Проект «Цербер»
Валентина Ивановна в этот момент набирала короткий номер телефона на своём мобильнике:
– Сына, ну зачем тебе это надо? Пусть лучше милиционеры приедут! Ну, тебе-то зачем ходить?
Никита, наконец, нашёл в сумке компактный электрошокер и перцовый баллончик. Он положил предметы в карманы и направился к выходу из квартиры. Проходя мимо мамы, он отодвинул мобильник от её уха:
– Не надо. Я просто с ними поговорю так, как они смогут понять. Ничего не будет.
Валентина Ивановна смотрела на него с тревогой:
– А может всё-таки в милицию?
– Нет, мам, – отрезал парень. – Не надо. Тут быстро – я скоро вернусь.
***
Бука вцепился руками в стояк отопления и пытался его вырвать. У него не было сил, но казалось, что если он этого не сделает, то его позвоночник рассыплется. «Здесь может быть только одна ось», – звучало в голове наркомана. Обезумев от боли, Бука снова начал царапать обои на стенах. И так уж вся кожа горела огнём, кости трещали, суставы набухали и перешёптывались, а теперь ещё и позвоночник исчезал! В квартире раздался звонок. Бука поковылял на полусогнутых ногах к входной двери: там было спасение, там было «лекарство»! Даже «кумара» начали отпускать, ведь сейчас он примет то, без чего так страдал! Но за дверью стоял не Штырь. На пороге был какой-то незнакомый короткостриженый парень. Бука застонал:
– Нееету! Ничего нееету! Нужно! Нужнооо!
Парень отпрянул от двери, достал что-то из кармана. «Ты чего, братан?» – прозвучало в голове Буки. Он уже не понимал: это спросили у него или он сам себя слышит? Силуэт парня стал смазанным – из глаз снова полились слёзы, в спине появилась режущая боль.
– Лекарство? – пробубнил сквозь плач Бука.
Человек явно что-то сжимал в кулаке и о чём-то его спросил. «У него есть, он просто играет, – пронеслось в голове наркомана. – Зачем так? Зачем?!» Бука повторил громче, но совсем нечётко:
– Лекарство! Дай лекарство!
Человек всё это время что-то кричал ему, но не хотел давать то, что было зажато в кулаке. Парень начал убирать вещицу обратно в карман и пятиться назад на лестницу. «Он сбежит! Сбежит! Лекарство!» – Бука взвыл от боли и, собрав воедино последние силы своего дряблого тела, прыгнул на незнакомца, чтобы не дать тому сбежать.
Никита, не задумываясь, встретил ударом кулака подавшегося к нему безобразного, сопливого, худого человека с ввалившимися глазами. Наркоман упал на спину и ударился затылком о стальной порог входной двери. Никита замер: «Встанет или нет?»
Человек, больше похожий на призрака, не двигался. Он лежал с открытыми глазами, по полу начала растекаться лужа крови.
– Мать твою! – громко выругался парень.
Сзади кто-то сорвался с места и побежал по ступеням вниз. Никита обернулся – по лестнице убегал такой же худой наркоман как и тот, что распластался перед ним. Через несколько секунд шум прекратился – свидетель выбежал на улицу. Никита бросился к телу, лежащему без признаков жизни. Он начал пытаться нащупать пульс на исколотой иглами руке человека, затем на его шее, после этого просто попытался услышать дыхание, но всё тщетно. Дрожащими пальцами Никита набрал короткий номер на своём телефоне:
– Алло, милиция! Тут самооборона…
***
Абрамов сказал матери, что он позвонил в скорую помощь, потому что соседу снизу стало плохо. Чтобы не оставлять человека в тяжёлом состоянии одного, он дождётся врача вместе с ним. Сын не хотел, чтобы мама видела его рядом с трупом над лужей крови. Милиция приехала довольно быстро: он услышал характерный для их машин звук двигателя у подъезда. Почти сразу после этого на кого-то напала собака: с улицы через окно на лестничной клетке донёсся лай и чья-то ругань. Затем прозвучал выстрел. Через мгновение дверь в подъезд открылась и по лестнице зашагали несколько человек.
