Далекое лето

Лю театрально отдёрнул ткань, из-под которой показалась серебристо-белая квадратная коробочка. Собравшиеся загудели на все лады, как пчёлы в улье. В груди у Яна всё перевернулось. На него разом нахлынули красочные воспоминания. В тот год, когда они выпускались из школы, кого-то озарила гениальная идея: собрать с каждого человека по портретику, подгрузить их все на трёхмерный проектор, который закопали под развесистым деревом у спортивного поля, чтобы по прошествии десяти лет его откопать. Так вот к чему Лю всех собрал.

Лю объявил:

– Думаю, вы помните, о чём мы договорились: каждый должен был напоследок сказать, кем он хочет стать в будущем. Прошло десять лет, и настало время посмотреть, у кого из нас сбылись мечты.

Все ещё сильнее обрадовались и бурно зааплодировали. Лю добавил:

– Раз уж коробочка оказалась у меня в руках, то с меня и начнём.

Лю уложил всю пятерню на серебристый предмет. Тускло засияла одиноким глазком синяя лампочка. Из коробочки ринулся вверх моток света, который, подрагивая краями, сложился в фигуру восемнадцатилетнего Лю.

Все задрали головы и уставились на фигурку Лю и все те записи, которые были сняты за время обучения в средней школе. Вот Лю избирают старостой класса, вот Лю демонстрирует исключительные нравственные и интеллектуальные качества, вот Лю играет в футбол за школьную команду, вот Лю забивает гол, вот Лю организует кружок и ведёт участников на олимпиаду, вот Лю проваливается на выборах в школьный совет, вот Лю при поддержке преподавателей и одноклассников продолжает неустанно трудиться, вот Лю со слезами на глазах прочувствованно заявляет: «Милая моя школа, ты навсегда останешься в моей памяти. Ты обязательно будешь мной гордиться». И добавляет: «А ещё хочу, чтобы через десять лет у меня был офис с видом на море».

Сияние потухло и отступило, подобно прибою. Лю вытащил мобильник и спроецировал картинку в воздух. На фото Лю предстал уже человеком зрелым, в щегольском западном костюме. Он сидел с улыбкой во весь рот за рабочим столом. А за окном позади него действительно виднелось море, синее-пресинее небо и белые облака – открытка, да и только.

Все вновь захлопали, поздравляя Лю с осуществлённой мечтой. Похлопал ему и Ян, но в душе у него пронеслись чувства, которые тяжело было облечь в слова. Показалось, что как-то не очень всё это тянет на встречу выпускников. Скорее, какое-то реалити-шоу.

Лю уже спрыгнул со сцены и вручил коробочку другому человеку. И снова вверху над головами людей вспыхнули лучики света, и Ян невольно поднял голову вместе со всеми.

Закружились всевозможные воспоминания: уроки, экзамены, поднятие флага, зарядки, опоздания, каникулы, самостоятельные занятия, прогулы, драки, сигареты, несостоявшиеся влюблённости… Их дополняли столь же разнообразные мечты: любовь, работа, путешествия, какие-то названия, какие-то места, какие-то вещи. Наконец, перед Яном предстал он сам – паренёк с коротко остриженной головой, мрачноватый и хилый. Повзрослевший Ян даже несколько смутился. Он услышал собственный сипящий голосок: «Я хочу стать интересным человеком». Яна эта мечта изумила и оставила в недоумении. Как это его угораздило такое сказать? И как он мог запамятовать о таком желании? Тут его настиг гром аплодисментов. Все захохотали, поражённые неординарным – и в высшей степени занимательным – пожеланием Яна самому себе.

Ян передал коробочку соседу. Он почувствовал, как сыроватым туманом на висках проступает пот. Ему вдруг захотелось бросить всё это, забраться в машину, поехать домой, стащить маску и забраться в пенистую тёплую ванну.

До него донёсся показавшийся слегка знакомым девичий голос. Он снова поднял голову и – вот совпадение! – увидел перед собой Сяо Е, с которой они учились последние три года в средней школе.

