольшую полянку. На полянке горел костёр. Над костром висело ведро, в котором что-то варилось. Возле костра хлопотала девушка примерно её возраста. Она была одета в спортивные штаны и футболку цвета хаки.
– А это кто?
– Это Алёна. Она чай варит из лесных трав для всех желающих.
– И много здесь желающих? Мне показалось, что тут достаточно глухие места.
– Так и есть, места глухие, но желающие есть. Однако полагаю, что сегодня мы первые, – Валера достал из машины тряпицу и стал протирать снаружи лобовое стекло.
– Приехали? – подала голос мама.
– Приехали, – Арина быстро вернулась обратно в машину. – О, Боже! Это что за звери?
– Это слепни, – спокойно ответил Валера, – тут их действительно много. Переодевайся в машине. А потом полотенце на плечи – и бегом к озеру. Я пока пойду к Алёне, попью чайку.
Арина так и сделала – переоделась в салоне автомашины и, прикрыв плечи полотенцем, скорее побежала к озеру. Дощатый мостик помог найти дорогу между кустов, и вот она уже у воды.
Тихая, спокойная гладь. В чёрной глубине плёса видны водоросли. На поверхности их тоже много и разных.
«Интересно, а как они растут, если дна нет?» – почему-то пришло в голову.
Вода была тёплой и мягкой. А главное, она защищала от назойливых слепней, которые стайкой кружились над Ариной и очень больно жалили.
Девушка расслабилась и поплыла. Отплыв от берега на приличное расстояние, она застыла поплавком и стала осматриваться. Озеро было большим и при этом довольно сильно заросшим. Кустарник плотно закрывал все подходы к водоёму, а затем вторым кольцом обороны стоял лес. Небо над головой было удивительно синим и бездонным, как и само Шайтан-озеро.
Арина опустила ноги поглубже и вдруг почувствовала, что там, внизу, вода на удивление холодная. Это сверху она была прогретая солнцем и поэтому мягкая и ласковая, а в глубине – тёмная, таинственная и практически ледяная. Девушке стало не по себе, нужно было поскорее возвращаться назад. Не успела она лечь наводу, как вдруг ей показалось, что холодная и костлявая рука схватила её за щиколотку и потянула в глубину.
– Аааааааа… – вырвалось из груди.
Стараясь держать ноги ближе к поверхности, Арина мощными гребками устремилась к берегу, наращивая темп.
Мама стояла на мостике и только собиралась захо- дить в воду.
– Что-то случилось? – удивлённо спросила она.
Арине не хотелось говорить правду. Тем более что выглядела эта правда достаточно странно.
– В водорослях запуталась, – соврала она, – ты сама смотри там, осторожнее, – быстро вылезла на мостики побежала к машине.
Девушка боялась, что её начнут расспрашивать. Но никто ничего не спросил, и причина была очевидной: большая стая слепней, сразу набросившаяся на мокрое обнажённое тело.
Уже позже, сидя у костра и попивая ароматный лесной чай, она мысленно вернулась к своим ощущениям: «Может, это действительно были водоросли? Или вооб- ще просто показалось?».
Хозяйка лесного костра Алёна посматривала в её сторону, улыбаясь.
– Может, булочку? – спросила, открывая пакет с домашней сдобой, которую пекла специально для туристов и гостей Шайтан-озера.
– Давай, – Арина протянула руку.
Алёна подала ей мягкую булочку в сахаре, а потом тихо добавила:
– Ты такая странная после купания в озере вернулась. Видно, и тебя шайтан в гости приглашал…
– Что? – Арина не ожидала такого поворота.
Она покрутила головой, убеждаясь, что их никто не слышит: Валера спал в машине, мама и Мира плавали, Стас стоял далеко на берегу, с головой укрывшись полотенцем.
– Шайтан звал к себе? – повторила вопрос Алена.
– Что за глу…, – хотела возразить девушка, но не успела.
– Он не всех зовёт, только избранных. Очень редко такое бывает, чтобы схватил за ногу да и потянул к себе. Редко. Потом отпускает, правда, но метки своим ставит. Вот! – Алёна задрала штанину вверх.
На правой лодыжке Арина увидела родимое пятно, похожее на бабочку.
– И почему ты решила… – попыталась продолжить Арина.