– Вот сука! Только бы не бешеная эта псина была! – голос говорившего был раздражённым.
Наконец, Никита увидел наряд: трое милиционеров, один из которых был в рубахе, брюках и фуражке. На брюках были видны отпечатки пыльных лап.
– Лейтенант Кузнецов, – представился офицер, – это вы зво…– он оборвал фразу, заметив около одной из дверей труп в луже крови. Милиционер изменился в лице и отступил назад. – Руки вверх, лицом к стене!
Один из сержантов, поднимавшихся за ним, скинул с плеча короткий автомат, второй блюститель порядка достал пистолет из кобуры.
Никита торопливо начал объяснять:
– Да не, тут вот что было: я спускаюсь…
Его оборвал громкий приказ офицера:
– Молчать! К стенке!
Сержант передёрнул затвор на автомате и прицелился Никите в грудь.
Парень с испугу начал делать всё, что ему говорят. После того, как он встал лицом к стене и вытянул руки, его сильно ударили сзади под колени – ноги непроизвольно согнулись. Лицо впечатали в штукатурку стены и начали заламывать руки. На запястьях щёлкнули наручники.
– Никита! – крикнула Валентина Ивановна, выбежав из квартиры на шум, чтобы узнать, что там на лестнице происходит.
– Мам, я невиновен! Честно!– крикнул ей сын. Сержанты быстро увели его вниз по ступеням.
Глава 3. Герой
За 3 года и 5 месяцев до создания «Объекта 80».
Дачники проводил лето традиционно: на грядках и шашлыках. Посёлок Горьяново не был застроен особняками богатой элиты. Это место, удалённое от города, не отличалось красивыми видами или местами для промыслов. Здесь обосновались люди попроще: средний класс – семьи работников образования, медицины, разных отраслей промышленности. Некоторые участки были выданы владельцам ещё при строительстве социализма, а остальные – выкуплены новыми хозяевами у последних спивавшихся аборигенов. Местных семей осталось всего ничего – менее десятка. Они подрабатывали у городских сторожами зимой, о чём вовсе не жалели: другой работы попросту не было во всей округе. Да и с появлением дачников продуктовая лавка стала ездить гораздо чаще. Переулок Красный, зелёные обочины которого запылились из-за высохшей грунтовки, располагался на окраине посёлка. Несколько рядов одноэтажных домиков из кирпича, бруса с двускатными крышами своей тенью укрывали от солнца приехавших «на грядки» людей. В одном звучала музыка из радиоприёмника, в маленькой кухне другого гремел стук ножей о деревянные досочки: готовили окрошку. Напротив крайнего домика из силикатного кирпича, узкие окна которого скрылись за тёмным деревянным забором, стоял мальчик. Сложив ладони у рта в форме рупора, Максим начал протяжно звать свою подружку:
– Наааастяяя! Нааастяяя!
В правом окне детская ручка отодвинула нижнюю часть белого тюля. Смугловатая девочка выглянула на улицу, увидела мальчишку и радостно ему помахала ладошкой. Спустя мгновение в окошке уже никого не было. Максим опустил руки и начал ждать. Он решил попинать камешки в канаву, отделявшую участки на Красном от дороги. Ему легко было представить себя футболистом: спортивные штаны тёмно-синего цвета с тремя белыми косыми полосками на кармане и серая футболка с черепахами-самураями были формой его личной команды. Он раз за разом вёл «мяч» мимо воображаемых защитников и отправлял его на дно сквозь зелёную тину, похожую на натянутую сетку «ворот». «Матч» продлился недолго: входная дверь дома хлопнула и к калитке уже прошлёпала Настя, одетая в зелёную майку с феями, джинсовую складчатую юбку, немного не доходившую до колен, и розовые резиновые тапочки. Перемахнув через короткий мостик, девочка оказалась на обочине и протянула Максиму что-то зажатое в кулаке:
– Привет! Это тебе!
