Канцлер
– СТОП! СТОП! СТОП! ПОДОЖДИТЕ! – вопил за спиной Фомин, но я его не слушал.
В воротах замерло наверное человек сто двадцать не меньше. Это были женщины, дети, хмурые мужики. Они просто внимательно смотрели на нас и на результаты учинённой нами бойни.
Подняв руку, и тем самым приказывая своим людям успокоиться, я подошёл к горожанам. Навстречу мне тут же вышла морщинистая, опрятная старушка с большими тёмно-зелёными глазами в старомодном запыленном синем платье. Наверное, в молодости она была настоящей красавицей за которой ухажёры толпами бегали. Поймав мои пальцы, та вдруг поцеловала меня в ладонь, а затем рухнув на колени благодарно прижала руку к своей щеке.
Вот так. А мы как дураки просто стояли и молчали. Нет, ну правда, что тут скажешь…
8. Человек с отличной фамилией
С безымянной луны Брэдбери-2 мы улетели только спустя сутки. Люди, почувствовавшие свободу, осознавшие, что больше нечего бояться непременно хотели увидеть своих спасителей, поблагодарить их, коснуться рукой. Ну прямо Средневековье какое-то, правда. Хотя о чём я, именно средневековье, ведь мэра шахтёрского городка год назад привязали к столбу посреди улицы и сожгли заживо, просто потому что он не хотел выполнять приказы «Крестоносцев»…
«Шестнадцать» встретил нас ясным небом и мелким грибным дождиком. Вот только росли здесь грибы или нет, я не знал. Когда мы садились на посадочную площадку счастливые горожане в приветствии махали нам руками.
– А сколько ещё таких безымянных лун, брошенных правительствами миров на Периферии? – произнёс вслух Мамонтов, когда мы вернулись на базу. – Планет где сошедшие с ума от безнаказанности и пролитой крови преступные мрази измываются над населением? И всем плевать!
– Слишком много, – ответил Горелов сбрасывая на землю, амуницию и оружие. – Работы хватит…
В словах Славы явно прозвучала горечь, и куда более глубокая чем я ожидал услышать.
* * *
Суббота прошла плодотворно. Провели инвентаризацию оружия, защитных костюмов и оборудования хранившегося на «Вороне». Дюжина потёртых КПУЗДов старой модификации с удалёнными из операционной системы номерами, шесть «Покровов-М» тоже не новых, но отлично работающих, всё те же «Ливни» и «Мономахи», аптечки под завязку набитые самыми последними новинками имперской фармацевтики. «Дятел», тут же помещённый в допотопный крупповский сейф в кабинете на первом этаже (у меня там даже настоящая пальма в кадке была и чучело бобра) тоже прекрасно работал, чем я не преминул воспользоваться, пробив через посредника с позывным «Кукушка» благонадёжность всех новых членов ЧВК «Беннигсен». Вопросов у меня никто не вызвал, даже наоборот, удивился своей удаче. Фомин-Копалыч, кстати, и правда оказался классным оружейником (его оказывается на пенсию отпускать не хотели, уговаривали), а внучка его дипломированным пилотом. Даже повоевать успела на Курчатове-11, правда недолго.
Копалыч сразу почувствовал себя в нашем замке как дома. Везде совал свой нос, раздавал советы, комментарии, но знаете, эдак с шуткой, с отеческой улыбкой… в общем дед отличный. А ещё он намётанным глазом обнаружил под площадью подземный ангар с автоматическим лифтом-подъёмником куда вполне мог поместиться мой истребитель и «Ворон». Помещение это размером с маленькое футбольное поле было скрыто в стене заставленного ящиками с продовольствием хранилища. Знаете, у меня возникало всё больше и больше вопросов к господину Колдфилду – бывшему владельцу музея. Всё-таки чем он здесь занимался и к чему готовился? Тронутый на выживании псих или резидент спецслужб противника? Интересно знали ли об этом Знаменская? Глупый вопрос, конечно да.
– Подполковник, – возник в раскрытой двери кабинета Фомин, когда мы с Гореловым и Лексиным пытались рассчитать размер ежемесячного жалования сотрудников моей (всё ещё казалось, что это дико звучит) частной военной компании. – Я кажется смогу починить параболическую антенну. Только инструмент кое-какой нужен. У нас нет.
– Я майор, – благодарно улыбнувшись деду, я с облегчением оторвался от голограммы колонок цифр в воздухе.
