Проект «Сияние». Стреляй первой

Возможностей как следует затариться всем самым необходимым на одной из самой крупных баз Братства Стали было в разы больше, чем где бы то ни было. Как-никак, это один из центров сбора всевозможных технологий, а значит и доступа к редким, но порой очень нужным штукам, которые в определённой ситуации помогут вам выжить. Как, например, тот же прицел с тепловизором. Установи такой на свою винтовку, и получишь преимущество перед противником, которое в определённый момент может оказаться решающим. Рации и гарнитуры с наушниками к ним, настоящие довоенные, хорошие фонари, батарейки, патроны всех видов и калибров, энергоячёйки, добротная, предназначенная для экстремальных условий одежда и обувь, провиант… Да много чего есть на складах Новой Цитадели, всего и не перечислить. Добраться до этих самых складов есть голубая – правда, заведомо несбыточная мечта любого рейдера, мусорщика, да и просто какого-нибудь обычного обитателя пустошей. Это вам не по окрестным помойкам шариться, обходя их по кругу в сотый раз подряд. У Братства Стали одни технологии стоят на службе у других, вернее используются для того, что бы найти, добыть и сохранить то, что уже найдено и добыто. Вот, например, может помните, я как-то уже говорил, что у Артуро Родригеса, известного торговца оружием из Даймонд Сити, патроны покупать не буду, а лучше закуплюсь в Братстве? Поясню, почему. У Родригеса патроны откуда, как вы думаете? А оттуда же, откуда и у большинства местных – я Содружество имею в виду. А именно, от парочки кланов с побережья на западе, промышляющих переснаряжением этих самых патронов – релоудингом в промышленных масштабах. Бригады мусорщиков, рыскающие по развалинам, которым конца-края не видно, набирают, где попадутся разнокалиберные гильзы, как правило стреляные и разной степени паршивости. Приносят их на станцию приёмки, которые есть , как правило, во всех более-менее крупных поселениях. Там приёмщики их сортируют, отбирают более-менее пригодные к релодингу, а оставшийся ненужный хлам попросту выбрасывают. Старатели получают свои крышки за проделанную работу, всем спасибо, все свободны. Кстати, даже найденные старые, ещё довоенные, но хорошо сохранившиеся патроны всё равно потом разбирают и снаряжают заново. Почему так делают – объяснять не нужно, я надеюсь? Единственный и довольно таки большой плюс таких патронов – это оболочечные пули заводского изготовления. Но в остальном… Мне приходилось стрелять такими. Всё равно процент осечек довольно высокий. Но хоть попадаешь туда, куда целишься.

Так вот, когда на станции приёмки накапливается достаточное количество гильз, их упаковывают в мешки и отправляют в клановые мастерские, где и переснаряжают. Некоторые старатели-мусорщики специально только поиском и сбором гильз занимаются, но таких всё же довольно мало. Казалось бы – а что такого плохого в переснаряжённых патронах? Ведь раньше, ещё в довоенные время многие стрелки этим занимались, практикуя релодинг боеприпасов для своего оружия, особенно те, кто практиковал высокоточную стрельбу на дальние дистанции. Ключевое слово здесь – «для своего». Логика тут простая. Не буду углубляться в тонкости этого дела, как и в то, что отличающиеся на тысячные доли дюйма патронники дают разное раздутие гильзы, и заново снаряжённые патроны, стрелявшие прежде из одного ствола, могут попросту не влезть в патронник другого. Скажу лишь, что переснаряжённые кустарями-любителями, они не идут ни в какое сравнение с боеприпасами, выпускаемыми автоматическими производственными линиями в Братстве Стали. С соблюдением всех довоенных технологий, а как же иначе. Другое дело, что далеко не у всех есть доступ к подобной технике, как и к необходимым материалам и веществам. Подчёркиваю – к работающей технике. И уж точно нигде вы не найдёте специалиста, способного эти машины привести в чувство, настроить и заставить работать. А в Братстве Стали такие специалисты есть, как и функционирующие станки. Вообще, для меня до сих пор загадка, где эти самые кустари-артельщики, которые снабжают переделанными боеприпасами всю округу, берут некоторые составляющие для сборки патронов. Ну, пули-то они сами отливают – это как раз несложно. Но оболочек у них, у пуль этих самых, нету и стволы засираются свинцом довольно быстро. Да и точность при мощном заряде и безоболочечной пуле крупного калибра оставляет желать лучшего. А для полностью автоматического огня подобные боеприпасы так и вовсе малопригодны. Но главное – чего я вообще не пойму, это где они берут капсюли… Ведь это самое узкое место в изготовлении патронов для стрелкового оружия. Да и вообще любых патронов. Хм… Не понятно. Ну, порох-то можно ещё, зная рецептуру, из каких-нибудь заменителей замешать… как мне кажется. Или нет? Вот тут могу ошибаться, химик я тот ещё. А вот капсюль «на коленке» вряд ли смастерить получится, это совершенно определённо. В общем, загадка. Ну, как-то так.