– Привет! Спасибо! –мальчик принял угощение в виде сушки и шоколадной конфеты, которую тут же раскрыл да отправил себе в рот. Фантик он положил в карман, вспомнив о нравоучениях, которые читала ему мачеха: «Не сори направо и налево!» Настя была чуть ниже и младше Макса, но это не помешало детям сдружиться в городском дворе и отправиться в путешествия по Горьяново и окрестностям: их семьи были соседями и там и тут. Несмотря на то, что Настя – девочка, она была той ещё авантюристкой. Любившая лазить по зарослям кустов, кидаться стеклянными бутылками в стену, стрелять ягодами из напальчника и гоняться за котами, она быстро вошла в круг доверенных лиц Максима. Дети смело отправлялись на поиски приключений, даже не задумываясь, что кто-то из них мог рассказать родителям о том, где именно они были и откуда на самом деле новые синяки и ссадины.
– Что мы сегодня будем делать? – спросила девочка.
Максим ответил ей сквозь хруст сушки во рту:
– Похимичить можно, потом на речку пойдём.
– Давай, – заулыбалась Настя. Она смахнула за ухо свои тёмные волосы, постоянно налезавшие на глаза, и случайно увидела, что за ними кто-то наблюдал, выглядывая из-за угла на перекрёстке. – Ой, а кто это?
Максим посмотрел в направлении пальца подружки и увидел ещё одного ребёнка, который был явно ими заинтересован, но не решался показаться и поэтому шпионил из-за куста черноплодной рябины, перекинувшей свои ветки через забор углового дома.
– Пошли, посмотрим, – предложил мальчишка и двинулся вперёд.
– Пошли, – отозвалась каким-то странным тоном Настя, но не стала отставать от друга.
Ещё издали Максим прокричал:
– Выходи, мы тебя видели!
Когда до перекрёстка оставалось метров двадцать, ребёнок окончательно покинул своё укрытие и вышел на дорогу, перепрыгнув канаву. Это оказалась девочка примерно их возраста, со светлыми рыжеватыми волосами. На ней было летнее жёлтое платье в чёрный горошек, а на её ногах – бежевые сандалии.
– Тебя как зовут? – спросил мальчишка.
– Ксюша, – смущённо ответил ребёнок. – А вас?
– Я Максим.
– А я Настя! А что у тебя ноги пузырчатые? – решила придраться смуглянка к расцарапанным коленкам, на которых были красные пятна.
– А это я…это я об крапиву, когда к кусту подбиралась, – смутилась девчонка.
– А почему ты от нас пряталась? – спросил Максим.
– Я не знаю, – тихо ответила Ксюша, отведя взгляд.
– Пойдёшь с нами химичить? – решил перейти к делу мальчуган.
– А это как? – заинтересовался ребёнок.
– Мы тебе покажем, – сказал мальчишка и махнул рукой, предлагая идти за ними.
– Эх, – еле слышно вздохнула Настя.
***
Дети шли по тропинке вдоль крайних участков. Виляя между кустами ольхи, прыгая через ямы и канавки, взбегая на заросший старый отвал, они приближались к одному из любимых мест: заброшенному коровнику. Ксюша шла последней.
– Ты где загорала? – спросила она у шедшей чуть впереди неё Насти.
– Нигде, – ответила та, – а что?
– Ты такая загорелая, как будто с родителями на море была.
– Нет! Я всегда такая была, – отмахнулась Настя.
Ксюша продолжила:
– Вот бы мне такой всегда быть! Мама говорит, что красивые и богатые женщины всегда загорелые, а у меня кожа сгорает быстро, загар совсем не пристаёт. А это красиво!
