В тени на жарком солнце
Леруа промчался по площади, затем резко притормозил и свернул на боковую улицу. Стас заметил, как Гоше быстро перекрестился, глядя на собор. Дорога пошла под уклон, рытвин на ней стало гораздо больше, что вынудило Мориса снизить скорость. Наконец, после непродолжительной езды, он приткнул автомобиль рядом с одиноким джипом-пенсионером прямо перед цементным зданием со светящейся вывеской над входом. Это и был бар, облюбованный капитаном Дюроком. Легионеры вышли из машины, а Леруа подозвал какого-то крупного парня в красной бейсболке и, коротко переговорив с ним, дал ему несколько местных купюр. Это делалось на тот случай, чтобы автомобильные воришки не облегчили их Крузер, открутив зеркала или даже колеса. Нанятый сторож был некой гарантией, что с их автомобилем такого не случится. Вся компания прошла внутрь.
Интерьер этого заведения мало чем отличался от других ему подобных. Длинная стойка во всю стену большим количеством высоких табуретов, крупногабаритным барменом и довольно скромным ассортиментом бутылок, несколько тяжелых столов и таких же диванов в одной части помещения и пустое пространство в другой. Там у дальней стены стоял на полке музыкальный центр внушительных размеров. Таким образом, бар совмещался с танцзалом, что было типичным для подобных заведений. Впрочем, Стас не мог не отметить некий шик, который просматривался вокруг. Мебель была хорошего качества, плиточный пол чистым, а пахло тут весьма приятно, как бы даже и сандалом. В части, предназначенной для танцев, пол деревянным, слегка приподнятым. Посетителей в баре было мало. Две парочки по углам, да трое африканцев в возрасте, одетых как под копирку в светлые штаны без стрелок и цветастые рубашки типа гавайских навыпуск. Они тихо говорили о чем-то своем, возможно, обсуждали дела. И старый джип, скорее всего принадлежал им. При виде легионеров они заспешили и буквально через пять минут покинули бар. Видимо, репутация у спутников Стаса была соответствующая. Легионеры расселись вокруг стола подле стены, противоположной барной стойке. Такой выбор места тоже был не случайным. С одной стороны отсюда просматривался весь зал, а с другой – стена прикрывала им спины в случае чего. Дюрок сам сходил к стойке пошептаться с барменом. В результате этих переговоров им на стол были выставлены две бутылки американского виски «Джентльмен Джек», а к ним подана легкая закуска в виде большого блюда тонких полосок копченого мяса, по вкусу напомнившее Стасу карпаччо, и очищенных орехов разных видов. В качестве же аперитива принесли дюжину бутылок «Гиннеса» местного разлива. И вечеринка началась. Стас, который имел большой опыт подобного времяпровождения, органично вписался в компанию. Пили не спеша, перебрасывались репликами и рассказывали Стасу о базе. Коснулись всего понемногу: повосторгались природой, ругнули условия существования, прошлись по начальству. Больше всего досталось тому, которое во Франции. Единственную тему, которую старательно обходили, это Деверон и все с ним связанное. «Жаль беднягу!» – вот и все, что выжали из себя собутыльники Стаса. Да и сама смерть как-то не вписывалась в оживленный разговор за бутылкой.
Главную скрипку здесь играл Морис. Он болтал больше всех и не забывал вовремя подливать в стаканы виски. Вообще же, легионеры были очень разными людьми. Гоше, например, выпив, стал разговорчивым, а его суждения сделались остроумными. Дюрок, наоборот, ушел в тень, пил умеренно, нет-нет да и поглядывал в сторону Стаса оценивающе. А Понс уже не был так зажат, пил много, смеялся все громче, но грань не переходил, удерживаясь на самом краю.
К более позднему времени бар стал заполняться посетителями. Особенно много появилось местных девушек. Они держались стайками, заказывали легкие коктейли или просто воду со льдом. Лишь немногие носили платья, большинство предпочитало джинсы, майки или топики, обязательно подчеркивавшие фигуру и стать владелицы. Девушки стреляли глазами на легионеров. Одна из них даже подошла к Дюроку и что-то тихо спросила. Капитан отрицательно покачал головой.
– Подожди немного, подруга, – сказал он громко. – Сегодня мы отдыхаем за бутылкой, а сексом займемся следующий раз. Согласна?
Девушка отошла.