Когда я вернулся в рубку, Нора полулежала в своём гамаке с книжкой в руках. Она слегка раскачивалась, свесив ногу вниз и отталкиваясь носком ботинка от пола. Увидев меня улыбнулась, перевернула страницу и снова углубилась в чтение. Я же подошёл к вещам и полез в свой рюкзак. Найдя нужную мне вещь, вернул поклажу на место и направился обратно на палубу, по пути нагнувшись и чмокнув жену в щёку – не удержался. Когда вышел на корму, неутомимые Защитники по прежнему обменивались ударами, чередуя их с уклонами и блоками. Их конечности мелькали, соединяясь в неуловимые глазу комбинации. Молодцы парни, что тут скажешь. Я бы ни с одним из них на кулаках померяться не хотел бы. Тут точно без шансов. Ну, кому рукопашный бой, а кому-то и кое-что другое… Я отошёл к противоположному борту, туда, где был узкий проход, идущий вдоль стены надстройки. Там я нацепил на руку одну штуку, за которой я ходил в кубрик и лазал в рюкзак. Эта вещь мне понадобится для упражнений. Я уже где-то с полгода регулярно тренируюсь – ну, стараюсь тренироваться в выхватывании пистолета из кобуры на скорость. Очень полезный навык, скажу я вам. Особенно в настоящее время. И поверьте, практиковаться я начал в подобном не от того, что мне заняться больше нечем. Однажды, в недалёком прошлом навык быстрой стрельбы, которым в совершенстве владеет один мой хороший знакомый, можно сказать друг, спас жизнь нам обоим. Не умей Ник со скоростью молнии выхватывать свой револьвер, и с той же скоростью стрелять не целясь и рассуждая, лежать бы нам, скорее всего, двумя хладными трупами на покрытом металлической плиткой полу в том чёртовом убежище. Вернее – это я хладным трупом стал бы, Ник и так не сильно теплее окружающей среды. А всё потому что он синтетик, или, говоря проще – синт. Это я сейчас про Ника Валентайна, сыщика из Даймонт Сити говорю.

Пристегнув к правому запястью ремешками с застёжками наруч «утяжелителя» – это мой так называемый тренажёр, я достал из кобуры пистолет и разрядил его, вытащив магазин и выбросив патрон из патронника. Пощелкал затвором туда-сюда для пущего контроля, спустил курок и убрал оружие в кобуру. Потом встал лицом к борту, расслабился, опустив руки вдоль тела, после чего – раз! Быстро выхватил пистолет и направил его в борт, прицелившись в пятно возле края борта, просвечивающее сквозь слой краски. Убрал пистолет обратно. Снова выхватил и прицелился. Опять убрал. И вот так по возможности каждый день, хотя бы полчаса, а лучше час тренировки. До скорости Ника с его биомеханическими конечностями мне не дотянуться, конечно, и стрелять не целясь от пояса так же метко, как он у меня ещё очень не скоро получится, но кое-чего я уже достиг. Утяжелитель, выполненный в виде кожаного пенала с ячейками, в которые вставлены свинцовые пластинки, пристёгнутый к руке создаёт дополнительное сопротивление, причём довольно-таки ощутимое. Рука, конечно, быстро устаёт. Но зато без утяжелителя скорость, с которой оружие извлекаешь из кобуры, заметно возрастает. Пистолет кажется лёгким, будто пёрышко. Таким манером я стал сосредоточенно тренироваться, раз за разом выхватывая и убирая пистолет, не обращая при этом внимания на окружающую обстановку и игнорируя едкие ухмылки и комментарии, время от времени как бы невзначай посылаемые в мой адрес капитаном Трелони, в очередной раз вышедшим покурить на палубу из рубки управления. Кури, кури – может, быстрее сдохнешь, хе-хе. Когда я уже порядком устал и собрался передохнуть, случилось то, к чему мы точно не были готовы…

