Папа для озорных апельсинок
Мчимся к выходу и успеваем выскочить на улицу строго перед тем, как водитель закроет дверь. Смеемся.
И вдруг я понимаю, что после этого мне становится легче. Словно со смехом вместе выливаются горечь, обида и страх.
А потом вспоминаю, что обещала девочкам нечто другое. Не кино.
– Мань, Сонь, – смотрю на своих девчонок. – А когда я вам кино обещала? М? – пытаюсь говорить очень строго, но у самой то и дело улыбка мелькает на губах.
Апельсинки мои делают весьма красноречивые моськи, переглядываются и вытягиваются по струнке.
– В автобусе! – произносят хором.
– Да-да, – кивает Маня.
Ну шпана моя… Ох, шпана!
Все в отца.
– Ладно, пойдем, – сменяю гнев на милость. Беру девочек за руки и иду в сторону кинотеатра. – Купим билеты, если найдутся свободные места.
Удивительно, но свободных мест оказалось довольно-таки много и мы без труда смогли пройти в зал. Я честно ничего подобного не ожидала.
Рассаживаю дочек в кресла, раздаю приобретенный в буфете поп-корн. Покупать одно большое ведро на всех с ними не имеет никакого смысла, ведь если Манечка выбирает соленый, то Сонечке нужен сладкий. И наоборот.
Они ни в какую не хотят есть кукурузу с одинаковым вкусом. Разное им подавай и все тут.
В зале звучит объявление с просьбой выключить звук на телефонах и прочих гаджетах. Я лезу в карман куртки, чтобы выполнить просьбу, но карман оказывается пуст. Другой тоже.
И в сумке его также нет.
По позвоночнику выступает холодный пот. Неужели я его потеряла?..
– Извините, можно позвонить? Я не могу найти свой телефон, – обращаюсь за помощью к сидящей рядом девушке.
– Да, конечно, – она без труда соглашается и протягивает мне свой смартфон.
С замиранием в сердце набираю свой номер, жду и морально готовлюсь услышать, что телефон отключен.
Но нет! Вместо этого одномоментно с гудками начинает вибрировать Сонин комбинезон.
Возвращаю смартфон его хозяйке. На автомате благодарю за помощь.
У меня шок.
Я голова была к чему угодно, но только не к тому, как все повернулось. От Сони я не ожидала ничего подобного, увы.
– Дочь, – вопросительно смотрю на малышку. Она отрывается от игры с сестрой.
– Что, мам? – спрашивает как ни в чем ни бывало.
– Ты без спроса взяла мой телефон? – я просто обалдеваю от ситуации. – Зачем ты спрятала его, Сонь?
– Мам, не ругай ее, – вмешивается в разговор Маня. – Это не Соня, а я, – берет вину сестры на себя.
– Мань, это я, – отвечает Соня.
– Зачем? – не понимаю. Я просто возмущена.
Но выказывать эмоции, не разобравшись, нельзя ни при каком раскладе. Я должна понять причину того, что произошло.
– Я жду, – требовательно обращаюсь к малышке. – Или говори, или прямо сейчас уйдем! – ставлю ультиматум и он спасает.
Соня вздыхает, достает смартфон из кармана утепленных брюк и протягивает его мне.
– Ты забыла телефон в автобусе, – поясняет дочка. – Я увидела и забрала.
– А почему сразу не сказала? – обалдеваю.
Теперь я испытываю стыд за мысли, что промелькнули в голове.
– Забыла, – пожимает плечами и отворачивается. Смотрит исключительно на экран, где начался мультфильм.
А я сижу в полном раздрае чувств и никак не могу справиться с разрастающимся в груди комом.
Глава 5. Вова
– Спасибо, – провожаю бригаду “Скорой помощи” до двери.
– На здоровье, – отвечает фельдшер. – Берегите свою мать.
– Стараюсь, – говорю искренне. Я действительно рад, что все обошлось.