– Да знаем-знаем мы уже эту историю, командир. Так всё-таки что с моим предложением, подполковник?
– Каким? – на этот раз и Горелов оставил свои расчёты.
– Слетать на Крупскую и купить всё что надо, – склонив голову набок дед посмотрел на наши потуги. – А у нас гроши то есть?
– Есть, – спрятал руки за голову я, устало откинувшись на спинку кресла. – Но тратить надо разумно.
На самом деле в сейфе десантного корабля лежала приличная сумма в имперских кредитах, ещё более приличная в русских рублях и универсальная валюта – слитки золота и платины. Мария Николаевна и тут была на высоте. Однако, я, как командир и как материально ответственное лицо, в конце концов, понимал, что надолго этого не хватит.
– Так тратить всегда с умом надо, – согласился Фомин. – Так давайте продадим этот летающий мусор, что вы тут затрофеили, а также часть ненужного нам барахла «Крестоносцев». Я быстренько всё подготовлю.
* * *
«Крупская» (в недавнем времени «Жанна д'Арк») была подвергнута терраформированию совсем недавно. Лет двадцать пять назад. В своё время у корпораций на неё были большие планы, но потом Лиге Свободных миров стало не до планеты и дальше развивать инфраструктуру здесь не стали. Даже самый крупный населённый пункт на планете располагался в неразобранном куполе, оставшемся от глобального техногенного преобразовательного процесса. Рынок или «Даркуша» (как его здесь называли), тут можно было купить всё от шурупов до космического корабля, раскинулся в небольшой впадине между холмов сразу за стенами городка, который в свою очередь буквально со всех сторон был окружён озёрами в которых разводили рыбу.
«Мулов» и снарягу, как ни странно, мы продали быстро и за вполне приличные деньги. Наверняка этому поспособствовал совет Копалыча оставшегося на Печорине. Дед уговорил меня взять с собой человек семь-восемь, и чтобы обязательно при оружии и в КПУЗДах. А ещё лучше на «Неясыти». Сказал: «Тогда у местных барыг сразу пропадёт желание с вами шутить». Оказался прав, правда истребитель с Мальцевым я всё-таки оставил за грядой холмов. Нечего аборигенов понапрасну пугать.
С покупкой инструментов правда возникла заминка. Пока Лексину и Горелову на складе по составленному дедом списку, подбирали необходимое, я, Мамонтов и Бородина сидели на площади возле неисправного, грязного, забитого мусором фонтана изображавшего Орлеанскую деву со знаменем в руках, и лопали расстегаи с рыбой. Я пироги лет десять не ел, а тут такое изобилие. Сергеев и Кирсанов заглянули в оружейную лавочку, напротив.
Некоторое время я с интересом наблюдал за пёстрой местной публикой (и кого тут только не было), а затем взгляд мой скользнул по сидевшему по-турецки прямо на земле возле антикварной лавки мужчине, который читал бумажную книгу, лежащую на коленях. Почему он привлёк к себе моё внимание? Даже не знаю. Наверное, потому что он тоже лакомился пирогом. На вид ему было лет тридцать пять, худой, остроносый, сероглазый, волосы непонятного светлого цвета, кажется он называется пепельный блондин. Потёртый личный пенал из углепластика, шрам на виске, прямая осанка, выдавали в нём бывшего военного. В выцветшей зелёной куртке я с большим трудом узнал повседневку Пограничной стражи. Между прочим, офицерский вариант. Левая рука любителя почитать была на перевязи. То ли вывихнута, то ли сломана.
Парочка грязных, оборванных беспризорных мальчишек, каких тут было немало (сытая Империя даже представить себе такого не могла), уставилась голодными глазами на заинтересовавшего меня незнакомца и тот подозвав разносчика купил ребятишкам по куску пирога с рыбой.
Пацаны обрадовано стали поглощать пищу, но тут пеший патруль местных законников, проходя мимо, буквально выбил еду из руки беспризорника помладше. У того даже слёзы на глазах навернулись когда ароматный, ещё горячий расстегай шлёпнулся в пыль и тут же был растоптан ногой мерзавца.
– Кыш! Мелочь пузатая!
Вот же уроды! – бросила Бородина соскочив на ноги.
– Извинитесь! – встал на пути хамов пограничник, указывая пальцем на изумлённо замерших на месте детей.