Нора. Патрульный катер «Гарпия», Атлантика.

В кои-то веки, наконец, выдалась возможность почитать книжку. Боже мой, сколько же я раньше читала! Будучи подростком я буквально «проглатывала» книгу за книгой, читая запоем и тратя порой на это занятие всё своё свободное время. Подруги прозвали меня «книжным червём», а маме порой приходилось чуть ли не силой выставлять меня на улицу погулять и подышать свежим воздухом. Я читала всё – и мировую классику от «Анны Карениной» и «Война и Мир» Льва Толстого до «Гамлета» Шекспира, и фантастику, и детективы – особенно любила произведения Чейза, и любовные романы… Да чего я только не читала! Даже когда родила – и тогда с книжкой не расставалась. Шона грудью кормлю, руками придерживаю, а у самой на столе книга раскрыта и я одним глазом туда заглядываю. Как мой муженёк пушки свои обожает и готов целыми днями с ними возиться, так я люблю литературу. Одно время даже писать пробовала. Давала подругам и маме почитать – говорили, что у меня неплохо получается. Но как-то дальше пробных заходов, результатом которых стали несколько исписанных шариковой ручкой тетрадок-черновиков, дело у меня не пошло. То одно, то другое… Всегда находились какие-то более важные дела, заботы, пожирающие время, которое в другой ситуации я могла бы потратить на упражнения в писательском деле. А мне это так нравилось! Когда-нибудь, если проживу достаточно долго, обязательно напишу книгу, в которой подробно опишу все наши приключения начиная с момента, как мы в самом начале Великой Войны спустились в Убежище 111.

Когда мы в Новой Цитадели были – так теперь Бостонский аэропорт, а вернее то, что от него осталось называют, то оказалось, что у них там библиотека есть. Представляете? Целая библиотека довоенных книг! Я Нейтана туда в первую очередь потащила – его там знают и мне позволили взять с собой пару книг на выбор. С возвратом, разумеется. Я выбрала «Короли и капуста» О. Генри и «Эпоха невинности» Эдит Уортон. Книги были далеко не первой свежести, с пожелтевшими страницами, но и не настолько ветхие, что бы рассыпаться в прах при первом же прикосновении. Я пообещала выдавшему их мне Писцу, заведующему библиотекой, что буду очень аккуратной. И вот теперь сижу-лежу в гамаке, наслаждаюсь чтением. Катер идёт, команда занята своими делами, я же предоставлена сама себе и пользуюсь моментом для собственного удовольствия. Нейтан заходил, что-то искал у себя в рюкзаке. Потом ушёл обратно на корму, не забыв поцеловать меня по дороге. Там, на корме Томпсон и Николсон тренируются, руками машут – мне в заднюю дверь со своего места их видно. Нейтан то же что-то такое затеял, с пистолетом что-то выделывает. Если приподняться, то в иллюминатор можно увидеть, как он раз за разом ритмично повторяет одни и те же движения. Пистолет на скорость выхватывать тренируется, что ли? Похоже на то. Ах да, точно – он же ещё дома мне про что-то такое говорил. Я тогда ответила «да-да», покивала, а сама о чём-то другом думала в тот момент, вот и вылетело из головы. Он, помнится, мне ещё тогда предлагал то же начать учиться пистолет из кобуры быстро выдёргивать. Я что-то там пообещала, потом закрутилось-завертелось и забыли. Теперь начнёт, небось, опять приставать с тренировками, хотя сегодня ничего не сказал. Ну, я ещё утром предупредила, что почитать хочу.

