Астерий: Не стой у мага на пути! (4)
– Ты мой, Райс! Я чувствую, я знаю, что ты мой! – сказала Флэйрин, не выпуская меня из объятий и сжимая член своей пещеркой, до сих пор пульсирующей от дикого оргазма.
– Я твой! – я поцеловал ее в губы и добавил: – Только не забывай, что есть еще госпожа Арэнт и я ее люблю. Пожалуйста, не делай ей больно. Я знаю, что ты, Флэй, сильная и великодушная. И верю, что ты сможешь сделать так, чтобы никому из нас троих не было плохо.
– Все зависит от тебя, мастер Райс, – вампирша обмякла, расслабляясь, отпуская меня. – Главное, чтобы ты не обижал меня. Помни о том, что сказала старуха-Карлен!
– Да. Я помню. И ты мне слишком дорога, так что Карлен могла бы это не говорить. Флэй, нам нужно поторопиться. Кое-что в изначальном плане поменялось, – я кратко пересказал ей, все что произошло в доме «Щитов Лорриса» и потом, о неожиданном приключении по пути к «Вечерней Звезде».
– Тогда не будем терять время. Я быстро обмоюсь и идем, – вампирша вскочила и поспешила в водную комнату.
Я успел дать наставления Салгору, попросил его не покидать таверну и заняться техниками углубления внимания и самоисцелением. Это было и полезно для него, и позволяло парня отвлечь от мыслей о Талонэль. Я видел, что он страдает и опасался, что он может наделать каких-нибудь глупостей, пока меня нет рядом. Так же я поручил ему дождаться Гурвиса и не выпускать его из таверны до нашего возвращения, а риск, что слуга Ольвии пойдет искать свою госпожу был немалым. Мне бы очень не хотелось бы, чтобы в самый неподходящий момент, когда мы уже проберемся во двор имения Арэнт, появился Гурвис, гонимый переживаниями за графиню.
Минут через двадцать мы с Флэйрин вышли из таверны и поспешили к Железному мосту. Солнце висело невысоко над горизонтом, не доставляя моей вампирше особых неприятностей. Единственное, что ее раздражало, это блеск Весты – золотистый и яркий в лучах светила, коснувшегося башни Герм. Флэйрин щурилась, прикрывая глаза ладонью, потом и вовсе надела на голову аютанский платок. Я спешил: не терпелось узнать, догнала ли соглядатая Ольвия и все ли с ней в порядке. Все-таки пробежаться оборотнем средь бела дня по людным улицам Вестейма – это серьезный риск. Велика вероятность нарваться на очень большие неприятности, начиная от стражей, кончая всякими отчаянными личностями, у которых в голове чрезмерный героизм или еще более чрезмерная глупость. Оборотней здесь по понятным причинам очень боялись. И настолько же сильно ненавидели. А то, что в теле оборотня сама госпожа Арэнт – ведь этого нельзя сразу распознать. Знать могут только те, кто хорошо знает ее и видел в момент превращения.
Я поправил вещевой мешок с платьями графини и, поторапливая Флэйрин, потянул ее за руку к мосту.
***
– Такой, как ты убил мою сестру! – свирепея, процедил тот, что был в вышитой безрукавке.
– Давай, Кресто, аркан! – крикнул седовласый молодому. – Давай! Пока он человек, отволочем его стражникам!
– Я не убивал твою сестру. В шкуре оборотня я вообще не убивал никого из людей! – прорычал Яркус. Если бы у него сейчас было побольше сил, он бы поспорил с ними даже голыми руками, не взирая, что у одного на ремне висел меч. Но сил было так мало, что Борода даже не слишком уверенно держался на ногах.
– Вот как?! Так ты еще и убийца, когда с человеческой мордой?! – вскрикнул тот, что безрукавке, пуская коня так, чтобы отрезать Яркусу путь к лесу.