Сестре надаю по первое число. Вот серьезно!
Как можно оставить родного человека в беде? Тем более тогда, когда тебя попросили о помощи.
Закрываю за медиками дверь, возвращаюсь к матери, проверяю еще раз ее состояние и с облегчением понимаю, что кризис остался позади.
– Вова, я знаю, у тебя дела, – говорит слабым голосом. – Ты езжай. Мне уже лучше.
– Мам, “Скорая” только уехала, дай хоть за тобой понаблюдать, – произношу, присаживаясь на кровать рядом с ней.
Трогаю лоб, прохладный и влажный. Это хорошо. Значит, температура начала отступать.
– Мне лучше, – мягко улыбается. – Честно.
– Я вижу, – произношу, стараясь внешне оставаться спокойным, но выходит не очень. От мамы не укрывается моя злость.
– Вова, Лиза врача ждет, – говорит, словно читая мои мысли. – У нее ребенок болен.
– И мать тоже, – цежу сквозь сжатые зубы.
– Мать взрослый человек, – отмахивается.
– Которая не вызвала “Скорую” из-за того, что потеряла зарядку от телефона, а тот сел, – констатирую факт. – Ну почему нельзя было дойти до соседей? Обязательно надо было до обморока себя доводить? – искренне изумляюсь.
Сейчас, когда опасность миновала и мама находится в сознании, я могу рассуждать более здраво. Но пока я до нее добрался…
– Я надеялась, что температура собьется, – виновато поджимает губы.
– Мама, мама, – качаю головой.
Завариваю ей чай, заказываю из аптеки лекарство, дожидаюсь доставку продуктов и варю куриный суп с лапшой. Я делаю все по-максимуму и не тороплюсь, хоть в офисе меня ждет куча дел.
Здоровье матери важнее.
Внимательно слежу за показателями температуры, кормлю маму супом, а сам параллельно отвечаю на сотню звонков. Завтра у нас серьезное собрание, и, видимо никто помимо меня оказался к нему не готов.
– Вовка! Ты уже здесь, – как ни в чем ни бывало говорит сестра, заходя в квартиру.
– А где мне быть? – недовольно бурчу на нее. – Врача дождалась? – спрашиваю, не скрывая своего истинного отношения к ситуации.
– Нет, не дождалась, – отвечает раздраженно и проходит мимо меня. Ставит на стол пакет, достает оттуда контейнер с куриным супом.
Достает тарелку, набирает половник и уже хочет налить, как замечает стоящую на плите кастрюлю с аналогичным блюдом.
– Да ладно?! – удивленно смотрит на меня. – Мой брат научился варить суп?
– Твой брат много чего умеет, – усмехаюсь.
– Вов, – Лиза разворачивается и смотрит на меня. – Врача не было, у Оленьки высокая температура. Я еле-еле смогла ее сбить.
– А наша мама не смогла, – констатирую факт. – Она даже “Скорую” вызвать не смогла, потому что у нее телефон разрядился!
– И как же тогда она справилась? – бледнеет сестра.
– Тебе лучше не знать, – бросаю сурово и выхожу из кухни.
– Вова! – Лиза бежит за мной. – Я прибежала, как только смогла, – начинает оправдываться.
Я просто иду в комнату к матери.
– Ну серьезно! – ловит меня за руку. Позволяю остановить. – Не надо на меня обижаться. Как только муж приехал, я сразу прибежала.
– Лиз, если бы я не примчался, то твой визит уже был никому не нужен, – говорю зло.
– Почему? – ахает.
– Потому что когда человек просит о помощи, то явно это делает не просто так.
Вырываю свою руку и иду к матери. С каждым шагом внутри все сильнее натягивается струна.
Я неимоверно зол на сестру, ведь можно было оставить ребенка на пару минут и проверить мать. В конце концов, она просила о помощи, а потом перестала отвечать на звонки.