– Чего? Ха-ха! Размечтался! – заржали здоровяки в лёгких защитных костюмах с сервоприводами на руках и ногах и с эмблемой, изображавшей латинскую букву «R» перечёркнутую голубой чертой на наплечнике.
Тот что повыше попытался ударить прикладом пистолета-пулемёта храбреца, но незнакомец ловко увернулся, сбив с ног противника ударом локтя здоровой руки под подбородок, не защищённый полушлемом-маской. Второй, уже было прицелившийся в погранца, получил удар ногой в грудь.
Люди, проходившие мимо на время замерли, но услышав разнёсшуюся в воздухе сирену поспешили по своим делам. И минуты не прошло как погранца окружила сразу две дюжины коллег поверженных им противников. Когда храбрецу начали заламывать руки, я внезапно понял, что ноги сами несут меня через площадь обгоняя Мамонтова…
– Ребята полегче! Вы сами виноваты! – начал я, и в ответ меня сначала хотели послать куда подальше, но КПУЗДы надетые на нас, заставили замереть на губах громил готовые вырваться грязные слова.
Высокий чоковец (а это были именно представители частной охранной компании, отчёт Знаменской о местных китах, акулах и дельфинах я прочитал, хоть и не полностью) с офицерским серебряным погончиком на плече, развернулся ко мне сжав рукоять оружия.
– Не подходите ближе иначе мы будем стрелять!
– Серьёзно? – откуда не возьмись возник Лексин. Позади его маячили Сергеев, Кирсанов и Горелов с оружием наперевес.
Как по команде ребята захлопнули забрала шлемов.
Нас хоть и было меньше, но «Лисы» могли голыми руками порвать лёгкие «Паломники» и «Стражники» защищавшие чокавцев. И всё-таки они оказались не из пугливых. Из переулка подняв облако пыли, и чуть не раздавив парочку зевак, выскочил БМП «Василиск» ловко развернув в нашу сторону мелкокалиберную пушку.
Мы тоже в долгу не остались. Позади что-то уютно и приятно завибрировало, и повисшая в воздухе за нашими спинами «Неясыть» вызвала крики восторга и изумления на рынке (те местные что поумнее рванули куда подальше). Ох уж этот Мальцев.
Чокавцам радоваться точно не приходилось. Я видел, как несколько человек буквально готовы были рухнуть от страха. Ножки точно расползались в стороны.
– Убирайтесь отсюда! – произнёс я, взглянув на вставшую со мной плечом к плечу Бородину, и не подумавшую тоже надеть шлем.
– Чей это истребитель? – слегка охрипшим голосом спросил офицер.
– Мой личный.
– Мой это чей?
– Майора Алексея Бестужева…
– Но ваши люди называют вас подполковником, – удивил меня командовавшим чокавцами Длинный, что определённо указывало на то что ребятки наблюдали за нами с самого нашего появления на Даркуше. – У вас есть документы на него?
– А ты кто такой чтобы документы требовать? – посмеиваясь произнёс Лексин жестом прося Светлану и меня надеть шлемы на голову.
– Я представитель правопорядка. Мы ЧОК «Рубикон».
– Охранники? – скептически пробурчал Кирсанов дуло пулемёта которого медленно двигалось из стороны в сторону.
В ответ защёлкали затворы и загудели аккумуляторы энергетических винтовок нашего противника. Вроде бы надо испугаться, да? А мы дружно заржали. Да-да засмеялись так, что вокруг нас люди подпрыгнули.
Спросите почему? Ну так кто же собирается вступать в перестрелку если патрон не в патроннике, а аккумулятор обесточен. Не нюхали по-настоящему пороху ребята. Пугают. И сами боятся. У нас то всё было по-взрослому, предохранитель снят, нажимай на спусковой крючок и всё.
Кажется, Длинный это понял потому что опустил пистолет-пулемёт стволом вниз и уже совсем другим тоном спросил, указывая на погранца лежащего в пыли:
– Какое вам дело до него?
– А вам? – спросил я.
– Он бродяга. Такие совершаю преступления…
– Он ничего не сделал, наоборот… заступился за ребёнка, а ваши люди напали на него.
Болтать если честно мне жутко надоело, да и перестрелку на заполненной людьми площади устраивать не хотелось, поэтому я решил форсировать события и командирским, не терпящим возражения голосом добавил:
– Разговор закончен, офицер. Как владелец и директор ЧВК «Беннигсен», а значит в соответствии с п. 4 «Регламента Цивилизованных миров» находящийся в более привилегированном статусе, я требую отпустить этого человека и принести ему извинения.
