Анти-Горбачев-4

– Так вот, Джон, если совсем вкратце, написал следующее – лучшего для нашей страны руководителя, чем мистер Романов, не было со времен Сталина… или даже Екатерины 2-й, если ты помнишь, кто это…

– Она была русской императрицей, когда мы бились за независимость – она еще тогда поддержала нашу борьбу?

– Вот-вот…

– И твой Райан считает так на полном серьезе?

– Абсолютно.

– Аргументируй, – попросил Рейган, уставившись в свой настольный календарт, – потому что голословно это воспринимается с трудом.

– Пожалуйста, – пожал плечами Кейси, – всего у него четыре основных аргумента, перечисляю по пунктам. Один – про него я уже упомянул, ядерные арсеналы Советов сопоставимы с нашими, и никому не надо, чтобы ими завладели разные неадекваты. Два – Романов договороспособен, вы сами в этом могли убедиться в марте…

– Ты прав, – перебил его Рейган, – аргументы другой стороны он слышит и переговорные процессы вполне себе понимает и поддерживает. Но давай уже дальше.

– Три – мы очень слабо представляем противников Романова, но главный недостаток у них понятен, не явного лидера. А это значит, что после гипотетической победы оппозиции вполне вероятны новые стадии дележа власти… что в ядерной стране не слишком здорово.

– Страшно представить, – сказал после небольшой паузы Рейган, – что же там у тебя за четвертый аргумент…

– Не у меня, босс, – покачал головой Кейси, – а у Джона, но это не так важно. Итак, четвертый и последний довод в пользу Романова – по сведениям одного нашего источника он собирается сократить финансирование стран, выбравших так называемый путь социалистической ориентации. Если вообще не перекрыть полностью кран подпитки… а это, сам понимаешь, очень весомый аргумент за него.

– И какие у Советов объемы этого финансирования сейчас? – поинтересовался Рейган.

– Я специально запросил эти цифры у нашего русского департамента, как знал, что поинтересуешься, Ронни, – ухмыльнулся Кейси, – у них ведь не как у нас, финансовый год не сентябре начинается, а в январе… так вот, в прошлом финансовом году русские затратили на эти цели по официальным каналам 11,5 миллиардов рублей, а неофициально… эти цифры, конечно, не совсем точные, оценка наших аналитиков… еще 6 миллиардов.

– Почти 18 миллиардов их рублей, – задумался Рейган, – а напомни, весь годовой бюджет у них какой?

– 365 миллиардов в прошлом году, – тут же вылетело из директора.

– То есть пять процентов от бюджета… не очень много, но и немало. А еще уточни, что понимается под неофициальными каналами?

– Пожалуйста, шеф, – пожал плечами Кейси, – не афишируемые поставки оружия, например… в прошлом году значительные объемы стрелкового и бронетанкового вооружения из Советов отмечались в Эфиопии, Анголе и Никарагуа. Поддержка коммунистического и просто левого движения – напрямую наличными и безналичными деньгами и опосредованно через средства массовой информации и подкуп нужных людей во власти. Помощь в освоении природных ресурсов – она почти вся бесплатная.

– А вот наличные деньги, – заинтересовался Рейган, – это как? Чемоданами что ли возят?

– И так тоже бывает, – не стал отрицать Кейси, – обычно деньги прибывают в страну назначения с дипломатической почтой. А затем следует сложная агентурная операция по передаче… наши люди, кстати, пару раз вмешивались в такие процессы, но уже три года, как у нас негласная договоренность с КГБ – они не трогают наши денежные каналы, а мы не вмешиваемся в их вотчину.

– Значит, ЦРУ тоже передает деньги наличкой?

– А как же, шеф, – воскликнул Кейси, – тех же афганских моджахедов взять, они других способов денежного обращения не признают. Но наши объемы таких операций в разы меньше.

– Ну хорошо, – Рейган встал со своего места, прошелся кругом, присел пару раз и сел опять, – мы, кажется, отклонились от главной темы, с которой ты пришел.

– Есть немного, босс, – улыбнулся директор, – но это не страшно. Всегда можно к ней вернуться.

– Так вот… а что за тема-то у тебя была? – наморщил лоб президент.

– Поддерживать нам Романова или дожидаться, пока его свалят конкуренты, – напомнил Кейси.