Ну явно же что-то не так! Почему не проверить?
– Мам, ну ты как? – возвращаюсь в комнату.
– Лучше, сынок, – слабо улыбается мне. – Уже гораздо лучше. Спасибо.
– Вот и славно, – присаживаюсь рядом. – Может быть, давай я сделаю тебе чай?
– Не нужно, – кладет свою руку поверх моей. – Володенька, тебе ведь ехать пора.
– Мам, – говорю строго. – Сегодня я никуда не поеду.
– Он такой замечательный сын, что останется с тобой до утра, – Лизка вставляет в разговор свои пять копеек. – Держи, – ставит перед матерью поднос с угощением. – Я сделала тебе ромашковый чай с лимоном и медом и принесла сушеный имбирь.
– Спасибо, родная, – мать с благодарностью берет кружку и отпивает. – Очень вкусно.
Хочу сказать все, что думаю по этому поводу, но решаю держать язык за зубами. Матери и так плохо, не хочу еще сильнее ее волновать.
– Ой, – вдруг Лизка бледнеет. Протягивает мне телефон. – Вов, это ты? – спрашивает шепотом.
На экране видео с камеры наблюдения, где запечатлен как раз момент моего резкого въезда во двор и едва не произошедшее столкновение с ребенком.
Я, словно завороженный, смотрю на картинку, изучаю каждую деталь. Радуюсь реакции Ласточкиной и тому, что она оттолкнула свою малышку.
– Я, – киваю, соглашаясь. Нет смысла скрывать, все равно мое авто все здесь знают.
– Ты нормальный вообще? – начинает заводиться сестра. – Не пробовал ездить помедленнее?
– Лиз, если б я ехал медленнее, то наша мать была бы мертва, – отрезаю. Она становится еще бледнее.
– Опять вы ругаетесь, – возвращаясь в комнату из уборной, с досадой в голосе говорит мама. – Взрослые уже, а все никак не можете найти общий язык.
– Мам, Вовка едва не сбил девочку лет пяти – шести, – возмущенно произносит Лизка. Но меня торкает от кое-чего другого.
– Сколько ей лет, ты сказала? – впиваюсь взглядом в сестру.
– Да ты сам посмотри, – снова сует мне в руки телефон. – Лет пять ей, может чуть больше.
Смотрю на экран, а у самого в голове моментально срабатывает калькулятор.
Если дочерям Ласточкиной по пять с небольшим, то…
Да ну нет… Этого быть не может…
Глава 6. Аня
– Ну как? Вам понравился мультик? – выходя из кинотеатра на улицу, интересуюсь у дочурок.
Спускаюсь по лестнице, выхожу на площадку перед кинотеатром и тут же морщусь. Погода испортилась сразу в несколько раз.
После пройденного моросящего дождя на улице стало довольно-таки сыро, а сильный порывистый ветер пробирает аж до костей. Холодно, промозгло и противно.
Поскорее бы домой.
– Очень понравился! – одновременно отвечают и принимаются активно кивать.
Улыбаюсь. Несмотря на плохую погоду, на душе сразу становится лучше. Все-таки детская радость – заразная вещь.
Сеанс закончился минут двадцать назад, но поинтересоваться эмоциями раньше я не успела. Туалет, гардеробная и извечное “хочу поиграть в аэрохоккей” сделали свое дело, и в итоге мы вышли последними из тех, с кем смотрели мультфильм.
Я еле уговорила девчонок поехать домой! Время позднее, нам всем уже пора спать, завтра вставать рано.
У девчонок завтра садик, его нельзя пропускать. Там идет активная подготовка к утреннику и воспитатели очень просят приводить деток каждый день. А мне завтра нужно поехать в офис, и поэтому придется вставать раньше обычного.
Жаль, что постоянно не выходит работать из дома.
– На вторую часть пойдем? – спрашиваю у своих дочурок.
