Разводы (сборник)
В Гамбурге подошёл человек, позвал на ужин в молельный дом. Теперь я адвентист, кажется. Сменил веру за суп из тыквы, но перестарался. Добрый человек оказался сантехником, атеистом, живёт при церкви, ночует в котельной. Хотел поужинать с другими атеистами. Я же, в надежде на чай и сласти, выдал такую проповедь, что самовар замироточил. Осудил баптистов, мормонов и прочую не адвентистскую шелупонь.
В Аугсбурге мы пели в детском саду, в младшей группе, на фоне крепости из лего. Собрались бабушки, заказали «Конфетки-бараночки» и «Боже царя храни». В середине концерта из крепости выпал ребёнок. То ли его родители забыли забрать, то ли он левый эсер. Бабушки не смогли определить по одежде, а русского языка ребёнок не понимал.
Хозяйка кафе в Антверпене приняла нас за китайских цыган. Зря я разговаривал с ней по-польски. Велела собирать мне деньги в шляпу, пока Рома поёт песню про инвалидов. Сказала, у меня достаточно жалкий вид, мне должны хорошо накидать. Не будь я китайский цыган, если не сбегу вместе с выручкой. Выкраду, так сказать, вместе со шляпой.
В Льеже, по слухам, одна девочка играет на контрабасе ногами. Нам непременно нужна такая участница в коллектив. Для истерик и воровства продуктов крупнее мандарина. Потому что хочется уже какого-то развития.
Рома согласен только на красивую контрабасистку. Не понимаю, откуда такие капризы у человека, второй месяц живущего в «тойоте». И пахнущего автомобильным ароматизатором «ёлочка-лимон». Удивительный романтик.
* * *
Таксист в Минске рассказал. Вызвали его куда-то за город. «Убер» тогда только появился. Приезжает, а там свадьба в ресторане. Все подъезды забиты. Сотни машин. Люди садятся, но тут же выскакивают. Все орут, пьяные, нарядные, весело. И никто никуда не едет.
Оказалось: тамада заказала такси для всех гостей. Она освоила программу заказа.
Гости тоже освоили программу. И каждый вызвал такси для себя и ещё для ближайшего родственника.
И вот, на двести гостей триста машин. Тамада запретила уезжать, пока лично не пересчитает всех в упакованном виде. И побежала пересчитывать. А поскольку Беларусь есть страна тотальной взаимопомощи, гости тоже побежали пересчитывать. Орали: Коля, Коля, где ты? А Люба?
Бегали долго, потом сообразили – выстроились у шлагбаума. Каждая пара занимала одну машину, расписывалась в ведомости и только потом уезжала без права вернуться.
Вот так просто и неформально в Беларуси заканчиваются свадьбы.
Покуда помогать другим интересней, чем себе – мы капитализм не построим! – сказал мне таксист вместо сдачи. С каким-то удовлетворением сказал.
* * *
Из дачных растений я культивирую живот и подбородки. Также мне нравятся птички, книжки и мангал. И женщины в шортах на велосипеде.
Мой сосед – другое дело. Он аграрный наркоман. С утра рассыпает навоз по участку. Аромат плывёт над домами. Сирень пахнет соседом, и шашлык, и птицы в небе.
Я спросил, не слезятся ли у соседа глаза? Нет, не слезятся. Букет метана, иприта и фосгена он считает запахом успеха. Говорит, навоз основа жизни, все мы из него вышли и в него вернёмся.
Я не считаю, что вырос из навоза. И это моё принципиальное отличие от смородины.
Но сосед не стал спорить, рассказал притчу. Хоть я и не просил.
В один отстающий регион прислали нового руководителя, генерала, способного приказом менять климат и яйценоскость во всём районе. Движением брови этот человек изгонял камни с полей и вызывал дождь.
Генерал вспомнил, в этом же районе родился его товарищ, погибший на учениях. И вызвал к себе мать товарища, некую Иванову. Пожал руку. Говорит, выбирай награду.
Хочешь орден? Или назовём именем сына абстрактный полк?
Мать говорит: пришлите лучше тонну навоза. Я сама просила, но директор коровника – жадная сволочь. Всё дерьмо себе захапал.
Генерал сказал: хоть семь тонн! За такого сына ничего не жаль!
Иванова не верила в доброе правительство, и правильно. Генерал мгновенно отвлёкся на управление геологией и климатом. Вспомнил про обещание только через год. Устыдился и лично позвонил куда надо.
