Проект «Цербер»

Лейтенант осмотрел своим бешеным взглядом кривой беспорядочный строй и продолжил:

– Я еду в 305-й полк, и со мной отправятся 50 человек, остальные же отправятся по другим частям сухопутных войск Оральского военного округа. Не переживайте, товарищи, из вас всех сделают первоклассных солдат и защитников Отечества! – офицер расплылся в улыбке, обнажив зубы.

С правой стороны строя донеслось:

– Разрешите обратиться!

Лейтенант повернул голову на звук, но так и не понял, кто спрашивает. Ответил в толпу:

– Да.

– Товарищ лейтенант, а правда, что потери в округе выросли?

По строю пролетел небольшой гул. Лейтенант спокойно ответил:

– Всё нормально! Потери соответствуют нормативным для мирного времени. Дураки и самоубийцы везде есть – армия тут ни при чём! Служить надо хорошо, а не дурью маяться!

Слева прозвучали две команды: «Нале-е-ево! Шагом марш!» Олег посмотрел на спины уходящих парней со второго вагона: они направлялись к спуску с перрона, в сторону ворот.

– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться! – произнёс блондин, стоявший за спиной у Олега. Дождавшись одобрительного кивка офицера, молодой человек продолжил. – А нас везут в «учебку»?

– Кто везёт? – не понял лейтенант. – Я тя не везу, ты сам со мной зачем-то едешь.

«Строй» захихикал. Парень улыбнулся, но без промедления добавил:

– Я не про то. Я про этот город. Мы в «учебку» попадём?

Сопровождающий ответил:

– Никак нет. В 6-й бригаде почти все новобранцы проходят КМБ в частях. Тут была всего одна «учебка», ещё лет пять назад, но там всякие «обезьяны» в потолок плевали, – лейтенант повеселел, – повара, электрики, сантехники, сварщики, слесари и прочие прогульщики строевой и огневой подготовки! Вся эта артель во взводы рот технического обеспечения шла. Но сейчас «учебку» прикрыли, вроде. Или кому другому отдали. Не знаю.

– Товарищ лейтенант, а какие должности есть в полках? – произнёс кто-то с левого конца строя.

Офицер сделал несколько неспешных шагов назад и начал искать глазами вопрошающего:

– Стрелки, пулемётчики, снайперы, сапёры: весь цвет пехоты! И не думайте, что сможете сачковать в моей роте! У нас все хозработы принято делать сообща, коллективом, в свободное от боевой службы время.

– А отдыхать когда? – спросил невысокий паренёк в клёшах.

Сопровождающий ему бросил:

– А ты что, уже задолбался?

Из строя донеслись смешки. Лейтенант немного поднял фуражку, почесал мокрый лоб, затем хлопнул в ладоши:

– Ладно, дорогой, уговорил! Я сделаю из тебя воина лично: пойдёшь в мой взвод!

Паренёк сник прямо на глазах, а по строю прошла волна смеха. Офицер скомандовал:

– Отставить! Команды «ржать» не было!

Толпа притихла. С правого края донёсся вопрос:

– Товарищ лейтенант, а когда в увольнение можно будет сходить?

– Уиииуу! – присвистнул офицер. – Я смотрю, у меня во взводе ещё пополнение нарисовалось.

Новобранцы снова засмеялись. Лейтенант оборвал веселье жестом, похожим на ловлю мухи, и продолжил:

– Отдых, увольнения, отпуска – всё в нашем полку согласно Уставу. Но только если вы сами будете соответствовать тому, что в нём написано. И, в первую очередь, это огневая подготовка! У меня двое вот таких товарищей, – мужчина показал пальцем на паренька в клёшах и на правый край строя, – пока устройство автомата не вызубрят, сегодня спать не лягут!

Смуглый мужчина, стоявший недалеко от Олега спросил у офицера:

–Таварищ лейтэнант! А здэсь есть взвод развэдки?