Но Алёна лишь молча указала на её ногу. Арина опустила глаза: на правой лодыжке было точно такое же розовое пятно.
– Но его же не было! – изумлению девушки не было предела.
– Да. Это шайтан тебе метку поставил, – продолжала спокойно Алёна.
– Что за чушь? Зачем?
– Пометил тебя. Есть, значит, в тебе что-то особенное. Так мне папка сказал, когда я свою метку получила.
– И что делать?
– Ничего. Ждать. Рано или поздно всё поймешь.
– Это тебе тоже папка сказал?
– Да, он. Он всё про это озеро знает, с детства здесь живёт. Его у нас в деревне многие так и зовут – хранитель Шайтан-озера. Вот он и говорит, что метку шайтан ставит тем, кому может покориться огонь.
– Правда?
– Да.
– Ну и как? Покорился тебе огонь?
– А то! Как думаешь, многие могут здесь, на берегу, спокойно костёр жечь?
– Думаю, да. А что в этом особенного?
– Ничего. Да вот только обычно это пожаром заканчивалось. Вот посмотри туда, – и показала рукой в сторону. – Видишь?
– Что там? Дом какой-то. Обгоревший.
– В том-то и дело. Там баня была раньше. Сгорела. Потому что рядом костёр жгли люди непосвящённые.
– Ерунда! Просто случайность.
– Не скажи…
На этом беседа девушек прервалась – мама с Мирой и Стасом пришли пить чай. Арине очень хотелось продолжить интересный разговор, но остаться наедине с Алёной больше не получилось. После того, как все напились чаю, мама вдруг скомандовала:
– Пора! У нас сегодня ещё три озера впереди!
На прощанье Алёна помахала им рукой, а потом наклонилась и коснулась пальцами правой лодыжки. Арина приняла этот жест, как тайный знак, понятный только им двоим, улыбнувшись в ответ. Она не заметила понимающего взгляда Валеры и лёгкой улыбки на губах у мамы. А если бы даже заметила, никогда не связала бы эти события в единую цепочку, решив, что это просто случайное совпадение.
Исповедь(продолжение)
О смерти я знаю давно, с самого своего рождения. Может, поэтому никогда не испытывала страха перед этим великим актом Вечности. Так было всегда. До того момента, пока не погиб Родион.
Я не винила себя в его смерти: знала, что это неизбежно и когда-то обязательно случится. Но я могла оттянуть, отсрочить это событие. Могла. Но не сделала. Почему?
Возвращаясь в мыслях к течению того дня и проживая его снова и снова, я задавала себе этот вопрос.
Какой была наша совместная жизнь? Отличной, счастливой и радостной. Так думаю я сейчас. А как думала я тогда? Что я ждала от него? Что он ждал от меня? Как часто мы могли поговорить откровенно?
Да и, честно говоря, что он знал обо мне? Нет, конечно, он знал всё о моём прошлом, о моей жизни, деятельности, о моих близких людях и моих интересах. Но он не знал, вернее, не верил в мои способности. Он никогда и мысли не допускал, что я могу сделать нечто такое, чему не найдётся объяснения в его логичной умной милицейской голове.
Накануне того дня мы немного поссорились. Нет, это не была громкая ссора с криками и руганью, мы вообще никогда так не ругались.
Он пришёл уставший, я тоже была не в лучшей форме. Может, поэтому утром, когда он уходил, не остановила. Хотя смутное беспокойство уже поднялось в груди. Почему? Почему я не сделала это? Как же я не удержала над ним свой оберег, если случилась беда?
И почему даже сейчас у меня на душе нет ощущения утраты? Не знаю. Не могу ответить.
Я знаю, что мне осталось немного. Вот передам Арине эстафету через несколько месяцев и… Тогда там мы и встретимся. Я точно знаю, что встретимся. И я задам ему эти вопросы. Может, тогда мне станет понятнее? Может, тогда мне станет легче?
Я помню, как впервые увидела смерть. Мне было тогда пять. Мы приехали в деревню, где жили моя бабушка и моя прабабушка.
