Эфирейт. Второй шанс
Девушка робко вошла и, пройдя буквально пару шагов и понурив голову, остановилась по среди комнаты.
– Я хотела бы принести тебе свои извинения, братец, – проговорила она, едва не скрипя зубами и не подходя близко ко мне. Явно помнила о предыдущем инциденте и слегка побаивалась его повторения. – Больше такого не повторится. Рада, что тебе уже гораздо лучше.
Мать повернулась ко мне, явно ожидая ответной реакции. Насколько бы она не обожала Клейтона, но Даниэлла тоже была её ребёнком, и она не разделяла детей на любимых и не очень, придерживаясь паритета в этом вопросе.
– Твои извинения приняты, сестра, – не особенно того желая, сказал я, понимая, что отмолчаться не получится.
Леди Марчери тут же сменила гнев на милость. Жизнь женщины в далёкой глуши, без мужа, умершего сразу же после рождения дочери, не была радужной. И всю её до капли она посвятила детям. Наверное, Клейтону доставалось немного больше внимания, с учётом его болезненности, но и дочь она никогда не забывала. Оттого радость матери была неподдельной. Она всегда желала, чтобы её дети дружили между собой.
Даниэлла, видя, что аудиенция закончена, показала мне язык, пока никто не видит, и юркнула в приоткрытую дверь. Всё понятно, никакого раскаяния сестрёнка не испытывала и сделала это лишь по настоянию матери, а значит наши бои местного значения продолжаться. Ладно, будем постепенно менять и эту тенденцию.
Пауза затягивалась, и чтобы её хоть как-то занять, я спросил:
– Мам! – с трудом выдавил из себя первое слово, – а какие у нас последние новости?
Леди Марчери с благодушной улыбкой взяла свиток, лежавший здесь же рядом на столике, и увлечённо в него уставилась. Это здешняя разновидность газеты, для прочтения которой необходимо специальное устройство. Свиток из тонкой рисовой бумаги закрепляют в нехитрый механизм, состоящий из пары деревянных валиков, отставленных друг от друга сантиметров на двадцать. Медленно вращая нижний, постепенно разматывают пергамент, закреплённый на верхнем. Таким образом можно мало-помалу прочитать весь текст, не прикасаясь лишний раз руками к довольно хрупкому материалу. Его кстати не выкидывают, а используют на ферме на корм для домашних животных. Нет, конечно, и нормальная бумага, и обычные книги здесь имеются, но стоят приличных денег. Так что наша домашняя библиотека —это ещё и недурственный капитал.
Газеты тоже обходятся порядочно, но желание матери быть в курсе последних новостей светской жизни была превыше. Она медленно пролистала ежемесячный вестник с важными имперскими новостями и анонсом на следующий, многозначительно посмотрела в окно, а затем, повернувшись ко мне, начала комментировать:
– Ничего нового, – женщина тяжело вздохнула и продолжила, – Император, в честь триста девяносто девятого года правления династии, закатывает большой бал. Даниэллу бы отвезти туда, может повертит хвостом, кто-нибудь и поведётся. Замуж ей пора, устала я с ней бороться. Но одну отправлять нельзя – это неприлично для юной леди, и тебя оставить одного никак невозможно.
– Отчего же?! – возмутился я, – мне уже гораздо лучше. Доктор ведь сказал, что связь с Эфиром восстановлена. Эликсиры я пью. У меня вон даже румянец появился. Всё будет хорошо. Поезжайте. И Даниэлла может перебесится.
– Да у нас и нарядов то новых нет. В столице поди уже и мода новая. Будем там выглядеть жалкими провинциалками.
– Если поторопитесь, то у вас на столичные прогулки ещё целая неделя останеся, так что успеете подготовиться, а с твоим вкусом я просто уверен – вы будете самыми красивыми и нарядными.
– Ты полагаешь? – у неё даже глаза загорелись.
Видя, что мои слова легли на благодатную почву, я решил перевести тему. Зная мать, опять же по воспоминаниям Клейтона, ей надо немного обдумать предложения, а то если сильно надавить – можно получить обратный эффект и мгновенный отказ. Потом, даже если поймёт, что не права, обратной дороги не будет. Мне же сейчас необходима полная свобода действий, дабы сделать из капризного и инфантильного, слабого и хлипкого существа, которое совершенно не может за себя постоять, конкурентно способную особь. Для начала просто физически поднатаскаться, а там и магию подтянем. С матерью же это сделать будет гораздо сложнее.