Сопровождающий хохотнул:

– Хах! Самый храбрый?

Взрослого вида парень, нисколько не смущаясь продолжил:

– Э-э-э, товарищ лэйтэнант, я хачу делом занимаца! Я хачу настаящим навыкам боевым овладет. Зачэм эти вопросы: храбрый, нэхрабрый? Я труднастэй нэ боюс!

Лейтенант заинтересовался призывником и с улыбкой спросил:

– Похвально! Как фамилия?

– Хаджимурзабаев.

Лейтенант насупил брови:

– Как? Не понял.

– Хаджимурзабаев! Асман! – выпалил как можно громче темноволосый молодчик. Его голос перебил смех и перешёптывания окружающих.

– А, это ты там был в списке. Хорошо, товарищ Хаджи, – лейтенант осёкся и посмотрел на него с виноватым выражением лица. – Не против, если я так к тебе?

– Нэт, – спокойно поводил головой из стороны в сторону Асман.

– Ага, – сделав небольшую паузу, продолжил лейтенант. – Люди, которые не боятся трудностей, очень нужны бригаде! Я лично буду ходатайствовать о том, чтобы ваше место службы оказалось самым тяжёлым.

– Эээй! – разочарованно протянул Асман.

Лейтенант засмеялся вместе со строем.

«Ну и тип!» – думал про себя Олег, рассматривая лейтенанта. Этот человек нравился ему с каждой секундой всё меньше и меньше.

Семён, всё это время немного «пританцовывавший» на месте рядом с Олегом решил воспользоваться паузой в речи офицера и, подняв правую руку, чтобы точно привлечь его внимание к себе, обратился:

– Товарищ лейтенант!

Сопровождающий, утерев пот, выступивший на его покрасневшем лице, ответил:

– Чего тебе?

– Разрешите отлучиться, по-маленькому!

Лейтенант прыснул:

– И куда же ты отлучишься? Под поезд?

Семён, тут же ответил:

– Да я и под поезд могу! Очень надо, товарищ лейтенант!

Офицер, не моргнув глазом, произнёс:

– Нет. Скоро будет сортир по дороге, недолго осталось, дотерпишь.

Слева издалека кто-то свистнул. Лейтенант, а за ним и весь строй повернули головы в направлении звука – это был какой-то военный у открытых ворот. Он махал рукой, чтобы шли к нему.

Сопровождающий показал на него пальцем и посмотрел на Семёна:

– О! Я ж говорил! – затем он сделал два шага назад и громким голосом отдал команды.– Налево! Шагом марш!

Толпа, повинуясь приказу, начала смещаться к концу платформы. Спустившись по шершавым бетонным ступеням на каменную плитку, призывники потянулись вдоль глухих стен вокзальных зданий, металлического забора. Проход оказался узким: всего пару метров, поэтому колонна по двое получилась сама собой. Парни шагали невпопад, не в ногу, высокие плелись в середине, низкие шагали впереди. Когда новобранцы достигли ворот, двигавшийся позади всех лейтенант крикнул:

– Направо! У зелёной стенки строиться!

Толпа замедлила шаг у одноэтажной постройки с узкими окнами. На деревянном крыльце стоял солдат в выцветшей форме: пилотка сдвинута на лоб, в зубах стиснута сигарета, верхняя пуговица его кителя расстёгнута. Весь внешний вид этого взрослого парня, лет двадцати, был расслабленным. «Видимо, это и есть дед», – подумал Олег, рассматривая военного на крыльце. Поймав взгляд новобранца, солдат зажал сигарету между пальцев, отвёл её вниз, стряхнул пепел и одновременно с этим смачно сплюнул на траву у крыльца.

