Все время между нами
– Дез…
– Мы поговорим об этом, – усталым голосом обещаю я, – но не сейчас, Брэд.
Он больше не настаивает.
Я бросаю на него взгляд, и от ужаса у меня внутри все сжимается.
Брэд теребит мочку уха, как делал каждый раз в детстве, когда испытывал страх и не мог с ним совладать. Когда чувство вины толкало его на глупости, и мне приходилось удерживать его, иначе моя жертва была бы напрасной.
Я чувствую, как меня отбрасывает обратно в те годы.
Брейден – все еще тот мальчишка, которого я пытался защитить. И я по-прежнему тот переживший насилие паренек, который не осмелился убить монстра.
Я тут же раскаиваюсь, что рассказал Брейдену правду, и делаю глубокий вдох, но это не помогает избавиться от неприятного чувства, что я заставил друга волноваться. Реальность такова: мы с Брейденом выросли, и мне не нужно больше заботиться о нем как о малолетнем ребенке. Я не могу спасти его от всего. Я не могу спасти даже самого себя.
– Не бери в голову, – я пытаюсь закрыть тему и загораживаюсь рукой от света. – Я все улажу.
Но Брэд грубо хватает меня за руку.
– Объясни-ка, при чем здесь Вайолет? – шипит он мне в лицо. – И даже не пытайся снова вешать мне лапшу на уши, Дез.
– Успокойся…! – Я с трудом приподнимаюсь. – Твою мать, я все тебе расскажу.
Брейден верит мне. Мы всегда доверяли друг другу, но вспоминать о прошлом все равно мучительно сложно.
– Помнишь первый день, когда мы приехали к Спекторам? – начинаю я.
Он кивает.
– Помнишь девочку?
– Ту, которую тащили в машину…?
– Да, именно.
– Она плакала без остановки, умоляла мать уехать вместе с ней… кричала нам, чтобы мы уезжали оттуда.
– В тот день она потеряла во дворе кулончик, и бабушка разрешила ей вернуться за ним, – я продолжаю восстанавливать картину произошедшего.
– Помню, – кивает Брэд. – Мы ее больше так и не видели, но догадались, что это их дочь. Но при чем тут…
Прищурившись, Брейден смотрит на меня. Теперь его очередь сложить все детали пазла воедино.
– Так это была Вайолет?
– Ага, – выдыхаю я.
– Черт! Ты должен был мне сказать, Дез. Давно ты узнал?
Я сглатываю, и от тяжелого леденящего чувства, что всякий раз давило на меня, стоило мне заметить в округе того садовника, меня снова начинает трясти.
Брейден проводит рукой по лицу.
– Недавно, – признаюсь я. – Помнишь садовника, который стриг кусты возле кампуса. Он всегда крутился рядом со мной, и я все никак не мог понять, кого он мне напоминает. А вчера, когда мы с Анаис валялись на лужайке, он появился снова…
Я опять вспоминаю мгновения, которые предшествовали моему срыву.
– …Эти руки, всклокоченная борода и прихрамывающая походка… Черт, это был он. И это не случайное совпадение.
– Проклятие! – шепчет Брэд. – Почему ты мне сразу не сказал?
– Я не хотел снова возвращаться к этой мерзкой истории. Не хотел, чтобы ты волновался.
– Ты в своем репертуаре, – со злостью произносит Брэд. – Сколько раз, чтобы уберечь меня, ты позволял ему прикасаться к себе?
– Не смей!
– Не сметь?! – кричит Брэд. – Ты. Это ты не смей! Ты сделал все, что мог, и даже больше: думал, что спасаешь меня, но ты даже представить себе не можешь, каково было мне от этого.
Он тяжело дышит. Таким злым я его еще ни разу не видел.
– Брейден… – я пытаюсь его успокоить, и в то же самое время мне хотелось бы, чтобы он ушел отсюда. Сейчас я не готов его выслушивать.
– А теперь послушай, что я тебе скажу.