– Ещё новости есть?
– Остальные ещё менее существенные, – чуть помедлив добавила она, – через два месяца начнутся ежегодные вступительные испытания в Имперскую академию магии.
– В академию?! А сколько они продлятся?
– Даже и не думай, – моя заинтересованность выдала меня с потрохами, – я тебя никуда не отпущу. Ты слаб, не подготовлен, и у тебя нет наставника, а в нашу дыру нормального учителя никакими коврижками не зазовешь. Да и два месяца крайне маленький срок на подготовку. Но главное, ровно через год твоё совершеннолетие, совпадающее с датой смены династий. Пересидим здесь, а потом и подумаем, как тебя вывести в свет.
Женщина от переживаний резко подскочила, явно желая прекратить беседу, пошедшую не по её сценарию.
– Аделаида! – она сурово глянула на служанку, – проследи чтобы фюрст Клейтон всё съел и отдохнул. Ему и так досталось в последние дни, а оттого и мысли дурные роятся в голове.
Я лишь улыбнулся натянутой суровости матери и, поднося поближе тарелку, крикнул ей вслед:
– Спасибо за Вашу заботу, маменька, – специально стараясь её подзадорить, тем самым склонив к отъезду на бал.
Она обернулась, не удостоив меня даже ответом, а лишь фыркнула, давая понять о моей несносности, и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. А я принялся строить планы по своему скорейшему возвращению к нормальной жизни.
И первым делом мне необходимо было избавится от излишней опеки матери, доказав ей, что я чего-то да стою.
Глава 5
Когда я проснулся, за окном уже почти стемнело.
Осмотрелся, так на всякий случай.
Всё хорошо. Лежал на той же постели, всё в той же комнате. Чему был несказанно рад. Хоть в чём-то наконец-то имелась стабильность. При этом служанки рядом не наблюдалось, но по звуку раздающегося храпа понял, что она находится недалеко, в соседней комнате, по идее готовая выполнить любую мою просьбу, а по факту – не дающая спать. Я мысленно усмехнулся, ничего не менялось. Всё как в детдоме в старом мире. Наступал вечер, и воспитатели уходили спать, а мы творили что хотели. Сейчас история практически повторялась.
От толстого одеяла, в которое она же меня укутала, и большого количества микстур во рту пересохло настолько, что я с трудом ворочал распухшим языком. Быстро спрыгнул с постели и опрокинул в себя почти полный кувшин с водой, приправленный каким-то непонятным мне, но достаточно приятным вкусом.
За окном был закат. Первый мой закат в этом мире.
Вы когда-нибудь любовались закатом? Наш детдом был расположен на небольшом склоне у подножья поросшей лесом горы и одним из любимых развлечений у его воспитанников было смотреть на закат, когда нежные, тёплые цвета окутывают землю и небо, и способны заставить забыть обо всех заботах и тревогах. По-моему, закаты – это одно из самых красивейших природных явлений, которое можно наблюдать каждый день и независимо от твоего места нахождения. Это поистине волшебный момент, когда солнце опускается за горизонт, а небо окрашивается в невероятные оттенки ярко-красного, насыщенно-оранжевого, бледно-розового и пурпурно-фиолетового. Чего мы только не фантазировали себе в такие моменты, в том числе и про иные загадочные миры.
«Накаркал», – сказала бы наш директор, по отношению к сегодняшнему дню, но пока я ни капельки не пожалел о происходящем.
Да, кстати, забыл, про закаты – на меня они всегда оказывали сильное влияние, на настроение, эмоции. Наблюдение за ними успокаивало, вдохновляло, придавало сил и даже заставляло строить планы на будущее.
Но не в этот раз.
Прямо перед окном кто-то крался в темноте. На фоне заката фигура казалась страшной, а с учётом последних новостей о местных перипетиях престолонаследования так и вовсе зловещей.
– Чёрт!!! – прошептал я, пытаясь найти одежду и не разбудить служанку.
Не в ночной же рубашке идти на улицу и выяснять что к чему. Можно, конечно, поднять тревогу, как сделал бы предыдущий Клейтон, но теперешний, наученный горьким опытом совместного проживания большого количества детей под присмотром дам с тяжёлой рукой, должен был выяснить вначале что к чему, а иначе за ложную тревогу можно и схлопотать.
