Жнивьё

– Я слышу недосказанность. – угрюмо прервал я мистера Ллойда.

Ректор прочистил горло и медленно продолжил:

– Уильямс пропал. Связь с Академией прервалась неделю назад. Он говорил, что команда учёных редеет с каждым новым днём, но наработки яда у них уже есть. А потом тишина. Нам нужны эти наработки, Энтони. Привези их сюда, а уж тут мы доведём всё до ума. Если слова Уильямса верны и он сам не потерял светлый ум из-за заражения, то мы сможем планомерно выкосить всю пшеницу и убить её. Сработает – расскажем об успехе солдатам, а те передадут всё в Министерство, и будем надеяться, что поделятся этой информацией с другими странами, если вдруг пшеница вылезет у наших «соседей». Так просто. И так тяжело одновременно.

– Кто ещё пойдёт со мной? Я ведь не стану делать это в одиночку, так ведь?

– Мы бы давно отправили туда обычных солдат или таких же беглецов, которые приехали с тобой. Но если верить Уильямсу, то там тысячи страниц, в которых написаны результаты всех экспериментов, даже неудачных. Должен быть как минимум один человек в отряде, который разбирается в химии ядов и сможет выцепить именно нужные знания, а не кучу барахла. Там нет волшебной странички с формулами, на которой написано «Идеальный рабочий вариант!», мы не знаем точно, как выглядят последние исследования и их результаты, а кишащая там живность в лице поехавших уродов вряд ли даст необученному человеку время на разбирательства. Нужен человек, который сходу отделит зёрна от плевел.

– Почему не выделили кого-то из Института? Неужели не осталось хоть кого-то, кто также перед лицом смерти не решился бы пойти в лес?

– А почему убежал ты сам, Энтони? – спросил мистер Ллойд и по одному лишь его взгляду я понял, что мой ответ он уже знает.

– Я… Видел Лодермейн. Как умерли родители. Они до последнего отговаривали меня, просили уехать как можно раньше. Я не послушал. Но после того ужаса, что творился в заросшем пшеницей городе, я понял, что перспектив практически нет. Как и возможностей для спокойной жизни…

– Многие работники Института увидели гораздо больше, чем ты. Держались до последнего, но у всех них был предел. Они тоже уезжали, их тоже возвращали сюда солдаты, но все они отказывались и предпочитали короткую, опасную жизнь, чем попытаться дойти до Академии. Даже тогда, когда связь с Уильямсом и его командой была постоянной. Последние несколько недель мы только и делаем, что ищем человека, который подойдёт для отправки в лес. Наша команда учёных и без того сократилась настолько, что доработка яда будет долгой и очень сложной. Я берегу лучших из лучших, пока они сами этого хотят. А с тобой… У нас появилась надежда.

– Хотите сказать, что за всё время с начала оцепления сюда не притащили ни одного бывшего студента? – по-прежнему недоумевал я.

– Пойми ты наконец, что не в студентах дело! Когда перед ними ставят выбор: принять судьбу и в скором времени угореть в пожаре или попытаться спасти всех – у них даже мысли в голове не пробегает! Я помню отзывы учителей о тебе, Энтони! Они говорили мне, что ты прекрасный толковый парень со светлой дорожкой в будущее. Так подумай хоть ты о том, насколько важно для всех в этом дрянном городе поиметь надежду на спасение. Ты простой человек со своими страхами – это ясно как день, но пойдёшь ли ты на то, чтобы переступить через эти страхи и помочь нам всем в избавлении от ужасной ошибки, совершённой наукой? Скажи мне, только «да» или «нет».

– Это гораздо сложнее, чем вам может показаться, мистер Ллойд…

– «Да» или «нет», Энтони.

– Академия наверняка уже развалилась на куски. Это самоубийство!

– «Да» или «нет».

– Я покойник, если соглашусь на такое! – крикнул я.