Настя расплылась в широкой улыбке:
– А я такая сама по себе!
Дети вышли на узкую грунтовую дорогу с растрескавшимися серыми пятнами высохших луж. Осталось спуститься с холма и преодолеть овраг. Угол заброшенного здания уже был виден впереди.
К разговору подключился Максим:
– А я слышал, что кто загорает, тот может умереть. У него проявляется рак на коже!
– Кто тебе такое сказал? – прыснула с удивлением Ксюша.
– Мама с тётей Олей по телефону говорила, и я это слышал, – с важным видом заключил мальчуган.
– А вот ты докажи! А почему в кино Изаура не умерла? – не унималась Ксюша. – Она там загорелая!
– А кто такая Изаура? – спросил в ответ Максим.
– Что делает рак? Где?– заинтересовалась Настя. – У меня на ухе пятно родимое есть, это уже рак проявляется? Я теперь умру?
– Это рабыня, – ответила Ксюша, удивляясь, что кто-то может этого не знать.
– Нет! Рак – это когда болит так же сильно, как будто тебя всю клешнями зажали, – протараторил мальчик.
Под шум этого разговора, в котором все перебивали друг друга, детвора добралась до разваливающейся постройки.
– Ой! А что это? – произнесла Ксения, рассматривая потрескавшуюся кирпичную стену с дырой вместо двери. Этот торец одноэтажного здания был шире любого дома в посёлке. В небольших прямоугольных окнах не осталось деревянных рам, там поселились лишайник и плесень. Около дыры валялось много битого кирпича и зелёных осколков стекла.
– Это коровник, – ответил Максим. – Ты его раньше не видела?
– Нет, а тут и коровы есть? – Ксюша заглянула в дыру.
Настя засмеялась, наблюдая, как девочка крутит головой в поисках скота:
– Ты что, дурочка? Тут никто не живёт!
Максим тоже улыбался:
– Коров пастух караулит на поле, с другой стороны, – он махнул на здание перед собой.
– Я не знала, – покраснела Ксюша. На её светлом лице очень быстро распространялся цвет смущения.
Троица прошла через дыру внутрь. Коровник стоял заброшенный уже около десяти лет. Длинное здание строилось государством для размещения целого стада в три сотни голов. Но сейчас деревянные загоны были выломаны и растащены на дрова. Лотки поилок забились мусором и грязью, в некоторых местах произошёл обвал деревянной крыши. Ржавые ворота впереди оставались закрытыми, но все равно сквозь множество мелких отверстий в них проходил солнечный свет. У некоторых кирпичных колонн в центре образовались провалы грунта. Из этих ям несло сыростью, землёй. Окна одной из боковых стен были закрыты зелёными ветвями ольхи: кусты разрослись вдоль неё почти по всей длине. Рядом с торцевой стеной, через дыру которой дети пробрались в постройку, не хватало большого куска под окном. Обвал кирпича произошёл на несколько рядов и закончился где-то в полуметре от пола. В этом месте стена была тёмной и мокрой, а на полу валялось много тонких красных керамических пластинок. Неподалёку стоял импровизированный стол из почерневших старых досок, лежавших одним концом на мятом ведре, а вторым – на столбике, сложенном из обломков выпавшей каменной глыбы. Дети направились к этому шаткому предмету постапокалиптического интерьера.
– Это –наша ланбаратория. Максим – учёный, а я – ланбарат,– сказала Настя новенькой. – Ты тоже можешь быть ланбаратом.
– А что нужно делать? – с интересом спросила Ксюша.
– Банки открывать, – ответил Максим. – Вот там они стоят.