– Дайте время – я оденусь! – Борода огляделся, снова пытаясь найти взглядом слетевших с него вещмешок. Однако в густой траве его так быстро быль не найти. Если бы эти недобрые люди, он бы нашел по запаху и по собственному следу, немного вернувшись назад.
– Ты и так хорош! Оденется он! – ухмыльнулся седовласый. – Откуда у тебя одежда, волчье?! Зверь ты насквозь!
От брошенной петли Борода не увернулся. Даже не старался, понимая, что ему все равно не выкрутиться. Не имея сил, он не сможет убежать. Оставалось лишь надеяться, что боги помогут и в его тело вернется первородная сила, позволившая ему до последних минут бежать так долго. Не стесняясь воззвать к богам, перед этими нехорошими людьми, Яркус воскликнул:
– Эббел Могучий! Дай мне сил! Прошу тебя, великого небесного воина! О, Наирлесс! Во имя справедливости, помоги мне! Помоги, всем сердцем прошу! – при этом он сплел пальцы знаком Эрнтоол. Сделал это почти так, как учил его этому мастер Лиэдрис из Лойлена, сожалея лишь, что наброшенная петля не позволяет поднять руки выше.
– Он сумасшедший! – рассмеялся парень, державший аркан, делавший свободной рукой вторую петлю. – Мне страшно, не перекинется ли эта эльфийская дурь на меня!
– Ты, что эльф?! – улыбка наползла на лицо седовласого.
– Стражи в городе разберутся, кто он, – хмуро сказал тот, что в вышитой безрукавке и тронул коня в сторону повозки, дожидавшейся на обочине.
– Эй, тише! Я не могу идти! – подал голос Борода, когда его потянули за лошадью. – Тише прошу!
Яркус понимал, чем медленнее он будет идти, тем больше времени будет у него на восстановление сил. Вот только очень не хотелось появляться на дороге раздетым. В таком бесстыжем виде его мало кто видел, а сейчас был риск, что им успеют полюбоваться все верховые, едущие к Торгату.
– Не можешь идти? Пять минут назад ты очень неплохо бежал, а теперь не можешь идти?! – возмутился всадник с седыми волосами. – Сейчас я тебе помогу переставлять лапы побыстрее! – он выхватил из-за пояса кнут.
Плеть засвистела в воздухе, и Яркус вздрогнул от боли, обжегшей спину от плеча. От этой боли в нем начала просыпаться злость. Если не считать детства, то никто и никогда не смел бить его кнутом. Кулаками били, стрелами и мечами пускали кровь, иногда много крови, но кнутом, точно южного раба – не было такого и быть не могло! Злость при этом пришла необычная – особая, звериная. Такая злость, когда нет почти мыслей, и на душе лишь глухая темнота, при этом руки сжимаются в кулаки, и поскрипывают зубы. То ли от этой злости, то ли эльфийские боги услышали его молитву, в дрожащие конечности начала прибывать сила. Пришла она быстро, сначала разлившись по телу трепетным теплом, потом трескучим жаром, от которого вздулись немалые мышцы брата Ионэль.
– Эй! Не смей так! Я не твой раб! – Яркус остановился. Резко. Так что державший его на аркане парень, едва удержался в седле. – Отпусти по-доброму! И поезжайте отсюда, иначе я вас убью!
Его слова или, скорее, тон, которым Борода из произнес, произвели впечатление. Рука парня, державшая аркан, неуверенно дрогнула. Седовласый тут же опустил кнут, поглядывая хмуро, с опаской и явно ожидая подвоха. Тот, что в вышитой безрукавке, резко повернул коня и схватился за меч.
– Ты сдурел?! Убью тебя прямо здесь, чтоб не тянуть в город! И буду прав перед богами! Потому, что ты зверь – для тебя только один суд! – заорал он.
Яркус не ответил. Что было сил он напряг плечи, старясь порвать аркан. Не получилось, хотя веревка вжалась в его крепкое тело, и петля поддалась, путы стали свободны. Перехватив удобнее правой рукой веревку, он резко ее дернул. Хотя парень, державший аркан и ожидал подобного, но в седле он не удержался – свалился наземь. Лошадь всхрапнула и отскочила в сторону.