Прабабушку звали Мария, и я очень её любила. Невысокого роста, с рыжими, без единой седой ниточки вьющимися волосами, которые прятала под простым белым платком, с ямочками на красных щёчках, она всегда выглядела очень молодо. В деревне ей завидовали. Уже намного позже я узнала, что про неё рассказывали разные страшные небылицы. Про то, что она пьёт кровь младенцев и сводит с ума молодых парней.
Прабабушка была единственным человеком, который называл меня полным именем.
– Златодарочка, красавица моя, я так рада видеть тебя снова! – гладила она меня по голове и ласково улыбалась.
Кстати, своим необычным именем я также была обязана именно прабабушке. Говорят, когда я родилась, у меня на голове высился, как ореол, милый золотисто-рыжий пушок.
– Золотая, золотая девочка родилась! Чистый подарок! Давайте её так и назовём! – озвучила как-то прабабушка нахлынувшие эмоции.
Эти слова потом часто повторяла мама:
– Злата, Златочка, ты же у нас золотая девочка… Девочка-подарок, девочка-оберег…
Но нет. Я не смогла быть оберегом, и Родион погиб.
Так случилось впервые. До тех пор мне это удавалось.
Второй раз я не удержала оберег, когда погиб Григорий. Кто такой Григорий? Просто человек. Клиент, который регулярно приходил ко мне в бытность моей работы в «Зодиаке». И потом, когда я уже стала «мужней женой», он тоже продолжал ко мне заходить. Уже домой. Так продолжалось много лет.
Родион даже немного ревновал меня по этому поводу:
– Злата, что ему опять от тебя нужно? – спрашивал он сурово.
– Оберег, – спокойно отвечала я.
– Но ведь ты этим уже давно не занимаешься. Или я не прав?
– Прав. Не занимаюсь, но ему отказать не могу.
Родион обычно после таких слов замолкал и надолго замыкался в себе, в своих мыслях. Наверное, все эти годы он ждал, что я однажды его послушаю и укажу Григорию на дверь. Но я этого не делала. Почему? Сама не знаю. Ну не могла же я предать человека, который так свято верил в мою силу, не могла.
Григорий пережил Родиона всего на полгода. Как- то, в самом начале дня, требовательным и настойчивым звонком разразился телефон:
– Здравствуйте Злата, извините за беспокойство! Мне нужен новый оберег, сегодня утром рано старый порвался. И вообще, у меня такая просьба: не могли бы вы поработать со мной несколько дней? Подержать меня в своём поле.
– А что случилось? – озадаченно спросила я.
– Да так… – Григорий замялся, – влип в одну историю. Понимаю, что без вашего оберега мне будет сложно. Даже на улицу выходить боюсь.
– Хорошо, я сделаю вам оберег в ближайшее время. А до того момента – подержу над вами обережный круг, – пообещала я и… забыла.
Отвлеклась чем-то, забегалась с домашними заботами, делами и совсем запамятовала про своё обещание. Такое со мной случилось впервые.
Уже поздно вечером мне позвонил сотрудник милиции и сказал, что найден труп человека, которому принадлежал этот номер. Документов при нём не оказалось, вот компетентные органы и попытались установить личность пострадавшего путём проверки телефонных номеров с его аппарата. Среди абонентов оказалась и я. Тем более, мой номер был одним из последних, на которые звонил убитый.
Я тогда довольно долго не могла прийти в себя. До тошноты давило чувство вины, что не сделала, не выполнила просьбу человека, который, по сути, просил о срочной и такой необходимой помощи.
Почему? Ведь Григорий был мне чужим, а Родион – любимым и родным. Очень разные люди, и очень смешанное, но практически одинаковое чувство.
Чуть позже я поняла – всё это не досада и не вина, а уязвлённое чувство своей значимости. Я не успела, я не удержала, я не смогла… А кто я такая перед лицом Силы, которая течёт сквозь моё тело? Кто? Ведь, наверное, неслучайно всё сложилось именно так? Значит, в этом есть Великий Смысл и Большая Истина.
И если я точно знаю день своего ухода, а их уход увидеть не смогла, значит, именно так и есть правильно.
Смерть нужно уважать. Она очень важная и суровая дама, но при этом нежная и заботливая, будто мать. Она помогает нам поменять реальность, перейти из одного мира в другой. И сделать это легко и красиво. Хотя, возможно, мои слова кого-то шокируют.