Лексин рядом от восторга даже хрюкнул.
Чокавцы поняли, что проиграли и подняли с земли погранца. Даже пинал ему назад вернули и отряхнуть попытались.
– Что это за «Беннигсен» такой? – удивился один из рубиконовцев уходя. – В первый раз слышу.
– Ещё услышишь, – подмигнул ему Кирсанов поведя широкими плечами.
Купив бледным от страха беспризорникам целый пирог. Я остановился напротив погранца подумав, что нужно представиться:
– Бестужев Алексей. Хотя ты уже слышал…
– Поручик Карл Фрунзе, господин подполковник, – ответил тот располагающе улыбаясь Светлане протянувшей ему свой носовой платок, чтобы он вытер кровь с разбитого подбородка.
В близи я рассмотрел, что тонкий, но чёткий шрам на левом виске собеседника проходил через всю щёку и по скуле спускался прямо до шеи. Где же это его бедненького так распластало?
– Не русский что ли? – делано нахмурился Сергеев обнимая за плечи храбреца.
– Русский, – подхватил с земли пенал с вещами погранец. – Мама была поклонница советского композитора Карла Эриковича Раутио. А фамилия тоже известная…
– Отличная фамилия, – согласился я. – Полетишь с нами?
9. Первый контракт
Фрунзе оказался снайпером. Служил в Восьмом корпусе Пограничной стражи на Марсе, потом его перекинули на Тотлебен-2 где как раз начались стычки с Портой.
– Сорок девять, – произнёс я, вслух, заглядывая в небольшую, но уютную комнату с кроватью, стенным шкафом и даже недорогим, но кожаным креслом, поверхность которого я зачем-то поскрёб пальцем.
«Сорок девять комнат на двух этажах. Одинаковых, казарменного типа. Хотя я бы всё же отнёс их к офицерским. Это точно не музей. Первый этаж с его залами, библиотекой и экспозициями скорее для отвода глаз», – думал я, закрывая дверь последней комнаты и заглядывая в новенький санузел с кабинками с одной стороны стены и душевыми с другой, имеющийся на каждом этаже. Блин, тут даже пункт боепитания имелся в противоположной части коридора прямо напротив лестницы. Вроде кладовка как кладовка, но с решёткой оснащённой электронным замком вместо двери и полками подозрительно похожими на оружейные.
На первом этаже есть ещё несколько комнат повышенного комфорта (настоящие апартаменты) плюс кабинет руководителя, на нулевом – подземное бомбоубежище-склад с ангаром, да это место словно создано для ЧВК. Чем дальше, тем больше мне хотелось пообщаться с госпожой Знаменской об этом Колдфилде. Вот только скоро ли свидимся…
Спускаясь по ступеням вниз, я ещё раз вспомнил шрам на голове Фрунзе. Потомственный военный, а понижен в категории, а затем вообще списан. Как ему интересно было принять такое и почему не стал подавать рапорт на апелляцию? В конце концов, специалист его уровня мог остаться в войсках инструктором. Карл же снял все средства со своего банковского счёта и переехал на Периферию, здесь и налоги меньше и имперский рубль в цене. Открыл автосервис, который через пару-тройку лет прогорел, продал остатки бизнеса и отправил кругленькую сумму своей первой жене и дочери на Никулине. С тех пор слоняется по местным мирам берясь за любую работу. Странно… Позывной у него тоже был забавный.
* * *
– А почему «Савицкая»? – делая глоток кофе из кружки спросил Горелов.
– О, это интересно! – улыбнулся я, возвращая кружку себе. – Лариса Савицкая в 1981 году была единственной выжившей при авиакатастрофе. Представляешь самолёт рухнул с высоты пяти километров, а она выжила.
– Ничего себе! Тогда ведь никаких защитных костюмов не было.
– Какие костюмы, Слава? Она была гражданская они с мужем летели домой со свадебного путешествия.
– Так, я не понял. А Фрунзе тут причём?
– Через полтора года после начала службы взвод его возвращался с учений на десантном корабле. В него ударила молния из-за чего был повреждён стабилизатор. И надо же так было случится, что за пару километров до базы угодили в турбулентность. Машину тряхануло, перевернуло и они рухнули с высоты шесть с половиной км.
– Сколько выжило? – рука Горелова снова протянулась к моему кофе.