В два прыжка Яркус подскочил к упавшему всаднику. Тот, что в вышитой безрукавке пустил коня прямо на Яркуса, старясь рубануть его клинком, однако коротким мечом на скаку не так легко попасть в пешего, тем более если тот опытен в подобных стычках. Яркус успел уклониться. Если бы он чуть раньше успел избавиться от веревок, то мог бы стянуть своего главного противника с седла.
Седовласый тем временем, замер без действия и его вялый рот лишь шептали какую-то молитву, кнут безвольно повис в руке.
Пока мечник разворачивал коня, Яркус подсуетился, схватил слетевшего с лошади всадника. Крепко схватил, ставя перед собой и сжав его горло.
– Эй! Я же предлагал миром разойтись! – бросил Борода тому, что в безрукавке. – Бросай меч! Бросай, глупый человек! Иначе задушу твоего друга, потом доберусь до тебя! Вижу, ты вообще с не умеешь управляться клинком!
– Пощади Кресто! Пощади! – испуганно воскликнул седовласый, тряся челюстью. – Говорил тебе, Нарлон! Не надо его трогать! Зачем это было нужно?!
– Нарлон, пожалуйста! – прохрипел парень, через сдавленное Яркусои горло. Он хотел сказать что-то еще, но слова его превратились в жалобный хрип.
– Эй, зверье, пусти его! Пусти! На этом так и быть разойдемся! – Нарлон весь напрягся, побагровел лицом, придерживая коня.
– Сначала меч! Бросай меч! И я, клянусь перед Судьей Небесной, оставлю его живым! – прорычал Яркус.
– Шетово волчье! – лицо того, что был в безрукавке, исказилось от злости и бессилия. Краснота быстро сходила с него. Рука, державшая меч, приподнялась, и пальцы разжались. Клинок почти беззвучно упал в траву.
Не отпуская своего пленника, но уже не сдавливая его горло, Яркус подошел ближе к лошади Кресто.
– Пусти моего сына! Ты обещал! – раздался позади Яркуса голос седого.
– Я всегда держу слово! – отозвался Борода, сделал еще несколько шагов и отпустил Кресто. – Лошадь я забираю!
– Мы так не договаривались! – Нарлон снова побагровел от возмущения. – Волчье отродье, не было такого уговора!
– Я забираю лошадь! – твердо повторил Яркус. – Она моя! За обиду, которую вы мне нанесли! Она послужит для доброго дела – может успею спасти свою сестру!
Нарлок, подавшись вперед, недобро смотрел на голого мужчину, понимая, что тот хоть и оборотень, но без сомнений воин. Большой воин, судя по многочисленным шрамам и могучим мышцам. Прав был старик, зря они тронули его. Еще издали было понятно, что с этим так легко не выйдет, как получилось с оборотнем у старой запруды в прошлое Двоелуние.
Глава 6
Главная боль Ольвии
После того как мы сошли с моста и направились вверх по течению Весты, у меня снова возникло ощущение, что за нами кто-то следит. Место было этакое, удобное для соглядатая. В то же время удобное, чтобы скрыться от слежки. Слева тянулись прибрежные домики Заречного, а впереди, на изгибе русла Весты вставали высокие деревья и заросли ивняка между ними.
– Постой, – остановил я Флэйрин, шагнув в сторону с тропы. Укрылся за кустом и вышел на тонкий план.
Вампирша не стала задавать лишних вопросов – при ней я делал так не первый раз, и она знала, для чего я делаю так. Постепенно расширяя сферу внимания, игнорируя сущностей тонкого плана, я охватил пространство до Железного моста. Следящий был там. Скорее всего, совсем не тот, за кем погналась Ольвия. Раз так, то я мог вздохнуть с облегчением: ведь если бы я снова обнаружил того же самого парня, то это означало бы, что погоня графини кончилась неудачей и у нее, возможно, возникли серьезные неприятности. Уж оборотни редко теряют след – если выбрал жертву, то настигнет.