Посетители мужчины преимущественно происходили из местной торговой элиты. Это были парни, одетые, несмотря на жару в кожаные куртки, рубашки, кричащих цветов, и плотные джинсы. Обязательным атрибутом их наряда были тяжелые ботинки или высокие кроссовки. Еще появились и несколько иностранцев, моряков с сухогрузов и рыболовецких траулеров. Но они-то и были главными бенефициарами. После их прихода сильно оживилась женская половина, и сразу же зазвучала громкая ритмичная музыка. Девушки прямо-таки кинулись на танцевальный подиум. Однако помещение бара было настолько объемным, что, примерно, три десятка людей, а посетителей вряд ли было больше, не создавали впечатления переполненности.
Из-за повисших в воздухе децибелов, общий разговор за столом увял сам собой. Теперь, желающим высказаться, приходилось кричать в ухо собеседнику. Да и точеные фигурки танцующих фемин заметно перетягивали внимание легионеров в свою сторону.
– Здесь можно найти себе классную девочку, – не преминул сообщить Стасу всеведущий Морис. – Причем не только на один вечер.
– А у Деверона была женщина? – спросил Стас, не обращая внимания на гримасу, мимолетно возникшую на лице Леруа.
– Была, – подтвердил Морис, но сразу же добавил: – я уже говорил тебе, что Деверон мало общался с нами. Хотя я не представляю зачем тебе это?
– Я и сам не представляю зачем. Логикой такое не объяснить. Это какое-то иррациональное чувство, что я могу повторить его судьбу. Я очень суеверен.
– Да чепуха это. Брось!
– Считай, что у меня такой бзик. А про девушку я спросил потому, что подумал, раз Деверон не ходил по барам, где же тогда познакомился? Все вы уверяете, что он был чуть ли не затворником.
– Где познакомился, я могу тебе сказать. Это произошло на почте!
– Серьезно? Она там работала?
– Да, скорее всего, по крайне мере, находилась она в служебной зоне. Как началось это знакомство, я не знаю. Просто однажды заскочил за какой-то мелочью на почту. Там можно купить канцтовары. Смотрю, а Деверон разговаривает с какой-то девчонкой. Сам аж цветет. Жестикулирует и улыбается все время. Я такого за ним не замечал.
– А как ее звали? Не помнишь?
– Отчего же, помню, он назвал ее Розой.
– Розой?
– Вроде бы так. Слушай, я особо не запоминал.
– Красивая?
– Даже очень. По-своему, конечно. На любителя африканок, так сказать.
– И давно это случилось?
– Точно я не помню. Месяца четыре назад, наверное. Деверон еще считался новичком, как сейчас ты. Слушай, спроси капитана. Больше него про лейтенанта никто не знает. Они часто играли в шахматы.
– Ладно, – Стас повернулся к Гоше, потягивающему виски мелкими глотками. Тот благожелательно улыбнулся ему. Однако Стас не успел сказать и слова, как обстановка в баре чудесным образом переменилась. Конфликт возник между двумя африканцами и белым парнем, в котором только слепой не признал бы безбашенного моряка, заброшенного сюда не волею судеб, а исключительно желанием где-нибудь хорошо оторваться. Негры были теми еще шкафами, но верзила под два метра ростом их ничуть не боялся.
Поводом для возникшей дискуссии, стала, конечно же, одна из плясуний. На нее положили глаза один из парней и моряк. Выступившая яблоком раздора девица, стояла теперь в кругу подруг и обиженно сверкала глазами, о чем-то им повествуя быстрым шепотом. Ее симпатии явно находились на стороне белого, успевшего выказать себя более щедрым кавалером. Конфликт зародился за стойкой. И вначале общение противоборствующих сторон шло просто на повышенных тонах, не переходя к физическим действиям, пока кто-то не спровоцировал моряка, разбив пивную бутылку за его спиной.