– Да-а-а! – хором кричат, видят качели и наперегонки уносятся к ним. Каждой обязательно нужно прибежать первой.
Улыбаюсь и качаю головой.
Мои неугомонные апельсинки.
Достаю телефон, включаю звук и понимаю, что уже неприлично поздно.
При помощи расписания понимаю, что автобус будет через двадцать минут и я вполне могу дать возможность немного покататься.
Не спеша направляюсь к веселящимся на качелях дочкам, слушаю их разговоры и не вмешиваюсь. Зачем? У них и без меня все прекрасно.
Снова начинает моросить мелкий противный дождь. Я ступаю под крышу, встаю сбоку от качелей и смотрю, как на асфальт падают мелкие капли.
Становится слишком мокро.
– Сонь, Мань, – зову своих. – Пойдем домой. Уже поздно.
Вам уже давно пора спать, а мне нужно еще успеть поработать.
– Можно еще две минуточки? – просит Манечка.
Хмурюсь.
– Пожалуйста, – добавляет Сонечка.
– Нам пора, – повторяю с нажимом.
– У-у-у, – разочарованно протягивают малышки, но тем не менее перестают раскачиваться.
Терпеливо жду, когда качели остановятся, и то и дело поглядываю на часы. Автобус скоро придет.
Апельсинки спрыгивают с качелей, подходят ко мне и поправляют свои рюкзаки. Я, хмурясь, смотрю на улицу, где с каждой минутой все сильнее идет дождь.
– Надеваем капюшоны, – прячу головы дочек от моментального намокания, ведь какой бы ни была хорошей и теплой шапка, она вязаная, а значит, влагу она не удержит. Только сильнее наберет.
Дождь начинает идти сильнее, и дорога до автобусной остановки уже не кажется таким хорошим вариантом, как пять минут назад. В голове мелькает идея вызвать такси, но я сейчас точно не найду машину с двумя детскими креслами, так что такси тоже не вариант.
Выхода у нас нет. Придется идти под дождем до остановки.
– Пошли, – беру за руки дочек и вывожу из-под козырька.
Мы начинаем свое движение бодрым шагом, но не успеваем пройти и десяти метров, как порывом ветра нас едва не сдувает. Холод пронизывает насквозь.
Что-то погода стремительно ухудшается, нужно поторопиться. Не хватало, чтобы мы попали в бурю. Ее ведь обещали ночью, но всяко никак не сейчас.
Чем дальше мы удаляемся от кинотеатра, тем темнее становится вокруг. В окнах жилых домов не горит свет, на улице не работают фонари и я еще сильнее начинаю напрягаться. Идти с детьми по улице в такую погоду и так не самое лучшее дело, а если вокруг темень, так совсем не хорошо.
Судя по всему, в районе нет света.
– Подождите, – останавливаю дочурок и оглядываюсь назад.
Здания кинотеатра тоже не видно.
Света нет.
Темень такая, хоть глаз выколи и не заметишь. И как назло, даже светофор погас.
– Мне страшно, – Сонечка начинает изображать испуг.
– Мне тоже, – шепчет Маня. Она как всегда вторит сестре.
– Давай бояться вместе, – предлагает Соня, и, не дожидаясь ответа, обнимает сестру.
– Давай, – соглашается та.
Стоят, дрожат вместе, напоминают двух мышат из старого мультфильма. Детвора.
А я все пытаюсь найти свой телефон, сотовой снова подевался куда-то…
Нахожу!
Включаю фонарик и с облегчением понимаю, что до остановки осталось не долго. Осталось перейти дорогу и все.
Мы успеем! Автобус должен вовремя прийти.
– Так, девочки, – протягиваю свободную руку Сонечке. – Держимся друг за друга, внимательно смотрим под ноги, стараемся не попасть в лужу и идем.
Проходим еще несколько метров и останавливаемся перед проезжей частью. Светофор отключен.