Особого впечатления она на него не произвела. Сплошная заурядность – не больно красивая, но и не уродина, не шибко умная, но и не тупая. Ян тщательно прошерстил воспоминания и припомнил, что Сяо Е, кажись, была особо улыбчивой, хотя зубы у неё были не сказать что очень симметричные, поэтому улыбки получались немного дурашливые. Вспомнил он и кое-какие странные проделки, которые она себе позволяла. Всплыло в голове, что она любила писать и рисовать прямо в учебниках. И ещё она время от времени прикрывала глаза, прикладывала руки к вискам и бормотала что-то невнятное себе под нос. Правда, Ян так и не уточнил тогда, что именно она приговаривала.

Послышался голос восемнадцатилетней Сяо Е, тоненький и равнодушный: «А у меня, наверное, и нет мечты. Я не знаю, что со мной будет через десять лет». А потом: «Я по-хорошему завидую всем вам и каждому. Завидую тому, что вы можете вообразить будущее. Многое из того, что у вас есть, мамы и папы подстроили ещё до того, как вы родились. Они вам помогают всё планировать. И если не отступать, то шаг за шагом всё устроится».

Она продолжала: «У меня ещё до рождения нашли генетическое заболевание. Врач сказал, что я вряд ли смогу дожить до двадцати лет, и порекомендовал маме не рожать. А мама взяла и родила. Они с папой по поводу этого не раз ссорились и в конечном счёте разошлись. Мама мне всё это рассказала, когда я была ещё совсем маленькой. Говорила она мне: «Дочурка, кто из тебя вырастет – зависит от тебя одной. Я не буду тебе мешать». И ещё сказала, что вообще ничего за меня решать не будет: с кем играть, с кем дружить, какие книжки покупать, в какую школу записываться. С её слов, она и так уже за меня приняла самое большое решение в жизни: быть мне на свете или не быть. Так что ни в каких других вещах она мне больше не советчица.

Я не знаю, сколько лет мне осталось прожить. Может, умру завтра. Может, продержусь ещё несколько лет. Но я даже сейчас не знаю, что бы я хотела сделать перед смертью. Вот я и завидую людям, которые дольше меня проживут. У них много времени на то, чтобы всё обдумать. Впрочем, иногда мне кажется, что не так уж важно, сколько человек проживёт. Чуточку больше, чуточку меньше – разница небольшая. Если честно, то я мечтаю о многом: слетать в космос; справить свадьбу на Марсе; прожить как можно дольше, чтобы увидеть, каким будет мир через тысячу или даже десять тысяч лет; стать великим человеком, чтобы как можно больше народу помнило моё имя, когда меня уже не будет. Есть у меня и менее грандиозные мечты: увидеть звездопад, один разок лучше всех сдать экзамены, чтобы мама за меня порадовалась, послушать, как любимый парень поёт мне песню на день рождения, увидеть, как воришка выхватывает из машины кошелёк, и вовремя вцепиться в него… Иногда у меня какая-то мечта и исполняется, а я и не понимаю, должна ли я радоваться этому. Не знаю, буду ли я довольна прожитой жизнью, если завтра умру, или буду сожалеть на её счёт».

В конце концов она сказала: «Моя мечта – услышать через десять лет, как исполнилось всё то, о чём мечтали другие».

Договорила Сяо Е и исчезла. Свет потихоньку рассеялся, и в воздухе повисла пауза. Кто-то взволнованно вскрикнул:

– А где она сама?

Ян опустил голову и увидал, что серебристый коробок лежал на земле, среди тьмы ног. Он окинул взглядом всё вокруг себя, но увидел только мерцающие маски поверх лиц. На какое-то время стало тяжело различать людей.

Толпа разразилась возгласами:

– Мистика!

– Кто-то над нами подшутил.

– Три года проучились вместе, и ни разу от неё такого не слышала. Неужели это правда?

– Я такой болезненности у неё никогда не замечал.

Долго все так перебрасывались фразами, но ни к чему толковому не пришли, да и Сяо Е не нашли. На том и разошлись.

Примечания