Дорога в детство. Воспоминания
Мне, конечно, повезло, что моя парта в классе стоит рядом с печкой. Сейчас, когда самые морозы, её топят как следует, чтобы до следующего учебного дня класс не успел выстыть. Иногда в авторучках замерзает паста, приходится греть их в ладошках или прислонять ненадолго к печке. По утрам за окном еще темно, когда мы садимся за парты. Иногда завывает метель, снег бьётся о стёкла, а мы пишем в тетрадках аккуратным, но ещё таким неуклюжим почерком свои первые сочинения. За почерк мне всегда делают замечания, хотя ошибок у меня обычно нет.
Мы сидим, ещё не осознавая какой мир огромный, как много в нём происходит прямо сейчас, пока мы под треск бревнышек в печи пишем такие наивные сочинения.
Когда на улице не сильный мороз, занятия по физкультуре проходят на школьной спортплощадке. Мы напяливаем неудобные лыжи с петлями для валенок и наматываем круги по площадке, утопая в снегу, пока не проложим более-менее устойчивую лыжню. В класс мы возвращаемся разгорячённые, скидываем одежду и бежим греться к печке. Лыжи – неотъемлемая часть здешней жизни.
Зимой уже не пустишься бегать по горам, они спрятаны под таким толстым ковром снега, что не добраться и до подножья. Снега много везде – около дома его уровень местами доходит до самой крыши! Дед вычищает его огромной лопатой, не трогая участок около ворот, где наметён самый высокий сугроб – там мы с Кариной делаем снежный дом. Внутри уже прорыты два тоннеля и пара комнат, внутри тепло, уютно и не попадает ветер. Мы играем там часами, если нет других дел. А вот что рассказывал нам дедушка про своё детство, которое прошло в этих же местах.
Из воспоминаний моего дедушки, Балахнина Николая Владимировича:«Приходит зима долгожданная. Не знаю почему, но я ждал её. Может, потому что работы было меньше. Всё повторяется, как и раньше. Только в лыжных соревнованиях чаще участвую. Пешком идем в Караидель, пробежим там дистанцию и пешком домой. Ваша бабушка тоже много бегала и каталась на лыжах. Лыжи надевали на валенки, мы и не знали тогда, что такое лыжные ботинки. И всё равно занимали призовые места! Поднимемся на прямушку – место между Караиделем и Байками, а там длинный спуск. Дорога была конная, то есть по ней ездили на конной повозке. Держи шапку, чтоб не сдуло, да успевай отворачивать от повозок. Я очень любил этот спуск. Под Новый Год иду за ёлкой в лес с топориком, побаивались лесника, поймает – хорошего не жди. Но почти в каждом доме была ёлка.
Самым лучшим развлечением зимой были спуски – катание на лыжах с одной горы на другую. Такое место было в малом логу, если от нас ехать по старому тракту в сторону Байкибашево по левой стороне. Малый лог разделяет две горы – Варяжку и Среднюю. Уж очень удобное место для катания на лыжах, переход от одной горы на другую. Много зим мы ходили сюда кататься. На лыжах поднимались на Варяжку и выбирали место, где проложить лыжню. Проложить первый след – дело ответственное, он должен быть прямым и нормальной ширины. Это доверялось мне, потому что я лучше других катался на лыжах, и они у меня были фабричные. Выбирал направление и ехал, только вперед смотрю и скатываюсь с выносом на другую гору. Останавливаюсь, оглядываюсь на лыжню – нормально. Машу рукой – значит, давайте за мной спускайтесь. Один за другим спускаются все мальчишки, ни одной девчонки в нашей компании не было. С одной горы лыжня получилась. Сложность заключается в том, чтобы лыжня попала точно в след сделанной лыжни. И вот лыжня готова, но мы её пока оставляем, чтобы померзла. А сами идем под карниз снега на северной стороне Варяжки.
Здесь бывают заячьи норы, где зайцы скрываются от ветра и мороза. Увидев нору, подходим осторожно, тихо. Хоть заяц в норе, а слышит хорошо. Наша цель – как можно ближе подойти, а потом полюбоваться его быстрым бегом и прыжками. Подошли метра на 4 от норы, а зайца нет – видимо, раньше убежал. Ищем другую нору. Вдруг слышим – вот он. А у зайца был запасной выход, которым он и воспользовался. Бежит вниз к нашей фазенде, через лёд на остров и скрылся в кустах смородины. Это был крупный русак, который на дневку спрятался в норе. Подходит время обеда. Скатываемся каждый по своей лыжне в улицу Торгашовка. После остановки смотрим назад. Видим на горе несколько ямок – это наши мальчишки падали. После обеда договариваемся идти кататься по проделанной лыжне».