Звон разбитого стекла привлек к инциденту общее внимание. В наступившей тишине белый парень решил, что пора показать местным ребятам кто тут главный, и врезал прямым в голову тому, кто стоял слева от него. Это был хорошо поставленный боксерский удар. Африканец мотнул головой, отступил на шаг назад и неожиданно приземлился на колени одному из сидящих на диване. Стало ясно, что из борьбы он на какое-то время выбыл. Его приятель щелкнул пружиной откидного ножа, и открытое лезвие заставило отпрянуть зевак подальше. Моряк, чтобы было пространство для маневра, сместился на открытое пространство, а африканец стал водить ножом перед ним рукой с ножом, выжидая удобный момент. Бармен громко что-то крикнул на местном наречии, однако слова уже мало что значили для африканца, а моряк их попусту не понял. С минуту они кружили по залу. Нож в умелых руках – штука опасная. Моряк увернулся от выпада и попытался перехватить руку нападавшего. Тот отскочил назад и вновь принял угрожающую стойку. Бармен тем временем вынул из-под стойки дубинку, напоминающую бейсбольную биту, правда не настолько хорошо отполированную. Ее внешний вид не оставлял сомнений в боевом прошлом. Когда бармен вышел в зал, его появление не осталось незамеченным, и моряк тоже повернул к нему голову. Этого мгновения хватило бы поставить точку в его бестолковой судьбе, и лезвие ножа уже устремилось ему в живот. Однако такому повороту событий не дал свершиться сержант-майор Понс, как оказалось, обладавший необыкновенно быстрой реакцией и соответствующим опытом. Воспользовавшись тем обстоятельством, что африканец находился к нему спиной, он вскочил с дивана, прыгнул вперед и, в считанные секунды материализовавшись рядом с парнем, резко ударил его по руке, так что нож пропорол один воздух. Затем, Понс легко обезоружил парня, вывернув ему кисть. Нож упал на пол, и подоспевший бармен наступил на него ногой. Он разразился бранью на смеси французского и местных языков, чтобы было понятно всем без исключения. Смысл его ругательств заключался в одном: в баре драк быть не должно, а выяснять отношения выметайтесь на улицу. При этом он угрожающе хлопал дубинкой по руке. В качестве наказания он потребовал, чтобы зачинщики покинули заведение. Первыми ушли моряк и, выбравшая его, девушка, после – африканец и его нокаутированный приятель.
Какое-то время оставшиеся обсуждали случившееся, после чего вернулись к своим занятиям.
– И часто тут такое веселье? – спросил Стас, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Бывает, – ответил Дюрок. – Но, вообще-то, этот бар вполне можно назвать тихим местом. Чем он мне и нравится.
– Жаль не успели сделать ставки, – с ухмылкой пройдохи сказал Леруа. – Понс испортил все веселье.
– С сержантом шутить не стоит, – добавил Гоше.
Легионеры продолжили пить, причем темп ничуть не замедлился, и Стас стал ощущать постепенно усиливающееся опьянение. Остальные также пьянели, по крайней мере, внешне все выглядело именно так. Громкая речь и усиленная жестикуляция преобладали за их столом. Но у него закралось ощущение, что его, тем не менее, подпаивают. Уж очень сильно его опекали. За весь вечер он ни разу не смог даже прикоснуться к бутылке, это успевали сделать раньше, и его стакан всегда оказывался налитым.
Немного позже Дюрок наклонился над столом и обратился к Стасу:
– Кстати, лейтенант, если хочешь побаловаться с девочкой, то сейчас самое время.
И добавил, заметив непонимание на лице Сухова:
– Здесь есть пара кабинок, якобы для переодевания. Даешь бармену десятку и получаешь ключ с номерком. Вход туда снаружи. У тебе есть время. Решайся.
– Если честно, то я пока обожду. Да и не проголодался еще. Надо осмотреться. Иначе легко подцепить заразу, – отказался Стас, для наглядности пьяно покачав головой.
– Как хочешь, – пожал плечами Дюрок. – У меня есть на примете парочка чистых девушек и сейчас они тут, в баре. Могу познакомить. А на будущее советую завести себе постоянную подругу, тогда и риска будет меньше.
– Мы, значит, скоро поедем?
– Да, вот дождемся Леруа и – вперед.
Стас заметил, что Морис куда-то тихо исчез сразу после драки. Теперь стало понятно куда.
– А пока можно и расплатиться, – предложил Дюрок и рукой подозвал бармена.