– Хочешь немного крови, Флэй? – спросил я, не открывая глаз.
– Да, дорогой. Подставляй, шейку, – шелестящим шепотом отозвалась вампирша.
– Не моей, – я продолжил расширять сферу внимания, теперь уже вперед, в заросли, определяя, не подстерегают ли нас там какие-либо неожиданности.
– Райс, ты – мое самое аппетитное лакомство. После тебя все остальные безвкусны. Но если надо, я готова поужинать кем-то другим, – вампирша стала позади меня, прижимаясь к моим ягодицам, как это иногда делал я с ней. Ее ладошка быстро нащупала мой член.
– Флэй, не дразни. Пока не до шуток, – я ощутил невыносимо приятную игру ее пальцев. – Сейчас мы пойдем дальше по тропе. На повороте исчезни в кустах и незаметно вернись назад. За мной должен увязаться парень в рваном синем колете. Попей его кровушки. Только не убивай. Просто проучи.
– Да, мастер Райс, это будет слишком простая охота, но для разминки сойдет, – отозвалась вампирша.
Мы пошли дальше. Момента, когда принцессы вдруг не оказалось рядом со мной, я даже не заметил. Я просто шел дальше, не оглядываясь, делая вид, что говорю с кем-то идущим слева от меня. Потому как слева от меня была высокая трава и заросли, со стороны действительно могло показаться, будто там кто-то есть. Я остановился лишь когда услышал вскрик сзади. Повернулся и быстрым шагом направился назад.
Парень в темно-синем колете, бледный, испуганно сжавшись, сидел у края тропы. На его одежде краснели потеки крови из прокушенной шеи.
– Может быть выпить его досуха? Или выцарапать глаза, чтобы не смотрел за кем не надо? – предложила Флэйрин, вытирая рот обрывком сорочки своей жертвы.
– Кто тебя послал следить за нами? – спросил я, присев на корточки напротив него.
– Господин Харсгол. Пожалуйста, не убивайте меня! Пожалуйста! – взмолился паренек. Вид его в самом деле был жалким.
– А кто этот Харсгол? – полюбопытствовал я.
– Он дает иногда работу: чего-нибудь отнести или за кем-нибудь приглядеть. Живет возле Южного рынка у эльфийской травницы. Вы же меня не убьете? – голосок парня стал совсем жалобным и тонким.
– Откуда ты за нами следил? – спросила Флэйрин.
– От вашей таверны – «Вечерней Звезды». Второй день приглядываю, как он велел, – парень пошатнулся, и я понял, что он сейчас потеряет сознание.
– Ладно, боги с ним. Идем, Флэй, – я встал, рассудив, что если этого несчастного соглядатая направлял Дерхлекс, то скорее всего магистр не отдавал распоряжения напрямую, а заказывал услугу у каких-то людей. Все это уже становилось не слишком важным, потому как парень уже вышел из игры, а через несколько часов закончится сама игра, надеюсь, нашей победой на мерзавцем-магистром. Сейчас меня волновала только Ольвия. Все ли с ней в порядке?
Мы двинулись дальше. Скоро прошли то самое место, где я от реки сворачивал к имению госпожи Арэнт. Там я лишь ненадолго задержался, большей частью по привычке. Еще для того, чтобы быстро войти во второе внимание и проверить, нет каких опасностей поблизости. Пройдя еще с пол лиги, перейдя по мелководью узенький рукав Весты, мы оказались у того места, где начинался подземный ход к дому графини и мрачным лабиринтам под крепостью Алкур. Здесь мы договорились встретиться с Ольвией, но ее не было.
Опережая Флэйрин, пролез через заросли, скрывавшие вход. Решетка оказалась открытой, хотя это мало о чем говорило: ее могли открыть «Ночные Птицы». Тревога относительно госпожи Арэнт лишь разрасталась.