– Кому надо в сортир? – крикнул лейтенант, обходя толпу, растянувшуюся от ворот и до «вещёвки», вдоль зелёной стены здания с красной деревянной табличкой «Склад» над входом. Напротив склада было несколько деревянных сараев с какими-то надписями на дверях и амбарными замками на петлях. У противоположного конца здания виднелись ещё одни ворота из металлической решётки, с колючей проволокой поверху. Место, в которое привёл молодых людей офицер, походило на буферную зону для грузовых автомобилей. Асфальт здесь был размечен белой краской под две полосы движения.

– Мне нужно, товарищ лейтенант! – как можно громче выпалил Семён, переминаясь с ноги на ногу.

– И мне! – кто-то протянул слева.

– И мне тоже! – послышалось откуда-то справа. Толпа встала в несколько рядов, успев разбиться на небольшие кружки-группки. Некоторые хмуро косились на лейтенанта, но офицер никак не реагировал на это аморфное построение – позор Устава. В разных концах толпы уже начались перешёптывания. Лейтенант указал на крайний деревянный сарай с двумя входами – единственными открытыми дверями – стоявший напротив склада, чуть левее крыльца и сказал:

– Вот туда! Даю три минуты, время пошло!

Из толпы выбежали одиннадцать парней. Впереди всех к заветному месту мчался усатый Семён. Олег с пренебрежением смотрел на лейтенанта. Ему не давали покоя мысли: «Да что он за человек? Ему что, нравится издеваться? Неужели в армии все такие? Надеюсь, что он самый шальной из всех местных офицеров».

Из открытой двери «вещёвки» донеслось:

– Заводи! Чё они у тебя стоят?

Лейтенант повернулся на звук, затем бросил взгляд на ближайших к входу новобранцев и, кивнув на проём, сказал:

– Справа, по пять человек на получение формы, марш!

Ребята поднялись по ступеням, зашлёпали по крыльцу своими ботинками и исчезли внутри склада. «Дед», куривший рядом, швырнул сигарету в ведро, стоявшее в углу около входа, и также зашёл внутрь. Из общественного туалета сельского типа потянулись первые участники забега. Семён и ещё какой-то русый парень прошли мимо офицера, направляясь на свои условные места в «строю». Лейтенант, удостоверившись, что эти двое не собираются спрашивать у него разрешения, рявкнул:

– Стоять! На исходную!

И Семён, и парень замерли на месте, удивлённо переглядываясь. Лейтенант повторил команду:

– Глухие что ли? На исходную, быстро!

«Да что с тобой не так-то? Что опять?» – думал Олег, наблюдая за странным человеком в погонах. Парни, поняв, что офицер им кивает в сторону туалета, отошли на несколько метров назад и встали, совсем не понимая, что от них требуется.

– Товарищи военнослужащие! – «отбитый» обратился ко всем, кто стоял у склада. – Запомните, раз и навсегда – если вы возвращаетесь в строй, то нужно сначала спросить на это разрешения! А именно: «Товарищ лейтенант, разрешите встать в строй!» Понятно? – он обернулся и посмотрел на Семёна.

– Так точно! – сам не понимая как, Семён всё же подобрал правильные слова.

– Попробуй, – сказал лейтенант.

Парни шагом приблизились к толпе, остановились и повторили оговорённую команду.

– Разрешаю! – снова оскалился своей странной улыбкой лейтенант.

Из склада кто-то выкрикнул:

– Следующие!

По крыльцу поднялась новая пятёрка. Олег, поняв, что никакого строгого порядка в «строю» нет, а сопровождающий с интересом наблюдает за следующей партией ничего не подозревающих ребят, возвращающихся из сортира, дёрнул за рукав Семёна, стоявшего рядом.

– Пошли ближе к крыльцу, – прошептал Путилов своему земляку,– подальше от этого психа.

Никто им не препятствовал. Некоторые смотрели на повторявшееся из раза в раз представление «На исходную!», другие, воспользовавшись заминкой, что-то обсуждали. Кто-то, сев на корточки у самой стены, умудрялся курить.

– Следующие! – вновь крикнули со склада.