– Нет! – кричу я.
– Нет, ты меня выслушаешь. Дез, меня гложет постоянное чувство вины. Когда я гляжусь в зеркало, то оттуда на меня смотрит трус.
– Прекращай!
– Я позволил Спектору медленно тебя убивать и даже не пошевелил пальцем, чтобы помешать ему.
– Заткнись, брат!
– Брат? – взрывается Брейден. – Ты называешь меня «братом», но, черт возьми, по правде говоря, я этого совсем не заслуживаю!
– Тогда вали отсюда! – задыхаясь, выдавливаю я.
Не знаю, зачем я так говорю.
Не знаю, зачем я выбрал именно этот момент, чтобы причинить ему боль, но Брейден держит удар и даже не пытается протестовать. Молча он направляется к выходу и открывает дверь.
– Да пошел ты! – напоследок бросает Брэд, яростный и взволнованный, и мигом уходит прочь.
Мы могли бы разделить с ним давившую на меня все эти годы тяжесть, но я решил, что Брейден ее не выдержит. И вот теперь я опять поступаю также.
Я хочу позвонить Анаис, но не знаю, как она отнесется к произошедшему. Прошлое обвивается вокруг моего тела, словно множество ядовитых змей, и я не хочу впутывать ее в мои проблемы, когда я и сам толком не понимаю, что к чему. Поэтому я отправляюсь под холодный душ, а затем собираюсь на выход: сегодня у меня тренировка, и надеюсь, что на поле мне удастся по-настоящему отвлечься. Хотя бы на пару часов.
С сумкой в руке я выскальзываю из нашей комнаты в коридор общежития, оставляя телефон на столе внутри. Знаю, что это настоящее ублюдство по отношению к моей любимой девушке, но от одной только мысли о ее голосе меня охватывает беспокойство.
Я привык быть каменной стеной для нее, а не наоборот. Мы едва-едва нашли баланс в наших отношениях. И я не могу позволить себе его нарушить. Мысли путаются, я нервничаю и того и гляди разлечусь на части, а еще – пусть я и не должен так думать, пусть мне следует быть увереннее в ней – я продолжаю считать, что Анаис не справится и не соберет меня заново, если я вдруг все-таки взорвусь.
Моя жизнь перевернулась с ног на голову.
Я выхожу из общежития, щурясь от слепящего солнца. Усилием воли я заставляю себя не озираться по сторонам, словно чего-то боюсь, потому что, по правде говоря, мне нечего бояться.
Я больше не маленький мальчик, и даже если сейчас Джеремия скрытно, как настоящий трус, наблюдает за мной, я хочу, чтобы он знал, что его присутствие меня не сломает. Напротив, я знаю, что буду делать. Так что лучше бы ему и впрямь спрятаться, потому что я отыщу его, где бы он ни был, и когда это случится, ему это вряд ли понравится.
Пока я пересекаю улицы кампуса, это намерение крепнет все сильнее, и наконец меня охватывает наглая самоуверенность, отчего даже перехватывает дыхание.
В тот раз мне не хватило мужества убить его, однако тогда мне было нечего терять. Все эти годы желание отомстить питалось моей ненавистью, а сейчас у меня чешутся руки, чтобы его исполнить. Да, есть что-то трагически абсурдное в том, что только теперь появляется возможность воздать должное. Теперь, когда я многое могу потерять. Анаис, друзей, семью и футбольную карьеру. Даже воспоминания о Заке больше не кажутся мне такими враждебными.
Теперь. Когда я стал таким, каким никогда не верил, что могу стать.
Тренажерка забита до отказа. Я слегка опоздал, и тренер бросает на меня вопросительный взгляд.
– Какие-то проблемы, Вэрд?
– Нет, – вру я. – Просто немного проспал. Простите, тренер.
– Ладно, шевелись давай, – огрызается он, – и зайди ко мне перед тем, как пойдешь на поле. Нужно поговорить.