– Она здесь, – шепнула Флэйрин, стоя за моей спиной. – Я чувствую, Райс. Я очень хорошо чувствую не только тебя, но и твоих любовниц – имей это ввиду.
Я было хотел шагнуть в темноту подземного хода, но вампирша остановила:
– Она там… – Флэй указала мне в сторону поляны, на которой я учил ее магическому шаблону «Усы Тигра».
Ни слова не говоря, я поспешил туда, с хрустом ломая жирные стебли бузины. Через пару десятков шагов сам почувствовал близость Ольвии. Когда я выбежал на поляну, то увидел ее. Графиня лежала ничком у куста. Рядом, в траве испачканной свежей кровью, нашли свое место два вампира. Вампирша мне была знакома – та самая, рыжая, вредная, которая постоянно провоцировала нас с Флэйрин в зале Короля, когда я вершил месть за Салгора и Талонэль.
Я выкрикнул имя графини и бросился к ней.
***
Яркус ждал, когда они все-таки уберутся. Недавнее стеснение своей наготы перед чужими людьми унялось. Сейчас он даже не спешил с поиском дорожного мешка с одеждой, хотя успел почувствовать по запаху, где его искать. Наконец, парень, все еще державшийся за собственное горло, забрался в повозку. Седовласый бросил взгляд в сторону Бороды, а тот, которого звали Нарлоном, тронул коня в сторону города.
Имелся риск, что эти недобрые люди, едва добравшись до заставы, что стояла перед Торгатом на пересечении дорого, пожалуются стражникам на нападение оборотня. В своем рассказе они во многом приврут, выставят себя особо пострадавшими и будут требовать наведения порядка. Стражи могут поверить им, проникнуться надуманной бедой и направить сюда конный патруль. Но Яркус всего этого не слишком опасался, тем более у него самого была теперь лошаденка. Видно, не очень резвая, но хоть какая-то. Учитывая, что Борода не был опытен в верховой езде, то его устраивала и такая лошадь. От лошадей его в свое время отвратила Ионэль. У Тетивы Ночи имелось много странностей. Вот одна из них: насколько сильно ее тянуло к драконам, настолько же незримая сила ее отталкивала от лошадей.
Когда у Ионы с Яркусом собиралось достаточно денег, что можно было купить пару недорогих лошадок, эльфийка таким тратам очень сопротивлялась. А ведь при беспокойной жизни, когда много времени проводишь в дорогах, лошади очень полезны. Дилижансы и попутные повозки далеко не всегда помогают добраться быстро туда, куда надо. И вышло так, что многие годы проведенные с Тетивой Ночи отвернули Яркуса от передвижений верхом. Она даже к лошадям стал относиться почти как Ионэль. Сейчас же все поменялось всего на несколько минут.
Повозка и два всадника скрылись за зеленью молодого орешника, и Яркус удовлетворенно вздохнув отправился искать свой дорожный мешок, при этом не отпуская уздцы. Обычно лошади не чувствуют оборотня до тех пор, пока оборотень в теле человека. А эта как-то была не слишком расположена к новому хозяину.
– Ну, чего ты? Не бойся – не обижу, – Яркус не стал ее насильно тянуть за собой, по-доброму потрепал по морде, провел растопыренной ладонью по рыжеватой гриве. Как ладить с лошадьми его учили еще в детстве, в те годы, когда он не знал свою сестру. Даже вспомнились особые заговоры. Яркус не помнил, кто ему подсказал их. Какой-то человек с юга, караванщик. А вот те странные слова помнил. И произнес их полушепотом поближе к уху лошади, не понимая смысла, но точно воспроизводя загадочное звучание.
Когда Борода проговорил: «Ларссе ярле кунху менс», лошадь вдруг замерла, посмотрела на него большими темными глазами как-то особо, осмыслено, потом даже ткнулась мокрой мордой ему в плечо.
– Хорошая, меня не бойся, – повторил Борода по-арленсийски и решил, что лошади надо дать имя. Недолго думая, назвал ее Сельвой. Это имя тоже пришло из его смутных детских воспоминаний.