– Давай! – шепнул Олег Семёну, и парни рванули на деревянное крыльцо. На складе пахло слежавшимся текстилем. Помещение освещалось тремя окнами, из которых почти ничего не было видно: «строй» их закрывал своими спинами до половины высоты. Под белыми подоконниками стояла длинная лавка. Деревянный затёртый пол был выкрашен в красно-коричневый цвет. Стены имели блёкло-зелёное покрытие из дешёвой эмали. За лакированной столешницей слева стоял подтянутый мужчина лет 40-45. На нём была форма, похожая на ту, в которой лейтенант отчитывал на улице новобранцев, но на плечах – на погонах – крепилось не две, а три звезды. Располагались, правда, эти звёзды как-то странно, по-другому, вдоль погона. У военного кладовщика над верхней губой росли седые усы. Они были очень густые, пышные, как сосновая ветка, но при этом аккуратно стриженые: ни один волос не заходил за уголки рта. Голову мужчины покрывала фуражка, сдвинутая немного на затылок. Из-под козырька виднелись мокрые от пота русые волосы. Верхние пуговицы на его кителе были расстёгнуты. Военный сразу же «впёрся» взглядом в вошедших новобранцев и, не давая им возможности что-то спросить, буркнул:

– 170? 175?

– А? – удивлённо отозвался Семён.

Мужчина в форме ещё громче, раздраженно повторил свой вопрос:

– Рост какой у тебя, дубина?

– 173 сантиметра.

– Твой? – кладовщик перевёл тяжёлый взгляд на Олега.

– 172, – ответил Путилов. За спиной послышались шаги – на склад пришли ещё трое парней. Один из них светлый, бледноватый Жора, что угощал Олега сухарём.

– Вася, третий номер, двойной! – крикнул через плечо кладовщик куда-то в открытую дверь у себя за спиной, чуть левее. – Рост?

Георгий оказался сообразительным:

– 165, товарищ старший прапорщик!

Двое других: русый с родимым пятном на виске в поношенном спортивном костюме и темноволосый с синей татуировкой на мизинце, одетый в клетчатую рубаху – крикнули вдогонку:

– 178!

– 170!

Старший прапорщик передал кому-то за дверь:

– Слышал? Ещё два третьих и один второй!

Спустя несколько мгновений из задней комнаты вышел молодой солдат с пятью комплектами полевой формы в руках, сложенными стопкой. Из-за неё почти не было видно лица – только нос и глаза рядового. Губами парень упёрся в ткань, прижимая стопку сверху. Положив форму на столешницу, солдат снова скрылся в «Кладовой» – только сейчас Олег смог увидеть эту небольшую красную табличку на открытой двери. Старший прапорщик снял верхний комплект со стопки и положил его рядом, чуть в стороне.

– Это тебе, малой, – обратился он к Жоре, – остальные – ко мне!

Выдав всем форму в руки, кладовщик указал на скамью под окнами:

– Вот там быстро переодеваться! «Гражданку» берём с собой в руки. Какой размер обуви?

«Что берём?» – не понял Олег, но вслух он сказал совсем другое:

– 43-й.

Старший прапорщик перевёл взгляд на остальных и через секунду получил все нужные ему цифры.

– Вася, три 43-х, один 42-й и один 41-й!

Из кладовой почти сразу же вылетел тот молодой солдат с пятью парами кирзовых сапог в руках. Он закинул их на деревянную стойку и юркнул обратно в открытую дверь хранилища. Олег так и не рассмотрел лицо этого солдатика. Глаза казались знакомыми, но он не мог вспомнить, где видел эту кривую переносицу.

– Шевелитесь! Что как мухи морёные? – буркнул кладовщик. – Вас, таких же ещё целая рота на улице стоит!