– Вспомнил… про четыре аргумента твоего этого… Райана… я тоже усвоил. Понимаешь, Вилли, мне уже немало лет и быстро соображать я разучился – мне надо подумать.

– Конечно, босс, – с готовностью отозвался тот, – думайте, сколько надо – еще неделя по нашим предположениям у Романова есть.

И он встал, готовый закончить аудиенцию, но президент остановил его движением руки.

– А вот в порядке информации, Вилли, – тот сел не место, – если мы вдруг решим играть на стороне Романова, как мы сможем ему помочь? Я это не очень отчетливо уяснил…

– Очень просто, Ронни, – улыбнулся Кейси, – у троих наших источников, близких к Кремлю, есть выходы на оппозицию, так что ее планы мы узнаем в течение суток. Слить информацию в КГБ о том, когда и как они решат действовать, это вопрос техники и получаса времени. Так мы поможем Романову уцелеть.

– Спасибо, Вилли, – пожал ему руку Рональд, – я все понял и должен обдумать ситуацию. Я свяжусь с тобой, когда надумаю. До этого не предпринимайте никаких резких движений.

Улица Косыгина, 9

После ухода Примакова к Романову зашла его супруга, постучавшись предварительно, конечно – что такое госсекреты, она знала очень хорошо.

– У тебя неприятности, Гриша? – спросила она, сев рядом с ним на диванчик.

– А когда у меня одни приятности были, Вика, – буркнул в ответ тот, – я и забыл уже про такие времена.

– Но сейчас они особенно крупные, неприятности эти, – пригладила она его взъерошенную шевелюру, – я же вижу…

– Да, есть немного, – не стал отрицать очевидного генсек и неожиданно решился сказать и побольше, – убить меня хотят, вот что.

– Да у тебя одной охраны целый полк, – уверенно возразила жена, – неужели через нее проберется кто-нибудь?

– У американских президентов охраны еще больше, что не мешает регулярным покушениям на них…

– На Кеннеди намекаешь?

– Ну это самое известное, конечно, дело, – ответил Романов, – а так-то еще и в Рейгана стреляли, и Форда убить пытались, два раза, если не путаю, и Никсона хотели взорвать вместе с Белым домом. И все это за последние десять лет.

– Америка далеко, – не очень уверенно возразила Виктория, – и порядки там немного отличаются от наших. А у нас же ни одного политического лидера не убивали со времен… со времен Бухарина, кажется…

– А Берия, а Абакумов, а Кузнецов? – тут же вытащил из памяти контраргументы Романов.

– Кузнецов это же из Питера товарищ, – наморщила лоб жена, – на ленинградское дело намекаешь?

– Точно, на него, – ответил Романов, – в конце сороковых проредили всю ленинградскую верхушку до состояния выжженного поля…

– Но все равно это давно уже было, – не сдавалась супруга, – а с тех пор одного Хрущева только снимали со скандалом, да и то он живой-здоровый остался.

– Это радует, – по-прежнему сумрачным голосом отвечал генсек, – но не слишком сильно.

– Может, подробности расскажешь, – закинула удочку Виктория, – глядишь, я тебе и подскажу что-нибудь дельное…

– Да и катись она в гору вся эта секретность вместе с секретчиками и секретутками, – принял неожиданное решение Романов, – слушай и не говори потом, что не слышала.

И он коротко передал жене суть того, что услышал от Примакова. Виктория сидела молча, только периодически качала головой в разные стороны, а по окончании выступления Григория открыла, наконец, рот.

– Даааа, Гриша, многим ты оттоптал мозоли за эти полгода, очень многим.

– К мозольному оператору пусть сходят, – буркнул тот, – тогда ничего оттаптываться не будет.

– Я ж не в этом смысле, – немного смешалась жена, но быстро взяла себя в руки, – не надо было этот проклятый нацвопрос поднимать, тогда бы и жил спокойно себе. Кстати, совсем еще не поздно дать задний ход – тогда твои недоброжелатели уймутся. Хотя бы ненадолго, но перестанут строить тебе козни.

– Как там говорил один древнеримский товарищ, – наморщил лоб Романов, – чем мучиться с развязыванием гордиева узла, лучше сделать радикальный шаг и разрубить его к чертовой матери.

– То есть ты пойдешь до конца?

– То есть да… выпью свою чашу до дна, – с достоинством ответил Романов, – пусть даже она с ядом будет, эта чаша.