В кубрике как-то незаметно потемнело, я поняла, что напрягаю глаза, что бы разобрать буквы. Обернувшись, я посмотрела в прямоугольное окошко у меня за спиной. Небо затянуло серыми тучками, поднялся небольшой ветер, но дождя не было. Где-то далеко-далеко несколько раз сверкнуло, но раскаты грома до слуха не доносились. Судя по всему, «Гарпия» шла по самому краю грозового фронта. В иллюминаторы на противоположной стене вдруг стали видны покрытые водорослями огромные камни, гигантских размеров валуны, проплывающие в опасной близости от нашего судна. Видимо, по ходу маршрута мы наткнулись на одно из скальных образований, появившихся в результате сейсмической активности, о которых нас предупреждали, когда готовили команду к путешествию по океанским водам. Катер замедлил ход, из рубки управления донёсся громкий бас капитана, отдающего команды. Снаружи забегали, затопали матросы, перекликаясь друг с другом. Мимо открытой двери в направлении моторного отсека нетвёрдой походкой проковылял моторист Майк, загремел там чем-то. Я отложила книгу, вылезла из гамака и подошла к иллюминатору. Картёжники-посланцы в своём углу перестали шлёпать картами и сидели тихо, как мыши. Незадолго до этого Трамп, сыгравший с ними несколько партий, стал зевать, тереть глаза и в конце концов отправился спать, оставив напарников вдвоём коротать время с колодой карт. Сейчас же он проснулся и сидел в гамаке, мутными спросонья глазами непонимающе глядя на окружающую обстановку.

–Что случилось? – хриплым голосом спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Почему замедлились?

«Гарпия» сейчас двигалась со скоростью пешехода, медленно пробираясь среди скал, высившихся теперь с обеих сторон.

–Скалы кругом, – ответил за всех Нейтан, заглянув в кубрик. – В иллюминатор выгляни. Похоже, раньше их здесь не было.

–А-а, – равнодушно протянул Трамп. – Тогда понятно.

Он завалился обратно в гамак и закрыл глаза. Вот железные нервы у человека! Или просто такой пофигист по жизни, что всё ему до одного места, бывают такие. Защитники на корме перестали издавать резкие хэкающие звуки, с которыми они наносили удары, прервали свои занятия и теперь так же смотрели на завораживающее зрелище, которое разворачивалось вокруг нас. А скалы впереди и с боков не кончались, становясь всё выше и выше. «Гарпия» шла среди этого каменного нагромождения, сверху придавленного свинцовыми облаками уже около трёх или четырёх миль, а оно и не думало заканчиваться, простираясь во все стороны так далеко, что не хватало взгляда, что бы охватить всё это величие. Сразу стало как-то тихо вокруг, лишь вода едва слышно плещется о борта судна. Проникшись окружающим мрачным великолепием, люди на катере невольно притихли и настороженно поглядывали по сторонам. То и дело слышны были резкие возгласы вперёдсмотрящего, сидящего в специальной кабине на крыше рубки управления. Сейчас там находился чернокожий матрос Скамейка. Он предупреждал рулевого, если «Гарпия» слишком опасно приближалось одним из бортов к скалам. Ему сверху лучше видно, чем из рубки с её небольшими продолговатыми окошками. Тому, кто находился у штурвала и так приходилось вести судно почти вслепую, петляя среди гигантских валунов, словно в лабиринте. Два матроса встали на носу с обоих бортов с длинными шестами в руках, которыми не переставая прощупывали чёрную бездну впереди катера. Наконец, когда уже казалось, что скалам не будет конца, далеко впереди мелькнул просвет, обозначавший окончание каменной гряды. Но тут в окружающее безмолвие вторгся какой-то посторонний звук.

