Витамин любви

– А как же записка?

– Да, мне сказали, что на столе в кухне Казанцевой была обнаружена записка недвусмысленного содержания, мол, прошу винить в моей смерти учительницу по физике. Бедная женщина! Вероятно, и есть твоя одноклассница. Конечно же, она ни при чем.

– Герман, расскажи мне… В школе мне сказали, что Мила была увлечена учебой, такая серьезная девочка, потенциальная золотая медалистка. И полное отсутствие личной жизни.

– Отнюдь. Она жила активной половой жизнью.

Лиза, которая и без того предполагала, что дружба с Тиной Неустроевой не могла не повлиять на моральный облик отличницы, тем не менее удивилась.

– Активной, значит?

– Да. Но в день смерти у нее не было полового контакта.

– То есть изнасилована она не была.

– Нет.

– Что еще?

– Совершенно здоровый ребенок.

– Да, конечно, ребенок. Хорошо, а что с Тамарой Шляпкиной?

– А вот она была девственницей. В крови, помимо этого яда, не было обнаружено ни наркотиков, ни алкоголя… В общем, нормальные школьницы.

– Спасибо, Герман.

Лиза вышла из морга, села в машину и позвонила Сергею Мирошкину, знакомому следователю.

– Сережа, привет! Я сразу по делу. Ты не знаешь, кто ведет дело о самоубийстве двух школьниц – Казанцевой и Шляпкиной? Ты? Вот это настоящая удача! Послушай, Сережа, мне очень нужна твоя помощь… Можно, я к тебе подъеду? Прямо сейчас? А лучше всего, если мы с тобой пообедаем где-нибудь. Я угощаю. Заодно расскажу тебе все, что знаю.

Через полчаса они уже сидели в ресторане «Тройка», ели куриный суп и поджидали кулебяку.

Сергей Мирошкин, скромный, с бледным лицом и умными карими глазами следователь прокуратуры, ел вяло, чувствовалось, что он очень устал и несколько дней толком не высыпался.

– Что с тобой? Ты очень плохо выглядишь, – сказала Лиза.

– Работа, – ответил Мирошкин со вздохом. – Ты знаешь, мне очень нравится моя работа, но иногда такое впечатление, будто бы у меня батарейки садятся, понимаешь? Так много всего за последнее время навалилось, и хотя дела идут неплохо, то есть я хочу сказать, два дела, на которые я трачу все свое время, продвигаются, явно не висяки, я точно знаю, кого ловить, но у меня просто не хватает доказательств… Такое чувство, будто бы меня водят за нос. Но я все равно схвачу этих мерзавцев…

– А я тебя еще нагружу, хорошо? Ты ешь, ешь и слушай. Значит, так. Думаю, что официального заключения судмедэкспертизы по этим двум девочкам у тебя нет, а к Гере ты зайти еще не успел, так вот, я тебе кое-что расскажу…

И она рассказала о своем визите к Турову.

Мирошкин присвистнул:

– Хочешь сказать, что смерть этой… Казанцевой может быть связана с ее личной жизнью?

– Я больше чем уверена. Конечно, если бы она была беременна, то мотив убийства был бы еще более понятным. А так… Мне бы очень хотелось узнать, кто ее любовник, понимаешь? Поскольку в день смерти она не имела полового контакта, то и взять ДНК человека, с которым она находилась в связи, невозможно, но все равно где-то он наследил, понимаешь меня?

– А что говорят ее подружки?

– Все врут, говорят, что у нее вообще не было никакой личной жизни, что она думала только об учебе и вообще была пай-девочкой. Вот так-то. Я запланировала более подробную беседу с Тиной, ее самой близкой подругой, с которой они были неразлейвода, но сейчас речь идет о вполне конкретных биологических следах любовника Милы.

– Так возьми на экспертизу ее белье, которое мама не успела постирать, поищи в ее сумочке презервативы, а когда найдешь – покажи опять же маме, чтобы объяснить ей, что у Милы был мужчина, и возможно, что в смерти ее дочери виновата не учительница физики, а любовник. Уверен, мама после таких слов сама сообразит, где можно найти эти самые следы… Другими словами, начнет помогать тебе. Не удивлюсь, если Мила приводила его домой – опроси соседей. Помоги мне, а я помогу тебе с ДНК. Глядишь, вместе и найдем, кто виновен в смерти девочки. Ну хорошо, предположим, мы нашли этого мужчину. А Шляпкина? Она-то при чем?

– Вариантов множество. Самое простое – могла быть соперницей, мужчина встречался одновременно с двумя девочками, а потом отравил их…

– Нет-нет, исключено. Тамара Шляпкина в отличие от Милы Казанцевой была девственницей, у нее не было любовника.

– Она могла с ним не спать, но быть влюбленной… К тому же, сама знаешь, между ними могли быть определенные сексуальные отношения, которые просто не успели перерасти в более близкие… Я даже не удивлюсь, если выяснится, что в случае с Милой Казанцевой это суицид, то есть она узнала, что Тамара встречается с ее любовником, и сначала отравила себя, но перед этим предложила сопернице капсулы с «витаминами»…

– Да уж, вариантов, как могли разворачиваться события, на самом деле много. Значит, советуешь взять в союзницы маму Милы?

– Начни с нее. И непременно опроси соседей. Если Мила приводила своего любовника домой в отсутствие родителей, его могли увидеть. И даже если никто ничего не видел, не исключено, что он вообще мог жить где-то поблизости, даже в одном подъезде.

– Вот пусть Глафира этим и займется, – пробормотала Лиза задумчиво. – А я все-таки еще раз поговорю с Тиной.