А в тот день, когда я впервые познакомилась с ней, мне было пять. Стояло жаркое лето, в деревне в это время заготавливали сено, работали в огороде.
Так получилось, что все ушли из дома: кто на покос, кто работать в огород. Дома остались только я и прабабушка Мария. Было раннее утро, наполненное щебетаньем утренних птиц и прохладой лёгкой росы. Я просыпалась рано, провожала всех, а потом снова ложилась поспать. Но в этот день прабабушка попросила меня ей помочь.
Она согрела воду и начала мыться в большом тазу. Я не понимала, зачем она это делает.
– Златодарочка, иди ко мне детка, – сказала она после того, как тщательно вымылась, заплела мокрые волосы в косу и надела чистую одежду.
– Да, бабуля, – я подошла и села рядом.
Она взяла меня за руку.
– Закрой глаза! – сказала тихо.
Я закрыла глаза, зажмурилась и совсем неожиданно для себя отключилась.
Когда я снова открыла глаза, то обнаружила, что лежу на лавке, которая, сколько себя помню, стояла рядом с бабушкиной кроватью. А она сидит рядом и ласково смотрит на меня.
– Я спала? – спросила, не совсем очнувшись.
– Немножко, – ответила бабушка. – А сейчас вставай и пойди в огород. Отнеси маме попить. Я вон в банку воды налила.
Неожиданно и как-то вдруг она прижала меня к себе, крепко обняв, и поцеловала в макушку. Это было странно, поскольку обычно прабабушка так никогда не делала.
– Беги!
– Я сейчас! Одна нога здесь, а вторая там, – мне вспомнилось, как иногда говаривала мама.
Прабабушка улыбнулась:
– Беги, стрекоза!
Это были последние слова, которые она мне сказала. И, видимо, неслучайно заставила меня уйти: точно знала, что случится потом.
Помню, что когда вернулась, то встретила её у порога. Она стояла, улыбаясь, и была такой молодой и красивой, какой никогда прежде я её не видела.
– Вернулась, детка? – спросила мягко и лучезарно.
– Да. Всё сделала, – ответила я и вдруг, скосив взгляд, увидела там, в глубине комнаты, тело, лежащее на кровати.
Сначала ничего не поняла, растерялась. Прабабушка стояла здесь, рядом, и улыбалась. Но там, на кровати, лежала ещё одна прабабушка. У меня закружилась голова.
– Не бойся, – тихо сказала прабабушка, – я собираюсь уходить. Там осталось только тело, которое помогало мне жить в этом мире. Но всему свой срок. Сегодня жизнь тела закончилась, и мне пора идти дальше.
– Но ты же не умерла? Нет? Скажи!
Как и все дети, я ужасно боялась смерти. Если возникали какие-то разговоры на эту тему, мне становилось страшно, на глаза наворачивались слёзы, хотелось спрятаться, а временами просто дико реветь. Я даже выстроила всех ближайших родственников соответственно их возраста – кто за кем будет умирать. И иногда втихомолку плакала, размышляя об этом.
Взрослые прячут свои страхи за масками, они скрывают свои истинные чувства и своё отношение к смерти. Некоторые бахвалятся, мол, мне смерть не страшна, некоторые просто предпочитают о ней не говорить, считая, что такими разговорами можно накликать беду. Но все без исключения уверены, что смерть – это где-то далеко, что она может случиться с кем угодно, только не с ними. Как раз поэтому постоянно ошибаются, ибо смерть всегда стоит рядом и наблюдает. Кто знает, когда она решит, что пришло время и именно сейчас пора? Люди так наивны и самонадеянны.
Увы, у меня никогда не было такой привилегии. Я могла видеть смерть, которая стояла за спиной у человека и ждала. И понимала, что его может ждать уже завтра. Почему же я не увидела смерть Родиона? Только смутное беспокойство, и всё. Я не видела за его спиной этой серой тени, которую часто наблюдала у других. Почему? Я знала, что не могу видеть будущее близких мне людей. Да. Именно так. Но это будущее. А вот смерть я могла видеть всегда. Так почему же?
Иногда мне казалось, что Родион и не умер вовсе: улетел на другую планету, уехал в другую страну. Я ведь не видела его мёртвого тела, просто закрытый, запечатанный гроб. Что там было, внутри? У меня и тогда на похоронах не было ощущения потери, только смутное беспокойство, и всё.
