Идолки́

– Нет! – воскликнула Тата. – Это не так, я даже не думала о таком!

– Ну как же не думала, если ты сама сказала, что расскажешь ему, а вернее наврёшь, потому что я тебя не трогал и не обижал. Что ты хочешь ему наплести про меня?

– Ничего я не собираюсь говорить, – теперь Тату бросило в краску, щёки её полыхали, – просто уходи, пожалуйста, уходи.

Артур молча встал и вышел.

Ну вот почему она опять чувствует себя во всём виноватой?

***

В их очередную встречу Тата подарила Саше рисунок – на высоком холме в закатном солнце стоят две тёмные фигуры – мужская и женская, они держатся за руки, а рядом с ними растут два больших дерева. «Очень красиво», – сказал он и наградил её долгим поцелуем.

Она положила свою голову ему на плечо.

– Тата, если тебя будет кто-то доставать или обижать, обязательно скажи мне, я со всем разберусь, хорошо?

Девушка резко подняла голову.

– Никто меня не достаёт и не обижает, – быстро произнесла она.

– Хорошо, – он улыбнулся, – но я же сказал «если». Что ты так испуганно отвечаешь?

– Я… – Тата покраснела. – Просто говорю, чтобы ты знал. Меня никто не обижает.

– Хорошо, – Саша вздохнул.

Следующим вечером Тата пришла в хижину пораньше. Пока Люба красила себе ресницы и губы, удивительным образом не прекращая при этом непрерывно говорить, Тата читала книгу. Саша приехал через пару часов и сразу позвал её в Идолки́. Сидя под дубами, Тата не могла оторваться от чтения.

– Что читаешь? – спросил он Тату, которая задумчиво смотрела в книгу.

– Дочитала последнюю часть Гарри Поттера, – ответила она, вздохнув и закрыв книгу. – Остальные части я уже три раза перечитала, а эта, последняя, только вышла.

– И тебе нравится? Ты же вроде любишь книги посерьёзнее всяких фэнтези.

– На самом деле смысл этого произведения гораздо глубже, чем кажется изначально, – девушка серьёзным взглядом посмотрела на Сашу. – Пока многие видят только волшебство и заклинания, я размышляю над тем, что при поверхностном чтении кажется неважным.

– Вот как? – заинтересованно спросил он. Ну, например, что?

– Например, самопожертвование Гарри. То, что он пришёл в лес и сам дал себя убить, напоминает распятие Христа, который тоже мог избежать смерти, но принял её добровольно. Именно поэтому Гарри не погиб. Тебе не напоминает это воскрешение Христа?

– Боже, Тата, вот это ты копнула вглубь. У тебя явно не поверхностное чтение. Я даже не знаю, что ответить.

– Или вот это… – она начала листать страницы книги в поисках. – Вот. Когда Гарри разговаривает с Дамблдором на вокзале Кингс-Кросс, он спрашивает – правда ли то, что с ним происходит, или всё это лишь в его голове? Дамблдор ему ответил, что это, несомненно, происходит у него в голове, но кто сказал, что это не должно быть правдой?

– Ну и что это значит? – спросил Саша.

– Пока не могу сказать, – задумчиво растягивая слова, произнесла Тата. – Но сама эта идея меня волнует, есть в этих словах что-то очень глубокое. Может быть то, что не только наша реальная жизнь реальна, что есть нечто запредельное, но такое же настоящее?

Саша долго молчал.

– Не знаю, Тата, слишком запутанная фраза, по-моему. Так можно прийти к тому, что всё правда, даже бред шизофреника.

– Кстати говоря, для людей с шизофренией их так называемый нами «бред» является самой правдивой правдой. Они в этом живут, также, как и мы живём в своём мире. Кто может подтвердить, что у нас сейчас не общая галлюцинация?

Саша засмеялся. Они ещё долго обсуждали эту тему и расстались только на рассвете.

***

Дни быстро бежали, а ночи пролетали ещё быстрее. Вот очередная августовская ночь шла на убыль, далеко на востоке уже расслаивалось звездное небо – совсем скоро забрезжит рассвет. Они стояли на холме возле обрыва и смотрели, как вдалеке потухают последние искры горевшей соломы на поле. Тата перевела взгляд себе под ноги – роса уже покрыла высокую траву, в воздухе стало свежо. Она поёжилась, и Саша сразу это заметил.

– Замёрзла? – заботливо спросил он и взял её за руки. – Да ты совсем холодная!

Он быстро скинул с себя клетчатую рубашку, оголяя свои мускулистые руки и накинул ей на плечи, ответив на возмущенный взгляд:

– Даже не пытайся спорить.