Я молча киваю. Затем бросаю взгляд на Томпсона, пытаясь понять, знает ли он что-нибудь, но тот лишь пожимает плечами в ответ.
Мысленно я пробегаюсь по недавним экзаменам. Они прошли нормально, так что не думаю, что моя студенческая стипендия под вопросом, но есть еще одна тема, которую мы недавно с ним обсуждали, и, несмотря на произошедшее с Вайолет и Брейденом, я ощущаю, как возбуждение проносится по венам, еще сильнее разгоняя кровь.
Я заканчиваю переодеваться. Товарищи смотрят на меня с любопытством, но делают вид, что им совсем не интересно, о чем хочет потолковать тренер, и ничего об этом не спрашивают.
Схватив шлем, я отправляюсь в кабинет мистера Беккетта.
Он уже там и выглядит слегка обеспокоенным.
– Садись, Дезмонд.
Дезмонд. Тренер редко обращается к нам по именам, и даже не знаю, к добру ли это сейчас или к худу.
Я напряженно сажусь.
– Я в чем-то провинился, тренер?
– Нет, сынок. У меня для тебя отличная новость.
От его слов я облегченно выдыхаю.
– Правда? – Внутри меня что-то расшатывается, пока я наблюдаю, как обычно угрюмое лицо тренера медленно расползается в улыбке. – Мистер, выкладывайте все и покончим с этим.
– Они хотят тебя, Дез.
– Что? – Я вскакиваю. – Кто?
– «Болтс», – с улыбкой сообщает тренер.
– Я… Ох, ты блин! Боже мой, простите, тренер, но… сами «Болтс»?
Я вижу, как в его глазах сверкает гордость.
– Мне сообщали, что они за тобой наблюдают, но я и подумать не мог, что просмотры могут быть такими быстрыми…
Я не верю его словам. Проклятие, я счастлив! Происходящее кажется настоящим сном, и я вот-вот проснусь.
– А теперь, Дезмонд, присядь-ка.
Я снова сажусь. Молниеносно, но сердце в моей груди продолжает биться тысячу ударов в минуту. Потому что я знаю: самое важное наступает теперь.
– Весь оставшийся год ты будешь тренироваться с нами. Отыграешь чемпионат, а потом войдешь в состав их новичков. Однако это вовсе не значит, что ты сразу же попадешь в основу их главной команды. Тебе ведь это ясно?
– Д-да, мистер!
На большее я и не мог надеяться.
– Ты должен упорно работать.
– Да-да, мистер!
– Это испытание для тебя. Отнесись к нему со всей серьезностью, Дез. Они мигом вышвырнут тебя обратно, если захотят.
– Тренер, я это понимаю.
– Каждый день ты должен показывать им, чего ты стоишь.
Я киваю:
– Будет сделано.
Все еще не верю в происходящее.
– Тебе понадобится представитель. Так что я хотел бы переговорить с твоим отцом.
Мой отец. У меня больше нет отца. На мгновение я расстраиваюсь и только потом до меня доходит, что речь о тренере Дэвисе.
– Конечно, мистер. Уверен, что он тут же приедет, как только узнает эту шикарную новость.
Судя по всему, от мистера Беккетта не ускользает нежная нотка в моих словах, поэтому он улыбается:
– Ты ведь ему многим обязан, не так ли?
Я сглатываю. Такое ощущение, что эта сцена повторяется из раза в раз. За последнее время мне повезло встретить сразу же нескольких людей, которые поверили в меня.
– Я многим обязан и вам, мистер.
Мистер Беккетт кивает с серьезным видом, а затем, растроганный, отводит взгляд в сторону:
– Да, окей… Смотри, не разочаруй меня, парень.
– Я этого не допущу, тренер.
– Тогда пошевеливай свой зад. Будем на связи.