– Я поняла, я поняла, – пробормотала Виктория, – неуемный ты у меня какой-то… ну тогда слушай практичные советы бывалой домохозяйки…

Урочище Медео, Казахстан

Здесь неподалеку от знаменитого высокогорного ледового стадиона (где были, к слову побиты почти все мировые рекорды) притаилась госдача номер один Управделами ЦК КП Казахстана. И на ней бессменный руководитель республики товарищ Кунаев принимал двух высокопоставленных гостей из сопредельных регионов. Назовем их товарищ Х и товарищ У. Обращался он к ним примерно так же – как к Иксу и к Игреку.

– Давайте не будем ходить вокруг и около, дорогие гости, – обратился к ним Кунаев, когда они доели свои порции ароматного плова, заев его гуммой, местными пирожками с острой начинкой, и запив холодным кумысом, – и будем говорить о наших насущных проблемах.

– Без вопросов, – ответил Икс, – Динмухаммед Ахмедович (тот поморщился и разрешил называть себя Дини), – давайте о насущном, только… – тут он слегка поморщился.

– Что только? – переспросил Кунаев.

– Это дело требует какой-нибудь более существенной смазки, нежели кумыс… нет, я ничего не имею против национальных кухонь, но сейчас требуется что-то традиционное.

– Как скажете, дорогой Икс, – и Кунаев достал из встроенного в стол мини-бара бутылку запотевшей Столичной водки, – в имперских традициях есть что-то привлекательное.

– Это совсем другое дело, – раздвинул губы в улыбке Игрек, – давайте накатим за традиции.

– Возражений нет, – ответил Кунаев, разлив водку по рюмкам, – за традиции.

– А теперь по делу, – продолжил тему Икс, закусив кусочком аччик-гушт, – время Ч у нас назначается на послезавтра, девятнадцать пятнадцать, верно?

– Абсолютно верно, – подтвердил Кунаев, – проговорите последовательность действий, будьте добры. Вас тоже касается, товарищ Игрек.

– Тогда я начну, – откашлялся Икс, – послезавтра ориентировочно в восемнадцать ноль-ноль объект отправится в поездку по стране с так называемого Правительственного вокзала Москвы…

– Где это? – недоуменно поднял брови Кунаев.

– Это рядом с Ленинградским и Ярославским вокзалами, – пояснил Икс, – платформа, огороженная со всех сторон колючей проволокой, въезд на нее только с улицы Каланчевской…

– Знаю-знаю такую улицу, – откликнулся Кунаев, – идет от Трех вокзалов к Проспекту мира.

– Все верно, именно так… итак, в восемнадцать ноль-ноль, плюс-минус некоторое время, эскорт с объектом заедет с улицы Каланчевской на Правительственный вокзал…

– Стоп, – остановил его Игрек, – я слышал такую версию, что до этого вокзала идет спецтоннель от Кремля, по верху никто туда не ездит.

– Это слухи, – отмахнулся Икс, – от Кремля идут подземные ходы, но в Минобороны и на Лубянку, до Трех вокзалов слишком далеко.

Кунаев тем временем разлил по рюмкам вторую порцию, они выпили без слов, и тогда Икс продолжил.

– На вокзале его будет ждать правительственный железнодорожный состав, два локомотива и шесть вагонов.

– И что в этих вагонах, товарищ Икс? – поинтересовался Кунаев.

– Самый главный это вагон для первого лица, конечно – он бронированный и весит гораздо больше, чем стандартный МПС-овский. Примерно в полтора раза. И колесные пары у них не двухосные, а трехосные, в связи с большим весом. Кроме этого вагона, он в центре состава обычно располагается, имеются также два вагона для охраны, один для спецперсонала и один-два, дублирующие внешний вид правительственного. Для маскировки…

– Это понятно, – отозвался Кунаев, – давайте уже ближе к делу.

– Отправление спецпоезда по нашим данным назначено на восемнадцать-тридцать по Москве, – продолжил Икс, – через примерно сто пятьдесят метров поезд минует ворота Правительственного вокзала и выйдет на пути общего назначения в районе… в районе, – он вытащил из папочки карту Москвы, сверился с ней, – в районе Безбожного переулка.

– Странное название, – немедленно откликнулся Кунаев, – там безбожники жили?