– Ты уже покойник, парень! Ровно в тот самый момент, когда твоя чёртова машина подъехала к блокпосту! – крикнул в ответ мистер Ллойд, брызжа слюной. – Я устал напоминать о том, что мы все здесь под дулом автомата! Стоит только Министерству щёлкнуть пальцами – и весь город будет усеян трупами.

– Хорошо! – махнул я руками в гневе. – Будь по вашему, мистер Ллойд. Хотите сделать из меня долбанного «героя в обтягивающем трико» – будет вам герой.

– Это не игры, парень. Мы здесь не играем в героев и злодеев, я просто хочу жить! – ректор сильно и гулко закашлялся, захлёбываясь мокротой и слизью. Он поднялся со своего места и на дрожащих ногах подошёл к небольшой урне, в которую сплюнул кровавую слюну. – Я не хочу закончить свою жизнь в этом отстойнике без возможности получить медицинскую помощь. Хочешь также? Валяй, оставайся в городе. Чтобы каждое утро соскребать куски лёгких с раковины в туалете. Солдаты просто ждут удобного момента, пока вот таких, как я, станет слишком много. Тогда они смогут подсказать Министерству, что зараза пробралась в город и нам точно всем крышка. Мы просто должны доказать, что эта затея не провальна, и тогда нас смогут выпустить из этого гадюшника.

Вид мистера Ллойда стал ещё более болезненным. От натужного кашля покраснели глаза и ещё сильнее побелела кожа, капля кровавой слюны побежала по морщинистом подбородку, а трясущиеся ноги почти не держали его, отчего ему пришлось схватиться за стол слабыми руками. Он почти умоляюще смотрел на меня и ждал ответа, отчего мне стало зябко и некомфортно. Я всё же был ходячим покойником, у которого выбора не было вообще. Совсем не хотелось так просто расставаться с жизнью, но… Какое-то странное чувство ответственности за город сдавило мне горло. Стало казаться, что это действительно мой единственный шанс выбраться живым из передряги, в которую я попал совершенно случайно. Меня не должно было быть здесь. И всё-таки я стою перед умирающим человеком, который предлагает мне стать героем для всех вокруг, даже ценой собственной жизни. Кто знает, как на мне отразиться этот поход? Как далеко мы сможем зайти в целостности и сохранности, пока на нас не нападут больные безумные люди, страдающие от галлюцинаций и неконтролируемой агрессии? А споры? Смогу ли я уйти незаражённым? В голове творилась самая настоящая каша из сотен мыслей и страхов за себя, свою жизнь и будущее, которые давно были перечёркнуты этим арестом, но вновь обрели слабую, едва различимую надежду.

– Готовьте группу. Я участвую. – тихо прошептал я.

– Охрана! Уведите здоровяка в квартиру. Подготовьте группу, завтра утром вы уже должны будете выйти из города. – мистер Ллойд устало завалился обратно в кресло, после чего сказал солдатам: – Дайте нам ещё минуту.

– Жду за дверью, пацан. – сказал мне солдат и быстро вышел в коридор.

– Что-то не так? – взволнованно спросил я.

– Просто хотел сказать тебе спасибо. Ты… – он хотел ещё что-то сказать, но запнулся на полуслове, а в глазах его появились слёзы: – Ай. Забудь. Просто спасибо.

Я вышел из кабинета и меня тотчас приковал к своей руке один из солдат, в то время как второй шёл за моей спиной. Меня провели по длинному коридору, который всё также освещали яркие прожектора, и увели вниз по улице, в одно из общежитий, в котором теперь жили солдаты. Пока мы поднимались по лестнице на верхний этаж на нас вовсю глазели другие солдаты, которые стали перешёптываться и посмеиваться. Уверен, что они прекрасно знали о планах ректора по отправке группы вглубь леса, потому и относились ко мне, как к заведомо мёртвому человеку, который поехал головой настолько, что поверил, будто Академия действительно может нам как-то помочь. Не было жалости, не было уважения, не было сострадания. Были лишь насмешки, глупые шуточки, кто-то делал ставки на то, как долго мы сможем протянуть в лесу и сможем ли мы выбраться оттуда. Ни мой рост, ни достаточно внушительная мускулатура не давали мне никакой форы – я был всего лишь посмешищем, идиотом и сумасшедшим в глазах этих людей.