Процесс одевания в новом мире, хочу вам сказать, – это ни в сказке сказать, ни пером описать. Клейтон никогда сам этого не делал, всегда рядом была служанка, поэтому его память мне ничем помочь не смогла.
В общем, по порядку.
Кожаные брюки, длиной до лодыжек были ещё ничего. Кое-как я справился с их натягиванием и подвязыванием, а дальше хоть плачь, хоть смейся. В полутьме я покрутил ещё одни штаны, больше похожие на чулки, при этом разъёмные. Зачем они нужны не понял и отбросил, как ненужную вещь. Дальше была рубашка, представляющая из себя глухую балахонистую кофту, сделанную из какой-то лёгкой ткани, с двумя разрезами внизу – спереди и сзади, закрывавшую штаны до середины икры. Рядом с ней —шёлковое, как мне показалось, платье с глубоким вырезом, одевавшееся через голову, с длинными и узкими рукавами и широкой юбкой в складку. От идеи надевать обе я отказался. Выбрал ту, что покороче, дабы была возможность заправить в штаны. Память предыдущего владельца подсказала даже её название – блио. Лучше бы помогла определить, что с ней делать и с какой стороны подходить.
С обувью тоже история не менее интересная. Рядом одновременно стояли странные мягкие туфли без подошвы, очень похожие на носки, башмаки, смахивающие на лыжные ботинки и не достающие до конца брюк с кучей пряжек и шнурков, и самые настоящие сапоги. Их-то я и выбрал, предварительно едва втиснув туда первые туфли, не на босу же ногу обувать.
По итогу, на всё про всё у меня ушло минуть десять. При этом ранее я одевался максимум минуты за полторы. Что ж теперь придётся учитывать в будущем и этот фактор, или менять одежду. Эта просто невыносима.
Пока одевался, нащупал на приставном столике, небольшой камень с кожаной верёвкой. Не задумываясь накинул его на шею, как амулет. Я парень стрелянный, фильмы по волшебство смотрел, даже один том про Гарри Поттера прочитал. Лишним точно не будет, тем более он повёл себя, как и книга, вернувшая мне память Клейтона. Она же и подсказала, амулет – здесь всё равно, что спортивные тренировки и образование в одном флаконе. А иногда и практический опыт, потому как позволяет обучиться профессии без учителей и мучительных тренировок. Нет, с преподавателем, оно конечно эффективнее. Иногда на порядок, но базовые навыки с помощью амулета получить вполне реально.
Новая дверь предательски скрипнула, ещё не притёрлась после моего первого открывания. Пришлось замереть и прислушаться, но уровень децибел из соседней комнаты на это никак не отреагировал, поэтому я на цыпочках двинулся дальше, используя память парня, словно навигатор.
Уже внизу, на первом этаже я нащупал металлическую кочергу. Невесть какое оружие, но выходить уж совсем без ничего было боязно. Меч конечно лучше, но они все находятся в отдельном помещении, где спит охрана. Да, несмотря на практически полное отсутствие денег, она у нас была. Немногочисленная, но семь настоящих воинов имелось. Воины в этом мире отдельная каста. Магия у них отсутствует полностью, от слова совсем. Имеется лишь небольшая тонкая связь с Эфиром, откуда они черпают силы, но лишь ту часть спектра, которая отвечает «физику» и здоровье, не имея возможности создавать (плести) заклинания (да в этом мире их плетут). Однако это воинам нисколько не мешает. Иногда сильный тренированный боец гораздо сильнее мага, а если он усилен амулетами и особым заряженным оружием, то способен на очень многое.
Сейчас воины отдыхают, а охранной дома занимается целая сеть специальных сигнальных ловушек и магических сетей, правда настроенных односторонне – выйти может любой, а вот чтобы зайти, надо постараться. При том, что сигнал в любом случае разбудит охрану, даже если возвращается свой. Мать эту опцию установила специально, боясь за меня. Ведь подкупить прислугу не долго, которая ночью выйдет и откроет дверь любому. Хотя и выйти не каждый сможет: ночной доступ у большинства работников ограничен.
Где находится потайная кнопка, открывающая наружную дверь, я знал, поэтому открыл её достаточно легко.
Улица встретила меня прохладой и чистым воздухом, напрочь отсутствующим в комнате, где даже окна не открывались по указании матери. Рефлекторно потрогал амулет, прощупывающийся под рубахой. Висит на месте, и это греет мою душу и понемногу рассеивает страх. Ну а то, что он работает, понятно и без ощупывания.
Вокруг была кромешная тьма. Оказывается, пока я одевался и спускался вниз, закат завершился, а другого светила на небосклоне в виде нашей доброй Луны здесь нет. Единственным освещением были факелы, пылающие по кругу усадьбы, поддерживаемые магией, но было их крайне мало. Увы, но мы на мели. Денег нет и нет перспектив их достать. А без них наше сносное существование надолго не затянется. Вот мать и пытается пристроить хотя бы Данниэлу. Всё полегче будет.
Я примерно представлял куда направлялась тень, в сторону конюшни. Направление довольно странное. Если бы хотели убить меня, то двигались бы к дому или к моим окнам. А так непонятно. Оттого я и решил пока не поднимать шум, ведь мне ничего не угрожало, однако, для успокоения совести, решил немного проследить.
В конюшне, в дальнем углу, отблёскивала небольшая лучина, где кто-то копошился в кладовой. Клейтон здесь бывал всего один раз и лишь ради любопытства, так что назначение помещения мне известно не было. Что ж будем разбираться на ходу. Стараясь даже не дышать, перехватив тяжёлую кочергу и сделав пару вздохов, я двинулся вперёд.
Я крался, напряжение росло с каждой секундой, сердце пыталось вырваться наружу…
И в один момент, когда к пресловутой двери осталось не более пары шагов, она стала медленно открываться. Я замахнулся, готовый треснуть кочергой появляющуюся тень.
– А-а-а, – сдавленный девичий крик застал меня врасплох.
– Ты какого чёрта здесь делаешь? – секунд через двадцать, придя в себя, спросил я Даниэллу. Да, как ни странно, это была моя сестра. Я её чуть не шандарахнул кочергой.
– А ты? – вопросом на вопрос ответила она, пытаясь поднять тяжёлое седо, которое уронила при виде меня, – ты, какого чёрта здесь? Раньше тебя то и днём не выгонишь из покоев, а тут поглядите на него, выперся.
– Тень увидел, решил разобраться.
– Ты??? Разобраться?! Не смеши мои тапочки, – презрение с которым Даниэлла это произнесла меня покоробило. – Ха, ещё и кочергу прихватил, оделся сам. Просто огонь, а не боец. Пользоваться то хоть умеешь?
– Зубы мне не заговаривай. Говори куда намылилась?
– Намылилась??? Я не в купели чтобы пену наводить, – она удивлённо подняла брови. Оказывается, старый добрый молодёжный слег тут был не в моде.
– Собралась куда, говорю.
– Какая тебе разница, – отмахнулась она, – отойди. Не могу я здесь больше прятаться. Мне хочется в более цивилизованные места.
– Погоди. Есть у меня одна идейка, но баш на баш.
– Чего???
– В общем, – пытаюсь более чётче сформулировать свои мысли, которые формируются на ходу, – я уговариваю мать отвезти тебя в столицу на празднование годовщины восхождения на престол, а ты в свою очередь – задержаться её в столице минимум на пару месяцев.
Даниэлла остолбенела от такого предложения. Чего-чего, а этого прийти в её голову никак не могло. Она выронила седло, недавно с таким трудом поднятое, и обошла меня вокруг, пристально оглядывая.
– Что я слышу?! Ты ли это, братец? Или мне мерещится?!
– Согласна? – не даю ей увести разговор в другое русло.
– По рукам, – с некоторой опаской девушка протянула руку, – но если обманешь, прибью!
– Не дрейф. Мы же как-никак родственники. Должны друг другу помогать.
– Странный ты какой-то, но это твои проблемы. Клянусь! Если я выберусь в столицу, то в эту дыру уже больше не вернусь.
– Нет сестрёнка, – гну свою линию, – договор в силе только если там задержится мать минимум на два месяца.
– Договорились.
– Тогда ставь седло на место и идём домой. По дороге надо ещё придумать что будем говорить о нашей ночной вылазке.
– Мать точно будет не в восторге.
– Мир, – протягиваю руку Даниэлле.
Девушка лишь скептически пожала плечами, но руку не одёрнула – значит договорились.
Интерлюдия 1
Боль, казалось, длилась целую вечность, терзая тело парня и сознание. Ему хотелось только одного – покоя. К боли он привык, иногда лекари, лишь бы вернуть эфирную связь, такое с ним вытворяли, что он по пару дней встать не мог. Но постепенно прошла и она, оставив после себя только сильную пульсацию в затылке и висках. Парень с трудом открыл глаза. Яркое солнце ослепило его, заставив закрыть глаза.