– Просто когда-то, – ответил хорошо подготовившийся Икс, – здесь располагалась редакция журнала Безбожник.

– Это которым Емельян Ярославский руководил?

– Точно… Емельян Ярославский рядом с Ярославским вокзалом – такой парадокс…

– Мы отвлеклись, – остановил этот диалог Кунаев, – про Безбожник это, конечно, интересно, но не по теме…

– Прошу прощения, Динмуха… то есть Дини, – извинился Икс, – продолжаю по теме. Так вот, правительственный состав выйдет на пути общего назначения в районе Безбожного переулка. Далее он по нашим данным проследует под Рижской эстакадой в направлении станций Москва-3, Маленковская и Яуза.

– Конечный пункт маршрута известен? – спросил Кунаев.

– Точных сведений нет, – тут же откликнулся Икс, – предположительно это Горький либо Ярославль. Да это, в конце концов, и неважно, мы же планируем операцию гораздо ранее этой точки.

– Хорошо, продолжайте, – махнул рукой казахский лидер.

– Приблизительно за полчаса до планируемого подъезда состава к станции Маленковская, это у южной оконечности парка Сокольники…

– Еще одно странное название, – опять перебил его Кунаев, – неужели у нас в стране остались названия в честь руководителей антипартийной группы? Молотов переименовали обратно в Пермь, Каганович в Новокаширск, а Маленковская платформа, значит, уцелела?

– Нет, Дини, – пояснил Икс, – это в честь другого Маленкова, секретаря Сокольнического райкома – к Георгию он не имеет никакого отношения.

– Хорошо, продолжайте, – разрешил Кунаев.

– Так вот, за полчаса до подъезда состава к этой платформе в ста метрах от нее на мостике через Яузу будет установлено взрывное устройство большой мощности. Подрыв будет осуществлен непосредственно перед головным локомотивом… расчеты наших специалистов показывают, что весь состав целиком должен упасть в реку Яузу.

– Что за специалисты? – решил уточнить Кунаев.

– Надежные и проверенные товарищи, с опытом работы в горячих точках, – вступил в разговор молчавший до этого Игрек, – ручаюсь за каждого головой

– Ладно, – Кунаев побарабанил пальцами по лакированной поверхности стола, разлил остатки Столичной по рюмкам и задал следующий вопрос, – где гарантия, что объект не останется живым и здоровым в результате этой операции?

– Я еще не до конца все рассказал, Дини, – Икс залпом выпил водку и продолжил, – одновременно с подрывом моста в Яузу будет вылито около трех тонн нефтепродуктов… вот здесь, в полусотне метров вверх по течению. И они будут подожжены, эти нефтепродукты… получится, как в Сталинграде в 42 году, помните такое?

– Припоминаю… – с натугой согласился Кунаев, – страшное дело – меня как раз туда откомандировали с Алтайского комбината. Так, а где гарантия, что исполнители не попадут в руки КГБ? Девятка очень качественно работает… кстати, сколько человек задействовано?

– Шестеро, – ответил Икс и тут же перешел на официальный тон, – во-первых, товарищ Кунаев, исполнители знают только своего непосредственного руководителя, не больше, а его мы спрячем в надежном месте…

– Лучше ликвидировать, – без обиняков посоветовал тот.

– Рассмотрим и такой вариант… а во-вторых, пути отхода спланированы весьма тщательно.

– Откуда они возьмут взрывчатку? – продолжил бомбить вопросами Икса, – кто смонтирует взрывное устройство? Из каких источников появятся нефтепродукты и цистерна для их перевозки?

– Все это технические вопросы, – поморщился Икс, – думаю, что вам не стоит забивать ими голову. Лучше рассказали бы, что вы собираетесь делать по окончании операции «Маленковская».

– То есть вы ее так решили назвать?

– А что, название не лучше и не хуже других…

– Хорошо, немного расскажу о дальнейших действиях… ваша помощь, кстати, и там понадобится, но уже немного в другом направлении. Утром следующего дня созывается экстренное заседание Политбюро ЦК КПСС, которое назначает экстренный же пленум ЦК КПССС на завтра. Технология передачи власти у нас, в отличие от Америки, четко не оговорена ни в одном документе, поэтому придется импровизировать.

– Большинство удастся собрать, Дини? – задал наводящий вопрос Игрек.