Сумма вышла приличная. Цены в баре были отнюдь не дешевы. Дюрок посмотрел на него испытывающе. Стас, не моргнув глазом, раскошелился. На другой расклад он и не рассчитывал. Пока все укладывалось в обычное время провождение. Однако маленький червячок сомнения в искренности сидящих с ним парней или, по крайней мере, некоторых из них, не давал Стасу расслабиться на протяжении всего вечера. И все же нагрузился он основательно. Так, что перед тем, как уйти, решив не дожидаться критической точки, он тяжело поднялся и, покачиваясь, отправился в мужской туалет. Склонившись над унитазом, вызвал рвоту старым дедовским способом, засунув два пальца в рот. Операция неприятная, но действенная, и его самочувствие заметно улучшилось. Он вернулся в бар и успел заметить, как Понс отошел от африканца, с которым, судя по всему, до этого разговаривал. Остальные легионеры продолжали что-то бурно обсуждать за столом.
– На посошок? – спросил Стаса Дюрок, держа бутылку с остатками виски перед его стаканом.
– Давайте! – согласился Стас и лихим жестом опрокинул жидкость в рот.
Ему стоило больших усилий сохранить невозмутимое выражение лица, когда виски добрался до его взбудораженного желудка.
Глава шестая. В поисках ответов
Кирпичное здание почты было построено еще в колониальные времена, лет этак семьдесят назад, и с тех пор ремонту не подвергалось. Когда-то красный кирпич теперь приобрел коричневый цвет, а потемневший и позеленевший от дождей шифер на крыше пестрел заплатами более светлого оттенка. О назначении здания свидетельствовали выцветший государственный флаг над входом и надпись «Почта», сделанная синей аэрозольной краской прямо на стене рядом с обитой железом дверью. Здание почтамта располагалось в самом центре города, неподалеку от мэрии и полицейского участка, напротив вещевого рынка. Функционировало оно по мере необходимости, для посетителей же открывалось три дня в неделю (вторник, среду и четверг) на несколько часов без строгого графика работы. Учитывая мизерную величину зарплат почтовых служащих и крайне нерегулярную их выплату, это было еще по-божески.
Стас поставил маленький японский внедорожник «Джимни» между осуществляющим почтовую связь пикапом и желто-ржавым такси, на капоте которого сидел уставившийся в пространство меланхоличный водитель. На его удачу почтамт был открыт. Оставалось закрыть машину и пойти на разведку. К началу своей третьей недели пребывания на базе Сухов имел все основания быть недовольным тем, что его расследование топталось на месте. До сих пор у него на руках не было ничего, что могло бы подтвердить или опровергнуть письмо Деверона. Это обстоятельство и бесило Стаса больше всего. Служба его на базе шла своим чередом, ни шатко, ни валко. Со своими обязанностями он справлялся и нареканий не имел. Но вот выезжать в город по своему желанию он мог лишь после службы, когда все присутственные места были давно закрыты. Обычно это были групповые выезды, в них Стас знакомился с городом и только. В этом и оказался зарыт камешек преткновения на пути его миссии. В его должности он не имел права свободного выхода с базы. В конце концов в среду Стасу пришлось отпроситься у капитана Гоше, якобы для посещения рынка и покупки кое-каких мелочей. Капитан отпустил и даже любезно разрешил пользоваться своим автомобилем не только сейчас, но и всегда, когда ему будет нужно. Сам капитан базу покидал редко и почти никогда в одиночестве. Стас не знал, как благодарить Гоше, автомобиль для него становился большим подспорьем. Начать поиски Маделен Уватале Стас решил с почты. А то, что она находилась там же, где и рынок, давало ему алиби в глазах шефа, при возможности за ним слежки, чего он не исключал, или простой встречи с сослуживцами.
Стас выбрался из кабины и, по устоявшейся привычке осматриваться, внимательно поглядел по сторонам. Площадь перед почтой жила своей жизнью, в не успевших просохнуть после ливня лужах отражалось вновь заголубевшее небо. В начале осени дожди были уже не те, что летом, шли с большими промежутками и не так долго. К ноябрю они и вовсе сойдут на нет. Тогда наступит полное царство солнца, несущего зной и засуху. Даже сейчас они бывали больше ночью, чем днем.
