Воровка памяти

Глава 3

Плохо соображая, что делаю, я торопливо натянула на себя не по размеру большой свитер, растянутые штаны и носки из разных пар, повесила на шею фонарик, приготовила сэндвич с конфитюром и сбегала наверх проверить, как там мама, которая уже работала за компьютером.

– Спагетти в холодильнике. И выпей молока, это полезно, – сказала я и поставила ей на стол будильник, чтобы она не забыла поесть, после чего помчалась вниз и на улицу, к убежищу в виде только что подъехавшего автобуса.

Заметив Джерм, я выдохнула, наконец расслабившись. При виде её знакомых веснушек и как она нетерпеливо машет, чтобы я скорее села, я почувствовала себя в безопасности, хотя к её глупой подводке сегодня добавился блеск для губ.

Я плюхнулась на сиденье рядом с ней одновременно с тем, как автобус тронулся, и уже собралась рассказать ей обо всём случившемся ночью, но она меня опередила:

– Кажется, у Элиота Фалкора ротовирус. Он ведёт себя как-то не так – думаю, у него жар. Я попыталась сунуть ему под мышку градусник, но его подмышка не совсем подмышка… ну, ты понимаешь.

О да. Элиот Фалкор – это игуана Джерм, и его подмышки действительно не совсем подмышки в привычном понимании.

Джерм затараторила дальше, не давая мне даже слово вставить и как обычно, совершенно не заботясь о том, чтобы сбавить тон:

– Может, он что-то подхватил вчера в парке. Я всё ждала, что его вот-вот вырвет. В смысле я не думаю, что игуан в принципе может тошнить, но он был весь зелёный. И не обычно зелёный, а рвотно зелёный. И я читала в «Любителе рептилий»…

Я покосилась на других входящих в автобус ребят. Может, её прервать? Вдруг её услышат?

– Ты смотрела вчера новости – ту часть про белых медведей? – Джерм была повёрнута на последних сводках и часто не спала ночами, переживая из-за увиденного, или возмущалась на следующий день. Даже я, редко смотрящая новости, не могла не заметить, что они становились всё мрачнее и ужаснее.

Она проговорила про белых медведей всю дорогу – от кладбища Сипорта времён Гражданской войны до Площади основателей в центре нашего городка.

– Иногда мне кажется, что миру скоро конец, – заявила Джерм и продолжила подробным пояснением почему.

Так она и проболтала, не замолкая ни на секунду, и я оглянуться не успела, как уже шла рядом с ней к школе, сгорая от нетерпения поделиться своим секретом. Но при свете дня мои страхи перестали казаться такими уж серьёзными. Чем дольше я смотрела на ребят вокруг, ведущих себя как обычно, на скучающее лицо водителя автобуса, на привычный поток машин, въезжающих на школьную парковку и выезжающих с неё, тем больше уверялась, что мне всё приснилось. Трудно верить в существование привидений в мире, где какой-то мальчик швыряется через весь автобус рыбной котлетой.

А когда мы подходили к двойным входным дверям, Джерм, немного смущаясь, сказала, что собирается выступить на воскресном смотре талантов вместе с Биби Уэст, и я едва не упала.

Если что-то в нашем классе и было незыблемо, так это тот факт, что во втором классе я укусила Биби Уэст, потому что она звала Джерм «Джермой Фартли [3]», а не её настоящим именем – Джеммой Бартли. Джерм, к всеобщему восторгу, сделала это своим официальным прозвищем, и с тех пор только так всем и представлялась. Но та обидная колкость была не единственным случаем.

В Биби удивительным образом сочетались жестокость и умение очаровывать. Она обожала придумывать смешные танцы и исполнять их за спиной учителей (классно!). Она постоянно что-то кому-то дарила – ароматные стёрки, мягкие пеналы, особые конфеты из Португалии, куда ездила навестить бабушку (какая милая!). Однажды в третьем классе она угостила лимонами троих избранных одноклассников, и это запустило цепную реакцию дарения лимонов, растянувшуюся на семь месяцев и увлёкшую всех учеников вплоть до самых мелких. Она была из тех людей, кто способен внушить тебе, что ты хочешь лимонов без всякой на то причины.

В то же время она любила говорить за спиной гадости (это уже жестокость). И ещё она обладала особым талантом вынюхивать чужие секреты и пользоваться добытой информацией, как другие пользуются деньгами на счёте.

Но с недавних пор Биби – а с ней почти весь наш шестой класс – вдруг решила, что ей хочется подружиться с Джерм.

Джерм каждый день устраивала похороны своего обеда. На переменах она часто оббегала игровую площадку в надежде превзойти свой предыдущий рекорд. У неё были светлые волосы, веснушки, она минуту не могла посидеть спокойно и гордилась своими округлыми формами и крепким телосложением – вопреки противоположному мнению многих окружающих.

Но после летних каникул в ней что-то изменилась – или это все остальные изменились, потому что её непоколебимая самоуверенность, которая раньше отпугивала, отныне стала всех восхищать. Те, кто раньше её дразнил, теперь набивались ей в друзья. И даже «Джерм» в устах других зазвучало по-новому – как нечто классное и крутое.

Эти изменения не коснулись меня. Я была такой маленькой и тихой, что порой о моём существовании вообще забывали (хотя за мной и закрепилась репутация кусаки-пинаки). Я была безумно неуклюжа, совершенно не дружила со спортом, и на физ-ре меня всегда последней отбирали в команду. Я сама себя стригла, поэтому на голове у меня был полный бардак – и это ещё не говоря о моём гардеробе, состоящем из старых маминых вещей, которые были мне велики, и остатков от ежегодного похода по магазинам, когда мне удавалось уломать маму, которая всегда смотрела в пространство, пока я безуспешно пыталась подобрать себе приличную одежду. С незнакомыми я почти не разговаривала, а если и пыталась (что было редкостью) – у меня вечно отнимался язык. Короче говоря, на фоне Джерм я была невидимкой. Хотя Джерм и утверждала, что мне достаточно просто поделиться с остальными содержимым своей головы – и все убедятся, что она полна чистой магии, как рубиновые туфельки из «Волшебника страны Оз».

Но я предпочитала держаться обособленно. Вот только Джерм теперь без конца тянули в разные стороны – поговорить, посмеяться или просто постоять за компанию. Я то и дело, войдя в класс, заставала подругу сидящей рядом и болтающей с теми, кого я не знала, и сердце у меня заходилось от ревности, потому что раньше я никогда не видела Джерм такой счастливой и довольной (и взволнованной, судя по тому, как она каждые несколько секунд убирала за ухо прядь волос). И хотя я вчера страшно перепугалась (я точно видела привидение?), история с Биби так меня потрясла, что затмила всё остальное.

Мы направились к шкафчикам. Я пока так и не смогла прервать бесконечный поток излияний Джерм, восторженно расписывающей во всех деталях предстоящий конкурс «Осеннее увлечение»: как Биби предложила ей вместе выступить и как их номер был настолько секретным, что она даже со мной не могла поделиться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Американский десерт в виде бисквита с кремовой начинкой.

2

Это ошибка. В «Дневнике Анны Франк» нет такой фразы.

3

Germ – «микроб, бактерия», fart – «пускать газы» (англ.).