После захода солнца становится так темно, будто кроме нашего дома в улице ничего нет. Во дворе светит небольшой фонарь, но за ворота мы даже выглядывать не решаемся – там могут бегать собаки, а то и вовсе лисица или волк из леса (мы не видели, но говорят, что такое бывает). Зато, когда погода ясная, метель успокаивается – небо становится густо-синим, как чернила, в которых плавают огромные звёзды. Висят они низко-низко над горой и над нашим домом, а луна такая большая и низкая, что кажется, можно дотянуться рукой. Мы стоим с Кариной, завороженно глядя вверх, пока ноги не начнут замерзать или бабушка не крикнет: «Девочки, заходите домой, уже поздно!». И мы отряхиваем веником валенки от снега, ставим их сушиться на печь и садимся пить горячий чай с молоком. Мои уроки давно сделаны, и можно поиграть в «больничку» на подоконнике. Для этого бабушка выделила мне множество пустых бутыльков из-под лекарств, тюбик зубной пасты, крышечки, шприцы без иголок, вату и прочую дребедень. Пациенты, само собой – Яша и куклы. За окном белым-бело, и я представляю, что на мне халат такого же белого цвета и я – настоящий серьёзный врач. Все крышечки выстроены на подоконнике одна к другой, в шприцы набрана вода, вата для дезинфекции приготовлена, куклы-пациенты стоят в очереди. Прием обычно заканчивается перед самым сном, когда даже кот приходит с улицы и залезает на печь чтобы отогреться после охоты.
Ещё я люблю вырезать из бумаги маленькие книжки в форме яблочка, ягодки или кошачьей мордочки, раскрашивать карандашами, а внутри писать придуманные сказки. Сейчас дописываю сказку про двух котят, которых мама забыла на острове в камышах.
Мы часто просим бабушку спеть нам пионерские песни, и она поёт своим красивым звонким голосом: «Шёл отряд по берегу, шёл издалека, Щорс идёт под знаменем, командир полка» или «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры – дети рабочих».
Перед сном бабушка читает нам книгу «Тайны реки злых духов», про юных геологов, их приключения так захватывают, что мне ещё полночи снится, как я блуждаю по горам в поисках диковинных пород камней. Мне всегда казалось, что эти ребята существовали на самом деле, и вот прямо сейчас, пока мы спим, они сплавляются на плотах по горной реке и убегают от опасностей, которые поджидают их на каждом шагу. Они были для меня бабушкиными пионерами, отважными и ловкими, и я мечтала непременно отправиться в поход и найти самый красивый малахит, не взирая на то, что река и её злые духи будут пытаться меня поймать и уничтожить.
Но больше всего мы любим, когда бабушка перед сном рассказывает нам истории про своих пионеров! Про их походы на лыжах по горам в мороз, про игры и соревнования, про дружные песни хором. Бабушка для нас настоящий герой, авторитет – она воспитала столько пионеров! Она любит вспоминать их по именам и рассказывать, кто кем стал, какую профессию получил.
А иногда, если на улице мороз за минус сорок, мы с Кариной сидим дома – конечно, нам бывает скучно, мы носимся по всему дому и хохочем так, что трясётся посуда в серванте. Но недавно, когда мы баловались перед сном, дед нас отругал, что идут последние вести по телевизору, а мы не даём ему слушать. Мы испугались, что вестей больше вообще не будет! Конечно, сразу притихли и больше не высовывались из детской. Но на следующий вечер по телевизору снова показывали новости, и нам было уже не так стыдно.
Из детской окно выходит в огород наших соседей деда Коли и бабушки Клавы. Когда они встречают нас на улице, то обязательно спрашивают, как наши дела, учёба, нравится ли в школе. И мы рассказываем про уроки физкультуры, диктанты, как воют волки за горой и про наш снежный ход около дома. Мне очень нравится, что они всегда внимательно слушают меня о чём угодно.