Форма Олегу оказалась в пору: рукава кителя красиво подходили к кистям, длина штанин была вполне соразмерна ногам, да и в паху ничего не давило. Олег продел кожаный ремень через петлицы и совсем немного затянул его: штаны очень хорошо на него сели, отлично держались и без ремня. Семён тоже выглядел образцовым бойцом – форма шилась как по нему. У остальных ситуация оказалась печальнее.

– Товарищ прапорщик, а есть гимнастёрка подлиннее? – обратился к кладовщику русый военнослужащий.

Он показательно вытянул руки вперёд – от манжеты до кисти была полоса голой кожи, шириной почти пять сантиметров.

– А мне покороче, – прохрипел прокуренным голосом парень с татуировкой. Его рукава, наоборот, сложились гармошкой, которую он пытался равномерно растянуть по всей длине предплечий.

Кладовщик ухмыльнулся:

– Тут вам чё, магазин? В части выдадут – моё дело вас туда отправить одетыми. Бери сапоги!

Старший прапорщик сгруппировал пары в соответствии с их размерами. Пододвинул обувь ближе к краю столешницы, затем достал откуда-то снизу десяток белых квадратных кусков ткани.

– Портянки умеете вязать?

– Я умею! – поднял руку Георгий. Остальные молча помотали головами.

– Молоток! – улыбнулся кладовщик и протянул Жоре ткань. – Остальные – делай так: расправить портянку, положить на верх сапога и засунуть ногу в сапог. Вас потом научат с ней обращаться.

Из-за спины старшего прапорщика показался солдат, куривший на крыльце, которого Олег определил как старослужащего – «деда». Его полурасстёгнутый китель, походка вразвалку и сдвинутый на лоб головной убор было сложно спутать с заправленной формой того суетливого рядового, что выносил комплекты «полёвки» по первому зову кладовщика. «Дед» закинул на стол пять пилоток с прикреплёнными к ним красными звёздами. Прапорщик посмотрел на пилотки и спросил у разнузданного бойца:

– Он опять их забыл?

«Дед» отрицательно мотнул головой:

– Не. Это я сортировал. На выход же скоро, – после чего «старик» улыбнулся и тихо запел. – Пятнадцать дней, пятнадцать дней и вот я, мама!

Олег смотрел на то, как Жора ловко и аккуратно перемотал свою стопу белой тканью и надевал на неё сапог. «Что он такой быстрый и знающий? Он что, второй раз служить идёт? – подумал Путилов. – Да не, такого быть не может».

Кладовщик хлопнул ладонью по пилоткам, лежавшим на столешнице, и сказал:

– Так, барышни, одеваетесь долго! Хватайте свои пилотки, манатки, и вон в ту дверь! Быстрее! Быстрее! – начал прикрикивать военный на подходивших к нему парней, а затем совсем громко гаркнул. – Следующие!

Пятеро военнослужащих, облачённых в новую форму, похватали с пола одежду, в которой приехали на поезде и прошли через дверь, куда им указал кладовщик. За ней был небольшой коридор с двумя широкими дверьми слева, закрытыми на засовы. Минув коридор, парни завернули и вышли на железобетонную площадку. Она была похожа на массивные плиты у городских универмагов: шириной метра в три, она была вдоль всего деревянного склада, укрытая от возможных осадков металлическим навесом. Вдоль площадки стояло несколько грузовиков с натянутыми тентами. Высота площадки в пять ступеней над землёй идеально подходила под погрузку в кузов грузового автомобиля. Слева от выхода лежало несколько куч с одеждой – некоторые пиджаки и рубахи Олег видел на тех ребятах, которые ехали во втором вагоне. Около неё стоял и курил ещё один «дед» с расстёгнутыми верхними пуговицами кителя и приспущенным ремнём. Он посмотрел на вышедших со склада своими чёрными глазами и указал на кучи:

– Сюда выкидывай! И забудь! Сразу это всё забудь! Так легче будет, – после этих слов «дед №2», как его определил для себя Олег, сплюнул в сторону и сделал глубокий затяг. Парни выбросили вещи, в которых приехали из своих домов сюда, в Подгорск. Олег слышал, что рядом с этим городом стоит с десяток частей. Сам по себе регион Подгорска не выделялся каким-то передовым производством и, тем более, предприятиями оборонной промышленности. Вообще, Оральский военный округ располагался глубоко в тылу. Олег был рад тому, что служить будет более-менее близко к дому. Всего-то три сотни километров отделяют его от семьи и друзей. В Подгорске он раньше никогда не был, да и обычно сюда местных не отправляли. Ходили слухи, что военных нагнали в эту глушь из-за какого-то секретного оружия, а местных сюда не отправляли, чтобы избежать утечки информации. Да и вообще, он слышал разные байки об этих частях, но это всё были слухи: из его ближайших знакомых здесь точно никто не служил. Главными распространителями этих историй в Обуховске были заядлые рыбаки, что иногда выбирались в такую даль ради местных озёр, по рассказам очень холодных, но красивых. «Может, тоже их увижу, – думал Путилов. Он смотрел, как его кеды, что он только что бросил в кучу одежды, скатились вниз, обратно к нему. – Эх, два года. Ничего, кроме сапог». Олег чувствовал, что в конце дня «кирзачи» будет больно снимать. Как бы ни был прост и, возможно, хорош совет кладовщика, но к вечеру, смятая в носке портянка сотрёт его пальцы до костей.

– Как у тебя пилотка держится? – спросил у земляка Семён. Он всё пытался выправить свой головной убор так, чтобы тот не сползал на затылок и не сваливался на переносицу. При этом боковые части пилотки всё равно касались ушей.

– О, брат, – присвистнул Олег. – У тебя не выйдет! Тут размера на три больше, чем тебе нужно.

Действительно, верхний элемент формы на Семёне смотрелся ужасно. Никакого внятного треугольного очертания не выходило в принципе. Края головного убора постоянно скользили вниз по вискам. Как не пытался её нацепить на себя Семён, всё время она превращалась в какую-то смешную, неказистую шапку.

– Вот сукин сын! – выругался Семён. – Этот дембель себе нормальную отложил, а нам эту вынес! – Затем он повернулся к русому парню с родимым пятном. – Э, не хошь махнуться? У тебя голова побольше будет.

Макушку паренька, к которому он обратился, закрыла от летнего солнца пилотка меньшего размера. Гораздо меньшего.

– Не, мне и так нормально, – отказался тот, поняв, что иначе он также будет в этой огромной «шапке» похож не пойми на кого, но точно не на солдата.

– Ба-а-алин! – выругался Семён и снова поправил головной убор. Он сместил его немного назад, но из-за своей длины тот закрыл ему весь затылок.

– Потерпи немного, – не смог не улыбнуться из-за комичного вида земляка Олег, – доберёмся до части, а там поменяем.

– Ага, поменяем мы, – ехидно вставил новобранец, что имел татуировку на мизинце. – Что выдали, в том и останемся, если шевелиться не будем.

– Чё делать? – не понял русый.

– Крутиться и добазариваться, – выдал татуированный – «синий», как его обозначил для себя Олег. Произнёс «синий» это с какой-то напускной важностью, прищурив один глаз.

«Блатной что ли?» – подумал Путилов.

– А вы чё встали-то? – поинтересовался у пятёрки новобранцев «дед № 2».

Олег ответил вопросом на вопрос:

– А куда нам?

Солдат показал на дальний, пятый по счёту грузовик, стоявший под погрузку, с открытым бортом:

– Начиная справа, заполняем машины. Вам прапор не сказал что ли?

– Не, – отозвались новички.

Солдат сплюнул и покачал головой:

– Запарился Николаич: с самого утра принимает. Ну, вы идите, тут стоять не надо.