В очень приподнятом настроении я покидаю кабинет тренера и на мгновение даже забываю обо всем, что произошло за последние несколько часов. Знаю, что не могу позволить Спектору ускользнуть. Паренек, которым я был, воображает, что отыщет его и раз и навсегда решит эту проблему, потому что других вариантов просто нет, но прямо сейчас мне есть чему порадоваться и стоит подумать, как сделать так, чтобы мое прошлое не разрушило будущее.
Когда я появляюсь на поле, вся команда прекращает тренировку. Не знаю, могу ли я уже им все рассказать. В отличие от предыдущего раза, когда тренер сообщил мне, что я на карандаше у скаутов, сегодня он не предупреждал, чтобы я держал рот на замке, но, пребывая в сомнениях, я предпочел бы ничего не говорить и благодарен своим товарищам, что никто из них не задает мне лишних вопросов.
Только Лиам подходит ко мне и хлопает по плечу:
– Это то, о чем я думаю? – искренне улыбается он, и в его улыбке нет ни тени соперничества.
– Да, похоже на то.
– Лады, Вэрд, – его взгляд заостряется, но на лице по-прежнему сияет улыбка. – Значит, я должен надрать тебе зад. Давай разогревайся. Йэн! – зовет он нашего друга, и Шерман тут же к нам подбегает.
– Давай покажем нашей новой футбольной звезде, как тренируются настоящие игроки.
– О, ни хрена себе! – орет Шерман, сжимая меня в своих объятиях. – Черт, Дез! Это фантастика!
– Ага, так и есть, – по-идиотски улыбаюсь я.
Затем оба оглядываются по сторонам и тут же приглушают голоса.
– Вот дерьмо! А нам можно было говорить об этом? – спрашивает Лиам.
– Ха, кажется, поздновато задавать такой вопрос. Ты так не думаешь, капитан? – я подшучиваю над ним, и он снова улыбается в ответ.
– К черту! Это не тот случай, чтобы скрывать его ото всех. Парни, идите-ка сюда!
Вокруг нас собирается вся команда, и Лиам сообщает им новость обо мне.
В следующий миг раздается оглушительный рев, и я оказываюсь на руках товарищей, которые несколько раз подкидывают меня в воздух.
Невероятно. Все за меня рады, и на миг мир начинает вращаться в правильную сторону.
4. Анаис
Единственное, что я знаю – это то, как сильно мне его не хватает.
Я прождала пару часов. Пыталась подготовиться к экзамену. Даже съела сэндвич и ответила на расспросы Фейт о последних событиях. Все, чтобы не сойти с ума.
Могу гордиться, как стойко я справляюсь, однако вот уже вечер, а от Дезмонда по-прежнему никаких новостей.
Я пыталась до него дозвониться, но он не отвечал. Несмотря на все это, я решила довериться ему и оставить на время в покое. Тем более с ним Брэд, и что бы ни случилось между Дезом и Вайолет, я уверена, что все под контролем.
Так я себя убеждаю, но на самом деле приходится прилагать нечеловеческие усилия, чтобы избавиться от своей паранойи.
Мне нужно мыслить ясно. Понятно же, что уже скоро я снова буду нужна Дезу, и если, как обычно, сорвусь, то ничем не смогу ему помочь.
На этот раз я хочу быть на высоте. Речь не про саму ситуацию, а про Деза. Я хочу показать, что могу быть рядом с ним, ведь теперь из нас двоих именно он более уязвим.
– Дозвонилась до него? – Фейт выходит из своей спальни и направляется на кухню.
Ее вопрос застает меня врасплох, и я мысленно развожу руками. О чем ей мог рассказать Брейден? Я еще не говорила с ним. Не знаю, мог ли он поделиться с ней всем, что знает о Дезе, однако я чувствую, что моей подруге ничего не известно. Брейден никогда бы не подставил Дезмонда.
– Нет, – вздыхаю я. Единственное, что я знаю – это то, как сильно мне его не хватает.
Фейт зажигает плиту и ставит чайник, чтобы вскипятить воду.
– Никуда он не денется, – успокаивает она, и я согласно киваю, не зная, что сказать в ответ. Мне не по себе, что я обманываю свою подругу, но иначе я не могу.