– Смотрим налево, – озвучиваю девочкам свои действия. Поворачиваю голову, они повторяют за мной. – Машин нет. Смотрим направо, – вновь поворачиваю голову. – Тоже.
Крепче сжимаю детские ладошки в своих руках.
– Идем.
Быстро переходим дорогу, но у меня вдруг падает телефон в самом неудачном месте. Оставляю дочек на тротуаре, сама спешу забрать аппарат.
Вдруг, словно из ниоткуда, появляется яркий свет, раздается визг шин. Внутри все обмирает, но я хватаю телефон и со всех ног кидаюсь назад.
Меня окатывает с головы до ног ледяной грязной жижей.
Стою. Обтекаю.
– Ты дура совсем? Глаза тебе для чего даны? Жить надоело?!! – из машины выскакивает мужчина и орет на меня.
Только вот его голос кажется мне слишком знакомым.
Оборачиваюсь. Свечу фонариком вперед.
Ну конечно…
– Куравлев! Сначала дочь едва не задавил, а теперь решил сбить меня?!
Глава 7. Вова
– Анька, блин, ты нормальная вообще?! – моментально накидываюсь на нее.
У меня перед глазами красной пеленой стоит ярость. Я с трудом соображаю. Злость перекрывает разум, и с этим уже ничего не поделать.
От переизбытка адреналина в крови меня аж трясет. Стоит только представить, что могло произойти, будь у меня реакция чуть медленнее или менее маневренный автомобиль, либо машина на встречке…
По позвоночнику выступает холодный пот. Мне становится по истине стремно.
Дважды за вечер я едва не налетел на пешеходов, был вынужден применить экстренное торможение и каким-то образом умудрился никого и ничего не повредить.
Это, блин, самое настоящее чудо.
Но тем не менее сейчас я просто нереально зол! И не только из-за едва не испорченного здоровья своей бывшей.
По сравнению с тем, что она скрыла от меня дочерей, попадание под колеса моего авто кажется сущим пустяком. Вот серьезно.
Она ведь никуда не попала.
А о том, что из-за этой дурынды мне пришлось забить на всех и вся и выкручивать руль, никто не подумал. Как и о том, что в другой стороне вполне могла стоять чья-нибудь тачка, а еще могли идти другие пешеходы.
Во дворе, хрен с ним, моя вина тоже есть. Признаю.
Но сейчас!
Сейчас я взбешен.
Дико просто!
Ласточкина меня сегодня добить решила? Сначала я едва не сбил собственную дочь, теперь Аньку саму.
Идиотка!
Хватаю ее за локоть и оттаскиваю на тротуар. Нечего устраивать разборки посреди проезжей части.
Вокруг нас такая темень, что хоть глаз коли. Нифига не замечаешь.
С трудом умудряюсь рассмотреть, что тротуар не пустой. Там стоят и во все глаза на нас смотрят две перепуганные девчушки.
Мои дочки…
– Отпусти нашу маму! – требует одна.
– Я тебя сейчас снежками закидаю! – угрожает вторая.
Бросаю на смелую малышку беглый взгляд и замечаю в ее руках массивную ледышку. Если прилетит, то мало не покажется. Даже с учетом того, что ее кинула кроха.
– Нечего на нашу маму кричать! – добавляет первая.
Девчушки сейчас очень сильно напоминают маленьких нахохлившихся бойких воробьев, которые готовы броситься на противника. Они понимают, что проиграют, но не могут устоять. Маму защищают.
Отважные девчонки. Прям все в меня.
Ну, Анька, ты у меня за молчание о них еще получишь!
– Отпусти! – шипит Ласточкина и дергает свою руку. Вырывается, делает шаг в сторону, но не успевает нормально ступить, как ее нога соскальзывает с ледышки, и Аня теряет равновесие. Снова.
Резко нагибаюсь вперед, хватаю ее и прижимаю к груди, где в бешеном ритме бьется сердце.
– Угомонись, – рычу сквозь крепко сжатые зубы.