Стас вошел в здание и очутился в большом зале, перегороженном посередине деревянным барьером метра два в высоту. Одна сторона предназначалась для посетителей, другая – для персонала. Служащих почты было трое. Две молодые женщины трудились за окошками для приемки и выдачи корреспонденции всякого рода, от писем до посылок. Позади них был виден мужчина в синей форменной рубашке. Он сидел на стуле, спиной к залу и что-то усердно писал. На взгляд Стаса само то, что почта работала в стране, охваченной гражданской войной, можно было назвать чудом. Да, письма приходилось ждать подолгу, но они все же доходили до адресатов, также как и посылки. Единственно, на посте не принимали денежные переводы. И не только из-за нападений на почтальонов, а еще и из-за чудовищной инфляции. При ситуации, когда цены на рынке менялись каждое утро, посылать деньги, ожидая, что адресат получит их месяца через два, было глупо. Посетители почтамта были немногочисленны и подавляющее большинство из них сидело на длинных скамейках вдоль стен. Они оживленно переговаривались между собой, так что в зале стоял неумолчный гул. Складывалось впечатление, что люди приходили сюда послушать новости и пообщаться. На Сухова в военной форме особого внимания не обратили, к легионерам в городе привыкли.
К тому моменту, когда он появился в зале, очереди к окнам не было вовсе.
Выбрав ту из служащих, которая показалась ему наиболее симпатичной, Стас подошел к ее окну, постарался улыбнуться как можно обаятельней и начал издалека. Сначала он сообщил ей, что на то, как она работает очень приятно смотреть. Девушка улыбнулась. Стас тут же прошелся комплиментом по ее внешности, вызвав более широкую улыбку, и далее беседа покатила своим чередом. Время от времени Сухов оборачивался, но больше к окну никто не подходил. Может быть и потому, что не хотели беспокоить без особой нужды такую важную особу, как офицер Легиона. Очень скоро Стас стал обладателем содержательной информации обо всех текущих почтовых делах и о служащих, но имена Маделен или Роза среди них не прозвучали. Тогда, улучив момент, когда его новая знакомая по имени Ясерка на секунду замолчала, Стас сказал, что его сослуживец встречался с девушкой, вроде бы тоже работавшей на почте. Он выжидательно умолк. Ясерка замерла с полуоткрытым ртом и на ее лице отразилось замешательство.
– Ваш друг тот самый офицер, который недавно погиб? – наконец спросила она, понизив голос и посмотрев по сторонам. Стас тоже незаметно огляделся. С первого взгляда на них никто не обращал внимания. По крайней мере явного.
– Да, это он. Я хотел поговорить с ней, если это возможно.
– Нет, ее нет.
– А когда будет?
– Она заболела и уволилась.
– Хорошо, может быть, вы знаете, где она живет?
– Я не знаю адреса, – всем своим видом девушка теперь показывала участие и невозможность помочь ему одновременно. Выходило очень комично, но Стасу было не до смеха.
– А ваш начальник может знать?
– Наверное, – не очень убедительно сказала Ясерка.
– Помогите, мне! Очень вас прошу. Как ее зовут, вы ведь знаете? – попросил он умоляющим тоном. Сомнения на лице девушки требовалось рассеять.
– Ожье был моим другом, но я служил в другом месте, и мы долгое время не виделись. Общались только по телефону. Он говорил мне про свои чувства к Розе, так он ее называл, – вдохновенно врал напропалую Стас. – Теперь, когда он погиб, я счел своим долгом встретиться с ней. Дело в том, что у Ожье остались личные вещи, и я думаю, что он был бы рад, если я смог передать их его девушке. Но даже по телефону он оставался скрытным парнем. Кроме имени Роза, я ничего о ней не знаю. Мне хотелось бы встретиться с ней как можно скорее. Мое пребывание здесь не будет долгим.
Видимо, он был убедительным, и девушка смягчилась.
– Хорошо, я скажу вам, как ее зовут. Маделен Роза Уватале. Ваш друг звал ее Розой, это верно.
Бинго! Стас едва не подпрыгнул от радости. Осталось узнать адрес и дело в шляпе. Но капризная тетка Фортуна тут же выказала свой норов.
– Однако я не знаю, где она живет, – сказала Ясерка. – Честное слово, мы близко с ней не дружили, и я не была у нее дома. Да и не спрашивала.
– С кем тогда она дружила?
– На почте у нее не было близких подруг. – Маделен был скрытной. Я и про вашего друга знала лишь потому, что он сюда часто приходил.
– А у вашего начальника разве нет адресов служащих?
Ведь для того, чтобы устроиться на работу нужно назвать свой адрес?
– Нужно. Но обычно он не настоящий. Понимаете? На самом деле он может быть совсем другим.
