Подарок судьбы или Счастье для попаданки

Глава 5

Я недоверчиво взглянула на остроухого. Нет, ясно, что с пустого места богиня не будет инициировать этот непонятный отбор. Но с другой стороны… Это же не детский сад, ясельная группа. А будущая жрица не трехлетний любопытный ребенок, за которым нужен глаз да глаз.

Поймав мой полный скепсиса взгляд, Найлианель горестно вздохнул. И мне вдруг почудилась во всей этой ситуации такая наигранность, такая фальшь, что стало противно. Откинувшись на спинку сидения, я вздохнула:

– Найлианель, – от недовольства сложившейся ситуацией у меня даже получилось без запинки произнести заковыристое эльфийское имя! – Если вы собираетесь мне солгать, то лучше промолчите! Я честно вас предупреждаю: мое мнение о ваших сородичах сейчас болтается где-то в районе городской канализации. Так что в ваших же интересах не усугублять.

Я внимательно наблюдала за своим собеседником. Это помогло мне не пропустить мелькнувшую на его лице и в глазах призрачную тень. Словно он злился. Но на что? На меня? На мою прямолинейность и несговорчивость? Или… Неужели его заставили заговорить со мной и постараться обелить репутацию остроухих в моих глазах? Я чуть не затрясла от досады головой. Если буду вот так анализировать и подвергать сомнению каждое слово, каждое движение остроухих, то сойду с ума. «А если не буду,» – мелькнула мысль, – «то окажусь опутанной какими-нибудь обязательствами не в мою пользу».

Все же, опыта в интригах или подковерных играх у меня нет никакого. Задумавшись над поведением и мотивами эльфов, я пропустила появление еще одного действующего персонажа. И голос от противоположной от эльфа стороны кареты заставил меня подпрыгнуть на месте вовсе не на ухабе:

– Так что, остроухий, – голос Хораса был насмешливым. Но вот веселья я в нем почему-то не чувствовала. – Рискнешь рассказать правду господе Призванной? Или соврешь? А может, продолжишь в том же духе, что и начал: правда и только правда. Но не вся. И в том ракурсе, который выгоден эльфам? А, Найлианель?

Наверное, все же остроухий собирался навешать мне на уши очередную порцию лапши. Потому что после реплики оборотня он скрипнул зубами на всю карету и одарил Хораса яростным, ненавидящим взглядом:

– Кто тебя сюда звал, блохастый? Жалеешь, что так по дурному подставился перед будущей жрицей и теперь мечтаешь реабилитироваться за чужой счет?

Хорас презрительно фыркнул, а я вдруг поняла, что он едет на подножке кареты и держится за край открытого в дверце окна. Вот ненормальный! А если дверца нечаянно на ходу распахнется? Он же костей не соберет!

– За свою ошибку я отвечу перед стаей и перед Пресветлой госпожой, когда придет мой час. – Хорас гордо задрал подбородок. – Тебя, остроухий, это не касается. И я могу собственной жизнью поклясться на алтаре, что если бы Призванная согласилась и приняла мое предложение, то я бы всю свою жизнь до последнего вздоха посвятил бы служению ей и ее делу. А могут ли эльфы поклясться в том, что Призванная им нужна не только как бесконечный источник золота и средство для утехи собственной спеси, но в первую очередь как человек и живое существо?

Если честно, то я попросту впала в ступор от слов Хораса. Призванная – источник обогащения?!! Но как?!. До конца мысль в моей голове не оформилась. Потому что взбешенный Найлианель заорал так, что у меня в ушах зазвенело:

– Ты!.. Псина блохастая бездомная! Пес шелудивый! Как ты смеешь обвинять первородных в меркантильности?! Да как твой поганый язык поворачивается…

Я не выдержала. Оказаться в центре скандала – и так хорошего мало. А если двое не только переругиваются через твою голову, но еще и делят тебя как трофей, то это вообще уже за гранью зла. Прижав ладони к ушам, я заорала так, что где-то поблизости испуганно заржала лошадь:

– Заткнитесь!!! Оба!!! А еще лучше – проваливайте как можно дальше от меня выяснять отношения! Коты помоечные! Территорию делить будете в другом месте! С этой минуты я не хочу видеть поблизости от себя ни оборотней, ни эльфов! Вам понятно???