Когда мы наконец дошли до комнаты, в которой мне предстояло провести ночь, то один из солдат, к которому я был прицеплен наручниками, вошёл вместе со мной в комнату, положил на кровать индивидуальный рацион питания, заботливо налил несколько стаканов горячей воды, после чего перецепил наручник со своей руки к кровати. Я крайне подозрительно посмотрел на него, боясь снова получить по лицу прикладом автомата, но он лишь мирно поднял руки и сказал:

– Всё в порядке. Извини, но таковы правила. – внимательно посмотрев в мои испуганные и бегающие глаза, солдат попытался меня поддержать: – Ты совершаешь правильный поступок, брат.

– В отличие от вас. – злобно прошипел я в ответ.

Солдат лишь усмехнулся.

– Мы не лучшие ребята, тут ты прав. Но парни на границе куда хуже нас. Они даже нас порешать могут, понимаешь? Просто дай им причину и – пуф! – он сложил руки пистолетом и притворно выстрелил. – Доктор Ллойд хороший малый, если бы не он с этой сумасбродной идеей, то всему городу кранты. Я не убийца. Я солдат, я убиваю лишь тех, кто может убить меня и обязательно это сделает, если у него будет возможность. Убей или будь убитым, понимаешь?

Я нехотя мотнул головой в знак согласия.

– Вижу, что понимаешь. Мы не такие уж и разные. Ты также стоишь перед этим выбором и также, как и мы все, хочешь жить, поэтому ты убьёшь. Когда твоя жизнь зависит от этого выбора, то ты просто не можешь не убить.

Его слова придали мне сил. Стало немного легче верить в собственные силы. Я обязательно выберусь из этого ада. Ведь я просто не могу не убить, когда моя жизнь зависит от этого выбора.

– Поешь немного, отоспись. Завтра утром ранний подъём, вас будет семеро. На первых порах вас повезёт транспорт, потом придётся идти пешком – дальше нескольких километров в лес машина вас просто не протащит по этим кочкам и развороченной корнями дороге. Парочка солдат для прикрытия, один химик – ты, получается – и ещё несколько крепких ребят, которые ладят с радиоэлектрикой и всякой механикой. Помогут достучаться из Академии до города, а уж там, если всё пройдёт по плану, вас заберёт вертолёт.

Я хотел было возмутиться настолько несуразному плану, но солдат словно прочитал мои мысли и тут же добавил:

– Нет, сразу на вертолёте туда не долетишь, иначе придётся оставить весь город без топлива. Генерал Маклин будто от сердца отрывает каждый противогаз, который мы отдаём вам, а уж потратить столько топлива, которому просто неоткуда взяться… Многие города и без того живут по расписанию, потому как почти все электростанции затопило ещё при первых наводнениях. А бензин и керосин… а, да ты и сам знаешь. В любом случае, дорога назад будет побыстрее. Либо на тот свет, либо с ветерком обратно в город. – солдат широко улыбнулся, отчего улыбнулся и я. – Улыбаешься. Это хорошо. Боевой дух это очень важно. Отдыхай, брат. Встретимся утром.

Солдат вышел из комнаты и запер её на засов с обратной стороны. Его слова действительно меня поддержали. Видимо, не все солдаты разделяют позицию правительства, и если вдруг успех нас настигнет, то они даже смогут нам помочь – как минимум, некоторые из них, судя по всему, действительно ждали хоть какой-нибудь возможности дать жителям региона попытаться разобраться с пшеницей, а не с пустыми головами, в которых было лишь слово «ПРИКАЗ», убить здесь всех. Будущее уже не казалось таким уж безрадостным: ободрённый и насытившийся едой и тёплым кофе, я пристроился поудобнее на чистой кровати и практически тут же провалился в глубокий, спокойный сон, хотя казалось, что пережитое за день не даст мне спокойно заснуть.