Играй в меня

Глава 8. Катя

Долги бывают разными. Мой был необъятным – по сути, я была должна целую жизнь.

Тогда – много лет назад – светлая мысль пришла в голову Ляльке.

– Светка Гусейнова в том году сорвалась, – задумчиво сказала она.

Мне имя ни о чем не говорило, я промолчала. Мозг лихорадочно подбирал различные варианты избавления меня от новой работы – кто бы знал, что уволиться будет так сложно! Мы сидели в моей кухне втроём: я, Сенька и Лялька. Теперь мы часто заседали таким составом. Думали.

– Которая? – переспросил Сенька.

– Залетела, Мишка её в сторону тихонько отвел. Про неё забыли все, даже ты забыл. Но фишка в том, что Мишка-то остался. Как залог молчания Светки.

Сенька задумался, видимо, все же вспомнил Светку. Я поставила чайник. Мама легла в больницу, наступил сентябрь, Лялька практически перебралась жить ко мне. Не знаю, как так вышло, но с Лялей было спокойнее, и я не возражала.

– Зачем изобретать велосипед? – воскликнул мой друг. – Пойдём по той же схеме. Скажу всем, что ты моя девушка. Там нет людей, что пересекались бы с Димкой, надеюсь, он не узнает. Будешь чаще показываться со мной. Это тебя хоть от Жорика оградит. Потом сообщим, что ты беременна. Если нужно – симулируем выкидыш. После операции отправим тебя с мамой в санаторий на пару месяцев, а там глядишь, про тебя и забудут. А я останусь… залогом.

Я поглядела на Сеньку диковато – как он, вообще, себе это представляет? Но на следующий день выдержала мерзкий разговор с Жориком и согласилась изображать и любовь, и беременность, и в санаторий ехать, и к черту на кулички. Жорик понял, что «начальство» отчего-то меня защищает, и выбирал моменты, когда рядом никого не было. Хватал меня за руки – хорошо, если только за них – вел себя так, словно имеет на это право. Теперь Лялька не отходила от меня ни на шаг, словно она – маленькая красивая кукла Ляля – могла меня защитить.

Я стояла на очередной пыльной кухне и смотрела в окно. Листья стремительно желтели и уже начинали опадать, близилась очередная зима. Мысли путались. Мой цикл, по которому можно было сверять часы, сбился. Уже четыре дня задержки. Я боялась идти в аптеку, хотя и понимала, что необходимо.

От мысли о том, что внутри меня зародилась маленькая жизнь – единение меня и Димки – становилось тепло и страшно. Страшно, потому что совсем не время. А с другой стороны, кто знает, когда вообще время рожать детей? Мысли сделать аборт у меня даже не возникало – детей любви нужно рожать, и плевать на время… Я была уверена в Димкиной любви так же, как и в своей. Горы свернем. Все будет хорошо. Иначе быть не может.

Я так погрузилась в свои мысли, что забыла прислушиваться к происходящему в квартире. А зря. Дверь скрипнула, причём противно так, что становилось понятно, что Жорик идёт.

– Приве-ет, – протянул он, – скучаешь?

– Нет.

Я хотела обернуться и не успела. Он подошёл сзади, встал, прижимаясь ко мне, фиксируя руками, положенными на подоконник по обе стороны от меня. Если обернусь – окажусь лицом к нему, мерзко. А так чувствую его, как никогда близко, даже дыхание его, и ощутимую эрекцию тоже… Тошнота подкатила к горлу, я сглотнула и задышала глубже. Главное – спокойствие. Не изнасилует же он меня в этой кухне – в квартире ещё несколько человек.

Открыла рот, пытаясь подобрать слова, которые были бы в силах оттащить от меня Жорика, но они не пригодились. Сенька был куда весомее любых моих доводов, и его кулаки тоже. Жорика оторвали от подоконника, бросили на пол. Сенька пинал его с молчаливым остервенением, я даже испугалась – никогда его таким не видела. Дверь снова открылась – из коридора заглядывали любопытные. Игорь оттащил Сеньку в сторону.

– Псих, – пробормотал Жорик, вытирая кровь, текшую из носа.

– Ещё раз к моей девушке подойдешь – убью, – пообещал Сенька.