По утрам мороз такой крепкий, что даже в натопленной комнате ощущается наступающий снаружи кусачий холод. Он пробирается сквозь стены, поднимается из подпола, заползает в трубы и угрожающе примораживает замок на входной двери. «Уууууу» – гулко поёт снежный вихрь, залепляя окна всё выше. Дед надевает огромный тулуп и меховую шапку, чтобы разгрести снег во дворе. За ночь его наметает столько, что невозможно даже открыть ворота. Бабушка наливает нам горячий чай и переворачивает очередной блин на сковороде: «Катенька, не забудь тёплые гамаши надеть, да в классе не снимай, замёрзнешь». Карина собирает портфель, не подготовленный с вечера, а я жую блины со сметаной, пока бабушка заплетает мне косы с белыми бантами. Ещё темно, сквозь пелену танцующего снега виднеются редкие фонари дворов, мутные силуэты окон и едва различимая тропинка к мосту.
Днём мы возвращаемся из школы и, пока светло, можно выкопать очередной ход в снежном доме за воротами. Внутри не так холодно, мы сидим там как медведи в берлоге, попивая игрушечный чай из снежных кружек.
Вечерами мы читаем книги, прижавшись к тёплой печи, или слушаем афганские песни на большом проигрывателе. Папа привёз огромную стопку пластинок с военными песнями, есть ещё пара детских, но нам больше нравятся про Афган и КамАЗы. Вьюга завывает с новой силой, на окнах потрескивает морозный рисунок инея, вычерчивая невероятные узоры; соседские дома погружаются в густой беспросветный мрак, а мы сидим в своём тёплом убежище, спрятанные от суровой зимы. Кажется, что мы такие беззащитные и ничтожные в этом своём спасительном тепле.
Не отрывая глаз от книги, чтобы не выдать себя, я думаю о маме, которая сейчас за тысячи километров сидит одна и, может быть, тоже думает обо мне. И вдруг чувствую себя такой маленькой и ничтожной, что всё вокруг сжимается и стены начинают давить на плечи. Я мужественно принимаю решение не плакать и закрываю книгу.
Завьяловы
Часто мы бегаем в гости к Завьяловым, их дом на другой стороне улицы, вниз от моста. Завьяловы – это дядя Боря, брат бабушки, его жена тётя Надя и их дочери Таня и Наташа. Бабушка не разрешает нам бегать к ним слишком часто, чтобы не мешаться, но как мы это любим! И бегать, и мешаться. Когда мы приезжаем в Байки, то бежим в их дом сразу после того как поздороваемся с бабушкой и дедушкой. Бежим наперегонки, чтобы первой забежать в дом и обрадовать всех, кто дома, своим приездом.
Дядя Боря всегда разрешает нам влезть на лежанку печи и играть там какими-нибудь «сокровищами» – например, большой шкатулкой для пуговиц. Она высокая, с множеством секций, которые крутятся вокруг основания. Чего там только нет! Большие и маленькие пуговки всех цветов, кусочки ленточек, значки, кнопки! Мы часами можем сидеть на тёплой печке и перекладывать сокровища с места на место, придумывая разные игры. Сбоку от их дома небольшой садок, летом там всегда тень от деревьев, и можно долго играть, никому не мешая. А зимой садок завален снегом. Огромный огород, который тянется от дома почти до середины горы, на которую он поднимается, тоже зимой завален снегом. Как и всё вокруг.
Если дойти до конца огорода, можно выйти за ограду и оказаться на горе среди травы, даже пособирать ягод или понаблюдать за кузнечиками и саранчой. Сразу за горой видно извилистую реку, огибающую гору и уходящую в Ташино, она переливается на солнце, играет бликами.
В садке много цветов «космея» – высокие, разноцветные, на пушистых ножках, с крупными лепестками. Они мне так нравятся, их тонкие стебельки покачиваются от любого ветерка и словно плывут волнами за окном. Ещё у них во дворе много ромашек, как и у нас. Мне очень нравится, что ромашки растут сами по себе и никто их не косит, они делают двор таким уютным.
Во дворе стоит сарай, в тёмном загоне живет огромная свинья. Мы кормим её только перекидывая капустные листья и траву через заграждение, и боимся даже залезть посмотреть на неё, так жутко она визжит и похрюкивает, поедая свою пищу.
Работа у дяди Бори тяжёлая, серьёзная – он работает на буровой. Их отправляют и в ближние районы – Караидельский, Аскино, Мишкино, и по всему Северо-Западу. Когда дядя Боря возвращается из командировки, мы тут же бежим его обнимать и расспрашивать, что интересного было в дальних краях и где он был на этот раз.
Таня работает в селе Караидель, что в 7 км от Байков, главным бухгалтером и учится заочно в институте на экономиста. Вечерами она любит ходить с подружками на танцы. Работа у неё сложная, ведь ей досталась абсолютно запущенная бухгалтерия, а Таня человек обязательный и требовательный, ей нужно, чтобы всё было по полочкам. Таня для меня – идеал, она такая умная, целеустремлённая, модная и весёлая, с ней всегда хочется говорить часами, но у неё всегда мало времени.
Наташа – моя любимая крёстная. В двенадцать лет она упала с велосипеда на мосту около дома, серьёзно сломала ногу и разбила лоб, ей тогда наложили много швов. В этом у нас много общего – я так часто попадаю в неприятности, что даже обидно. То руку придавлю дверью машины, то ногу пораню так, что она месяц не заживает, то получу качелей по лбу… Сейчас Наташа закончила 11 класс и стала работать воспитателем в Байкинском детском саду.
Тётя Надя – важный человек, она работает в сельсовете. Иногда мы забегаем к ней на работу, когда идём в центр за хлебом (хлебный как раз на первом этаже здания сельсовета). Тётя Надя очень добрая, но строгая, у неё не забалуешь. Может, поэтому Таня и Наташа выросли такими замечательными, хозяйственными и ответственными девушками.
* * *
02 сентября 2018 г.Как в детстве. Август закончился, пора возвращаться в город. Девчонки, как по заказу, проснулись ни свет, ни заря. За окнами туман, из детской комнаты теперь вид на пустой садок Ронжиных, брошенный дом и покосившийся забор. Но если смотреть вдаль, то можно различить очертания моста и нескольких домов слева от него. Конечно, это уже не тот отъезд, что приравнивался к вселенским масштабам – лето казалось целой жизнью, проведённой в родном уголке, а конец лета был концом очередной маленькой жизни. Мы сидели грустные рано утром во дворе на чемоданах и очень не хотели никуда уезжать. А теперь это всего лишь несколько дней в постоянной суете с маленькими детьми. Пока они спят, можно полюбоваться на горы из окна, но лезть туда – нет. Хотя в прошлом году, когда у нас была ещё только одна дочка, мы вместе ходили в Ташино и на Чучку, дочка даже сама поднималась в гору. Может, когда они подрастут, мы ещё будем носиться тут вместе, как раньше.
Рада, что бабушка и дедушка познакомились с самой младшей правнучкой. Зиму ещё надо пережить, в таком возрасте не загадываешь далеко. Лучше увидеться сейчас, пока дороги не занесены снегом и погода позволяет взять в путь четырёхмесячную ляльку. Карину впервые привезли сюда тоже в четыре месяца. Правда, из Германии, а не за 350 км. Я часто думаю, как буду приезжать сюда, когда бабушки и дедушки не станет. Это ведь неизбежно, они не смогут жить вечно. Мне надо запомнить как можно больше, чтобы потом рассказать детям. Надо успеть спросить всё, надо успеть сделать совместное фото, обняться, помахать рукой из машины, посмотреть на остающиеся позади горы, верхушку Чучки и реку, провожающую нас через всё село. Не верится, что детство прошло. Кем мы стали теперь? Постоянно спешащими взрослыми.
Над рекой висят рваные остатки тумана. Иногда на островке стоит цапля, но сегодня её нет. Наш дома остаётся за мостом, за поворотом, за горой… Лето закончилось. Нам пора.
После выезда на большую дорогу туман постепенно рассеивается, как и очарование красотой родного села. Оно снова осталось позади, далёкое и тихое.
В детстве каждый раз по дороге в Байки я высматривала таблички с названиями населённых пунктов: Мишкино – значит, уже полпути, Рефанды, Байкибаш – совсем рядом. А потом из-за горы открывался вид на наше село, и сердце замирало от счастья и нетерпения! Вот-вот покажется наша улица, наш дом, и мы сбежим во двор с криками: «Бабушкааааа, дедушкааааа, мы приехали!»
Один раз мы вышли из автобуса прямо на средней горе, и спускались по ней к нашему дому. Вот счастья было! Нам всегда казалось, что по этой горе невозможно ходить, настолько она крутая – люди просто должны были скатываться с неё кубарем, но оказалось, что вполне возможно по ней идти.
Сейчас я смотрю на эти таблички гораздо спокойнее, без детского восторга, а уже скорее с тихим умилением и грустью от того, что бываю в этих краях так редко.
На обратном пути всё те же названия в обратном порядке уже совсем не радуют. Каждая табличка уносит меня от родного дома и неизвестно, когда мы снова увидимся.