– Ты ведь знаешь, какой он. Он беспокоится за тебя, – продолжает Фейт.
– Ага! – уклончиво отзываюсь я.
– Но ему следует понять, что ты и сама можешь справиться. Не беда, если ты допоздна засидишься в библиотеке. В кампусе спокойно даже вечером.
Так вот, о чем рассказал ей Брэд. Он ей соврал. И теперь я должна ему подыграть.
– Рано или поздно он это примет. Он лишь хочет защитить меня.
– Знаю. Слушай, насчет библиотеки. Тут звонила Бри, она собирается проторчать там, пока не подготовится к своему заваленному экзамену.
– Биология… Да, он сложный, – подтверждаю я, довольная, что можно сменить тему.
– Не думаю, что все дело в экзамене. Последнее время Бри витает в облаках.
Фейт права. Бри отдалилась от нас и порой ведет себя весьма несговорчиво. Не знаю, что на нее нашло.
– Я уже сто раз спрашивала ее, что с ней происходит, но она, как обычно, отвечает, что все в порядке, – поясняет Фейт.
Ее слова заставляют меня осознать, какой дрянной подругой я стала за последнее время. Слишком зацикленной на себе, на Дезмонде, на наших отношениях, и совсем не заботилась ни о Бри, ни о Фейт, пусть у последней теперь и есть Брейден, и их отношения на всех парах мчатся вперед, по крайней мере, так кажется со стороны.
– Думаешь, Бри не по себе, потому что она чувствует себя… одинокой?
Логичный вопрос, учитывая, что у нас-то с Фейт есть парни.
– Может, и так… – кивает Фейт и тут же отворачивается на свист чайника.
– Тебе заварить чая? – спрашивает она.
– Лучше травяной сбор, спасибо. Обычного чая я сегодня уже достаточно напилась.
– Ты поела…
Это не вопрос. Фейт смотрит на мусорное ведро и крохи, оставшиеся от моего обеда.
– Съела сэндвич, – сообщаю я, и хотя Фейт поворачивается ко мне спиной, я знаю, что в этот момент она улыбается, отчего улыбка расплывается и на моем лице.
Мой телефон вибрирует, оповещая о новой эсэмэске. Я хватаю его, уверенная, что это Дез, но тут же замираю в удивлении. Это сообщение от моей матери.
«Ты на занятиях? Могу тебе позвонить?»
Она редко мне звонит, но сообщение от нее и вовсе что-то беспрецедентное.
– Вот твой отвар, – Фейт ставит на стол чашку с горячим напитком.
– Минутку. Мне нужно позвонить.
– Все в порядке? – спрашивает подруга, возможно, заметив мое замешательство.
– Да, – отвечаю я с деланым выражением лица. – Мне… мне написала мама.
– Твоя мама? – переспрашивает Фейт.
– Да, знаю, что это звучит странно. Сейчас вернусь.
Я отправляюсь в спальню и закрываю дверь. Разговоры с матерью всегда вызывают у меня тревогу.
Она так долго пыталась вылепить из меня идеал, указывая на мои недостатки и показывая мне, как их скрывать, что в конце концов я убедила себя, что являюсь ошибкой. С детства я была уверена, что не заслуживаю ее любви, и даже до сих пор я то и дело проваливаюсь в темноту, пытаясь вспомнить, когда последний раз она проявляла ко мне материнскую ласку.
Было ли это хоть когда-то?
Да, возможно, когда я была совсем маленькой девочкой, но я была слишком мала, чтобы запомнить хоть что-нибудь об этом. Так что когда я копаюсь в себе, то не нахожу ни единого совместного воспоминания о нас, как матери и дочери, и ни единой ласки. Это опустошает.
В такие моменты пустота поглощает меня, и я испытываю нужду наполнить ее и вернуться в настоящее с помощью боли.