Я сделала надлежащее, чтобы поддержать душу в момент перехода. И каждый вечер пыталась поговорить с ней. Но ничего не получалось. Я ничего не видела и не слышала в ответ, хотя много раз в своей практике общалась с умершими. Да, я делала это много раз. Почему же тогда у меня ничего не вышло?
Теперь я хорошо знаю, что происходит за теми заветными вратами, которые закрываются за нами в момент смерти. Это для большинства людей там – неизвестность, но не для меня.
Я помню, как тогда, в жаркий летний день, стояла на пороге, смотрела на прозрачное тело своей умершей прабабушки и отчаянно повторяла:
– Но ведь ты же не умерла? Правда? Я же вижу тебя!
– Конечно, детка. Я не умерла. Смерти вообще не существует. Только изменение. Переход. Моё грубое тело умирает. Но я – нет. Просто пришло моё время. Мне пора уходить. Я ещё девять дней побуду с вами, а потом пойду дальше. Кроме тебя, меня никто не сможет видеть. Ведь именно тебе я передала свою силу. Такая сила есть и у твоей мамы, и у твоей бабушки. Но твоя – намного сильнее. Пока она ещё не совсем проснулась. Ты ещё слишком маленькая. Но я не могу больше ждать. Поэтому теперь ты будешь не обычной девочкой. Вот только рассказывать об этом никому не нужно. Когда придёт время, твоя бабушка тоже передаст тебе свою силу, и тогда ты расцветёшь, как роза. Ты сильная. Очень сильная. Поэтому я отдаю её тебе. Не твоей бабушке, не маме. Твоя мама не может её взять. У неё совсем другой путь. А у тебя – путь Хранительницы. Бабушка передаст тебе эстафету, когда придёт время. Но это будет ещё очень не скоро. Прошу тебя, скажи всем, чтобы не плакали. Мне будет больно от их слёз. И ещё. Попроси пусть не поминают меня водкой и мясом. Пусть вместо водки пьют квас. И испекут пироги с капустой. Я же так их люблю…
Сейчас я иногда возвращаюсь мыслями к тому дню. Понимаю обычное возмущение взрослого человека: разве можно было запомнить всё это маленькой девочке? Нет. Объективно – нет. Но я запомнила. Может, потому, что это был очень сильный опыт, или потому, что незадолго до этого я получила в подарок прабабушкину силу. А со временем и бабушкину тоже.
Уже много лет спустя эта наука о смерти пришла в мою жизнь новыми знаниями. В день, когда мне исполнился двадцать один год, мне приснилась моя прабабушка Мария, и я снова вспомнила всё…
* * *Каждый человек, рождённый на земле, подвержен четырём видам страданий. Это рождение, болезни, старость и смерть.
Внутри материнской утробы формируется плод. Он образуется от слияния клеток матери и отца. Это просто биология. Но однажды случается настоящая мистерия. Энергетическая субстанция, наполненная высшим светом, входит в это плотное, грубое материальное тело. И человек становится человеком. Сначала Душа, Дух спит.
А затем просыпается уже внутри тела. Внутриутробно ребёнок проживает срок беременности, как всю свою жизнь. Тот сценарий, который должен будет реализоваться в предстоящей жизни, проигрывается в первый раз. В те девять месяцев, что развивается плод.
Первый этап рождения – это тот самый период внутри материнской утробы. Тихо, тепло, спокойно. Идёт подготовка к будущим переменам.
Потом вдруг всё начинает рушиться. Пространство сжимается. То пространство, в котором ещё вчера было тихо, тепло и уютно. Оно выталкивает, изгоняет. Куда двигаться, ведь все пути закрыты? Включается родовой процесс. Именно здесь и просыпается страх смерти.
Затем путь открывается, появляется свет в конце тоннеля, и ребёнок стремится туда, на этот свет.
Ну вот он и родился. Освободился, вышел в мир. Но рождение ещё не закончено. Семьдесят дней после родов процесс рождения продолжается. И в этот период снова проигрывается сценарий будущей жизни. Второй раз. Один день – как один год жизни. За семьдесят дней проигрывается семьдесят лет будущей жизни.