Это была уже почти что истерика. Мои нервы не выдерживали того, что вывалила на меня Мара с сестрой. Со слов богини все выглядело почти увеселительной прогулкой. А на деле я оказалась ценным призом. И уже почти пожалела, что согласилась на божественное предложение. Наверное, нужно было просто сдохнуть. Спокойнее было бы. Хоть и скучней. Зато не пришлось бы выслушивать разборки непонятно кого.

На лице оборотня промелькнуло недоумение. Словно он не понимал, с чего это я так вдруг разошлась. Но это я заметила мельком. Все мое внимание было уделено эльфу. А тот…

Остроухие хорошо владели собою, этого у них не отнять. Мне до такого уровня еще пилить и пилить. И не факт, что и в этой жизни получится научиться. Найлианель встретил мою вспышку с совершенно спокойным лицом. Я бы сказала даже, что он ожидал моей вспышки, специально выводил меня на эмоции. Но, скорее всего, это во мне говорит моя паранойя. Или же все эльфы – непревзойденные манипуляторы. Но на лице остроухого от моего ора не дрогнул ни один мускул. И только на самом донышке ярких эльфийских глаз мелькнуло что-то, отдаленно напоминающее презрение.

Не дождавшись от своих визитеров никакой другой реакции, я сложила на груди руки, словно закрываясь от всех, и поджала в раздражении губы:

– Слушайте меня внимательно и передайте остальным: сегодня вечером, раз уж мы останавливаемся перед тем, как я решу куда ехать дальше, я хочу в подробностях услышать историю о том, что случилось с предыдущим Гласом Пресветлой. А также разъяснения на тему выгоды, ожидающий тот народ, на чьей территории я поселюсь.

Я посмотрела по очереди на эльфа и оборотня. Но, кроме некоторой настороженности в глазах и каменного спокойствия лиц, другой реакции не дождалась. И потому в раздражении выплюнула:

– До тех пор, пока не услышу ответ на эти два вопроса, я не буду делать выбор в чью-то пользу. Промолчите – вообще отправлюсь на территории вампиров! Раз они – дети Мары, то точно во мне не заинтересованы! А значит, никакой выгоды от меня им не будет! На этом все! Никого не задерживаю!

Ни эльф, ни оборотень даже не подумали выполнить мое требование. И я злобно прищурилась:

– Вам помочь, господа? Хотите, продемонстрирую, что бывает, когда женщина на Земле недовольна?

На эту мою реплику оборотень криво усмехнулся:

– Мне помогать не нужно. Я хотел лишь убедиться в том, что остроухий не будет навязывать вам свое общество, госпожа Призванная. Но, вижу, что вам характера не занимать. И если я вас покину, то вы и самостоятельно сможете справиться с нахальным остроухим.

С этими словами Хорас исчез, по-видимому, спрыгнув с подножки кареты. Позади сразу же послышался волчий вой. У меня по спине пробежал озноб от этих звуков: белый день, вокруг куча не просто живых существ, а воинов, а мне жутко так, словно волки оплакивают мою судьбу. Или предвкушают свой сытный обед.

Эльф задержался в окне лишь на пару мгновений дольше перевертыша. И когда он уже почти исчез, до меня донеслось его презрительное бормотание: «Ничего, недолго тебе, человечка, права тут качать. И не таких обламывали…»

***

Ехать в карете было чертовски неудобно. Чем дальше мы отдалялись от отправной точки, тем больше ухабов попадалось на пути. Ни ремней безопасности, ни каких-то мало мальских поручней предусмотрено не было. И вскоре моя злость на оборотней и эльфов трансформировалась в бешенство от некомфортного пути. Меня подбрасывало и швыряло в разные стороны, словно я была воздушным шариком в эпицентре урагана. Через некоторое время мне уже казалось, что я состою из одного сплошного и болезненного синяка. В какой-то момент я уже почти высунулась в окно, чтобы позвать орков и рискнуть прокатиться с кем-то из них на их ящероподобных лошадках.

Остановила меня не гордость. Мне было плевать на чувство собственного достоинства. Боль и синяки по всему телу не предрасполагали к пестованию амбиций. Меня остановила мысль о том, что если я выделю орков сразу же после скандала с эльфами и оборотнями, то пострадают дети степи. Так или иначе. Поэтому я и осталась в карете дальше колотиться об стены и мрачно размышлять о том, что я – наивная дурочка.