Сначала тихий и едва различимый, на самой грани слуха, он зародился где-то в глубине скал и с каждой секундой нарастал, звучал всё громче, заполняя собой всё окружающее пространство. Протяжное, на одной ноте звучание, в какой-то момент разделилось на два голоса, превратившись в напев, своей необычной мелодией проникавший в самую глубину души. Невозможно было не замереть в восхищении, начав прислушиваться к мелодии в попытке уловить каждый перелив, каждый оттенок этой чудесной песни. Спустя минуту все, кто был на катере превратились в статуи, неподвижными фигурами с закрытыми глазами и блуждающими улыбками наслаждения на лицах, застыв на месте, всем существом внимая чудесному песнопению. Всё это я отмечала той часть сознания, которая обычно наблюдает за происходящим как будто со стороны, отстранённо подумав, что так в древних легендах поют морские сирены перед тем, как навсегда увлечь в морские глубины впавших в гипнотический транс мореплавателей. Медленно повернув голову я увидела, что посланники Джесси Джеймса лежат кучкой в своём углу и не шевелятся, как и их товарищ, спящий сейчас в гамаке. Я посмотрела туда, где был угол Отступников. Специалист Олин застыл, склонившись над клавиатурой, пальцы лежат на клавишах, но не шевелятся, голова с закрытыми глазами безвольно свесилась на грудь. Плеска опускаемых в воду шестов и возгласов вперёдсмотрящего то же не было слышно, замолчал на полуслове капитан, гулкий бас которого перед этим непрерывно доносился из рубки. А прекрасный напев всё звучал и звучал, завораживая всё больше, магией звука вводя в глубокий транс каждого, чьего слуха он касался. Я почувствовала, как закрываются глаза, а сознание уплывает в дальние дали, заполняясь целиком и полностью волшебной мелодией. Я тряхнула головой, размахнулась и со всей силы дала сама себе пощёчину. Жестокий метод, и не сказать, что приятный, но действенный – в голове сразу же прояснилось. И тут боковым зрением я заметила, как мимо иллюминатора что-то промелькнуло, потом ещё и ещё. Кто-то или что-то проникло на катер извне и шныряло сейчас по палубе. Почему же команда бездействует?

На ватных ногах, пошатываясь и хватаясь руками за что попало я добрела до выхода из надстройки и выглянула наружу. То, что я увидела, не прекращая бороться с накатывающей с новой силой сонливостью, потрясло меня до глубины души. По катеру сновали существа, очень похожие на людей, но это были не люди. Голые, мокрые, склизкие, с лысыми продолговатыми головами, увенчанными маленькими костяными гребнями на макушке, они громко шлёпали по палубе босыми ступнями, похожими на миниатюрные ласты. Кожа у этих существ походила на шкуру акулы, но в отличие от акульей была тёмно-синего цвета. Всё это я успела разглядеть до того, как один из них повернул голову и посмотрел на меня. Физиономия пришельца доверия не внушала ну совершенно никакого, скорее наоборот. Как сказал бы Нейтан в подобной ситуации: «Ой бля, ну и рожа!». Прозвучало бы это по-русски, так выражаться он научился у Старика из Добрососедства. Мой муж вообще довольно много русских слов знает. Я его просила и меня просветить на эту тему, но Нейтан всегда отнекивался, ссылаясь на сложности освоения русского языка. По-моему то, что он произносит, это сплошь одни русские ругательства, вот и не хочет меня им учить. Ну, не хочет – и не надо, я и на родном английском хорошо материться умею, хоть и не люблю этого делать. Меня надо хорошенько из себя вывести, что бы я матюкаться начала.