– А не потребуется никакого большинства, дорогой, – ухмыльнулся тот, – в этом-то все и дело. Абсолютно любой персонаж из властной верхушки будет гораздо лучше, чем нынешний, и в межнациональные отношения не полезет. Таким образом, мы и решим наболевшие проблемы… по крайней мере на пятилетку вперед.

– Ну а все-таки, – продолжил настаивать Игрек, – кто, по-вашему, займет вакантное властное кресло?

– Или я или Алиев, – скромно ответил Динмухамед Ахмедович, – могли бы и сами догадаться.

Лермонтовская площадь, дом 2/1, МПС СССР

В приемную министра путей сообщения СССР товарища Конарева вошли двое молодых людей абсолютно идентичной внешности. Да и одеты они были одинаково.

– Николай Семенович занят, – тут же среагировала на их приход секретарша, немолодая и малопривлекательная дама в возрасте хорошо за сорок.

– По поводу нас ему звонили, – ответил тот из вошедших, который оказался ближе к ней, после чего он неуловимым движением раскрыл перед ее носом и тут же закрыл удостоверение бордового цвета.

– Да-да-да, – на автомате вылетело из секретарши, – я сейчас доложу.

И она нажала клавишу на аппарате громкой связи с министром.

– Николай Семенович, тут ээээ… из Комитета… ээээ… заходите, он вас ждет.

Двое одинаковых граждан строевым шагом проследовали в огромный кабинет, выходящий окнами прямиком на статую Михаила Юрьевича авторства Бродского.

– Очень рад вас видеть, очень рад, – произнес из-за стола министр, – Евгений Максимович мне звонил утром… чем обязан?

Молодые люди синхронно сняли свои шляпы, сели на приставные стулья рядом с необъятным столом министра, заговорил при этом тот самый, который показывал удостоверение секретарше.

– Меня зовут капитан Голубев, а его старший лейтенант Воробьев, – сообщил он Николаю Семеновичу. – Мы к вам по поводу внеплановой проверки Правительственного вокзала.

– С ним все хорошо, – тут же вылетело из министра, – контроль круглосуточный, муха не пролетит, все документы в порядке, можете убедиться на месте…

– Документы нам не нужны, – ответил Голубев, – пока, во всяком случае. Нам нужно проконтролировать систему безопасности важного государственного объекта.

– Все указания уже отданы, вас ждут на улице Каланчевской, – залебезил министр перед КГБ-шниками.

– Подпишите указание вашим сотрудникам, – выложил гб-шник перед министром лист бумаги.

Тот внимательно прочитал его, потом поставил внизу витиеватую полпись.

– Еще какие-нибудь вопросы? – спросил министр у них.

– На данном этапе нет вопросов, – они синхронно поднялись с места, – но в ближайшее время, возможно, появятся – будьте на связи, Николай Семенович.

И они так же синхронно вышли из высокого кабинет, а министр посмотрел в окно на бронзового Лермонтова, вытер платком пот со лба и сказал секретарше через громкую связь, чтобы никого не пускала в ближайший час.

А у капитана со старшим лейтенантом следующим пунктом посещения значились неприметные железные ворота на улице Каланчевской, за разворотным трамвайным кольцом маршрутов 7 и 13. Зарешеченное окошко открыл на удивление не дедушка-вахтер, а вполне себе моложавый и подтянутый мужчина со шрамом поперек правой щеки.

– Что надо? – сурово спросил он у стучавших, а они в ответ показали ему корочки со щитом и мечом, а также бумагу, подписанную министром.

– Заходите, – отворил он одну половинку ворот, – сейчас я вызову сопровождающего – на данной территории ходить без него не разрешается.

– Вызывайте, – согласился капитан Голубев.

Через полторы минуты от близлежащего серого бетонного здания типа «пакгауз» отделился сопровождающий в форме работника МПС. Он проверил документы у вошедших, козырнул и спросил:

– Что будем проверять?

– Схему охраны, – сказал Голубев, – в общем.

– Ясно… – задумчиво отвечал МПС-ник, – месяца не прошло с предыдущей проверки…

– Специфика нашей работы такая, – пожал плечами Голубев, – иногда пусто, иногда густо… с чего начнем?

– С периметра, я думаю, – ответил МПС-ник, – сначала вживую посмотрите, а потом схемы и документы или наоборот?