А по-другому меня и не назовешь. Успела поучиться в университете, выскочить замуж и стать матерью. А ума и житейской смекалки так и не нажила. Вот и обводят меня вокруг пальца все, кому не лень. Авантюристке по имени Темная Богиня даже напрягаться не пришлось, чтобы меня обмануть.

Часов у меня не было. Поэтому определить время я не могла. Но мы не могли ехать слишком долго. Так как когда выезжали с поляны, солнце светило прямо над головой. То есть, был астрономический полдень. Остановилась же карета, когда еще было светло.

Дверцу передо мной распахнули гном и орк. Но не Баргрун и Шарранг. Другие из гномьей и орочей делегаций. Имя гнома я, как ни старалась, вспомнить не смогла. А он, распахнув и придерживая дверцу кареты, стоял, опустив голову вниз, и никак не стремился помочь мне с его опознанием.

Орк же протянул мне огромную лапищу, помогая спуститься с подножки на твердую землю, и прогудел:

– Мы прибыли, госпожа Призванная, на границу Рощи Призыва. Дальше не имеет смысла сегодня ехать. Через пару часов начнет темнеть, можем проскочить развилку дороги. Да и вам с непривычки нужно больше времени, чтобы восстановиться. Поэтому сегодня мы ночуем тут. Можете пока размяться. Там, – он махнул лапищей куда-то мне за спину и за карету, – есть ручей. Можно умыться. И не бойтесь. Тут безопасно. А если далеко не отходить, то и не заблудитесь. Но в любом случае, если что, у нас есть оборотни. Перевертыши способны выследить кого угодно и где угодно. Вас найдут еще до наступления темноты.

Имя орка вспыхнуло в моей голове воспоминанием в ту минуту, когда я оперлась на его ладонь. Гхаргх, так звали этого молодого мужчину, смотрел на меня спокойно и не заинтересованно. Его скорее волновало то, как соплеменники обихаживали их ездовых тварюшек. Наверное, потому он и поторопился свернуть свою приветственную речь:

– Ничего не бойтесь. Вы тут в полной и абсолютной безопасности. И мы позаботимся о ваших нуждах.

Посчитав на этом свою миссию выполненной, орк слегка поклонился мне и помчался к своим соплеменникам широкими шагами-прыжками. Я аж рот от удивления приоткрыла. А пока я приходила в себя и глазела на орка, гнома тоже и след простыл. Ошарашенно оглянувшись на то место, где стоял молчаливый бородач, я увидела только сиротливо покачивающуюся дверцу да примятую траву. Гном исчез.

Я не знала, что и думать: то ли это я своей истерикой их напугала, и они теперь опасаются иметь со мной дело, то ли подобное поведение нормально. И нелюдям, встретившим меня в этом мире, нужно попросту обустроить ночлег для себя и для меня. Покачав головой, я не спеша обошла карету, краем глаза наблюдая за кипучей деятельностью на полянке. Мне предложили погулять и размяться? Так и сделаю! Я не Жанна Д`арк и не Александр Матросов, чтобы грудью бросаться на амбразуру и предлагать свою помощь. Тем более, что я понятия не имею, что нужно для обустройства лагеря. А вот пообщаться с природой наедине мне нужно точно.

Ручей, несмотря на то что этот лес сильно отличался от того, по которому я шла к карете, я нашла быстро. Еще и по пути успела уединиться под тремя пышными и раскидистыми кустиками, чтобы подумать о бренности бытия, и надеясь, что где-то поблизости не болтаются любопытные оборотни, норовящие поглазеть на мою голую попу.

Бережок ручья оказался каменистым и достаточно высоким. Чтобы умыться и ополоснуть руки, мне пришлось вставать на камень на колени. Балахон, в котором я очнулась на алтаре, уже был далеко не белым и медленно, но уверенно превращался в грязную тряпку. Завершив все гигиенические процедуры и сокрушенно отряхивая серый от грязи подол, я с грустью вспомнила спортивный костюм и футболку, в которых находилась у Доминики в палате. Чем он богиням помешал? Оскорбил бы торжественность момента? Зато мне бы сейчас было удобно и тепло. А то в тонком мешочке и без белья бегать по лесу как-то не уютненько. Тем более, что вокруг меня уже действительно был лес. От алтаря к карете меня вели скорее по какому-то рукотворному насаждению: деревья стройненькими рядами, полное отсутствие сушняка и бурелома, ровненькая, как будто триммером подстриженная травка и цветы. А тут…