Игорь удивлённо приподнял брови. Кажется, наша возня его только забавляла.

– Вся ваша Санта Барбара, пожалуйста, за порогом, – попросил он. – Забыли, что нам внимание привлекать к себе нельзя?

Сенька кивнул, но на Жорика посмотрел недобро. Я поняла – Жорик так просто не отстанет. Причём не столько я ему нужна, сколько желание гнуть свою линию, оставить своё слово последним. И от него я ещё натерплюсь. Но так откровенно больше не лез, и на том спасибо.

Вечером ко мне пришёл Димка. Тогда я уже точно знала, что беременна: тест, аккуратно завернутый в салфетку, лежал в мусорном ведре. Сегодня я ему не скажу, сначала сама соберусь с мыслями.

– Привет, – поздоровался Димка и чмокнул меня в макушку.

Обнял сзади, обдав терпким запахом осени и надеждой, что все будет хорошо. Рядом с Димой всегда в лучшее верилось. А то, что я вынуждена ему врать… это во благо. Он не поймёт, мой Димка. Он слишком хороший, ему в эту грязь не нужно.

– Вот, – торжественно сказал он и положил на мои колени конверт.

– Что это?

Я открыла. Деньги. Руки затряслись, купюры посыпались на пол.

– Я же сказал, что половину суммы у отца возьму… А остальное накопил за лето, и ещё кредит взял, я же работал – дали без проблем.

Я разревелась. Моё стремление сделать лучше вышло лишь во вред. Но ждать… смогла бы я ждать и надеяться, сидеть, сложа руки? Не знаю…

Ночью я лежала, прижималась к спящему Димке и слушала своё сердце. Порок у меня был диагностирован ещё в младенчестве, но особых волнений не причинял, его даже оперировать не стали. Сказали – частое явление. Выписали освобождение от физкультуры и посоветовали маме не волноваться. А теперь казалось, что сердце сбоит. Сворачивается в груди тугим клубком, словно ёжик, очень колючий ёжик… Надо пойти к врачу. Ради малыша. Ему нужна здоровая мама. Вот кончится вся эта кутерьма, обязательно схожу. Зато насчёт беременности врать не придётся, и никакие выкидыши симулировать тоже…

– Все будет прекрасно, – шепнула я в темноту и позволила себе уснуть.

А утром пришла Ляля. С любопытством разглядывала Димку, тот хмурился. Дождался, когда она уйдёт в ванную, наклонился ко мне.

– Мне она не нравится…Тебе обязательно с ней дружить?

– Лялька хорошая, – успокоила я.

А кто бы успокоил меня? С этим бы справился Димка, если бы знал все, что я знаю. Но Сенька запрещал ему говорить. Мало того, мне было велено сократить общение с Димой по максимуму. Никаких лишних встреч, ночевок, прогулок…

– Это будет странно выглядеть, – убеждал Сенька, – что моя девушка разгуливает везде с другим. Это временная мера, перетерпи.

И я лгала Димке. Что на учёбе завал. Что с работы увольняться пока никак нельзя. Что мама остро во мне нуждается. Что просто не выспалась и адски устала. Лежала ночью, уснуть не могла одна, и так хотелось к нему, что впору босиком бежать. А он не понимал, обижался. Сначала в шутку, потом серьезнее.

В тот день из университета меня забрал Сенька. Говорил, что нам надо чаще вместе бывать на людях. Не противоречил ли сам себе? Сенька старательно делал вид, что того разговора и единственного нашего поцелуя просто не было, а у меня забыть не получалось. Казалось, все наше притворство шито белыми нитками.

Мы заехали в кафе. Оно было далеко от университета, в котором учился Дима, от того наша встреча была вдвойне неожиданней.

Передо мной таяло прежде любимое мороженое. Теперь казалось, что молочная сладость пленкой затягивает рот и горло, подташнивало. Сенька улыбался, ему нравилось, что теперь мы проводим гораздо больше времени. Почти как раньше, только без Димки…

– Катя? – его голос раздался над головой как раз в тот момент, когда я о нем вспоминала, я даже вздрогнула. Сам Димка явно был зол – и гадать нечего. – Как мило, – скривился он. – Дружеские посиделки.