Теперь объяснить мое беспокойство куда проще. Доктор Джексон шаг за шагом помогает мне вытаскивать все наружу, и ее участие словно плацебо, которое уменьшает мое страдание и подталкивает меня избавиться от него насовсем. Каждое воспоминание, каждое слово… будто книжные страницы, которые я жадно глотаю одну за другой, вовсю желая добраться до финала.
Телефон звенит у меня в руках, пока я сижу, погруженная в свои мысли. Моя типичная мать, которая не может ждать ответа дольше пяти минут.
– Алло? – нетерпеливым тоном откликаюсь я.
– Анаис, почему ты не ответила на мое сообщение?
– Мама, я была в душе. Я ведь не все время с телефоном.
– А стоило бы. С твоей стороны было бы правильным всегда быть на связи со своей семьей, – раздраженно отзывается она.
– Да уж… еще бы вы сами звонили почаще. Честно говоря, даже не помню, когда это было последний раз.
Мгновение она молчит, обескураженная моим тоном.
Да, мама. Я тоже умею быть высокомерной. Теперь.
– Колледж тебя меняет, – холодно произносит она.
– Я всего лишь взрослею…
– Не так, как следовало бы.
– О, конечно! Даже не сомневалась в твоих мыслях.
Ей когда-нибудь надоест унижать меня любой ценой?
Порой я спрашиваю себя, чем мы с Евой, черт возьми, заслужили такое отношение.
– Неужели я никогда не радовала тебя такой, какой я была? – выхожу я из себя. Понимаю, что серьезно накаляю ситуацию, но последние события пробудили воинственную сторону моей натуры, ту часть меня, которая больше не намерена сдаваться.
– О боже! Анаис, что за тон? Я все-таки твоя мать. Тебе нужно вернуться домой.
– Мама, у меня два экзамена на носу. Раньше весенних каникул я не приеду, – спокойно сообщаю я, и хотя сама мысль о возвращении домой не вызывает у меня никакого энтузиазма, но и страха от этого я больше не испытываю. – Ты мне позвонила по какому-то поводу? – спрашиваю с нескрываемым намерением положить конец нашему очередному жалкому разговору.
Я слышу, как она глубоко вздыхает.
– По двум, – начинает она. – Первый касается Евы. Кажется, у нее появился парень.
Моя сестра не звонила мне уже несколько недель, и весьма странно, что она мне ничего не рассказала.
– Она вам сама об этом сказала? – спрашиваю я, огорченная тем, что мне приходится узнавать об этом от своей матери.
– Нет. В этом-то и дело.
– Нет? – Я в замешательстве. – Тогда, как ты…
А затем до меня доходит. Ева учится в Сан-Франциско в том же университете, где учился и наш отец, и ясно, что у него остались там кое-какие знакомства. Как ясно и то, что эти его друзья-товарищи по отцовской просьбе глаз не спускают с его драгоценной дочурки.
– Вы что, за ней шпионите? – взрываюсь я.
– Анаис, мы просто присматриваем за ней. Не вижу в этом ничего плохого.
– Просто присматриваете… Не могу поверить! У вас, наверное, и здесь есть информаторы?
Правда, я тут же соображаю, что, похоже, избежала такой участи. Если бы кто-то сообщал моему отцу обо мне, то папа уже все бы знал и про меня, и про Дезмонда, и даже, скорее всего, про нашу поездку в Лас-Вегас. И в таком случае уже бы разразился конец света. Разумеется, это не сошло бы мне с рук.
– Послушай, – категоричный тон матери не оставляет сомнений, что она считает тему закрытой, – я хотела просто узнать, говорила ли Ева тебе об этом или нет, но, по-видимому, ты и сама ничего не знаешь, так что вряд ли чем-нибудь нам поможешь.
– Помогу в чем? – ору я.
– Мы хотели узнать побольше об этом парне. Он не студент, поэтому у нас нет о нем никакой информации. Твой отец очень обеспокоен.