отрывок из книги «Душа в чемодане»
«Ночь с 28 на 29 декабря. Полный Боинг 767, предновогоднее волнение и оживлённые разговоры в салоне. Все они летят туда, где их редко видят и очень ждут. Это последний в уходящем году рейс во Владивосток у нашей авиакомпании. Помню, когда мы с сестрой были маленькими, на лето нас увозили в Башкирию, мы ехали через всю страну на поезде. От Забайкалья до Уфы было около четырёх суток пути, а потом ещё четыре часа на автобусе до Караиделя. Я собирала с собой огромный чемодан вещей, который мама потом инспектировала и выкладывала половину обратно. Из дороги я помню, что у меня шла кровь из носа, меня тошнило, я боялась упасть с верхней полки, ещё помню стоянку на Байкале, пассажирам с рук продавали кедровые шишки, а над водой летали жирные чайки. Последние часы дороги всегда были такими волнительными, мы с сестрой пытались угадать по местности и указателям, скоро ли мы будем в деревне, за какой горой откроется вид на родной дом, где изгиб реки покажет направление… А о чём думают сейчас все эти люди, улетая в такую даль? Волнуются ли так же, как я тогда, в детстве?»
Новый год дома, вдали от дома
Когда слышится стук замка входной двери, мы всегда гадаем – кто пришёл? Почтальон тётя Галя, которая принесла пенсию, дядя Боря или кто-то из соседей? За воротами обычно слышатся шаги, а потом скрип двери в прихожей, за которым следует чьё-нибудь: «День добрый! Кто живой есть?». Если это тётя Галя, то мы непременно садимся рядом за стол и с интересом наблюдаем, как бабушка аккуратно ставит подпись в документах, а тётя Галя дважды пересчитывает пенсию и выдаёт её бабушке в руки. Если это соседи, то мы садимся в зале и ждём, станут ли нас расспрашивать про школу и успехи в учёбе. Если это дядя Боря и тётя Надя, то мы конечно бежим обниматься и долго болтаем обо всём на свете, показываем в окно новые ходы, выкопанные в снежном доме и шалаш, который мы смастерили из бабушкиных больших платков под столом в детской. Бабушка хвалит меня за учёбу, а Карину – за успехи на конкурсах фотографии. Несмотря на то, что это село, все визиты здесь важны и гостям уделяется много внимания, так уж тут принято. Разве можно не напоить чаем человека, который нашёл время, чтобы навестить нас?
На этот раз в дверях появляется почтальон тётя Галя, но не с пенсией, а с огромной посылкой от наших родителей! Мы распаковываем её вместе с бабушкой, как только тётя Галя выходит во двор. В посылке запакована картонная коробка с разными конфетами, шоколадками и прочими вкусностями – о таком можно только мечтать вдалеке от города. Пересмотрев всё по сто раз, мы отдаём бабушке коробку, она кладёт её на шкаф, после чего выдаёт нам вечерами порыться в ней и выбрать что-нибудь к чаю. Я люблю раскладывать сладости на столе, сортировать их по цвету или названиям, считать, сколько каких конфет ещё осталось. Мама и папа сейчас так далеко, но, наверное, тоже радуются, представляя, как мы перебираем сладости. Впереди ещё полгода на расстоянии в несколько тысяч километров.
Но ещё долгие годы мы с сестрой будем вспоминать ту волшебную коробку, приносившую нам столько радости в морозные дни далеко от родителей.
* * *
В канун Рождества мы одеваемся в шубы, валенки и тёплые шапки, а сверху надеваем выданные нам бабушкой нарядные платки, после чего отправляемся по соседям колядовать. Мы поём частушки, новогодние песни и стихи, а взамен получаем конфеты, пряники и печенье. Некоторые даже дают немного денег, чтобы мы могли купить себе свежих булочек в хлебном магазине. Мороз крепчает, ночь такая ясная и тёмная, вокруг воют соседские собаки. Но бабушка следит за нами, стоя у ворот, чтобы ничего с нами не случилось.
Бабушкины платки – это целая сокровищница. В выходные или праздники она разрешает нам достать из комода самые красивые платки, большинство из них совсем новые, которые она ни разу не надевала. Это подарки от дочерей, бывших учеников и коллег. Платки всегда аккуратно сложены в стопки, они такие разные, ярко-красные с традиционными русскими узорами, белые, синие и зелёные, с белоснежными лилиями и пушистыми васильками. Мы по очереди наряжаемся в платки и дефилируем в них из детской до середины зала, потом в детской меняем наряд и выходим снова, и так пока не перемеряем все платки. Бабушка с улыбкой смотрит на нас и приговаривает: «Ну красота, ну чудо! Вот так артистки!» Потом мы выбираем самые большие платки и заворачиваемся в них как в платья, и выходим на этот раз с концертом – делаем вид, что мы иностранная группа и якобы поём на английском, на самом деле используя придуманные слова. А бабушка не перестаёт умиляться: «Ну таланты, ну умнички!» После концерта мы торжественно кланяемся, уходим в детскую и аккуратно складываем платки в стопки, а бабушка убирает их в комод до следующего выступления.
* * *
16 декабря 2018 годаВчера у деда был день рождения. С раннего утра не смолкал телефон и стучал замок в сенях. Чтобы поздравить любимого учителя, люди каждый год едут из разных городов и сёл. Тётя Надя наготовила угощений и привезла к столу, чтобы бабушке не готовить на всех гостей. А гости бывают всегда, каждый год без исключения – нежданные, издалека, радостные, с сотнями историй про свои жизни. После школы многие разъехались кто куда, даже в другие страны. Приезжают из разных сёл и городов Башкирии и всей России, некоторые едут даже из Казахстана. Каким же надо быть учителем и директором, чтобы о тебе с уважением помнили столько лет?
За окнами падает редкий снег и уже темнеет, хотя время только 15:12. В телефонной трубке долгие гудки, бабушка теперь плохо ходит, нужно дать ей время найти телефон.
– Привет, родные мои! Ну как вы, погуляли уже?
– Да, ходили в храм с девочками, они сегодня рано встали. На обратном пути зашли к маме, она нас угощала пельменями и манной кашей. Домой добрались на автобусе, она нас проводила.
– Так ведь холодно, наверное, малышка не замёрзла?
– Нет, она в тёплом комбинезоне и в шали. Как вы, не очень устали от гостей? Дед вроде доволен.
– Ничего, нам не привыкать. Слава Богу, что помнят.
За её окнами сейчас огромные сугробы, в которых уже много лет никто не копает ходов. В детской сейчас уже не детская, дед никому не помогает делать уроки. Он лежит в своей кровати за шторкой, куда никому нельзя заглядывать и беспокоить его, и слушает радио. Бабушка, хоть устаёт от гостей, и говорит, что уже не в том возрасте, чтобы столько разговаривать, но после таких встреч её голос становится оживлённым и радостным. Девочки, которых она водила в школе на гору кататься на лыжах, уже сами бабушки. Жизнь пронеслась как скоростной поезд, и чего в ней только не было. Не каждому человеку дано держать на руках правнуков и стоять на своих ногах в таком возрасте, так что моя бабушка – счастливый человек.
Весна
Лог
1994 годНаступила весна, приближая нас к встрече с родителями. За окнами зашумел лог, принося с гор шумную талую воду, ветки и сухую траву. Загремели первые грозы, проливаясь долгожданными дождями на сельские крыши и поля. Мы с Кариной привыкли к местному укладу жизни, втянулись и стали почти своими. Мне всегда казалось, что после нашего отъезда с летних каникул жизнь здесь продолжает тот же ход. Но теперь точно знала, что лето – самая сладкая пора. С приходом осени наступает время тяжёлых уборочных работ, заготовок, потом всё заполняют лужи с грязью по колено, а за ними суровая башкирская зима. Байки не были вечным курортом, но наше детство запомнилось именно таким.
Наш дом стоит прямо за мостом. Рядом с ним проходит неасфальтированная дорога, а за ней – небольшой лог, за которым слева стоят ещё несколько домов до конца улицы, а справа домов пятнадцать, после которых дорога ведёт в Ташино. Зимой лог завален снегом и перейти на соседнюю улицу не составляет проблемы. Летом лог зарастает цикорием, кустами ромашек, крапивой и огромными лопухами, но остаётся дорожка, чтобы перейти улицу. А вот весной с логом творится что-то невероятное! Когда на горах начинает таять снег, талая вода спускается с гор и с шумом заполняет лог, превращая его в бурную горную реку! Глубина лога иногда достигает нескольких метров, и перейти его совершенно невозможно. Это опасное время, все жители боятся, что в лог упадёт их корова или коза, или что дети туда залезут. В такое время и река сильно поднимается, иногда доходит до дома Ронжиных, а бабушка всё боится, что наш дом затопит. Дедушка делает пометки на опорах моста – до куда поднималась вода.