Я еще раз нервно огляделась вокруг. Сумрачно, жутко и нужно смотреть под ноги, чтобы не перецепиться через не вовремя подвернувшийся под ноги дрючок. Густые кроны деревьев над головой переплелись так, что, наверное, даже в полдень не пропускают солнечный свет. А еще на земле валялись палые листья, сухие сучки и какой-то непонятный мусор. Но травы и цветов не было. Я поежилась. Как-то тут мрачновато. Лучше возвращаться назад.

Как это было ни удивительно, но за время моего недолгого отсутствия на поляне развернулся целый походный городок с главным зданием в виде палатки в центре. Ездовые животные и карета стояли в одной стороне поляны. Напротив палатки, которую я сочла своей, горел большой костер. Несколько костров поменьше горели по периметру, словно обозначая границы лагеря. И от них дразняще пахло едой.

Пробираясь по лагерю, я обратила внимание на одну странность: у каждого народа или расы был свой костер. Но, насколько я видела, предводители делегаций сидели у большого костра. Все. Эльф, орк, гном и оборотень. А человека не было.

Человек обнаружился, когда я подошла к большому костру и села на свободное место. Не успела я устроиться поудобнее, как мне протянули миску с одуряюще ароматной кашей. Рядом, на какую-то дощечку, была поставлена кружка с горячим, пахнущим медом и лесом, питьем. А человек с поклоном развернулся и удалился к своему костру.

В полном онемении я смотрела в след уходящей фигуре, позабыв даже про то, что кашу за те несколько минут, что я отсутствовала, сварить попросту невозможно.

Поели мы в полном и абсолютном молчании. Были слышны приглушенные разговоры от других костров, треск дров в огне и стук ложек о посуду, но никто не проронил и слова. До тех пор, пока я не поймала переглядывания гнома и орка. Настроение опять провалилось куда-то ниже местной канализации. И моя душа не выдержала:

– Ну что, господа? Так и будем молчать? Или вы прикидываете, как бы половчее обвести меня вокруг пальца?

Я смотрела на гнома и орка. Но ответил мне Хорас:

– Вовсе нет. Мы не можем решить, как правильнее поступить: дать шанс эльфам? Или самим все рассказать?

Я невольно покосилась на остроухого. Эльф сидел прямо, словно линейку проглотил. По лицу бродили тени от горящего костра, окрашивая его волосы в какой-то грязно-ржавый оттенок. Глаза сверкали от сдерживаемой ярости. И смотрел он на меня таким убийственный взглядом, что я отказалась от мысли попить чайку. А то ведь под таким взглядом носом пойдет, ей-богу!

Не нужно было быть пророком или оракулом, чтобы понять: правды от остроухого ждать не приходится. Я вздохнула и посмотрела на остальных:

– Наверное, рассказывайте вы.

На поляне, кажется, даже ветерок притих. Орк и гном еще раз быстро взглянули друг на друга, и заговорил Баргрун:

– Не буду делать вид, что я не слышал, что вам говорил Мириэнлиниэль, когда мы были в дороге. Слышал. Все слышали. И отчасти он прав. Эльфы не доглядели, упустили ситуацию. – Я изумленно уставилась на рыжебородого. А гном нервно дернул себя за упомянутую бороду: – Вот только Мириэнлиниэль позабыл сообщить вам о том, что эту ситуацию он сам и создал. По его вине предыдущая Призванная погибла.

Я растерялась. Неужели эльф мне не соврал? Неужели сказал мне правду там, в карете, просто чуть-чуть не договорил? Если честно, то я настолько привыкла, что эльфы в моей «сказке» играют роль злодеев, что автоматически приписала им едва ли не убийство прежней Призванной. А они всего лишь недоглядели…

В моем мире тоже случались несчастные случаи. И люди погибали от случайно упавшей с крыши сосульки, выйдя в январе из квартиры, чтобы купить хлеба. И машины их сбивали. И даже дети выпадали с балконов. Так может, все намного проще, а я придумала себе черт знает что?