Так вот, морда того, кто сейчас пялился на меня своими круглыми, как у рыбы и такими же бессмысленными глазами, человеческое лицо напоминала лишь очень условно. Носа нет, вместо него две узкие щели, лоб покатый, челюсти выдвинуты вперёд, как у пираньи. С двух сторон на шее возле плеч видны закрытые кожистыми пластинками узкие полоски жабер. Ихтиандр, мать его за ногу, самый натуральный! Простите – не удержалась. Разве мог подумать тот русский писатель, давным-давно написавший столь замечательную повесть о любви обычной девушки и парня, умевшего дышать под водой, что его фантазии три века спустя сполна воплотятся в реальность! Только эти вот натуральные, не книжные «ихтиандры», желания влюбляться в них сходу почему-то совершенно не вызывали, скорее наоборот. Так и хочется дать им по башке чем-нибудь тяжёлым. Это злодейское побуждение во мне вызвал тот самый мокрый гад, который сейчас вовсю глазел на меня. Поиграв в гляделки пару секунд, он моргнул вертикальными полупрозрачными мембранами, разинул неожиданно широко раскрывшуюся пасть, всю сплошь усеенную мелкими, но чрезвычайно острыми зубами и зашипел. Из разинутого рта существа на меня пахнуло смесью тухлой рыбы и водорослей, непередаваемым «ароматом» обдав буквально с головы до ног. Я на секунду аж зажмурилась от отвращения. А в следующую секунду увидела нечто такое, что заставило меня буквально взорваться от возмущения и перейти к активным действиям.

Синекожих тварей, вылезших из морских глубин и проникших на катер с каждой секундой становилось всё больше. Когда я вышла из кубрика, их было трое или четверо, во всяком случае, столько я видела на корме. Но сейчас набиралось уже с десяток и всё новые руки с перепончатыми когтистыми ладонями хватались за борт. Но возмутило меня другое: я увидела, как два синих гада подскочили к Защитникам Николсону и Томпсону, один из которых стоял на коленях, свесив голову на грудь и безвольно опустив руки, а другой и вовсе лежал ничком возле борта, время от времени вяло шевелясь. Схватив Томпсона под руки с двух сторон, они потащили его к краю кормы. Ещё секунда, и они попросту вышвырнут его за борт! Я не стала больше ждать, и зашипев в ответ на синемордого, отчего тот испуганно отшатнулся, бросилась на спину одному из тащивших в воду слабо упирающегося Отступника. Ну, бросилась – это слишком сильно сказано, я просто схватила внезапно неприятно ослабшими руками ближайшего ко мне «ихтиандра» за плечи и попыталась оттащить его от Томпсона. Попытку спасения товарища сразу можно было засчитать, как неудачную. Синий гад вывернулся, клацнул вонючей пастью прямо перед самым моим лицом и так двинул мне в грудь лапой с растопыренными пальцами, что я, словно лёгкое пёрышко, несомое ветром, улетела обратно в кубрик. Пролетела его весь и приземлилась у входа в ходовую рубку. Когда падала, нехило так приложилась головой об пол, благо он покрыт толстыми резиновыми квадратами, а то могла бы затылок в кровь запросто разбить.

А завораживающая песнь всё звучала, ни на секунду не умолкая, и люди на судне окончательно потеряли всякую волю к сопротивлению. Один только мой Нейтан по непонятной причине сопротивляясь гипнотическому воздействию упорнее всех, попытался дать отпор заполонившим палубу монстрам. Он, держась одной рукой за голову и ежесекундно ею встряхивая, другой вытащил – не выхватил, а именно вытащил из кобуры пистолет, гуляющей из стороны в сторону рукой направил его на самого здорового из «синих» и нажал на спуск. Но выстрела не последовало, лишь боёк сухо щёлкнул впустую. Патрона в патроннике не было. Видимо, находясь под мороком таинственной песни, многократным эхом отражающейся от окружающих скал, мой муж забыл, что разрядил пистолет перед тем, как начать тренироваться. Это и сыграло с ним злую шутку. Я, всё ещё лёжа на полу, через дверь кубрика видела, как житель океанской пучины широко замахнувшись ударил Нейтана по голове своей мускулистой лапищей. Тот только и успел, что подставить руки, попытавшись хоть как-то прикрыть ими голову. Отчасти защита ему удалась и удар, отклонившись от руки, прошёл вскользь. Но и этого хватило, что бы Нейтана снесло с ног, словно кеглю для боулинга. Он отлетел в сторону, с силой врезался в стену надстройки и медленно сполз по ней на пол. Его пистолет куда-то улетел, было слышно, как он несколько раз обо что-то звякнул. Я в ярости сжала зубы и попыталась сесть, оперевшись сначала локтями, а потом ладонями, и это мне, хоть и с огромным трудом, но всё-таки удалось. И в этот момент что-то произошло.