Когда он отпустил повод и пошел дальше, в поисках вещмешка, Сельва не остановилась, а направилась за ним – значит приняла.
Не прошло и четверти часа, как Яркус, одетый в темно-серую дорожную тунику с вещевым мешком за плечами, выехал на дорогу. Было большое искушение свернуть в кукурузное поле, которое тянулось чуть поодаль вверх по холму. Если забрать с дестяток кочанов, у хозяина не убудет, а ему, Яркусу, и Сельве такое явно было бы на пользу. Он снова чувствовал голод и представлял, с каким бы удовольствием вонзил зубы в кочан пока еще молодой кукурузы. Однако на дороге со стороны Торгата показалось с пяток всадников, кажется, вооруженных. Борода заподозрил, что они вполне могли быть по его душу. Поэтому свернул в другую от поля сторону, направил лошаденку через редкий орешник, держась дороги, но так, чтобы не быть на виду.
Сделав две остановки, давая Сельве отдохнуть и попить из ручья, примерно к Часу Береса Яркус перевалил через небольшую возвышенность, за которой виделась гладь огромного озера и у самого его края в дрожащей дымке деревянные домики – Старый Калнгар. А дальше едва различимые в мареве вставали горы.
Вернувшись на дорогу, Яркус встретил одинокую повозку, запряженную мулами, ехавшую явно из поселения.
– Эй, добрый человек, – обратился Борода к пожилому мужчине, погонявшему мулов. – Ты же из Калнгара? Может ведаешь, через вас не проезжали важные видом люди, в каретах и с ними несколько верховых?
– Ну, были такие. Ты ихний что ли? – мужчина поморщился, явно говоря без большого удовольствия.
– Нет, не ихний. Задолжали они мне кое-что. Вот хочу догнать, – Яркус погладил свою лошадь по гриве, понимая, что рассказывать ему о собственной беде нет никакого смысла. – Давно они проехали? В поселении остановились?
– Нет. Нам еще этих демонов не хватало. Все окна и двери позапирали, когда они проезжали. Разве не знаешь, все они кровавые прислужники Калифы! Вот я и спрашиваю, ты ихний или нет? – хмуро ответил незнакомец.
– Нет не их я – клянусь! – отозвался Яркус. – И сам я их очень не одобряю. Счеты у меня с ними. Подскажи, как их найти? Куда повернули? И когда это было? Как давно?
– Никуда они не повернули. Проехали справа от наших домов к лесу, этак часа три-четыре назад. Там дорога на Темные Земли. В некоторые годы едут туда всякие негодяи поклоняться Темной Нубейке. Если ты нормальный и в самом деле не с ними, то не советую туда соваться, иначе сожрут тебя и твою лошадь.
– Спасибо! Но мне надо! У них моя сестра! – сказал Яркус, глядя вдаль, на лес, о котором говорил незнакомец. Если Малгар действительно проехал поселение не так давно, то значит они скоро станут лагерем где-то в лесу. Борода подумал, что доберется до них уже этой ночью. А там… Да, помогут, боги! Быть может он успеет спасти Ионэль!
***
Не знаю почему, но раны госпожи Арэнт, ее боль я почувствовал только сейчас. Да, интуиция нередко подводит меня. Она молчит, когда так важен тревожный звоночек и ее бесконечно ценные указания.
– Тише Райс. Я жива. Все хорошо, – Ольвия, повернулась на бок, и теперь я увидел ее раны. К счастью, они не были слишком опасными. На правом боку под шерстью проступали алые полосы – следы когтей вампиров, несколько укусов на шее и правой лапе. – Видишь, убила их. Не хотела этого делать, но иначе было нельзя. Я думала только разведать путь к своему подвалу. Знала, что есть время до твоего прихода.