– Слава, да сходи уже себе сам налей! – засмеялся я тем не менее разжимая пальцы. – Выжил только Карл. И то благодаря «Покрову». Сломал пару рёбер, небольшой сотряс, вывих и всё. Неделя в больнички и хлёсткий позывной обеспечен.
В дальнем конце заднего двора нашей крепости-музея со вчерашнего дня появилась самодельная клетка с голубями. Кирсанов натянул сетку рабицу на дощатый каркас и алле-оп! Птички были ранены во время атаки на крепость (оказались на земле вместе с рухнувшими под огнём мелкокалиберной пушки деревьями, оглушены взрывами) и Бородина подобрала их, чтобы выходить. Никогда не любил птиц, но сейчас их курлыканье меня успокаивало. Света возилась не только с голубями, уже три дня за ней таскался щенок с обожжённой лапой про которого она тоже не забывала.
– Шрам на голове Фрунзе – это серьёзная травма и она явно получена не во время падения про которое ты мне рассказал, – тоже посмотрел на кузину Слава.
– Верно, – кивнул я завороженный зрелищем сыпавшегося на пол клетки зерна. – Тут ещё одна фантастическая история. Неподалёку от Куропаткина «Ворон» погранцов с которыми летел наш Фрунзе получил сигнал бедствия. Транспортник казначейства был атакован наёмниками «Синдиката». Когда ребята заходили на посадку их сбили ракетой. Они рухнули с высоты почти четыре километра. Выжило шестеро, но все были ранены. Тем не менее вели бой. Самураи, поджав хвост сбежали, гражданские спасены, Фрунзе опять выжил. Один.
– Вот так история, – допил моё кофе Горелов.
Мы чуть-чуть помолчали, наблюдая за Светой, а потом я задал вопрос, который должен был быть задан давно:
– Что подвигло тебя уйти со службы?
– Формально, я в длительном отпуске после окончания Академии, – ответил Слава чтобы надолго замолчать.
Я не торопил товарища видел, что он просто пытается справится с нахлынувшими на него эмоциями и чувствами.
– Мой отец после службы выслужив дворянство осел вместе с семьёй старшего брата Александра на Бенуа. Позарился на новую имперскую программу по заселению окраин. Тогда туда много кто рванул – чернозём, дешёвые продукты, регулярные дотации от государства опять же.
– Света с отцом была?
– Нет, она в этот момент лежала в госпитале на Самусенко. Чуть не сгорела в БМП после того как подбитую машину залили из ручного огнемёта.
Только сейчас я понял, что редкие вьющиеся волосы на голове женщины выглядели подозрительно, так же, как и несколько почти не заметных красных пятен на лице (впрочем, сейчас обожжённых лечат не в пример лучше, чем в XX и XXI веке и через несколько месяцев следов не останется).
– Незваные гости? – решил помочь снова замолкшему Славе я, зная по новостям и сводкам, что на Бенуа случаи бандитских налётов имели место.
– Да, братья собрали из местных что-то вроде ополчения, и парочку раз серьёзно наподдали мародёрам. Даже технику какую-то у них сожгли. Смерть моего отца, дяди и его семьи была местью этих гадов. Я даже не смог выяснить кто это сделал «Синдикат», конфедераты или вообще какой-нибудь пиратский сброд!
Рассказанное Гореловым меня совсем не удивило. Каждая мразь сейчас мечтала урвать хоть что-то у процветающей Империи.
– Надеешься это сделать?
– Выяснить кто? – Слава бросил пустую кружку проходящему мимо Сергееву. – Мы оба надеемся.
Светлана, заметив наконец, что мы наблюдаем за ней, закрыла клетку с птицами и с улыбкой направилась к нам.
* * *
Пожилая женщина мяла в руках краешек платья, явно не находя себе место он волнения. Сеть мелких морщинок покрывавшая её лицо казалось в этот момент жило собственной жизнью.
– Я держу небольшой книжный магазинчик. Здесь рядом, в двух кварталах от площади.
Подбородок посетительницы затрясся, и она с надеждой обвела взглядом слева на право: Лексина, меня (сидящего за столом большим начальником) и Горелова.
Яна, которая и привела бабулю, махнув красным хвостом волос на затылке, тут же протянула женщине прозрачный стакан наполненный чем-то сине-зелёным с сильным запахом мяты.
– Спасибо, дочка. В общем мой старший внук со своей женой и двумя маленькими детьми сейчас на Эрже.