Парни зашагали к указанному грузовику. Под его тентом, на двух лавках, закреплённых по бокам, уже находилось восемнадцать человек. На каждом была надета новая, свежая форма. Семён не стал медлить и плюхнулся на свободное место с краю, одновременно поприветствовав всех сидевших в машине:

– Здоров, ребят!

Многократное «Здаров» послышалось в ответ. Олег расположился напротив земляка, проявив вежливость к остальным:

– Привет!

Он был доволен тем, что пока ещё есть реальная возможность попасть с Семёном в одно место и там столкнуться с трудностями службы вместе с уже более-менее знакомым человеком, а не в одиночку.

Оставшаяся стоять троица в общем-то и не спешила заскакивать в этот грузовик. «Синий» почти сразу развернулся к соседнему кузову и пошёл туда, позвав за собой Жору и русого.

– Пацаны, с Обуховска есть кто? – обратился к соседям по лавке Семён.

– Не.

– Нет.

– У меня тётка в Обуховске! – хлопнул в ладони коренастый невысокий парень в конце противоположной лавки. Он сидел на той стороне, что и Олег, но у самой кабины. – Я-то сам с Борьевки! Знаешь такое? За рудником.

– Знаю! За грибами туда как-то ездил. У меня дядя жил в Старом Заходе.

– О, так это рядом! – радостно выпалил паренёк. – Меня Коля звать!

– Я – Семён! А это Олег. Тоже наш, с Обуховска!

Олег приветственно поднял ладонь вверх. Николай по-деревенски, размашисто помахал ему в ответ.

Снаружи послышались шаги. К соседнему кузову кто-то подошёл:

– Восемь, – затем обладатель этого твёрдого волевого голоса приблизился ещё на пару метров – появился рядом с Олегом – и произнёс. – О! Сколько вас?

Это был офицер средних лет, ростом около 180 сантиметров. Его китель плотно стягивался ремнём, на боку болталась планшетка, перекинутая через плечо. Фуражка сидела на голове ровно: кокарда сверкала над переносицей. Его кожа была светлой, серые щеки на вытянутом лице намекали на недавнее бритьё. Его карие глаза окинули взглядом новоиспечённых солдат, сидевших в машине.

– Двадцать, – произнёс кто-то с середины левой лавки, быстро пересчитав отряд по головам.

– Ага, двадцать, – задумчиво пробормотал офицер и снова исчез. Олег успел заметить, что на его погонах было по четыре небольших звезды. Форма того же цвета, что и на нём самом: тёмно-зелёная. Такие же чёрные сапоги, но начищенные до блеска. Голос этого офицера прозвучал теперь за тентом, в паре метров:

– Так, вы четверо, за мной!– раздались гулкие звуки шагов по деревянному настилу соседнего кузова.– Сюда!

К открытому борту подошли Жора, русый и «синий». С ними был ещё один парень: немного полноватый, в очках, с кудрявыми короткими волосами, торчавшими из-под пилотки. Офицер тоже подошёл к кузову:

– Садимся! Там, в конце, поплотнее сгруппируйтесь!

Все подвинулись, сжались. «Синий» и Жора смогли втиснуться на освободившиеся края лавок.

– Плотнее давай! Места ещё много! – сказал офицер.

– Нет места! Так сжались, что щас яйца лопнут! – ответил кто-то из глубины кузова.

– Ну так ты поднажми! Зачем тебе яйца? Баб всё равно два года не увидишь! – с улыбкой сказал офицер. Затем он хлопнул стоявшего подле него пухлого бойца по плечу и указал вглубь кузова. – Садись туда, прям на пол, спиной к кабине, – он перевёл взгляд на русого новобранца. – А ты здесь сядешь, у борта, когда его поднимут. Только не выпади, смотри!

Полноватый военнослужащий, чуть пригнувшись, поковылял вглубь, затем плюхнулся на пол и опёрся спиной на металл кабины через тент. Офицер достал из планшетки лист, ручку и затем обратился к сидящим: