Двойняшки под ёлку для папы Мороза

Глава 5. Люда

– До дома поедем на автобусе, – выглядываю на улицу и объявляю сыновьям.

Дороги заметены и они банально не дойдут до дома, а на снегокате я их даже половину пути не протащу.

Тротуары не расчищены, под ногами сугробы местами доходят до середины икры, а тропинки такие узенькие, что едва-едва один человек пройдет. По дороге передвигаться то же не вариант.

Если посмотреть на дороги во дворах, то вообще страшно становится. Мешанина из снега, на прокатанной колее вместо асфальта снизу лед, а посередине – утрамбованный снег, по которому далеко не каждая машина проедет. Будет днищем автомобиля цеплять и рискует сесть на “брюхо”.

Пожалуй, в такую погоду только внедорожник справится с дорогой. И то не каждый.

В такси, к сожалению, таких практически нет. А если и найдется, то с двумя детьми и снегокатом никто в машину не посадит.

Как ни крути, до дома добираться придется самим и на единственном виде транспорта.

На общественном.

– Ура! Автобус! – тут же принимаются прыгать от счастья детки. Глаза полны азарта и огня.

Мальчики очень любят поездки на общественном транспорте, ведь для них они редкость и воспринимаются как приключение. Не то что для меня.

Меня от толкучки в автобусах уже начинает тошнить, ведь я дважды в день оказываюсь в подобных.

Дорога до работы и обратно происходит в час пик, но для поездок с детьми на общественном транспорте я обычно стараюсь выбрать самое свободное от загруженности время.

– Ура, – смеюсь. Поправляю детворе шапки. – Готовы?

– Да, – активно кивают.

Праздник в студии английского языка прошел на ура. Детвора осталась в полном восторге и я понимаю, что нам нужно как можно быстрее попасть домой. После такого насыщенного дня и шикарного вечера мальчики эмоционально устали.

Выходим на улицу, там снова хлопьями падает снег.

Невероятно красиво и сказочно.

– Залезайте, – достаю оставленный у выхода из центра снегокат. Стряхиваю с него все, что намело за полтора часа.

Слой выходит приличным.

Опускаю наш транспорт на белоснежную дорожку, прошу сыновей поторопиться и поскорее сесть на сиденье, ведь до дома еще ехать и ехать, а времени уже достаточно много. Спать пора.

Но с моей просьбой все оказывается не так просто.

Мальчишки спорят, кто сядет вперед, кто назад. Толкаются, пихаются и ни в какую не соглашаются на компромисс. Мне приходится прямо посреди улицы проводить с ними разъяснительную беседу.

Кое-как усаживаю на снегокат, проверяю крепко ли держатся и только после этого берусь за веревку и начинаю идти. Делаю шаг, другой и…

Вдруг понимаю, что тащу детвору по снегу на пределе своих возможностей.

– Свят! Прекрати нажимать на тормоз! – оборачиваюсь и строго говорю сыну.

– Почему? – невинно хлопает глазами, словно он ничего не делал.

– Потому что мне тяжело, – поясняю, делая глубокий вдох. Пытаюсь справиться с накатывающим раздражением.

М-да… Дорога до дома будет не легкой…

В такие моменты я особенно сильно ощущаю отсутствие у сыновей папы.

Вот был бы Сережа рядом, то все могло повернуться совершенно иначе. Вместо изнуряющей дороги со снегокатом в руках для меня, ему бы тяжесть в виде двух сыновей показалась игрушкой.

Мы бы до дома проделали веселый и быстрый путь.

А то, может быть, и вовсе на машине прокатились.

– Автобус! – кричат мальчишки активно подскакивая на снегокате.

– Вижу, – говорю с трудом дыша. – Поедем на следующем. На этот не успеем.

– У-у-у, – расстраиваются они, а я продолжаю везти снегокат и пробираться по заснеженному тротуару.

Кое-как добираемся до автобусной остановки, дожидаемся нужный нам транспорт и залезаем в него.

И только в салоне я понимаю, что наш снегокат перекрывает проход.

Оплачиваю проезд и, кое-как пробравшись вглубь салона, усаживаю мальчишек на сиденье. Пытаюсь пристроить снегокат так, чтобы хоть можно было через него протиснуться, но все мои попытки оказываются бесполезными.

Не влезает никуда и никак.

Автобус встревает в пробку, сидящий за моей спиной мужчина начинает возмущаться…

Делаю глубокий вдох и пытаюсь сдержать нарастающее от усталости раздражение в руках. Совсем скоро это все закончится.

– С негабаритными грузами в автобус нельзя, – произносит сидящий на кресле мужчина, обращаясь ко мне.

– На них нужно приобретать отдельный билет, – поясняет сидящая рядом с ним женщина.

– Может быть с этим будет разбираться водитель? – оборачиваюсь и обращаюсь одновременно к обоим из них. – Почему-то он ничего не сказал дополнительно оплачивать.

– Потому что нечего ездить со снегокатом в автобусе! – взрывается мужчина. – Понарожают, а потом нам приходится страдать, – добавляет после.

– И как же вы предлагаете мне добираться до дома? – спрашиваю в открытую. – На такси не берут, пешком не получается, – пытаюсь хоть как-то до него донести свои проблемы.

Неужели не понятно, что мне ехать вот так тоже не нравится?

– А в автобус, значит, можно? – не успокаивается мужчина. – Ничего, что вы здесь не одни?

– Вы предлагаете высадить меня с детьми из автобуса? – вспыхивая, уточняю у него.

Я закипаю в момент, стоит только кому-то что-то против моих мальчиков сделать.

Почему нельзя быть хоть немного человечнее? Вот прям хоть чуть-чуть?

Неужели не понятно, что по доброй воле женщина с двумя детьми и своим транспортом не полезет в автобус? Сейчас сезон гриппа, здесь только так можно его подхватить. Я уж молчу про детей, которые находятся в верхней одежде в теплом салоне.

Они вспотеют! А потом снова по морозу тащить…

Делаю глубокий вдох и сдерживаю рвущийся наружу всхлип. Слезами здесь все равно не поможешь.

Автобус начинает движение. Медленно выворачивает на встречную полосу и проезжает мимо ДТП.

К своему ужасу, в стоящем на улице мужчине я узнаю Сережу.

– Раз вы ничего не можете придумать лучше, то да, – продолжает попутчик. Своими возмущениями он заставляет меня не поддаться панике, что появляется в душе.

Сердце останавливается на мгновение.

Резко отвожу глаза в сторону, прячусь, пытаясь слиться с толпой.

Надеюсь, Карпатов меня не заметил.

– Если у вас есть совесть, то вы выйдете на ближайшей остановке! – Заключает с важным видом.

Я открываю и закрываю рот. Мне прям действительно больше нечего сказать.

Приличных слов нет. Есть дикое желание послать этого мужчину нафиг.

А меня прям очень сильно бросает по эмоциям из стороны в сторону. Увидеть Сережу я ну совсем никак не ожидала.

Делаю глубокий вдох и разворачиваюсь к мужчине, что никак не желает успокаиваться. Заводит меня и весь салон.

– Знаете что, – в открытую смотрю на него. – Я очень рада за вас, что вы что-то бы придумали. Увы, я не обладаю столь тонким умом, раз ничего не смогла придумать лучше, чем забраться в автобус.

– Ну да, – ухмыляется. – Яжемать.

И последнее слово срабатывает на меня сильнее, чем красная тряпка на быка.

– Уж лучше я буду яжематерью, чем вообще ей не стану, – со злостью отвечаю ему. – А раз вы смеете выгонять меня и детей на улицу из автобуса, то сами так и не стали отцом. Искренне вам в этом сочувствую!

Демонстративно отворачиваюсь и больше не собираюсь вести с ним диалог. Ему никогда не понять, в какой ситуации я оказалась.

Внутри все трясется от сдерживаемого гнева, на глазах наворачиваются слезы от досады и обиды из-за тирады в свой адрес, ведь я понимаю, что в какой-то степени этот мужчина прав.

Руки дрожат после пройденного с детьми расстояния, ноги болят.

– Мам, а почему дядя на нас ругается? – спрашивает Ярик, с интересом посматривая на мужчину.

– Потому что у нас папы нет? – наотмашь ударяет своим вопросом Свят.

– Нет, малыш, – отвечаю, судорожно глотая воздух. – Просто он не знает, как тяжело идти домой по таким сугробам, когда у тебя двое деток и если очень сильно метет.

– А если б был папа, то он нас довез на снегокате до дома? – интересуется Святик.

– Он бы нас на машине прокатил, – мечтательно произносит Яр.

Глава 6. Сергей

Просыпаюсь утром и с трудом вспоминаю, что же было вчера. Рядом со мной на кровати валяется новогодняя шапка…

Сажусь. Голова едет, во рту словно нагадило две сотни котят.

Вот это проводил с друзьями год. Капец какой-то.

– Вовк, – зову друга. Он почему-то дрыхнет рядом со мной. – Вовка, вставай! – тормошу его за плечо.

Ноль эмоций.

М-да… Весело.

Поворачиваю голову вбок и понимаю, что меня дико мутит. Черепушку вот-вот от боли в клочья разорвет.

Пить нельзя. Особенно сверх нормы. Особенно в компании старых друзей.

Чувствую, как рядом со мной вибрирует телефон и понимаю, что я должен ответить. Поворачиваю голову в сторону и ловлю оглушающий колокольный звон.

Ну нафиг. Лучше этой частью тела вовсе не двигать.

Принимаюсь шарить по матрасу рукой, двигаю кисть в сторону вибросигнала и упираюсь пальцами в жужжащий предмет. Крепко сжимаю.

– Алло, – хриплю в микрофон. В динамике раздается невнятное бульканье. – Алло, – повторяю. – Вас не слышно.

– Серый, ты где, блин? – сквозь гул все-таки разбираю голос Данилецкого.

– Колян, твою мать, – отмахиваюсь от него. – Дай поспать.

– Какое нафиг спать? – ухмыляется друг. – У тебя встреча с корреспондентами через час.

– Че-го? – окончательно охреневаю.

Сон как рукой сняло, зато в висках пульсирует просто с неимоверной силой.

На том конце провода повисает тишина. А затем раздается ржач.

Друг решил приколоться надо мной, используя мою нынешнюю полную небоеспособность.

До кухни бы доползти… Хоть чая зеленого с лимоном сделать…

А тут, друг, блин! Издевается, используя свое положение.

– Данилецкий, тебе конец! – рыча, его предупреждаю.

– Да прям испугал, – продолжает ерничать. – Дрожу, дрожу.

– Да иди ты, – бросаю беззлобно.

Злиться на Колю нет никакого смысла, ведь в своем состоянии я сам виноват. В меня вчера никто ничего насильно не вливал.

Данилецкий, напротив, лишь останавливал.

– Кто ж так прикалывается? – говорю на эмоциях. – Ну капец!

– Зато живо в себя пришел, – парирует, быстро ставя меня на место. – Не так ли? – уточняет с ухмылкой.

Пришел… Да так, что вспомнил половину из того, о чем старался забыть.

– Лучше бы минералочки привез, – бурчу, сменяя гнев на милость. – Хреново просто жуть.

– А я предупреждал тебя, – продолжает издеваться.

– Молчи, – приходит моя очередь отмахиваться. Тошно звездец.

Перед глазами по-прежнему стоит одна и та же картинка. Люда и два ее пацана.

Как же парни на маму похожи… Копии просто!

Только вот где их отец?

Почему такая шикарная девушка должна толкаться в общественном транспорте с детьми? Неужели так сложно обеспечить ей нормальные условия для жизни.

Она же сыновей родила! Наследников, блин.

Ее после этого на руках носить надо! А не в автобус отпускать…

– Дайте попить, – рядом со мной хрипит Вовка. Ему тоже хреново.

Судя по голосу, гораздо хуже, чем мне.

М-да… Вот это мы вчера погуляли, так погуляли… Вспомнили молодость, блин.

Давно мы с мужиками так не встречались. Теперь будем подкалывать друг друга как минимум месяц. Если не больше.

Минералочки бы… Голова раскалывается.

Нафиг. Больше я ни-ни.

Перед глазами опять всплывает до боли знакомое лицо моей бывшей. Людочка.

Ведь я уверен, что это была она!

Сердце отзывается моментально на мысли о девушке. Щемит в груди.

Что ж ты тогда решила расстаться со мной? Почему это сделала?

Вопросов масса. И ни одного ответа на них.

То там точно была Люда. Я уверен!

Никем другим та девушка быть не могла.

Трясу головой, сбрасывая наваждение, и тут же жалею о своем поспешном поступке. Голова взрывается новым приступом боли.

Шиплю.

– Так хреново? – с тревогой уточняет Данилецкий.

Неужели понял, что не стоит надо мной смеяться.

– Угу, – киваю.

– Ладно, хрен с ним, – сжаливается. – Доставку заказывай. В аптеку я сейчас заскочу.

Завершаю вызов, кидаю на кровать телефон и падаю головой на руки. Тошно.

– Серег, – хрипит Вовка.

– Чего? – отзываюсь, понимая, что другу гораздо хуже моего.

– Ты помнишь, что вчера было? – интересуется без особого энтузиазма.

– Не-а, – говорю честно. – А ты?

– Тоже, – садится на кровати и обхватывает голову руками.

– Вертолет? – уточняю.

– Угу, – кивает и тут же хмурится. – Башка болит.

– И у меня, – признаюсь.

Смотрю на часы и охреневаю. Вот это мы поспали, так поспали…

– Вовк, – обращаюсь к другу. – Нужно вставать.

– Угу, – соглашается тот.

Кое-как содравшись с кровати, первым делом бреду в душ. Забираюсь под струи воды, стою, отмокаю и мне становится чуточку легче.

Голова хоть немного начинает соображать.

В памяти всплывают обрывки фраз, смех, шутки, тосты… И спор, который Колян заварил.

– Твою ж мать, – произношу четко, громко, с чувством.

Выключаю воду, быстро вытираюсь и выхожу в коридор.

– Вовка! – зову своего друга. – Где ты? – спрашиваю, пытаясь взять под контроль рвущиеся из груди чувства.

Меня аж трясет всего. Как я мог на подобное согласиться? Это ж крах для меня!

– Здесь я, – отзывается друг. Голос доносится где-то со стороны кухни. Иду туда.

Хоть бы это был просто прикол. Хоть бы!

– Вовка, ты помнишь о чем мы вчера говорили? – напрямую спрашиваю у друга.

– Прикалываешься? – Ухмыляется. – Я не помню, какого хрена к тебе поехал, а ты спрашиваешь про разговоры.

– Спор у меня с Соловьевым был? – спрашиваю у него в лоб.

– А, ты про это, – смеется и тут же морщится от боли. – Был, конечно.

– Капец мне, – ошеломленный, присаживаюсь на стул.

– Ты чего? – Вовка смотрит на меня с сомнением. – Это ж было в самом начале вечера. Реально забыл про условия?

– Такое забудешь, блин, – кидаю в сердцах.

– Ну это да, – Куравлев снова посмеивается. – Попал ты, конечно, конкретно, – соглашается.

– Попал так, что просто звездец, – подвожу итог.

Это ж надо было допиться до такого состояния, что поспорить с другом и обязаться явиться к своей бывшей в костюме Деда Мороза. Да не просто явиться! А с подарками для ее сыновей!

Глава 7. Люда

– Мальчишки! Пора кушать! – выглядывая из кухни, зову своих пятилетних шпанят.

Но они не спешат. Снова сидят у себя в комнате и во что-то увлеченно играют.

– Кушать! – повторяю чуть громче. Реакции ноль.

Не выдержав, выхожу в коридор, но не успеваю зайти в детскую, как слышу полный задора приглушенный разговор. Замираю на полдороги.

Прислушиваюсь и понимаю, что мои мальчишки снова что-то задумали и на этот раз шалость из ряда вон.

Волнение зашкаливает.

Мне становится страшно за квартиру, ремонт и соседей. В прошлый раз они едва не учинили потоп. Я до сих пор в шоке, что мы никого из соседей не залили.

Мальчики всего-навсего решили поиграть в пиратов. Святик брал корабль Ярика на абордаж.

Коврики в ванной потом чуть ли не неделю пытались просохнуть. Я еще от той игры не отошла.

А они уже задумали новую. Вот же ж…

И что я хочу от них? Это ж моя любимая шпана.

Святик и Ярик два фантазера и выдумщика. Двое неугомонных пятилеток. Им все нипочем.

На негнущихся ногах подхожу к приоткрытой двери и, не пересекая порога комнаты, останавливаюсь. Прежде, чем вмешаться и пресечь бурную деятельность, я должна знать с чем мне придется столкнуться.

Ведь это может быть все, что угодно. От задорных разбойников до великанов или монстров с макаронами вместо волос.

Мои сынишки такие… Они порой учудят, хоть стой, хоть падай.

Мальчишки тихонечко перешептываются, задорно хихикают и снова начинают шептать. Азарта столько, что, кажется, можно вытянуть руку и его потрогать.

У моих сыновей в самом разгаре очередная шалость.

– Все остывает, – говорю, надеясь, что хоть на этот раз они меня послушаются, но не тут-то было. Мальчишки выходить из комнаты не спешат. – Яр, Свят, – обращаюсь к ним по именам. – Время поджимает.

Но сыновьям все равно на мои слова. Они слишком сильно увлеклись своей игрой, ушли в нее с головой и не собираются ее прерывать.

Да кто б стал это делать, когда шалость в самом разгаре!

С ужасом представляю, что они мне сейчас натворят…

Хочется ворваться в комнату, прекратить баловство, растащить малышей по разным углам и запретить им выкрутасничать.

Но я этого не делаю.

Заставляю себя успокоиться и не рубить с горяча. Вспоминаю всех детских психологов, книги которых перечитала. А их была тьма!

Я все пыталась понять, как одинокой матери правильно воспитывать сыновей. Ведь у них нет реального примера для подражания в виде мужчины.

Все-таки растить мальчиков без отца не легко. Мне страшно представить, что же у нас будет дальше.

Конечно, я понимаю, что до идеальной матери мне далеко. Но вместе с тем знаю, что я должна давать мальчикам возможность для самореализации.

Только вот выдержать и не вмешаться в процесс разгрома квартиры так тяжело! Аж приходится бить себя по рукам, чтобы немедленно не ворваться в комнату.

Приоткрываю чуть сильнее дверь в детскую и, не удержавшись, заглядываю в комнату.

Ох, ё… Ну как так?

От шока не могу сказать ни единого слова.

Я готовилась к чему угодно, но только не к тому, что вижу сейчас перед собой. Это чистый ужас!

Вокруг какой-то самый настоящий бардак. Все смешалось кони, люди, игрушечные машинки, солдатики, детали конструктора всех возможных мастей.

Кажется, подобного беспорядка квартира никогда прежде не видела. Даже в ее худшие времена такого бедлама не было. Как же все убирать? Ой-ой-ой.

– Нет, у нас плохое укрытие, – серьезным голосом говорит Ярик. – Нужна дополнительная защита.

Сынишка не выговаривает четко некоторые буквы и от этого его речь выглядит просто неимоверно умилительно.

Но умиляться можно лишь до тех пор, пока взгляд не возвращается к разнесенной в пух и прах комнате, в которой только-только навели идеальный порядок. Разложили игрушки, расставили машинки по полкам, разобрали конструкторы.

Я так старалась сделать дома порядок. Так хотела сделать для нас идеальным праздник.

И теперь все зря. Все тщетно. Я не успею убраться и расставить все по местам, времени нет, нужно к празднику готовиться.

Ведь сегодня Новый год…

– Зачем дополнительная защита? – удивляется Свят. – Крыша хорошая, – хлопает ладошкой по натянутому между столом и стульями пледу. – Смотри! Держится! – в голосе чистый восторг.

– Надо ров копать и заливать его водой, – заявляет Яр. – У каждого замка вокруг был такой. Я в книжке видел!

– Мама нас в прошлый раз наругала за воду в комнате. Помнишь? – печалится Святик.

– Ругала, – соглашается Яр.

У меня немного отлегает от сердца. Ну хоть здесь догадались. Спасибо!

– Может лучше слайм выльем? – предлагает Свят.

Че-го?!

– О, нет, – произношу, прерывая рассуждения сыновей. Слайм на ковре с высоким ворсом -это уж точно самый настоящий перебор. – Давайте обойдемся без слайма, – требовательно прошу их. – Он будет лишним, – категорично заявляю.

– Мама? – из импровизированной палатки выглядывают две любопытные моськи.

– Ну а кто же еще? – ухмыляясь, смотрю на сыновей.

– А что ты тут делаешь? – интересуется Ярик с хитрым блеском в глазах.

– Кушать идем, нам ехать пора, – серьезным тоном обращаюсь к мальчишкам.

– У-у-у, – гундят.

– Не у, а идем кушать, – настаиваю.

Но тут вдруг раздается звонок в дверь.

Кидаю взгляд на часы, я никого не жду. К мальчикам тоже не должен был никто приехать.

Тогда кто же пришел?

– Сидите тихо, – строжу мальчишек и иду открывать. – Кто там? – спрашиваю, не спеша отпирать замок.

Смотрю в дверной глазок и удивляюсь. На лестничной клетке стоит Дед Мороз.

– Открывайте! – по ту сторону двери раздается мужской голос. Он кажется мне смутно знаком.

– Мы никого не ждем, – не спешу отпирать дверь, ведь я просто уверена, мальчишки выглядывают из-за стенки.

И если они увидят Деда Мороза, то просто так не отпустят. Заставят подарки дарить.

– Меня не надо ждать. Я сам прихожу, – заявляет. – Людмила Петровна Барсукова? Правильно? – считывает с бумажки мое полное имя.

– Правильно, – медленно киваю. Удивление такое сильное, что я даже теряюсь.

– Открывайте, – произносит с нажимом.

– Эм, – все равно не спешу открывать. – Кто вам дал мой адрес? – продолжаю допытывать.

– На работе, – тут же прилетает ответ.

Ну раз на работе…

– Минуточку, – прошу, принимая решение.

И открываю дверь.

Глава 8. Сергей

– Да не пойду я туда сегодня! – выставляю руки вперед, яростно отрицая. Кручу в разные стороны головой.

Мои друзья рехнулись, раз предложили такое. Как можно было вообще подумать, что я к ней пойду!

Нет, я, конечно, не трус и не боюсь выяснения отношений, но с Людой мы расстались аж целых шесть лет тому назад.

Шесть лет! А парни предлагают все бросить и припереться к ней в костюме Деда Мороза, да еще с подарками для сыновей бывшей!

Совсем крыша поехала у ребят.

Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не покрутить у виска. Ей Богу.

– Пойдешь, – твердо отрезает Колян.

– Ты поспорил, – парирует мой выпад Вовка.

Смотрю на друзей и хочу каждому из них отвесить леща. Только вот голова болит и тело нормально не слушается.

– Подловить меня, когда я не в себе, и затронуть болезненную тему – подло и низко, – не отступаю от своего. – Лучше дай сюда бутылку, – тяну руку к прохладной емкости.

Колян привез из аптеки не только лекарство от похмелья, но и минералку из холодильника. Благодаря лютому холоду за окном, она не успела еще толком согреться и теперь так приятно приложить ее к больной голове.

Вовка протягивает мне столь желанный предмет.

Прикладываю холод к вискам и едва не стону от испытанного мной кайфа.

– Серег, ты давай не увиливай, – продолжает гнуть свою линию друг. – Мужик сказал – мужик сделал.

– Нет, вы однозначно прикалываетесь, – не отступаю от своего.

Еще я к бывшей накануне Нового года не заявлялся.

– Вовка, давай Димону звони, – отпивая кофе, говорит Колян. – Скажи ему, что наш общий друг ссыкло.

– Стебать тебя будем вечно, – хохочет Куравлев.

Закрываю глаза и обреченно опускаю голову на стол. Жаль, об столешницу ей не побиться, так тошно.

– Вы сами понимаете, как сильно подставляете меня? – с трудом отрываю голову от стола и смотрю на тех, кого совсем недавно считал друзьями.

После такой подставы у меня язык не поворачивается так их теперь называть.

– Ты сам подставился, – важно заключает Колян.

– Пить надо меньше, – ржет Вовка.

Придурки!

– Слушайте, ну это ж не смешно, – пытаюсь вразумить друзей.

– Ага, – кивает Вован. – Не держать слово не смешно совершенно.

Завожусь. Психую. Открываю минералку и делаю огромный глоток, затем еще один.

Махом выпиваю половину бутылки.

– А ты с Людой после расставания не встречался? – ни с того, ни с сего спрашивает Колян.

– Нафига, – совершенно не понимаю к чему он ведет.

– Ты не думал, что она родила от тебя? – ошарашивает меня вопросом.

Смотрю на друга во все глаза и понимаю, что у меня тупо нет приличных слов, чтобы прокомментировать выпад.

Пытаюсь представить, что Люда родила от меня и эта мысль кажется из разряда фантастики. Нереально!

Барсукова б не стала от меня скрывать подобное. Никогда! Она бы обязательно нашла меня и во всем призналась.

– Нет, – заявляю твердо и четко. – Она родила не от меня.

– А было бы прикольно, – мечтательно говорит Вовка, и они с Коляном прыскают со смеху.

Желание дать ему леща становится только сильнее.

Но я пока сдерживаюсь.

– Так. Давайте расставим по местам все, что касается моего спора, – раз не получается воззвать к совести, то пойдем издалека. Мне нужно понять, что именно я должен сделать. – Мне нужно переодеться в Деда Мороза, позвонить к Люде в дверь, вручить детям подарки и свалить. Так? – уточняю.

– Примерно, – уклоняется от прямого ответа Колян. Чем только сильнее меня напрягает.