– Оборотень и вампиры – вечная любовь, – с усмешкой сказала Флэйрин, глядя на кровопийц из своего клана. У Сории были сломаны ребра, их острые розовато-белые края торчали из кровавого месива. – Не обижайся на мои слова, Ольвия. Я поражена твоей силой. А Сория… – Флэй подошла к трупу рыжей вампирши и толкнула его ногой, переворачивая на спину, – она была редкостной дрянью. Ни капли не удивлена, что вы с ней сцепились. Хорошо, что так вышло.
– Их было трое. Один сбежал, – приподнявшись, продолжила Ольвия, повернувшись к Флэйрин, будто стараясь пояснить вампирше, что произошло с ее сородичами. – Я вообще, не думала, что они могут появиться там, ведь еще не настал вечер.
Флэйрин перевернула на спину другого вампира, убеждаясь, что он мертв – у него был разорван живот, внутренности мерзко вывалились наружу. – Великолепно, ваше сиятельство! Как же хорошо, что я с тобой не сцепилась тогда в первый день знакомства! А ведь я вполне могла! – принцесса расхохоталась.
– Флэй! – с укоризной прервал я ее.
– Молчу, молчу! Я на самом деле удивлена. Даже потрясена. Ты, Ольвия, с виду такая тихоня, спокойная, прямо душевно добрая, а коготки у тебя острые. Я отойду ненадолго, проверю, что там в подземном ходе, – Флэйрин направилась к прогалине в зарослях.
– Флэй, мы все равно не пойдем этим ходом! Не надо! – попытался я ее остановить. – И подумай, что сбежавший из ваших мог позвать «птиц» на помощь – не ищи неприятностей!
– Спокойно, мастер Райс. Занимайся ее сиятельством, а я очень скоро вернусь, – она двинулась дальше, потом обернулась, чтобы добавить: – Кстати, очень приятна твоя забота обо мне.
Я не стал ее уговаривать, повернулся к Ольвии и увидел в ее боку рану, которая могла быть гораздо более опасной, чем рассеченная кожа и укусы вампиров – отверстие, похожее на след от стрелы.
– В тебя стреляли, дорогая? – озабоченно спросил я.
– Стреляли. Я нагнала этого с перцем лишь на набережной. Почти догнала. Еще бы чуть-чуть и схватил бы его, но он все-таки ускользнул – бросился в реку. В воде он оказался намного ловчее и быстрее меня. Вдобавок на берегу появились стражники, начали стрелять из лука. Попали дважды. Одна стрела просто поцарапала, вторая проткнула бок, – прорычала госпожа Арэнт, глядя на меня мокрыми глазами зверя, в глубине которых мне виделись ее глаза. – Это больно, Райс, – продолжила она с тихим ворчанием. – Больно, но я научилась терпеть. В этом мире я больше ничего не боюсь: ни Малгара, ни самой смерти. Есть только один страх, который ничем не излечить – страх потерять тебя, – она потянулась ко мне и лизнула в шею, мокрым, шершавым языком. Как раз в то место, где остался след от свежего укуса Флэйрин. – Кормил ее собой, Райс?
– Да, – осторожно обнимая графиню, произнес я. – Давай сделаем так: превращайся в себя, одевайся и я провожу тебя к мосту – время до прихода людей Лорриса еще есть, – я глянул на заходящее солнце, оценивая сколько у нас еще в запасе – ну, где-то около часа по арленсийски, даже больше. – Иди в «Вечернюю Звезду» и сразу пошли Гурвиса к алхимику. Пусть купит самое сильное снадобье для тебя. Деньги, помнишь же куда их спрятала Флэй?
– Нет, Райс, так не пойдет. Я обязана пойти вместе с тобой. Не забывай – Гархем Дерхлекс должен стать моей добычей. Я не кровожадная, но он слишком меня обидел. Он покушался на нашу с тобой любовь, и я вырву его сердце! – голос графини снова превратился в рычание и показалось даже клацнули ее зубы. – Превращаться в себя сейчас мне тоже не следует – в человеческом теле боль чувствуется в разы сильнее и раны заживают тоже в разы медленнее. Иногда кажется, что человеческое тело создано для страданий.