Звук таинственного песнопения не прекратился, но каким-то образом изменился, неуловимо перейдя в диапазон, близкий по своему качеству к ультразвуку. Человеческое ухо его уже вряд ли услышало бы, но вот моё тело отреагировало на него совершенно странным и неожиданным образом… Трудно описать испытанные на тот момент ощущения. Ближе всего будет, наверное, сравнить это с тем, когда случайно коснёшься пальцами оголённого провода под напряжением. Моё тело, начиная от кончиков пальцев на ногах и до самой макушки, будто сильный электрический разряд прошиб. От этого у меня глаза едва из орбит не повыскакивали и я чуть, пардон, не описалась потому, что тело сперва свело судорогой, выгнув дугой, а потом оно вдруг резко расслабилось. Буквально сразу за этим свет в глазах померк, пропал звук, но тут же вернулся и приятный женский голос внутри моей черепной коробки отчётливо произнёс: «Активация боевого комплекса «Возмездие»… Инициализация… Запрос нейросети… Подтверждение… Синхронизация с носителем… Провожу настройки параметров.» Мир вокруг меня вдруг замер, замедлившись настолько, что снующие туда-сюда на корме катера «синие», которых я видела через открытую дверь, двигались теперь не быстрее ползущей по дереву улитки, а водяные брызги сверкающими искорками медленно опускались на мокрую палубу. Я почувствовала, как мои мышцы вдруг налились силой, бурным потоком заструившейся внутри тела, пальцы сами собой сжались в кулаки и разжались, всё моё существо буквально распирало от бьющей через край энергии. «Синхронизация завершена. Произвожу поиск целей» – и тут же фигуры людей и вылезших из пучины морской тварей окрасились в разные цвета.

Люди засветились мягким зелёным светом, в то время как «синие» очертились ярко-красным контуром, а ещё в кубрике вдруг стало как-то заметно светлее. Я в замешательстве подняла к глазам руку и просто обомлела – сквозь кожу ладони пробивалось бледно-голубое сияние, от запястья к кончикам пальцев пробегали тоненькие светящиеся дорожки, похожие на непрерывные электрические разряды. И что интересно – всё это световое шоу у меня под кожей не вызывало ни малейшего дискомфорта в теле. Сидя на полу в кубрике я сияла, как рождественская ёлка! Потрясённая увиденным, я зажмурилась что есть силы и помотала головой, продолжая сидеть, как дура с растопыренными пальцами на вытянутой руке. Через пару секунд открыла сначала один глаз, потом второйой. Свечение, исходящее изнутри потускнело, дорожки-разряды пропали, а голос внутри головы равнодушным тоном произнёс: «Обнаружена неизвестная форма жизни. Предположительный статус – враждебный. Степень опасности – максимальная. Рекомендация – уничтожение. Запрос на подтверждение» – и замолчал, вернее – замолчала в ожидании. Замедленное кино вокруг меня продолжалось, а я по-прежнему не понимала, что происходит. Глядя в дверной проём, я отстранённо подумала, что красных фигур на палубе заметно прибавилось. «Повторный запрос на подтверждение уничтожения враждебных форм» – мадам в моей голове оказалась на редкость настойчивой. И тут я поняла – это же она меня спрашивает! Я – носитель. В эту секунду реальность вдруг начала ускоряться, фигуры на корме задвигались заметно быстрее, и я с ужасом увидела, как два «ихтиандра» почти уже перевалили через борт безвольное тело Защитника Томпсона. Хорошо ещё, что обладающий крупным телосложением Изгой был довольно тяжёл, и быстро справиться со своей задачей у водоплавающих не получалось. Но, как ни крути, они уже были близки к своей цели. Ещё пара секунд, и скованное гипнотическим трансом тело бедняги поглотит океан!