Ни одна баба не в состоянии вывести меня из себя. Ни одна, блин!
Кроме Ани.
Ласточкиной даже не приходится особо напрягаться, чтобы в моей груди разгорелся пожар. Порой ей достаточно было одного-единственного слова.
И если раньше нас обоих спасала постель, то теперь…
Теперь мне дико хочется схватить ее за плечи, хорошенько встряхнуть и заставить, наконец, уже понять, что она не кошка и у нее не семь жизней.
– Тебя не учили смотреть по сторонам? Ты вообще соображаешь, что я мог тебя не заметить? – не скрывая эмоций, высказываю свои чувства.
– Потому что следить за дорогой нужно, а не строчить сообщение своей очередной бабе! – шипит. Ее взгляд пылает.
– Если бы я сообщение строчил, – говорю, резко понизив голос. – То тебя бы уже не было в живых, – отрезаю.
Подхожу к машине, открываю пассажирскую дверь.
– Залезайте, давайте, – даю команду.
Девочки вопросительно смотрят на мать, та стоит и молчит. Она в шоке.
Ох, ну за что мне досталась именно она? Неужели судьба не могла послать кого-то другого?
– Аня, – произношу с нажимом. Впиваюсь взглядом в нее. – Очнись, – говорю. – Бери дочерей и быстро в машину.
Ласточкина вдруг оживает, хватает детей и гневно сверкает глазами.
– Никуда мы с тобой не поедем! – отвечает, не скрывая злость.
Собирается развернуться и отправиться на остановку. Дурында!
Время уже позднее, автобусов нет, а на улице непогода только усиливается.
– Слушай, если тебе на себя плевать, то ты хоть о детях подумай, – намеренно давлю на слабое место.
Я Аньку знаю очень хорошо, она никогда не поставит себя на первое место, если рядом будет кто-то, кого она очень сильно любит.
– Девочки, в машине тепло, – применяю запрещенный прием. – Вы не замерзли еще? Не хотите погреться?
Стою. Жду.
Сердце грохочет в груди.
Ну же, давайте… Соглашайтесь!
– Мамочка, можно нас дядя домой отвезет? – тихонько спрашивает Аню та самая кроха, которая хотела закидать меня ледяными снежками.
– Мне холодно, – говорит вторая. – Ручки замерзли.
– Автобуса нет, – киваю на пустую дорогу.
С того места, где мы стоим, открывается отличный вид на город, и при желании вполне можно рассмотреть едущий общественный транспорт за две-три остановки.
Ласточкина бросает на меня предупредительный взгляд. Он полон ненависти и она своих чувств по отношению ко мне не скрывает.
– Давай я до дома вас довезу, – опять предлагаю.
Молчит.
Мимо проезжает авто. Оно окидывает каждого из нас светом фар и вдруг я замечаю, что Ласточкина с головы до ног промокла.
Решение приходит само. Моментально.
– Так, девочки, – подхожу к своим дочерям и беру их за руки. – Давайте, бегите в машину, – даю им команду.
– Не смей! – шипит Аня.
Но девчушки уже усаживаются на заднее пассажирское и захлопывают за собой дверь. Видимо, действительно, замерзли малышки.
– А то, что? – ухмыляюсь недобро. – Покусаешь?
Смотрю на Ласточкину, вопросительно выгнув бровь, тащусь от бури эмоций, что бушует в ее глазах, а затем делаю самое безрассудное, на что только способен.
Подхватываю Аню на руки, поднимаю, перекидываю через плечо и несу свою кричащую и дерущуюся ношу к автомобилю.
Глава 8. Аня
Я дико злюсь на Куравлева и не собираюсь скрывать этого. Даже если отбросить наше прошлое, он за сегодняшний вечер превзошел сам себя.
Надо ж было дважды едва не сбить меня. Дважды за вечер!
Это просто какой-то кошмар.