Сенька поднялся со стула. Даже кулаки сжал. Неужели подерутся? Быть такого не может.

– С тобой потом поговорю, – обещал он Сеньке. – Катя, пошли домой.

Я посмотрела на Сеньку. Тот подобрался весь и смотрел на меня напряженно. Может, надеется, что останусь? Остро захотелось взять и все рассказать. Втроём мы точно нашли бы выход. Но Сеня прав – прокурорского сына лучше не вмешивать.

– Прости, Сень, – сказала я и встала.

Сеньку и правда было жалко. Словно котенка в мороз на улице бросила. Хотя смешно сравнивать котёнка и Сеню. Он вон какой здоровый… и все равно жалко. Из кафе мы вышли молча. Сели в Димкину машину. Тот сразу по газам – злится.

– Мы случайно встретились, – принялась оправдываться я. – А мне его жалко, мы словно бросили его.

– Это он нас бросил, – отрезал Дима. – Кать, бога ради, держись от него подальше!

Костяшки его пальцев побелели. Думала, закричит на меня – сдержался. Теперь его было жалко. Дурацкая моя беременность, это все гормоны… Весь мир к груди прижать хочется, каждого обиженного пожалеть.

– Я тебя люблю, – шептала я ему уже в квартире, лихорадочно расстегивая пуговицы своей блузки. – Только тебя, слышишь?

Пуговиц был целый миллион. Я знала единственный способ выпустить злость и пар, не убив друг друга – секс. Но сейчас Димка был таким чужим, что подступиться страшно. Стояла перед ним, голая уже, а он смотрел так внимательно, изучал словно…

Я шагнула к нему, коснулась щеки пальцами, скользнула к воротнику рубашки, расстегнула первую пуговицу. Прижалась всем телом, голой кожей к прохладной ткани. Димка сдался, застонав, схватил меня в охапку и отнёс на продавленный скрипучий диван.

Без прелюдий, обычных наших ласк, неторопливой обстоятельности. Жадно, до боли, до прикушенных губ и синяков на теле. Но так было нужно. Потом мы прижимались друг к другу – отопление ещё не дали, прохладно было – Димка обнимал меня, словно всю меня хотел в своих объятиях спрятать.

– Я слишком тебя люблю, – шептал горячо он. – Слишком. Неправильно даже, сам боюсь. Если ты… ты только не обманывай меня, хорошо? Вы всего лишь мороженое ели, а мне его убить хотелось.

Я гладила его по волосам, обещала не обманывать никогда-никогда. Снова лгала.

Вспоминать прошлое не хотелось. Но оно само лезло в голову, назойливо, неотвратимо. Наверное присутствие Димки запустило эту машину, а теперь она мучила меня, словно самое изощренное устройство пыток.

Дверь за Игорем закрылась, я осталась наедине со своими мыслями. Первая была очень глупой – бежать. Бегать я уже пробовала, бежали мы вместе с Лялькой, когда она забеременела. Нашли нас до обидного быстро.

Но тогда, когда нас встретили на станции электрички, в одном из далёких городков – плутали мы изрядно – мы восприняли это смиренно, словно наказание за непослушание. Но сейчас то, сейчас! Когда я уже поверила в свою мнимую свободу…

– Убегу, – решила я, и вслух сказала, чтобы точно утвердиться.

Вещи пошла собирать. Так, чтобы незаметно было, что уезжаю, по минимуму. Прошла на кухню, залезла под стол, ножом выковыряла одну из половиц паркета. Под ней – деньги на чёрный день. Такая же заначка есть на даче, с ними мне спокойнее. Документы, минимум сменки в рюкзак, ещё одна сумка у меня на даче тоже, главное добраться до неё.

Вместо шубы короткий пуховик, удобные тёплые кроссовки на ноги, джинсы, дурацкая полосатая шапка…. Может сойду за студентку. А шуба, тряпки – на тот свет все барахло не утащить. Вышла из квартиры. Люк на чердак закрыт, но у меня есть ключ. В соседнем вовсе только толкнуть – откроется. Я уже не раз проверяла. Столько же раз, сколько мне сбежать хотелось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.