Сразу же немного полегчало.
Через какое-то время, слегка отдышавшись, он снова открыл глаза. Боковым зрением отметил, что неподалеку кто-то сидит, и повернул голову. От напряжения в мозгу словно бомба взорвалась, и юноша вновь потерял сознание.
Когда очнулся во второй, а может быть в третий раз, было уже темно. Он тупо посмотрел на ночное небо, затянутое тучами, и порадовался отсутствию боли, но шевелиться пока опасался. В голове царила пустота. Мыслей совершенно не было.
– «Очень хочется пить, – вяло подумал, – надо служанку попросить, чтобы принесла. Где её носит. Матери скажу, выпорет».
– Наконец, ты очнулся! – запричитал кто-то рядом чужим голосом. – Мы уж было подумали, что ты того, издох. Даже скорую вызывали, но она так и не доехала. Сломалась по дороге.
Юноша медленно повернул голову на звук. Перед ним рядом сидела незнакомая старуха.
– «Неужели Лималаи нас нашли? Всех перебили, а меня забрали. Но зачем? Я ведь им живой не нужен», – сотни мыслей проскочили в его голове, но вслух озвучил, – ты кто?
Он попытался встать и осмотреться, но закружилась голова, и парень со стоном откинулся на подушку.
– Баба Маруся я! – выдала старуха странное имя, – ты у меня, касатик, угол на лето снял. Не помнишь, что ли?
– Где я? – перебил он её стрекотню, не особо вникая. Парня мучила мысль о матери, без неё он точно не выживет. Только одна зарядка амулета, поддерживающего его существование, стоила целое состояние, не говоря об остальном.
– Деревня Большой Курналей, – слегка удивлённо произнесла женщина, – на ферме у Еремеевых ты устроился подработать на лето, деньжат скопить и рвануть в столицу.
– Мне нельзя в столицу, – зачем-то проговорил он ей, – меня там убьют. А мать где моя?
– Ой, мамочки, – запричитала старушка, – точно хворый стал.
Она приложила свою шершавую ладонь к его лбу, но это не помогло. Видать колдунья из неё не очень.
– Нету у тебя матери. И не было никогда, ты ведь сирота. Из детдома. Сам же рассказывал. Или врал всё-таки?
– Да не помню я ничего. Воды можно?! Пусть служанка принесёт воды.
Тут из-за туч вышла огромная ночная звезда, осветив всё вокруг. Стало понятно, что он находится в какой-то бедной хижине. Место точно не похоже на дворец, в котором он жил до этого. Дворец, конечно, тоже был не первой свежести, но уж куда получше окружающего помещения. Однако странным была не только и не столько комната, а наличие ночной звезды. Такое он видел впервые.
– Да, Луна вышла. Ты провалялся весь день без сознания.
В разрыв облаков заглядывал огромный белый диск, испещрённый тёмными пятнами. Парень таращился вверх минуты три и даже не заметил того, как сел на кровати.
– А что всё-таки произошло?
– Вы на реку подались с ребятами. День то жарким выдался. Ну и ты со всего маха бросился в холодную воду. Река у нас быстрая, вода проточная, иногда даже зубы сводит, а в омутах так и вовсе ледяная. Вот ноги у тебя судорогой и свело. Пока искали, вытаскивали, ты уж и посинел. Еле откачали. А скорая, как назло, не приехала. Я уж тут грешным делом думала окочуришься, но вроде оклемался. Значит жить будешь, – старуха махнула рукой и пошла в сторону двери, откуда послышались голоса.
– Старуха! Ты чего совсем с ума сбрендила? Мы живём в горах, какая река? И где моя мать и сестра? Где слуги? – но женщина лишь запричитала и, не отвечая, побрела на выход из комнаты, откуда послышалась возня.
Он тяжело вздохнул и попытался подняться на ноги. Если это приспешники Лималаев пришли доделать своё чёрное дело, то смерть надо принимать стоя с высокоподнятой головой. Несмотря на свою инфантильность, он всё же был членом королевской семьи.
– Как там Максим? – послышалось из приоткрытой двери. Голос был женским и на тон убийцы явно непохож.