Напугал моих дочерей, облил меня с головы до ног ледяной водой с реагентами и грязью, а сам стоит напротив и даже не спешит извиниться.
Ну разве не гад?
– Давай я до дома вас подвезу, – предлагает. Вот, блин, само благородство.
А где ты был, когда меня надо было из роддома встречать? М?
Ах, да! Ты же сказал, что тебе не нужны ни дети, ни семья. Что ты не нагулялся еще и не насладился свободой.
Всю беременность я была одна. Без тебя! Без поддержки родных, которые даже что случилось не поняли.
Я одна ставила на ноги наших детей. Одна пахала ночами, пока малышки сладко спали в кроватках.
Никогда не прощу всего, через что мне пришлось пройти. Не прощу! Пусть даже не пытается извиниться.
Поочередно смотрю на своих дочерей. Малышки устали, замерзли и им пора спать, я все понимаю.
Но в машину к Куравлеву ни за что не пойду. Он для нас никто. Пустое место. Чужак.
Он же ехал куда-то? Вот пусть и уматывает!
Открываю рот. Хочу сказать Куравлеву, чтобы валил на все четыре стороны, как этот гад опережает меня. Подходит к дочерям, берет их за руки и уводит к машине.
– Так, девочки, – не спрашивая меня, ведет дочерей. – Давайте, бегите в машину, – дает им команду и они без промедления ее исполняют.
Теряю дар речи.
– Не смей! – шиплю со злостью, смотря на него.
Но малышки не слышат меня и не видят мой гнев. Они, весело переговариваясь, усаживаются на заднее сидение и захлопывают за собой дверь.
Больше я их не вижу.
Кровь вскипает.
Я едва заставляю себя промолчать. Мне хочется столько всего ему высказать, что мало не покажется. Эмоции переполняют.
А он стоит и видит, как я бешусь.
И моя реакция его только забавляет!
– А то, что? – спрашивает с опасным блеском в глазах. Я прекрасно знаю, что за этим стоит, но не останавливаюсь.
Не желаю видеть и слышать его. Он исчез из моей жизни на несколько лет, так пусть и продолжает наслаждаться своей желанной свободой.
– Покусаешь? – Куравлев прямо читает мои мысли.
Между нами аж искрит. Эмоции зашкаливают, напряжение запредельное. Стоит поднести спичку, так тут же рванет.
Мало не покажется никому. Мы ж больше не сдержимся.
Вовка намеренно тянет, выводит меня из себя. Ему всегда нравилось видеть, как я закипаю от бури эмоций.
И вот сейчас, спустя несколько лет, я все так же пылаю рядом с ним. Ни один другой мужчина так и не смог добиться подобных эмоций.
А Куравлев наслаждается моей реакцией на себя. Он буквально тащится от того, что меня выводит.
Смотрит на меня. Ухмыляется. Делает пару широких шагов, сокращая до минимума расстояние.
Все происходит так быстро, что я не успеваю среагировать и отойти. Я не понимаю, что он задумал. Теряюсь.
Но тут же чувствую на себе стальное кольцо сильных мужских рук, меня моментально прижимают к себе и отрывают ноги от пола. Сердце ухает в пятки.
Вовка поднимает меня вверх, перекидывает через плечо и твердым шагом направляется к своей тачке.
– Отпусти меня! – кричу на всю улицу. Я вне себя от гнева.
Вот же гад!
Бью Куравлева кулаками по спине, брыкаюсь, вырываюсь, пытаюсь лягнуть ногами, но у меня ничего не получается. Он только усмехается и крепче держит меня.
– Козел! Сволочь! Скотина! – ни на секунду не замолкаю. Продолжаю колотить его по спине, но Вовка не реагирует.
Прет как танк. Не остановишь!
Промокшая насквозь одежда неприятно липнет к телу, мне дико холодно, аж зубы стучат. Но внутри меня бушует такое адское пламя, что я готова сжечь всех вокруг.