Мальчик показал на находившийся неподалёку обломок стены. Настя в этот момент уже тащила к столу пыльную банку белой краски, с бортиков которой свисала паутина. Между стеной и глыбой Ксюша обнаружила ещё пару ржавых банок с красками коричневого и чёрного цветов. Этикетки на них давно выцвели, вымокли и стали совершенно нечитаемыми. Рядом с банками лежал чёрный пластмассовый кубик с отломанной крышкой. Было видно, что внутри кубик состоял из нескольких металлических пластин, соединённых друг с другом. Между ними блестели капли каких-то жидкостей. От этого куба пахло очень неприятно.
– А что это? – спросила Ксюша.
– Что? – посмотрел в её сторону Максим, ковырявший палкой землю в одной из ям в полу.
– Вот эта чёрная вонючая штука, что это? – указала пальцем на странный предмет девочка.
– Это аккумулятор, не двигай его, – спокойно ответил мальчик и продолжил ковыряться в земле.
– Мы его не трогаем, – произнесла Настя, вернувшись за второй банкой краски. – Максим сказал, он может ошпарить. Мы иногда из него водичку шприцом набираем.
– Ааа, – протянула Ксюша и аккуратно, чтобы не запачкать платье подняла с пола оставшуюся банку.
Максим выкинул палку и пришёл к столу с чем-то зажатым в кулаке:
– Так, можно начинать опыты на инопланетянах.
Мальчик разжал пальцы и на доски упало несколько дождевых червей.
– Фууу, – сморщила нос Ксюша.
Настя засмеялась:
– Не нравятся? Мы их покрасим, и тогда они не будут такими мерзкими!
– Правда? – с надеждой спросила Ксения.
– Да, смотри! – Настя схватила ободранную кисточку, валявшуюся под столом, макнула остатками ворса в белую краску, а затем ткнула ею в голову одного из червяков. Обитатель почвы не был готов к таким жизненным трудностям и попытался дать дёру, но пополз на свою беду в сторону капли краски, из-за чего измазался ещё больше.
– Хи-хи, – Ксюше начала нравится это игра. – А давайте ещё что-нибудь сделаем!
Максим, с серьёзным видом какого-нибудь учёного, спросил свою подружку:
– Старший ланбарат, где предыдущий инопланетянин, которого мы поймали и посадили в тюрьму?
– Он тут, – с азартом крикнула Настя и нырнула под «лабораторный стол» за пустой пластмассовой бутылкой. На бутылке болталась более-менее узнаваемая этикетка с названием «Буратино». На дне прозрачной ёмкости покоился жук-плавунец. Девочка открутила крышку и повернула горлышко к столу, резьбой вниз. Жук упал своим панцирем на сужение перед отверстием и застрял там.
– Даваааай! – недовольно проворчала Настя и начала энергично трясти бутылку. Жук катался по пластику, но так и не вывалился оттуда.
– Дай я, – протянул руку Максим.
– Я сама хочу! – крикнула девчонка и отодвинула бутылку подальше от друга.
– У тебя не получается, – стоял на своём мальчишка.
– Сейчас получится! – отмахнулась Настя, стуча горлышком по доскам. В этот момент жук вывалился наружу и остался на столе.
– Аааа! Я же говорила! – торжественно заключила смуглянка.
– Ха-ха! – улыбнулась Ксюша и пару раз хлопнула в ладоши. – А что мы с ним будем делать?
Максим ей ответил:
– Сейчас нам очень важно получить от него всё, что он знает. Для этого нам потребуется «зелье правды». Набери его в том аккумуляторе, – мальчик достал из-под стола пустой шприц и протянул его своей новой помощнице.
За стенами постройки раздалось протяжное мычание: «Муууу».
Ксюша вернулась, держа в руке наполненный шприц. Она положила его на стол и спросила у ребят:
– А вам не страшно?
– Чего? – не понял Максим.
– Жук не кусается, – сказала Настя, пытаясь успокоить девочку.
Ксения продолжила:
– Я слышала от бабушки, что здесь есть бык, который людей бодает! Он уже одного мальчика насмерть забодал! Она мне говорила не ходить сюда.