В груди завозился какой-то странный червячок. Почему-то стало очень неуютно. Никогда не отличалась хамским поведением, никогда не попадала в ситуации, когда мне было бы мучительно стыдно за свое поведение. А вот сейчас вдруг захотелось извиниться за свою вспышку в карете. Наорала я на Хораса и эльфа, получается, ни за что.

В голове мельтешили даже не мысли, а какие-то бессвязные обрывки мыслей. Я неуверенно посмотрела по очереди на своих компаньонов. Гном сидел спокойный, уверенный. Но не веселый. Сколько я общалась с ним за сегодняшний день, Баргрун всегда фонтанировал какой-то особой жизненной энергией. Это не было веселье в прямом смысле слова. Но, перекинувшись с рыжебородым десятком слов, я словно заражалась от него каким-то энтузиазмом и его уверенностью в том, что все будет хорошо. Сейчас же от него веяло скорее мрачной решимостью.

Хорас явно нервничал и сидел как на иголках. Вот только причину его нервозности я понять не смогла. Оборотень все время отворачивался, пряча от меня взгляд.

Орк Шарранг сидел, поджав губы так, что вечно выступающие кончики его клыков скрылись во рту полностью. Огромные руки крепко сжимали деревянную ложку. Ему явно не нравилось происходящее. Но он не нервничал и не дергался. Как будто избежать неприятностей было не в его силах и оставалось только достойно и с честью пройти испытания.

Эльф с труднопроизносимым именем… Переведя взгляд на остроухого, я невольно отшатнулась. Казалось, ненависть в его миндалевидных глазах полыхает будто адский пожар. А может, это просто отблески горящего в темноте костра сыграли со мной злую шутку? Да нет, даже если в глазах и пляшут блики огня, то скривившееся в отвратительной гримасе идеальное лицо на огненные эффекты не спишешь. Кого же ты, красавчик, так ненавидишь? Я прикусила губу, размышляя. Неужели меня?

Все же, чего-чего, а силы духа эльфам не занимать. Я не смогла долго изучать застывшего словно памятник самому себе остроухого. Его воля давила и ломала меня. И буквально через минуту таких гляделок я сдалась и невольно отвела в сторону глаза.

Взгляд наткнулся на костер людей, и я ошарашенно уставилась на то, как один из них раскладывает еду по тарелкам. А ведь я и мои компаньоны уже поели, все выпили и даже поговорили! В полном потрясении я повернулась к Баргруну, чтобы спросить, что тут происходит и почему люди ведут себя так, словно они – прислуга. Но гном меня опередил:

– Подробностей, госпожа Призванная, – Баргрун смущенно кашлянул в бороду, – я не знаю. И никто, кроме эльфов и людей вам эти подробности не сообщит. Увы, учитывая характер остроухих, на подробности рассчитывать не приходится. А в скрижалях Пресветлой Дары появилась лишь такая запись: – Баргрун слегка прикрыл глаза, словно вспоминая, – «Поддавшись греху алчности и позабыв о долге, Мириэнлиниэль Среброволосый, избранный будущим оракулом спутником жизни, отказался ввести Призванную в свой дом в качестве законной супруги.»

Я непонимающе моргнула. Да, подлость и предательство – это всегда больно. Но при чем тут недосмотревшие за прежней Призванной эльфы? Или… Ужасная догадка холодком коснулась моего сердца. Сглотнув, я тихо уточнила:

– Девушка умерла потому, что тот, кого она полюбила, отказался на ней жениться?

По лицам сидевших рядом Баргруна и Хораса мелькнула какая-то тень. Оборотень оскалился:

– Нет, госпожа Призванная. Мириэнлиниэль Среброволосый не просто отказался жениться на влюбленной в него Призванной. Он объявил о помолвке и скорой свадьбе с младшей племянницей Повелителя эльфов. Мой брат-альфа как раз в тот момент был по делам в городе эльфов в Вечном лесу. И этот скандал случился практически у него на глазах. Уже было назначено посвящение Призванной и храм Пресветлой готовили к обряду, когда стало известно, что Мириэнлиниэль Среброволосый обручился с эльфийкой, а будущий Глас Пресветлой должен был жить в его доме и после свадьбы подчиняться его жене. – Хорас запнулся, словно хотел выругаться, но передумал. – Вы не можете этого знать, но у эльфов хозяйка дома – практически равна богине. Как она скажет, так и будет. И никто, ни ее супруг, ни сам Повелитель эльфов не сможет отменить ее распоряжения в стенах дома. Призванная бы оказалась в доме Мириэнлиниэля на правах прислуги. Если не хуже.