– Где это? – спросил я, подняв голову на Горелова.
– Недалеко. День лететь на маршевых.
– А если гиперскачок сделать так через час уже там будем, – многозначительно добавил Лексин.
Внучка Копалыча недовольно нахмурилась, погрозив нам пальцем.
– Вы продолжайте, продолжайте, мы слушаем внимательно, – смутился я, понимая, что перебил старшего по возрасту.
Бабуля кивнула, почему-то испугано уставившись на двухметровый блестевший рыцарский доспех с двуручным мечом у входа.
– Так вот. Ваня выращивает скот. У него большая, полностью автоматизированная ферма, роботы-погрузчики, контракт с Госинни и Удерзо на поставку мяса и молока. Но мальчики, это рядом с мирами Синдиката и разбойники часто наведываются туда. Шантажируют местных. Говорят: «Всё разрушим если не будете платить». А сами постоянно сумму увеличивают.
– А местные законники что? – спросил Горелов, разыскивающий в планшете информацию об Эрже.
– А местные боятся связываться. У «Синдиката» боевая броня, шагоходы, техника…
– Внук перестал платить? – снова отважился я перебить бабушку так как подбородок её снова задрожал.
– Нет, нет, он платил. Но колонисты постоянно возмущаются, особенно те, у кого мелкий бизнес: лавочки, магазинчики вроде моего. Некоторые из-за поборов разоряются. В общем, я связываюсь с внуком раз в три дня. Но на прошлой неделе дозвониться не смогла, думала проблемы со связью, хотя раньше их не было. Вчера снова поговорить не удалось и тогда я набрала номер муниципалитета, я там кое-кого знаю.
Женщина, замолчала, сгорбилась и слёзы градом потекли по её худым щекам.
– Так что случилось?
– Мне не ответили. Хотя кто-то должен был взять трубку. А сегодня… с Ковригина вернулся Достовалов – наш местный пилот и сказал, что возле Эрже висит военный корабль «Синдиката». Тот что похож на рыбу.
Яна присев перед бабушкой буквально насильно влила ей в рот настойку с мятой.
– «Карп», – сразу догадался я неоднократно встречавшийся с ними в бою.
Это был мелкий, но надёжный транспортник способный привезти в трюме парочку небольших десантных кораблей класса «Ирусу» или «Сибуи». По тоннажу меньше чем наш «Ворон», зато быстрее.
Посетительница же тем временем хотела упасть перед нами на колени (этого ещё не хватало), но Яна в последний момент её поймала и усадила на место.
– Мальчики, помогите! Вся надежда на вас! Иван мой единственный внук. Старшенькие, как и вы, служили в армии. Один погиб пять лет назад, а второй… и года ещё не исполнилось, – глаза бабули молили о помощи.
Ну как тут окажешь? Да и зачем? Переглянувшись с ребятами, мы заочно приняли решение. Встав из-за стола, я присел перед пожилой женщиной положив свою ладонь на её худые пальцы.
– Не беспокойся мать – сделаем. Да ведь ребята?! Саша, Слава собирайте всех!
– Но у них большой корабль! – всхлипнула встревоженная бабушка будто пытаясь нас отговорить.
– А у нас «Неясыть», – улыбнулся я даже и не надеясь, что она знает что это.
– Тогда вот! – в руки мне сунули папку с какими-то пластиковыми листами покрытыми буквами и печатями.
– Что это?
– Это документы на мой магазин. Забирайте! Главное спасите моих родных.
Покрутив в руках бумаги я под одобрительным взглядом Яны и Лексина вернул их владелице.
– Не надо, мать. Ты лучше скажи есть ли у тебя в магазинчике подробная карта нашего сектора Периферии со всеми астероидами и планетками? Только чтобы самая-самая лучшая…
10. Медведь
Взболтав как следует рамэн «с пшеничной лапшой в бульоне с морепродуктами», тюи Джун Такаги с улыбкой прижался щекой к нагревшемуся бумажному боку упаковки и быстрым движением потянув за пломбировочную ленту раскрыл аппетитно дымящееся лакомство.
Покушать он всегда любил. Вон даже пару-тройку лишних килограммов за последний месяц набрал. Ребята с Эрже домой не торопятся (наверняка нашли чем поживиться у местных колонистов), а это значит, что и ему пока можно передохнуть, перекусить. Палочки для еды шустро замелькали в воздухе отправляя горячую лапшу в рот.