Подняться удалось, хоть и не без труда. Голова по-прежнему кружилась, хотелось лечь, но сначала нужно было разобраться, что происходит. Ситуация уж точно нетривиальная. Матери, которая всегда и всё решала, рядом нет. Служанки тоже словно испарились. А про дом и говорить нечего – вместо дворца старая развалина.
Непонятно…
Край восходящей Луны озарил горизонт, открыв парню нереальную картину. На восток уходила степь, заросшая выгоревшей травой. На всём обозримом пространстве не росло ни деревца. Они с матерью жили на севере, почти в лесу, а тут…
Дверь резко открылась, озарив появления молодой девушки в странном одеянии. На ней была лишь лёгкая цветастая приталенная рубашка выше колен, подчёркивающая хрупкий стан девушки и сочную грудь.
– Макс, ты как? – она не задумываясь бросилась парню на шею и набросилась с поцелуями.
Ему не то, чтобы было неприятно, но от неожиданности он отстранил её от себя. Парень с пристрастием ещё раз осмотрел девушку. Перед ним стояла хорошенькая блондинка с голубыми глазами, не понимающая что происходит. То, что это не служанка было понятно, та бы не позволила себе такое. Но тогда кто?
– Я не Макс, я… Клейтон. А ты кто?
– Кто я?! – девушка от неожиданного вопроса села на неубранную кровать и захлопала глазами, смотря то на парня, то на старуху, силуэт которой появился в проёме двери.
– Ох, думала, что увидит тебя и всё вспомнит. Но увы. Он после происшествия ничего не помнит, – заохала женщина. – Надо его показать Радмиле.
– С каждым часов всё хуже и хуже, – парень развёл руками, – это игра такая? Не пойму? И кто такая эта ваша Радмила? И чем она может мне помочь? Лекаря просто позовите и пусть кристалл лечебный захватит.
– Ведунья она наша. Живёт на выселках. Завтра отведу, авось найдёт управу на хворь твою… А лекарь здесь тебе не поможет, он токмо таблетками и может пичкать.
– Ведунья, значит, – задумчиво протянул парень, потирая виски. – А что, если она тоже ничего не сможет? Или, хуже того, начнет мне всякие глупости внушать? Я и так чувствую себя как в тумане, а тут еще и чужие слова…
– Не говори так, – мягко возразила женщина, поглаживая его по плечу. – Радмила – женщина мудрая, с давних пор к ней люди за помощью идут. Не одна беда ею была отворочена. Она чувствует, где корень зла кроется, и знает, как его вырвать. А ты, главное, верь. Вера – она тоже сила большая.
– Верю, верю… – пробормотал он, но в голосе его звучало сомнение. – Просто… это всё так странно. Я помню, как спускался вниз на завтрак… а потом что-то огромное и тёмное мелькнуло впереди. И пустота. И вот я здесь, с вами, и ничего не понимаю. Кто я? Откуда я?
– Ты наш, – твёрдо сказала женщина. – Ты наш, и мы тебя не бросим. Радмила же поможет тебе всё вспомнить. Она вернёт тебе тебя самого. А пока… пока отдыхай. Завтра будет долгий день.
Парень кивнул, закрывая глаза. Образ тёмного, мелькнувшего впереди, не давал покоя. Что это было? И почему после этого он потерял память? Вопросы роились в голове, но ответов не было. Только тихий шёпот ветра за окном, словно предвещающий что-то новое, неизведанное.
Глава 6
На следующее утро я поднялся с постели, с твёрдым ощущением необходимости перемен, поэтому отлёживаться и дальше смысла не видел. Ночка правда выдалась ещё та. Мать, увидев нас двоих с сестрой на пороге дома, закатила самую настоящую истерику, почти целый час проводя «воспитательную работу», как говаривали у нас детдоме. Но это не повод отлынивать от физических тренировок. Тем более за окном ярко светило утреннее солнце, зовя меня на улицу.
Собственно говоря, утренние тренировки меня не напрягали. Я привык каждое утро выходить на зарядку и проделывал это не зависимо от погодных условий. В раннем детстве это было из-под палки, а затем ничего втянулся и мне понравилось.
Так что вперёд…
Единственное препятствие – это отсутствие приемлемой одежды для тренировок. Чёрт бы побрал эту средневековщину, как они с этим всем справляются? Надо будет вызвать местную швею, пусть нормальные шорты для бега сделает. Да и с обувью не мешало бы поработать. В общем необходимо помаленьку внедрять в этот мир технический прогресс. Но вначале отправить мать подальше – в столицу, а то не даст ничего сделать.