Я просто в шоке. Моя рука крепко сжимает мобильник, хотя из-за переполняющей меня ярости мне хочется просто разбить его об стену.
– Может, он работает в пиццерии, – я провоцирую мать, – или почтальоном. Знаешь, какие смазливые пареньки развозят почту по студенческим кампусам.
– Анаис, прекрати сейчас же!
– Нет, это ты прекрати. Черт возьми, вы оба прекратите! Как вы можете… Боже, у меня нет слов. Если Ева захочет рассказать нам, что встретила парня, который ей по-настоящему нравится, то сделает это тогда, как сама сочтет это нужным. И если он ей понравился, то кого вообще должно волновать, студент ли он или продавец. Это ее жизнь. И вы ничего с этим не сможете сделать, – задыхаюсь я. – Вы хотите видеть нас идеальными, но вот тебе главная новость дня: мама, мы не такие.
– Анаис Керпер, – мать пытается осадить меня, но уже поздно.
– Что вы хотите сделать с этим парнем? Разыскать его и заставить исчезнуть из жизни Евы? Может, вы даже готовы заплатить ему за это? Поймите наконец, что не все из того, что вы считаете для нас благом, и вправду таково. В общем, я никогда не буду шпионить за своей сестрой ради вас. Никогда.
Мое дыхание прерывисто, адреналин пульсирует в венах, а сердце того и гляди выскочит из груди, но я чувствую себя… в порядке.
– Я согласна… – мать говорит так тихо, что мне начинает казаться, будто ее слова мне почудились. – Возможно, ты права…
Что?
– Поговорим об этом в другой раз, – она тяжело вздыхает.
– А что со вторым поводом? – спрашиваю я с нетерпением, желая поскорее закончить этот разговор.
– Завтра я отправляюсь в Южную Каролину.
– Едешь к бабушке с дедушкой? – удивленно спрашиваю я.
Я не видела их с тех пор, как мне исполнилось пять лет, и говорить о них в нашем доме было запрещено.
– Да, моя мать умерла, – она сообщает это таким тоном, словно речь идет о прогнозе погоды. – Созвонимся на следующей неделе, Анаис.
После этих слов, произведших эффект разорвавшейся бомбы, она тут же кладет трубку.
Фейт заглядывает внутрь моей спальни.
– Можно войти? – Она подходит ко мне и кладет руку мне на плечо. – Проклятье! Я слышала твои крики. Это было…
Я смотрю на нее словно в трансе. И вижу на ее лице гордую улыбку.
– …эпично, – договариваю я за нее. Фейт кивает и начинает смеяться, и мне тоже хочется рассмеяться, схватившись за живот и вытерев слезы, потому что, кажется, только что я освободилась от той девчушки, которую столько лет унижала и контролировала собственная мать.
Но засмеяться у меня не получается.
– Что такое? – спрашивает Фейт, глядя на мое растерянное лицо.
– Моя бабушка, – говорю я. – Мать только что сообщила, что она умерла.
– О, золотко!
Я смотрю на свою подругу, не зная, что и сказать.
Я ничего не чувствую и в то же самое время испытываю какие-то странные ощущения.
– Я даже ничего о ней не помню, так пара фотографий.
Теперь очередь Фейт молчаливо застыть.
– Мать даже не попросила меня поехать с ней…
– Анаис, мне жаль.
И мне тоже. Или, по крайней мере, мне так кажется…
5. Дезмонд
В ее глазах я вижу понимание, что только ее самой будет недостаточно, но при этом и надежду стать для меня всем.
День, когда я должен снова увидеться с Анаис, приближается. Я не могу и дальше игнорировать ее звонки или делать вид, что потерял свой мобильник.
Уже два дня, как я откладываю нашу встречу. Максимум, на который я сподобился, это пара сообщений с жалкими извинениями. Но Анаис не глупа и дала мне время вместе со своим доверием, не оказывая лишнее давление (и я знаю, чего ей это стоило), а я отплачиваю ей за все это как самый настоящий трус.