– Сначалавживую…

– Как скажете… – сказал железнодорожник и повел проверяющих по отработанному годами и десятками аналогичных проверок маршруту.

––

– Значит, автоматических пулеметов у вас тут не предусмотрено? – спросил в итоге Голубев.

– Слишком сложные штуки… это только в спецтоннелях метро есть, да и то снимают их в последнее время – кошек с собаками они там в основном расстреливают.

– Понятно… – почесал затылок Голубев, но тут нить разговора взял в свои руки его напарник Воробьев, – а как контролируются железнодорожные пути после выезда с этого объекта?

– Накануне дня Ч, – подтянулся МПС-ник, – всем службам на пути следования спецпоезда рассылается депеша с кодовым словом…

– С каким? – тут же поинтересовался Воробьев.

– Оно меняется время от времени, приказ о смене кодового слова рассылается два раза в год… на текущий момент это слово «Тополь-2».

– Не люблю тополя, – тут же отозвался Голубев, – у меня на них аллергия.

– Сочувствую, – дежурно высказался железнодорожник.

– И что делают службы по получении этого приказа? – продолжил свою тему Воробьев.

– Удваивают бдительность, раз, – отчитался тот, – проверяют пути, стрелки и технические сооружения на своих участках. Ну и конечно, задерживают попутные и встречные составы с целью обеспечить зеленую линию спецпоезду.

– Сколько раз проверяются пути после получения сигнала? – гнул свою линию Воробьев.

– Обычно один раз… – недоуменно посмотрел на проверяющих железнодорожник, – на более тщательный контроль просто не хватит ни времени, ни сотрудников…

– Этого недостаточно, – заявил Воробьев, – нужно ввести двойной контроль, последний обход путей сделать за полчаса до прохода состава.

– Слушаюсь, – сделал руки по швам железнодорожник, – со следующего месяца введем.

– Не с месяца, а с дня, – поправил его КГБшник, – сегодня должно быть выпущено такое распоряжение, а с завтрашнего дня вступить в силу.

– Слушаюсь, – покорно повторил тот.

– Документацию, я думаю, мы сегодня смотреть не будем… – задумчиво продолжил Воробьев, а напарник поддержал его кивком головы, – а лучше проедемся по путям в пределах Москвы – это можно организовать?

– Не сказать, чтобы совсем просто, – позволил себе вольность железнодорожник, – но в принципе возможно… надо подготовить дрезину-энергоагрегат.

– Сколько времени это займет? – спросил Голубев.

– Полчаса…

– Хорошо, а мы пока чайку попьем, верно, коллега? – спросил он у напарника, и тот сразу согласился с этим предложением.

В полчаса, конечно, подготовка тепловоза не уложилась, но через сорок минут они все же тронулись в путь – кроме уже знакомого железнодорожника (который представился наконец, как Семен Анатольевич) там имел место еще и машинист с помощником.

– Выезд на пути общего назначения, – прокомментировал Анатольевич проезд через большие зеленые ворота, – сейчас вольемся в ветку Ярославского направления.

– А там Ярославский вокзал? – спросил Голубев, показав направо и назад.

– Правильно, – подтвердил Анатольевич, – и Ленинградский тоже. Примерно в километре отсюда.

– Какие станции будут у нас по ходу движения? – продолжил свои вопросы КГБшник.

– Если мы едем по ярославскому направлению, то после того, как проедем под Рижской эстакадой, то сначала будет Москва-3, потом Маленковская, Яуза, Ростокино, Лосиноостровская, Лось, потом выезд за пределы МКАДа.

– Поговорим о ближайших, – сказал Голубев, – Москва-3 это что за платформа?

– О, это платформа с историей, – ответил Анатольевич, – в начале века тут заканчивался Транссиб, но со временем, конечно, его перенесли на Ярославский вокзал. Если коротко про станцию, то там две островных пассажирских платформы, соединенных навесным пешеходным мостом. Остановок транспорта рядом не имеется, до метро надо идти примерно 10 минут…

– До какого метро? – уточнил Воробьев.

– До Алексеевской, – пояснил железнодорожник и продолжил, – автобус останавливается в противоположной стороны, до него тоже 10 минут идти.

– Билеты там продаются?

– Нет, вокзал там отсутствует.

– Хорошо… – задумался Воробьев, – это вот мы сейчас ее проехали?