Максим махнул рукой:
– Быки есть, но они старые, с облепленными жопами. С ними пастух ходит – ничего не будет.
Снаружи донеслось ещё несколько «Мууу». Возникли звуки топота.
– А! Что это? – испугалась Ксюша.
Максим и Настя прислушались к происходившему на улице.
Прозвучал пьяный мужской голос: «Куда ты, Митька? Митька! Юдаити! Дара, ять!»
Что-то пробежало около ворот, задев створки. Ворота скрипнули, но остались на месте. Дети уже совсем забыли про игру, они внимательно смотрели на дырявые ржавые листы стали, сквозь которые проходил свет. Лязгнул амбарный замок, висевший с той стороны: его кто-то двинул.
– Аааа! – завыл человек на улице. Снаружи донёсся лай собаки и гневное мычание скотины. Топот копыт вдруг возник совсем рядом, за стеной, затем он сместился вдоль неё к воротам.
«Бах!» – что-то вновь ударилось о подгнивший металл.
– Бежим! – закричал Максим и ринулся к дыре, через которую дети пролезли в постройку. Мальчик проскочил первым: Настя и Ксюша немного замешкались. Когда девочки оказались снаружи, они застали мальчугана замершим в странной позе: руки раскинуты, правая нога выставлена вперёд.
– Максим, ты что?! – закричала Настя.
– Тихо! – шикнул ей в ответ мальчик и указал на угол, у которого стояла собака и смотрела в их сторону. Пёс был высоким в холке, с длинной свисавшей шерстью смешанной окраски: низ был белым, а верх в чёрных и коричневых пятнах. Вытянутая морда оскалилась белыми зубами. «Рыыы!» – собака злобно зарычала и медленно пошла в их сторону.
Ксюша заплакала и выдавила сквозь слёзы:
– Что нам делать?
Максим быстро схватил ближайший кирпич, лежавший у его ног, и швырнул его в зверя. «Гав-гав!» – собака ещё больше разозлилась, хоть кирпич и не попал в неё, но всё же остановилась.
– Давай спрячемся в коровнике! – крикнула мальчику Настя.
– Нет, не успеем! Бегите, когда я скажу, – произнёс Максим, – а я его задержу!
Ксюша начала реветь, и казалось, что это ещё больше раззадоривало собаку. Мальчишка видел в глазах зверя ненависть. Он уже представлял, как вытянутая пасть будет его кусать. Пёс снова начал движение. Максим был готов схватить новый камень и метнуть его, с криком: «Бегите!», но тут из-за угла за хвостом собаки вышел мужчина. В сапогах и чёрных брюках, соломенной шляпе и клетчатой рубахе с закатанными рукавами, пастух со всего маху стеганул собаку плетью, зажатой в окровавленной руке.
«Уиииуу», – заскулил пёс и попыталась оббежать человека, но получил новый удар плёткой по спине.
Пьяный пастух рычал на зверя:
– Ах ты, сука, Дара! Меня кусать? Кто Митьку упустил? Кто Митька упустил, спрашиваю?
Максим, воспользовавшись ситуацией, схватил девчонок за руки и потащил их в сторону от коровника, приговаривая: «Давайте быстрее!» Дети бежали сквозь кусты обратно к домам: впереди встревоженная Настя, за ней зарёванная Ксюша, хлюпавшая носом на ходу, а за ними Максим, постоянно оглядывавшийся назад. Спустившись с холма к пруду на окраине посёлка, ребята решили отдышаться. На берегу водоёма паслись гуси. Пара птиц заинтересовалась маленькими двуногими существами. Гусаки вытянули шеи, зашипели, распустили крылья и начали нагонять детей сзади.
