Чудов в Новый год

В лифте становится душно.

– Сейчас достану салат, – отвечаю мужчине. – Правда, придется немного подождать.

– Ничего страшного, – спокойно произносит он. – Я не тороплюсь.

Его последняя фраза вызывает у меня улыбку. Рома еще и издевается над ситуацией! Вот же… приколист.

Все-таки быть оптимистом просто прекрасно. Смотрю на мужчину и понимаю, что он не возмущен.

Не задумываясь о своих действиях, провожу параллель с Олегом и понимаю, что передо мной стоит абсолютно другой типаж.

Рома прекрасно сложен, спортивен и мускулист. Мужчине даже не требуется снять куртку и демонстрировать свою силу, ведь та без каких-либо усилий с его стороны видна и так.

Не то, что некоторым…

Олег бы уже изнылся и оборался, бил ногами по металлу и психовал, достал бы своими звонками диспетчера. И если раньше я считала это проявлением силы, то сейчас четко вижу, что была не права. Роман ведет себя совершенно иначе.

Он спокойно стоит неподалеку от нас, но я постоянно ловлю на себе его заинтересованные взгляды. Не пошлые и не похотливые, нет! Он наблюдает за мной и готов в любую минуту предложить свою помощь.

Где-то на глубине сердца зарождается слабость. Та самая, которую может позволить себе женщина, если находится в обществе настоящего смелого мужчины.

– Занимайся ребенком, – добавляет спокойно.

Поднимаю голову и робко ему улыбаюсь.

– Благодарю, – едва заметно киваю. – Не против, если я дочке включу мультики? – спрашиваю, надеясь на нормальный ответ.

Если скажет, что не согласен, то пусть сам тогда развлекает дочку! Потому что я уж точно не смогу.

– Нет, конечно, – говорит таким тоном, словно это само по себе разумеющееся. Я выдыхаю.

– Спасибо, – все, что могу сказать.

Радуясь, что мой смартфон заряжен по полной, я нахожу место в лифте, где ловит мобильный интернет и включаю Дашеньке ее любимые мультики.

– Смотри, – нажимаю на кнопку воспроизведения и показываю малышке мультфильм про озорных веселых котят, пусть смотрит.

Она радостно улыбается, акает и тянет ручки вперед. Я же пристраиваю телефон так, чтобы дочка до него не дотянулась, выключит ведь все и начнет плакать.

При данном уровне стресса моя психика слишком чувствительна к детским слезам. Они для меня сейчас под запретом.

Достаю пакет с воздушными гречневыми палочками, открываю его, вставляю трубочку в пачку с яблочным соком. И то, и другое ставлю рядом с доченькой.

Дашенька тут же берет две палочки из пакета, одну сразу засовывает в рот и жует. Вторую пихает, не успев проглотить первую.

Отлично. Ребенок занят.

Теперь можно заняться собой.

Наклоняюсь и достаю из багажника коляски так старательно засунутый туда пакет. Открываю и смотрю не слишком ли сильно помялось.

– У меня есть оливье и мимоза, – озвучиваю Роме выбор салатов. – Какой будешь?

– Оба можно? – спрашивает, робко улыбаясь. И эта его улыбка окончательно разбивает мою оборону.

– Конечно, можно, – отвечаю ему, чувствуя в груди небывалую легкость. – Правда у меня вилок нет, – виновато пожимаю плечами.

– У меня есть ложка, – мужчина достает из кармана куртки маленький мужской набор, в котором чего только нет. Но самое главное, там действительно есть ложка.

– Ух ты, – изумляюсь. – Тогда держи, – протягиваю Роме контейнер с салатом.

Он быстро стреляет глазами в разные стороны и хмурится.

– А ты? – спрашивает открыто.

– Я не хочу, – нагло вру.

Мой желудок, как назло, начинает урчать.

– Я вижу, – произносит с усмешкой.

Открывает свой инструмент, достает ложку и протягивает мне.

– Дамы вперед, – показывает на контейнер. – Кушай.

Скажи мне кто пару часов назад, что я буду сидеть в лифте с посторонним мужчиной и уминать с ним из одной тарелки, одной ложкой за обе щеки приготовленный на новогодний стол салат, я б рассмеялась.

Но сейчас я сижу, ем и понимаю, что ничего смешного здесь нет. Если бы Рома не нашел ложку, то нам бы пришлось кушать руками.

Есть хочется просто дико, я ведь не обедала, лишь покормила дочь. А потом произошла вся эта ссора с Олегом.

– Вкусно-то как, – с неподдельным восхищением произносит Роман. – Давно я такой вкуснотищи не кушал.

– Он у меня немного не вышел, – признаюсь. – Я не успевала сделать домашний майонез и пришлось покупать. С домашним майонезом все гораздо вкуснее.

– Верю, – кивает. – Моя матушка готовила его в детстве, когда в магазинах он был едва ли не деликатес.

Оу… Да мы с ним не так сильно различаемся в возрасте. Не ожидала.

– Вот и моя, – говорю в ответ. – После ее майонеза покупной не вкусный.

– Ну да, – соглашается. – Ни один ресторан с тем майонезом из детства не сравнится.

Сидим, разговариваем ни о чем и вдруг я себя ловлю на мысли, что мы с Ромой очень похожи.

Для меня подобное замечание становится самым настоящим открытием.

– Мимозу? – предлагаю, показывая на второй контейнер.

– А хлеб есть? – спрашивает открыто.

– Точно! – вспоминаю про половину белого, что не сожрал Олег. Он, видимо, его не заметил.

Я вчера испекла в хлебопечке целую буханку белого хлеба и половину обернула вафельным полотенцем и убрала чуть дальше. Сегодня меня это спасло.

А то ведь могла остаться без нормального хлеба.

Лезу в пакет, достаю половину и показываю Роме.

– Белый будешь? – спрашиваю у мужчины. Он с интересом смотрит на буханку и я ловлю удивление во взгляде.

– Только не говори, что ты и хлеб сама испекла, – произносит, находясь в шоке.

– Не сама, – говорю честно. – Пекла хлебопечка.