– Пусть так. И все же дайте мне его, пожалуйста! Надо хоть с чего-то начать мои поиски.
Ясерка вняла его просьбе и сходила к начальнику почты, это именно он сидел за столом в глубине помещения. Она вернулась с листочком, на котором был печатными буквами написан адрес и номер мобильного телефона. Стас еще какое-то время рассыпался в благодарностях перед девушкой, взял на всякий случай ее номер мобильника, и только после всего этого откланялся и покинул почту. К автомобилю он пошел не сразу, сначала потолкался на рынке, купил батарейки и еще разную мелочь, попытался засечь интерес к своей персоне, если бы такой имелся, и лишь затем двинулся к машине.
Усевшись в машину, он набрал номер, записанный на листке. Ему тотчас же сообщили, что телефон выключен. Что же, ответь ему Маделен сразу, было бы слишком просто. В мире есть счастливчики, которым все удается, но Стас был не из их числа. Ему хорошо удавалось лишь то, чего он добивался с помощью труда и больших затрат, как физических, так и умственных. Отсюда сам собой напрашивался вывод, что он по-прежнему далек от финала. Сначала надо было проверить адрес. Если же Маделен там не живет, значит, он пообщается с соседями, кто-то что-то мог знать. А пока он решил возвращаться на базу, чтобы не вызывать подозрений. Пусть даже Стас никому на базе не интересен, бывает лучше перебдеть, чем наоборот. Вернувшись, он зашел к капитану, чтобы поблагодарить его за машину.
– Не стоит благодарности, Станислав, можете пользоваться ей когда захотите. Мне она бывает нужна очень редко. Я, знаете ли, домосед. Хорошая книга, рюмка коньяка, да партия в шахматы – это все, что мне нужно. Вас же, без сомнения, интересует город, особенно вечером. Молодость, есть молодость.
– Вы правы, хочется немного развлечься по вечерам, – изобразил Стас смущение, которого на деле не испытывал. – Но даже и вы, капитан, иногда позволяете себе дружескую компанию, разве не так?
– Вы про то, что я участвовал в вашем проставлении? Сделал исключительно ради ваших интересов. Иначе неизвестно, как бы закончилась тогдашняя пирушка. Я был нужен всем вам, как якорь кораблю, мешал совершать излишние глупости. Вот и вас, лейтенант, хочу предостеречь. Не поддавайтесь напору нашей милой компании. Капитан Дюрок – грамотный специалист и хороший офицер, но и у него изредка сносит крышу. Мы здесь на виду. Неблаговидный поступок одного, позорит всех, кто носит форму Легиона.
– Спасибо за предостережение, господин капитан, – вытянулся Сухов. – Вы правы и здесь. Обязательно учту на будущее.
– И еще, раз уж мы с вами затронули тему взаимоотношений. Вы, как мне показалось, интересуетесь вашим предшественником.
– Ну, в известной мере, так сказать. Мне не дает покоя его смерть. Согласитесь, смертность в нашей службе низкая. На моей памяти, лишь один офицер тыла подорвался на фугасе, но это было в Афганистане, там шла настоящая война.
Однако, капитан не Леруа, его таким объяснением оказалось не удовлетворить.
– Вы полагаете, узнав, что из себя представлял лейтенант Деверон, поймете, почему он погиб?
Вопрос Гоше с виду простой, в тоже время выглядел как провокационный. Действительно, с какой стати, Сухов интересуется погибшим? И особенно его жизнью. Забегая вперед, можно сказать, что Стас во многом облегчил бы себе жизнь, ответив на этот вопрос капитана искренне. И почему-то ему так и захотелось сделать. Но к тридцати трем годам он научился сдерживать порывы души и поступать согласно принятому плану. В данном конкретном случае это был план тотального недоверия к служащим базы. И в соответствии с ним Стас ответил вопросом на вопрос:
– С чего вы решили, будто мне интересна именно жизнь Деверона? Согласитесь, останься он живым, меня бы здесь не было.
– Порой ничего не сказать, все равно, что сказать слишком много, – капитан Гоше улыбнулся своей загадочной азиатской улыбкой. – Прошу прощенья, лейтенант, что создал вам неудобство своими вопросами. Повторюсь, пользуйтесь моим «Джимни», когда захотите. А сейчас можете приступать к своим обязанностям, я больше вас не задерживаю.