– Отойди! – крикнул Максим и, схватив первую попавшуюся палку, побежал на наглых птиц. Его ещё потряхивало от прошлой стычки, а тут новые неприятности подкрадывались своими перепончатыми лапами – мальчик рассвирепел. Гуси не ожидали такого поведения и быстро ретировались. Пока пернатые выполняли манёвр, в хвост одной из них прилетел обломок палки, отчего птица ускорила отступление. Макс ругнулся запрещённым мачехой словом, оглянулся и увидел, как Настя ищет для него второй метательный снаряд. Мальчик посмотрел на плывших к противоположному берегу гусей и решил, что сражений на сегодня достаточно. Когда он вернулся к подружкам, Настя успокаивала Ксюшу, которая всё никак не могла перестать плакать. Маленькая черноволосая смуглянка обнимала теревшую глаза рыжеволосую девочку и приговаривала:
– Тебя больше никто не съест, мы всех прогнали!
Максим погладил по голове плакавшую Ксюшу, надеясь, что это поможет. На дороге показалась машина милиции. Она ехала вдоль дачных домиков. Пролетев на скорости мимо пруда и поравнявшись с ребятами, автомобиль остановился. Открылась дверь и оттуда вышел младший лейтенант в фуражке.
– Башерова есть среди вас?
Настя удивлённо повернулась к милиционеру:
– Я – Башерова Настя.
Милиционер открыл ей заднюю дверцу машины со словами:
– Давай скорее, тебя бабушка ищет!
Настя хотела что-то спросить у милиционера, но не стала. Она повернулась к Максиму:
– Пока! Я, может быть, вечером погулять ещё выйду! Пока, Ксюша, – добавила она новой подружке и побежала к машине. Милиционеры уехали, и только после этого Максим понял, что в небе всё это время был чёрный дым: в Горьяново горел чей-то дом. Мальчик спросил у заплаканной, но более-менее успокоившейся девочки:
– Где ты живёшь?
– На Солдатской, – выдохнула Ксюша. У неё были мокрые щеки и красные глаза, а её платье стало мятым и немного грязным.
– Не бойся, я тебя защищу, – после этого мальчишка взял девчонку за руку и повёл в сторону Солдатской улицы.
Глава 4. В путь
В год создания«Объекта 80».
Артур поднимался по гранитным ступеням на третий этаж. Старая трёхмаршевая лестница шириной в пару метров красноречиво намекала на прошлый век. Её изящный деревянный поручень был покрыт лаком. Сами перила, выкованные неизвестным мастером столетие назад, являлись предметом культурного наследия. В спину учёного, сквозь широкое окно светило майское солнце. Артур оставлял мокрые следы на красивой мозаике лестничных площадок. Эта весна оказалась щедрой на кратковременные, но сильные ливни, покрывающие тротуары города пятнами луж. В левой руке Радеев держал сложенный зонт, а в правой нёс любимое угощение жены своего лучшего друга. Дойдя до заветной двери квартиры № 9, Артур нажал на потёртую кнопку звонка. На этаже было просторно: ни детских колясок, ни велосипедов. Участки расписанных стен красиво переливались морскими сюжетами. Эти картины, сотворённые по штукатурке, хитро обыгрывали даже промежутки между входными дверьми. В доме вандализм был невозможен: большинство жильцов так или иначе связаны с искусством, а охрана внизу несла службу на удивление достойно. Дверной замок щелкнул, и на пороге учёного встретила невысокая женщина лет шестидесяти в бледно-розовом платье.
– Здравствуй, Артур! Заходи! – она отступила назад, дав дорогу гостю.
– Привет, Лиза! – бодро отозвался Радеев и зашёл в коридор просторной трёхкомнатной квартиры. – Вот, к чаю, – он протянул хозяйке торт в квадратной пластиковой упаковке.
– Ой, медовик! – расплылась в улыбке Елизавета. Сквозь линзы очков её глаза искрились радостью встречи. – Я отнесу его на стол! Ты раздевайся, проходи! – она подхватила десерт и понесла его в гостиную.