– Сколько прислать? – уточнил коровник.
– Семьдесят тонн, – ответил генерал. – Доставить и разровнять по указанному адресу!
И повесил трубку. Он помнил: в обещании была семёрка и тонны. Если бы навоз измеряли в личном составе и вооружении, он бы указал точнее, конечно. Три танковых дивизии навоза, например.
Коровник тут же перезванивает, говорит:
– Ваше величество, семьдесят тонн – это очень много.
– Расстреляю, – отвечает генерал. И снова бросает трубку.
Бесстрашный коровник опять перезванивает.
– Целуем ваши ноги, – говорят, – но у нас столько и нету.
Генерал не выносил коровьих бунтов. С таким подходом Америку не освободить. Он потребовал сесть и выполнить приказ. Привлечь коммунистов, пионеров. Всё равно это придётся сделать. Или здесь, или в Сибири.
Коровник не хотел никуда переезжать. Поднатужился – и вот уже колонна грузовиков направляется к Ивановой.
Первый грузовик вызвал радость.
Второй – неловкость перед соседями.
Пятый грузовик Иванова останавливала грудью. Еле оттащили. Сказали – не мешай выполнять волю народа, мать.
Иванова плюнула, ушла в лес и там до вечера собирала грибы. А когда вернулась, не смогла сдержать слёз при виде родного дома.
Закончилось всё хорошо. Соседи растащили удобрение меньше чем за семь ночей. Генерал повторно приглашал к себе. Спрашивал, чем ещё помочь. Иванова отвечала – нет-нет-нет. Кто она такая, чтобы отвлекать на себя ресурсы всей страны. Ещё первый подарок не забылся, пауза нужна. И никогда больше эта женщина не жаловалась на урожай. Принципиально.
Думаю, это хорошая притча. Несмотря на мутный финал.
Сам я в деревне сплю, ем и мёрзну, в основном. И слежу за водоснабжением. У меня там три крана, бойлер, четыре манометра, гидрофоры всякие, насосы. Выглядит как машинное отделение ледокола. Потому что я сантехник.
Жена моя Лариса выращивает цветы и раскладывает камни по участку. Она дизайнер.
И только овчарка Паркер бегает и удобряет всё подряд. Он среди нас единственный крестьянин, кажется.
* * *
Дочь Мария на себе изучает устройство любви. Застал её в восемь утра, в прихожей, в красных трусах, рыдающей сквозь макияж. Говорит:
– Сейчас пойду, верну ему ключи от его квартиры.
Обычно ключи от квартиры дают, чтобы кто-то поливал цветы. Но Маша и дома-то цветов не поливала. Интересно, на что рассчитывал хозяин ключей?
Я тоже был молод, мне самому возвращали ключи. Метким броском, полным горечи. Самый большой ключ был от гаража, но я всем говорил, что от старинной крепости. Его отпечаток надолго врезался мне в лоб. Завидев его, друзья говорили вместо «привет» – «о, тебе ключи вернули!».
Я спросил, что это за мода, отдавать ключи в трусах. Маша сказала, это не трусы, а «шорты для бега». Всё равно многовато голых ног. Если бы мне в таком виде возвращали ключи, я бы оторвал себе руки, лишь бы не прикасаться к связке.
Я запретил себе паниковать. Просто парень оказался маньяком, или роботом, или умер – в жизни случаются вещи пострашнее. Хуже было бы, если бы он болел за Манчестер.
* * *Я обзвонил знакомых женщин и задал два абстрактных вопроса. Первый для отвлечения внимания:
Если под кроватью вашего мужчины нашлась расчленённая проститутка и он не знает, как эта дрянь туда попала, – что бы вы сделали?
Второй вопрос по делу:
Абстрактная девушка (18 лет, 167, 57, блонд., полгода в отношениях) рыдает в прихожей, в трусах и в макияже. На что лучше ставить, на развод или на свадьбу?
Маша сказала, что вернётся через десять минут. Но ни через одиннадцать, ни через даже двенадцать не пришла. Я порывался пойти следом, помочь возвращать всё, что обещала. Маша сама ни голову свернуть не умеет, ни топор метнуть как надо. После побоища на вопрос прокурора, откуда эти сожжённые города, я бы ответил прямо – «все отцы в нашей родне так расстаются с любимым парнем».
Лара не пустила меня и отобрала боевые вилки. Она сказала:
– За десять минут ключи вернуть невозможно. Сначала женщина должна высказать свою позицию. Причём так, чтобы он понял несколько сот простых правил любви. Вот четыре из них, навскидку:
1. Астрология – это серьёзная наука.
2. В лифте целоваться надо каждый раз.
3. «Пересолено» и «не вкусно» – совершенно разные понятия.
4. Нельзя кряхтеть, если любовь садится к вам на колени…
Женщина не уйдёт, покуда не объяснит, почему она уходит. Парни похитрей пользуются этим феноменом. Они старательно не понимают. Просят повторить ещё и ещё. Они перебивают докладчицу, сбивают с мысли, отвлекаются на котят и радугу. Женщины и сами так делают, когда не хотят понять устройство судового дизеля.
В тот день Маша домой не вернулась. Прислала СМС – «помирились!».
Оказалось вот что:
Они хотели вместе побегать с утра. (В спортивном смысле.) Но не договорились, где и во сколько встретиться. И ещё, Маша не взяла с собой телефон. Поискав друг друга в разных местах в разное время, каждый пошёл домой.
А теперь следите за пальцем.
Сначала он звонил, но Маша не брала, потому что телефон остался в коридоре.
Потом Маша звонила, но он был в душе.
Тогда Маша обиделась и перестала брать трубку.
А когда через 16 (шестнадцать) минут обида прошла, он уже сам обиделся и не брал трубку целый час.
И конечно, жить с человеком, который не отвечает на звонки любимой женщины, нет никакого смысла. Тут-то Маша и решила вернуть ключи. Но получила только два новых засоса. Вот так чьё-то неумение запоминать важные детали делает седым даже лысого отца.
Я всё важное теперь записываю на бумаге.
Например:
Никогда, никогда не соединять в одном предложении слова «кто съел мои эклеры», «дорогая жена» и «посмотри на весы».
* * *
Мы с Лёней ехали всю ночь. В пути говорили о душевных ранах, нанесённых нам женщинами. Это приятная тема. Пока все обиды не перечислишь – не уснёшь.
В пять утра приехали в НН. Выгружая вещи, Лёня дал мне ключ от машины. ПОДЕРЖАТЬ. И я этот ключ ПОЛОЖИЛ В КАРМАН. Тут-то наше путешествие и стало интересным.
Через час Лёня не мог вспомнить, куда дел ключ. Спросил, не видел ли я его. Нет, я не видел. Может, выронил, говорю?
Пошли искать вместе, потому что мы друзья. Прочесали всё от машины до подъезда. Заглянули под каждый листочек, под каждую битую стекляшку. Ползали под нашей машиной и под соседними. Мы светили фонариком в шахту лифта. Мы прощупали самого Лёню и все его вещи. Ключа не было. А запасной остался в Минске.
Хозяева дома, где мы ночевали, вышли помогать. Они тоже заглянули под каждый листочек. Смотрели зеркальцем в ливневую канализацию, просветили шахту лифта полицейским прожектором, заглянули Лёне в уши и перебрали содержимое помойного ведра. Ключ пропал.
Тогда бабушка хозяев, 82 года, сказала, мы просто не умеем искать. Она лично осмотрела все листья во всех кустах. Проверила дупла и гнёзда. Опросила подруг-старушек, заставила их вывернуть карманы. Она процедила шахту лифта специальной проволокой. Приказала Лёне прыгать, а всем – слушать. Потом велела трясти Лёню вверх ногами над газеткой. Сказала что шутит, только когда Лёню уже несколько раз уронили.
Закрыть ключ в салоне невозможно. Но мы всё равно вызвали взломщика. Он открыл машину. Не нашли. Взломщик закрыл машину. Потом снова открыл, потому что документы остались на сиденье. Затем снова закрыл.
Тут Лёня признался, что у него в кармане маленькая дырка.
Все, включая бабушку, спросили у Лёни, как можно быть таким растяпой? Лёня сам удивился. Раньше он ключей не терял. Его слушали с иронической усмешкой.
По району расклеили объявления. Бабушку усадили смотреть передачу «стол находок Нижний Новгород». Это самая скучная передача в мире. Бабушка пальцами удерживала веки, чтобы не заснуть.
Приехал монтёр лифтов. Все мы, бабушка тоже, спускались в шахту, потому что градус взаимного недоверия вырос.
На вечернем концерте я рассказал о потере ключа. Нас тут же познакомили с лучшими инженерами этого города, со слесарями, угонщиками, с дилером и волшебным токарем, способным из простой рельсы выточить новейшую «ладу-куниллингус».
Вечером того же дня Лёня вылетел в Москву. Он до утра сидел в Шереметьево, питаясь бутербродами. В 6:30 на Белорусском вокзале Лёня получил запасной ключ. Проводница из Минска взяла за услугу 20 $. В 12:00 на Казанском вокзале Лёня сел в поезд «Ласточка» и приехал обратно. Он радовался тому, сколько дел успел за сутки.
Мы тут же выехали в Казань. Лёня слегка устал, но всё равно был доволен и нашим путешествием, и моими добрыми шутками о том, какой он растеряха, недотёпа, раззява, шляпа, кисель, ворона, ротозей, удмурт, тетеря, рукосуй, кулёма, лошпен, фетюй и недотыка.
В Казани было прохладно. Я надел куртку и нашёл в кармане ключ. Хотел сразу побежать и утопиться, но подумал: а вдруг Лёня захочет сам меня утопить, предварительно побив о твёрдую берёзу? Что я за друг, если не представлю ему такой возможности?
Я принёс ему находку. Он не спал уже третьи сутки. Увидев ключ, сказал только:
– «Ага. Нормально».
И упал, и заснул.
Удивительно всё-таки безэмоциональные попутчики встречаются на дорогах нашей жизни.
Разводы
Айгюль распахнула двери. Вошли двое мужчин и женщина. Первый мужчина постарше, второй моложе. Женщина красивая. Такие к сорока годам только расцветают, переходя из хорошеньких в разряд желанных.
Помещение для семинара выбрали дорогое. Авторский интерьер, китайские вазы, на стене картина – три разноцветных полоски в квадратной раме. Экспрессивный абстракционизм. Намёк на новейшие психотехники. Тут же живые цветы, признак человечности.
В углу, за ширмой, спрятана кухня-шкаф. Там чайник, чашки, печенье. В центре зала низкий стол, на него могли бы садиться небольшие самолёты. Повсюду листы с каким-то текстом, на столе графин с водой и нож с широким лезвием. И стулья, стулья, стулья. Все разные, ни одного одинакового. Это сама Айгюль придумала, чтобы подчеркнуть уникальность каждого человека. Всё. Больше описывать нечего.
Нет, есть важная деталь: в углу, в отдельном кресле полулежал важный господин. Его следовало отнести скорей к мебели, чем к действующим лицам. Господин кивнул благожелательно. И всё.
* * *– Добро пожаловать – сказала Айгюль клиентам. – Проходите. Рассаживайтесь. На вид это обычная комната. Но уверяю вас, никто не выйдет отсюда прежним!
– Буду рад, если кого-нибудь вынесут отсюда вперёд ногами, – сказал мужчина постарше и зло посмотрел на молодого.
– Да. Было бы здорово, – сказал молодой и усмехнулся.
Который постарше был лыс и синеглаз. Одет в «просто костюм», который описать невозможно, только пальцами шевелишь от бессилия.
Молодой был смугл, высок и одет как художник. Всё на нём было разноцветное и развевающееся. Глаза его горели чёрным огнём, а нос заслуживал самых ярких эпитетов. Горбатый, просторный. Такие называют «румпель», «шнобель», «парус» и непременно упоминают в полицейских ориентировках. Мужчины сели как можно дальше друг от друга. Женщина выбрала стул ровно в центре зала.
– На наших занятиях обычно на каждого мужчину приходится женщина, – сказала Айгюль. – А вы какие-то не парные. Смею предположить, что кто-то четвёртый не успел накраситься?
Женщина покачала головой:
– У нас нестандартная ситуация. Дело в том, что…
– Нет-нет. Подождём других участников. Я предчувствую потрясающую историю.
– Сами поверить не можем. Правда, мальчики?
* * *Мужчина постарше фыркнул. Молодой поправил причёску. Женщина отвлеклась, увидев картину.
– Ах, какое чудо! – сказала она.
И подошла, и протянула руку. Застрекотала сигнализация, громко и противно, стараясь разрушить мозг похитителя. Женщина отпрыгнула. Сигнализация заткнулась.
– Это Марк Ротко, – сказала Айгюль.
– Настоящий?
– Разумеется.
– Как называется?
– «Каток переехал старушку», – встрял лысый. Ему тут всё не нравилось.
– «Красный, белый и лиловый», – мягко сказала Айгюль. Она знала, каким голосом следует разговаривать с недовольными людьми.
– Молдавских маляров за такое гонят в три шеи. Но поскольку рисовал еврей, то сразу произведение искусства, – сказал лысый.
– Не обращайте внимания, – сказал носатый. – Наш Гоша дикарь. Не смог с утра добыть огонь, завтракал сырым енотом, теперь у него несварение.
Лысый встал и сделал шаг в сторону носатого. Вся его поза дышала отвагой. Молодой соперник не испугался, тоже встал и упёр руки в боки. И посмотрел на лысого сверху вниз. И снова усмехнулся. Он знал, что выглядит красивым, когда усмехается. Тут в дверь позвонили, Айгюль побежала открывать.
– Немедленно прекратите меня позорить! Вы оба! – зашипела женщина.
– Это я тебя позорю? Я? – удивился Лысый. – Да кто угодно сбежал бы из этого содома! В мире нет второго мужчины, готового терпеть такой срам! Из-за тебя я стал посмешищем! Я самый нелепый муж в городе!
Он сел на место, и носатый тоже сел. Каждый был уверен, что победил бы, просто на людях не хотел скандала.
Вернулась Айгюль, за ней вошёл ещё один мужчина. Он был очень некрасив. Все другие его качества меркнут перед этим, главным. Некрасивый нёс перед собой манекен выше себя ростом, пластмассовую женщину – худые ноги, лицо японки. Вошедший осторожно посадил куклу на стул, поправил одежду, волосы и что-то прошептал на ухо, как будто манекен мог слышать. Потом обратился ко всем:
– Добрый день! Надеюсь, мы не опоздали?
– Смотри, и тут тебя обскакали, – сказал носатый лысому. Этот чудак с пластмассовой бабой намного нелепее тебя!
Тут же в зал вошли ещё двое, молодая пара. Оба стеснялись и себя, и самого своего смущения, и старались поэтому выглядеть дерзко и развязно.
– Это здесь нас будут мирить? – спросил парень. – Мне сказали, семинар ведёт женщина?
– Семинар веду я. Меня зовут Айгюль.
– Ух ты! Ожидается интересный вечер!
– За это я ручаюсь.
– У вас есть какие-нибудь плётки? Дыба? Сверло для бурения подсознания? Я так просто от своих убеждений не отрекусь!
– Любите боль? Могу сломать вам руку!
– А вы умеете подойти к мужчине!
Девушка тоньше чувствовала грань, за которой раскрепощённость становится хамством. Она тоже зашипела на своего парня:
– Сядь, недоумок! Вы его извините, в эмоциональном смысле он ещё ребёнок.
– Это я ребёнок!? Да я ровесник Тутанхамона!
– Ты ненормальный!
– Душа моя! Меня надо хранить в палате мер и весов между метром и килограммом. С биркой «эталон нормальности».
Тогда девушка встала и отвесила парню оплеуху, спокойно и деловито, как другие чай заваривают.
– Сел, я сказала!
– Да, любовь моя, – ответил нахал, мгновенно превратившись в зайчика. Потупил глазки, сдвинул ножки и уселся на ближайший стул. Лысый подскочил, зажестикулировал.
– Простите, мы не представлены, но умоляю, не останавливайтесь! – сказал он девушке. А потом, наклонившись к своей женщине, добавил так, чтобы слышали все: – Не знаю, сколько стоит этот семинар, но каждая копейка тут оправдана!
Женщина поморщилась и обратилась к ведущей:
– Вот, кстати. Почему так дорого? В нашем случае, мне кажется, была бы уместна хорошая скидка.
– За что же скидка? Вы не похожи на ветеранов войны с Наполеоном.
– Видите ли, у нас всё очень, очень оригинально. После работы с нами вы сможете выступать на конгрессах и симпозиумах с большим успехом.
– Уверена, здесь каждый человек уникален и очень интересен. Вот смотрите.
С этими словами Айгюль подошла к получившему по морде парню и врезала ему по другой щеке, тоже с размаху. И спросила строго:
– Я правильно говорю?
– Да, моя госпожа! – ответил побитый.
– Вот видите! Некоторые персонажи много интересней, чем Дю Солей!
– Я бы попросила! – обиделась девушка. Ей не нравилось, когда кто-то другой хлещет её парня и называет это цирком.
– Простите, дорогая, исключительно для примера.
– И я! Можно я тоже ему врежу? – обрадовался лысый.
– А вы готовы жениться и содержать этого мужчину, покуда смерть или нотариус не разлучат вас? – спросила Айгюль.
– Какого хрена? Нет, конечно!
– Тогда сидите смирно. Эта черешня цветёт не для вас.
Тут некрасивый мужчина обнял свой манекен и сказал, обращаясь ко всем:
– А вот мы совершенно нормальные. Наш случай банален и скучен. Правда, дорогая? – обратился он к кукле.
Лысый и тут встрял. Он сам себе казался остроумным.
– Тоже пришли разводиться? Подождите, сам догадаюсь… Вы не сошлись характерами?
– Это очевидно! Мы такие разные! Я – простой русский парень, а она – японская аристократка. Мы встретились в Токио! Я поехал в командировку…
Айгюль прервала и этот рассказ:
– Стоп! Сначала представимся. Меня зовут Айгюль Зарипова. Я доктор психологии. Автор уникального метода групповой психотерапии, известного как «метод Мендельсона». Но для вас я скорее коучер, чем психолог. Это значит, никаких заумных терминов не будет, ноль закрученных теорий. Мы просто поговорим.
Лысый возмутился.
– Мне бы хотелось надеяться на какой-то результат. Поговорить я могу и дома, с попугаем. Он прекрасный слушатель.
– После разговоров по моему методу большинство пар отменяют развод и живут дальше.
– А если всё-таки разводятся?
– Тогда я возвращаю половину стоимости занятий.
– Отлично! – обрадовалась женщина лысого и носатого. – Хотя бы половину денег мы вернём!
– Желаю удачи. Обстановка у нас неформальная. Там, в углу, чай и кофе. Наша задача не просто не поубивать друг друга, но и понять, что все мы счастливы здесь и сейчас. Нужно только осознать это.
– Возврат денег зависит от срока? Вдруг мы разведёмся через год? На какой пробег гарантия? – уточнила жадная женщина.
– Без ограничений. Среди других коучеров я – «роллс-ройс».
– И часто приходится возвращать?
– Один случай на девяносто пять пар. В связи с чем хочу спросить, нет ли среди вас алкоголиков, наркоманов или психопатов?
Все помотали головами отрицательно, но покосились друг на друга.
– То есть, все вы – абсолютно нормальные люди?
Теперь все кивнули и вместе посмотрели на некрасивого мужчину, кивающего головой манекена.
– Прелестно! Тогда приступим! Сначала хочу рассказать вам про эту штуку. Это ритуальный нож племени Навахо. Кто хочет развестись, должен отрезать прядь волос.
– С кого? – спросила жена двух мужей.
– С себя.
– Не логично. Допустим, я хочу развестись, а он не хочет. Тогда я беру ритуальный нож племени Навахо, делаю несколько широких взмахов (женщина сделала несколько опасных движений) – и всё, он уже хочет разводиться.
– Нет. Этот инструмент не для насилия. Нужно отрезать свою прядь в знак того, что решение твёрдое и обдуманное.
– Я бы предпочла всё-таки не у себя. И не прядь. Твёрдо и обдуманно предпочла бы.
– Вот поэтому мы будем резать только по моей команде. А теперь расскажите о себе. Как вас зовут?
* * *Красивая женщина ответила за всю семью.
– Меня зовут Анна. Это Гоша, мой муж. (Показала на лысого.) Это Винсент. Тоже мой муж. (Показала на носатого.) И мы хотим развестись.
– Мы – это кто из вас? С кем именно разводитесь?
– Ну вот… – Анна неопределённо обвела рукой себя и мужчин.
– Простите, не поняла. Ткните пальцем.
– Я ещё не решила, если честно.
– Интересно. Можно сомневаться в том, за кого выходить! Но с кем разводиться, обычно люди знают.
– То-то и оно, что у нас НЕ обычно. Они оба мои мужья.
– Ну да. Это же так очевидно! И вы хотите сократить число мужей до одного?
– Да.
– И не знаете, кого выгнать?
– Не знаю.
– Эка вас накрыло, – сказала Айгюль после некоторых размышлений. – Я стараюсь склонить к сохранению семьи обычно. Но вас надо уговорить жить втроём. Это как-то неловко. Вы, кстати, живёте вместе?