Ужас понимания окатил меня ледяной водой. Я в шоке медленно повернула голову и уставилась на ушастого. Эльф по-прежнему сидел настолько прямо, будто его привязали к доске. Но, поймав мой потрясенный взгляд, прошипел:

– Она, в отличие от вас, леди Призванная, была круглой идиоткой и не так все поняла! Я ей объяснил, что брак с Сильнеовилиниель договорной! Мой род угасает! Мне нужен чистокровный наследник! Кровь людей еще сильнее ослабит потомков Среброволосых! Поэтому мне нужно было, чтобы род продолжил ребенок, рожденный сильной и чистокровной эльфийкой! У человечки было бы все: я в качестве супруга, столько детей, сколько бы она захотела, деньги, почет и все, что дает мое положение! Но она предпочла вместо того, чтобы разумно обо всем договориться, броситься головой вниз со скалы!

В эту ночь я долго не могла уснуть. В палатке было минимум удобств: просто какие-то покрывала поверх охапки веток и травы, но не неудобство моего ложа не давало мне отключиться. В голове, как заезженная пластинка по кругу, вертелась одна и та же мысль: как можно быть таким циничным и хладнокровным? Как можно так относиться к влюбленной в тебя девчонке? Мы еще долго разговаривали у костра и постепенно картина для меня прояснилась: люди были у эльфов кем-то вроде прислуги. Выполняли любую работу в эльфийских домах и поместьях, заботились об остроухих. За это им, в отличие от земных слуг прошлых веков, хорошо платили. Золотом. Поэтому такая служба у людей считалась престижной. Вот только прав людям она никаких не давала. И если хозяин-эльф или остроухая хозяйка решали позабавиться, то с них даже за труп был спрос небольшой: штраф в несколько сотен золотых монет. Но даже при такой мрачной перспективе постоянно было полно влюбленных в остроухих дурочек. Да и парни мечтали подороже продать себя ушастой госпоже. Отвратительно.

Забыться тяжелым сном у меня получилось, наверное, далеко за полночь. Уже и лагерь угомонился за стенками моей палатки. А я все еще слепо таращилась в ее потолок, судорожно пытаясь решить, что делать мне дальше. Ночную тишину нарушали слабые шорохи. Иногда где-то поблизости всхрапывала лошадь. Или утробно кто-то рычал. Подозреваю, что это был «транспорт» орков. А я проклинала свою собственную глупость, что позволила мне так легко попасться на крючок Мары. Как же! Мне же счастье пообещали! Как у всех! А получила лишь ворох проблем. Еще хуже, чем в прошлой жизни.

В сон я соскользнула как-то незаметно для самой себя. И только лишь для того, чтобы буквально через полчаса по моим ощущением подскочить на месте от яростных воплей, звона металла и такого грохота, будто на землю непрерывно падали кирпичи.

Очумело мотая тяжелой со сна головой, я пыталась сообразить, что происходит. Земля под ногами дрожала. Кто-то яростно орал на непонятном языке. Ржали лошади. Рычали звери. А уже в следующее мгновение какофонию звуков вспорол жуткий волчий вой. И я как-то сразу поняла, что это Хорас.

Ноги сами собой понесли меня к выходу из палатки. Что происходит?! Землетрясение? А про меня все забыли? Липкий страх холодными пальцами ухватил меня за горло, стиснул сердце так, что оно стало биться с перебоями. Рука, отбрасывающая в сторону закрывающий вход полог, противно дрожала. Но как оказалось, это были еще цветочки. Настоящий ужас я испытала, высунув голову наружу.

На поляне кипел бой. В жутком синеватом свете огромной полной луны бурлили странные и кошмарные тени. Сверкало призрачным светом оружие. Гремело железо. Вспыхивали странные огни, похожие на шаровые молнии. Но самым ужасным в этой дикой ночной свалке были огромные угловатые фигуры с призрачно светящимися глазами.

У меня подкосились ноги, когда на моих глазах в ярком лунном свете кулак странного гиганта опустился на голову кому-то из людей. И хрупкая фигурка сложилась словно порванный бумажный лист.