Незнакомка из Уайлдфелл-Холла. Агнес Грей

– Вы можете вернуться к ним, если хотите, – сказала я, несколько задетая его печальным тоном. – Мне было бы очень жаль стать причиной, из-за которой хоть один человек, не говоря уж о целой дружной компании, лишится столького счастья! И, быть может, я как-нибудь сумею обойтись без вас и ваших бедных, покинутых друзей!

– Да что вы, бог с вами! – прошептал он. – Это ведь как для меня писалось – «Все во имя любви, или Блаженное уединение от света». Да пусть они все провалятся… туда, где им самое место, выражаясь вежливо. Но если бы вы прочли, Хелен, как они меня честят, то полюбили бы меня еще сильнее за то, на что я ради вас осмелился!

Он вытащил смятые письма. Полагая, что он намерен показать их мне, я поспешила сказать, что у меня нет ни малейшего желания читать их.

– Так я же не собираюсь давать их вам в руки, любовь моя! – сказал он. – Они не для женских глаз, то есть за небольшим исключением. Но взгляните. Это каракули Гримсби. Всего три строчки нацарапал, скотина. Но самое его молчание подразумевает куда больше, чем слова всех остальных, и чем меньше он говорит, тем больше думаешь, чтобы он провалился ко всем ч-тям! Извините, радость моя. А вот это послание Харгрейва. Он на меня особенно зол! Вообразите, он, видите ли, влюбился в вас по рассказам своей сестрицы и собирается сам на вас жениться, как только немного перебесится.

– Весьма ему обязана, – заметила я.

– И я тоже, – подхватил он. – А вот это от Хэттерсли. Все страницы сплошь горькие обвинения, злобные проклятия и душераздирающие жалобы, а в заключение – клятва, что в отместку он сам женится на первой же старой деве, которая решит подцепить его на крючок, – как будто мне не все равно, что он с собой сделает!

– Ну, что же, – сказала я, – если вы откажетесь от дружеской близости с такими людьми, я полагаю, у вас будет мало причин жалеть об этом. Ведь, насколько известно мне, ничего хорошего вы от них не почерпнули.

– Возможно. И все-таки время мы проводили весело, хотя и не без печали и страданий, как довелось убедиться Лоуборо. Ха-ха-ха!

Пока он смеялся каким-то воспоминаниям о бедах лорда Лоуборо, к нам подошел дядя и похлопал его по плечу.

– Идемте, мой милый! – сказал он. – Или вы так заняты изъяснениями в любви моей племяннице, что вам некогда начать войну с фазанами? Сегодня же первое октября! Солнце засияло, дождь кончился, даже Скукхем готов положиться на свои непромокаемые сапоги. А мы с Уилмотом уговорились превзойти вас всех. Как погляжу, мы, старички, самые среди вас заядлые охотники.

– Ну нет! Сегодня я вам покажу, на что способен! – ответил мой собеседник. – И перестреляю всех ваших птиц только за то, что они лишают меня общества куда более приятного, чем их или ваше.