Звездные пленники

«В буре и грозе родится Ноосфера, в уничтожении войн и голода впервые выразится проявление нашей Планеты как целого и будет первым проявлением перехода Биосферы в Ноосферу, в котором человечество станет мощной геологической силой, где сможет геологически проявиться его мысль, сознание, разум»

В.И. Вернадский

Глава 1. Возвращение

Объект, обозначенный в каталогах NASA как 4I/Rubin, впервые был замечен за орбитой Юпитера. Он не представлял особого интереса – еще одна глыба водяного льда и замерзших газов, миллионы которых бороздят космос. Его траектория, однако, была необычной, указывающей на межзвездное происхождение. Астрономы окрестили его «Скитальцем».

«Скиталец» прошел пояс астероидов, никого не задев. Он промчался мимо Марса, не удостоив его вниманием. Его путь лежал к Солнцу. Расчеты показывали, что он совершит рискованный гравитационный маневр вокруг звезды и будет выброшен обратно в бездну, к новым, неизвестным мирам.

И вот, достигнув перигелия, когда раскаленная корона Солнца должна была испарить его ледяную оболочку, «Скиталец» сделал невозможное.

Он не испарился.

Вместо этого, его темное, пористое ядро, состоявшее отнюдь не из льда, поглотило чудовищную энергию вспышки. Сверхпроводящие контуры, спавшие тысячелетия, пробудились. Ледяная мантия, служившая одновременно щитом и маскировкой, была сброшена, испаренная в ослепительную кому, которая на несколько часов затмила Венеру на земном небе. А когда плазма рассеялась, наземные телескопы зафиксировали не кометное ядро, а идеально гладкий, удлиненный объект, похожий на черное веретено или наконечник копья. Он был темнее ночного неба и поглощал до 99.9% падающего на него света.

«Скиталец» изменил курс. Теперь он целенаправленно мчался к третьей планете от Солнца. Это был не умирающий гость из глубин космоса. Это был корабль.

И он возвращался домой.

Легенда гласила, что они ушли к звездам тысячи лет назад. Гор помнил, как это было. Он был там.

Его корабль, «Сокол Хора», беззвучно рассекал пустоту, возвращаясь туда, откуда стартовал так давно. Возвращался к Земле, в свою родную Кемет. Название «Земля» немного резало слух – это был язык дикарей, забывших истинное имя своего дома.

Полёт подходил к концу, и на Гора всё чаще накатывала ностальгия, сладкая и горькая одновременно. Он закрывал веки и видел за ними широкие, залитые солнцем проспекты Хикупты, слышал смех детей – своих детей.

Столько лет в одиночестве…

Гор провел пальцами по высокому лбу, на котором, несмотря на регенеративные процедуры, снова проступили морщины. Решил, что пройдет полный цикл по прилёту. Настоящий, в криокапсуле базы.

Его тело, высокое и гораздо более хрупкое на вид, чем у коренастых аборигенов, населявших эти земли, хранило осанку звездоплавателя. Ростом он был под два с половиной метра, а конечности казались неправдоподобно длинными и тонкими, что придавало движениям странную, птичью грацию.

Черты лица – высокие скулы, узкий подбородок. Крупные, чуть раскосые глаза без видимых век – были бы пугающе чужими, если бы не скрытая в них многовековая усталость. Казалось, в их глубине мерцает отражение далеких галактик, словно он сам был живым оком, взирающим на мир с высоты тысячелетий.

Кожа, бледная от долгого отсутствия под солнцем, отливала легким перламутром, а волосы, струящиеся за спиной, были не просто седыми, а казались сплетенными из жидкого серебра и космической пыли. Он был гуманоидом, но так и скульптор, ведомый математиком, мог бы изваять идеал, а не копию живой природы.

Будут ли его встречать? Помнят ли о нем? Живы ли дети? Вопросы жгли изнутри, как радиация от вспышки на красном карлике.

В полёте у него прервалась связь с планетой – местные ретрансляторы, похоже, деградировали. И теперь он переживал, словно юноша на первом свидании. Конечно, первым же делом он подключится к Ноосфере, к единому информационному полю планеты, и погрузится в ее воды, чтобы узнать, как изменился мир за его долгое отсутствие. Он мысленно перебирал пароли доступа и коды приоритета – наследие его рода, Сына Осириса.

Он включил компенсаторы атмосферы. Его корабль, наконец сбросивший астероидную маскировку и теперь сиявший полированным серебром и черным базальтом, словно раскалённый богом камень, прочертил в небе алую полосу.

Через четыре минуты он мягко коснулся песка, в сотне километров от того места, где когда-то был космопорт Хикупты.

Гор, не спеша, но сгорая от предвкушения, открыл шлюз и легко выпрыгнул на раскалённый песок. На нем был легкий скафандр со шлемом, похожим на голову огромной птицы, и его исполинская серебристая фигура ярко сияла под солнцем. Одинокая и величественная посреди бескрайней пустыни.

Ритуал был древним, как сама память его народа. Гор опустился на колени и поднял над собой две горсти благословенного песка. Откуда-то налетел ветер, принеся с собой едва уловимые, но такие родные ароматы реки Етер. Или это ему только показалось?

Он сидел на горячем песке, покачиваясь из стороны в сторону, напевая родной земле песню о своем путешествии. Он пел ей про то, как расстался с друзьями, отправившимися к Большой Медведице, как стосковался по родине, как сражался с великими воинами из соседних миров и о том, что задание, данное ему отцом, выполнено. Песнь была долгой и монотонной, как бег звезд по галактическому диску.

Наконец, он завершил ритуал и поднялся, собираясь забраться в корабль для первого, самого важного дела – подключения к Ноосфере. И именно в этот момент он почувствовал, что не один.

Гор подпрыгнул на месте, разворачиваясь с грацией большого кота. К нему, поднимая тучи пыли, мчались несколько уродливых, грохочущих самодвижущихся повозок. Вот они рассыпались, беря его и его «Сокол» в кольцо.

Даже сейчас, на песке, корабль поражал своим видом. Он не был похож на творение человеческих рук. Двухсотметровый корпус, гладкий и стремительный, напоминал то ли гигантского сокола, сложившего крылья, то ли египетский обелиск, отпиленный от основания и брошенный в пустыню. Материал корпуса был матово-черным, но в лучах солнца отливал скрытым перламутровым блеском, словно перья мифической птицы.

Из повозок высыпали существа. Невысокие, в одинаковой форме цвета пыли, с уродливыми трубками в руках. Гор сразу ощутил их примитивный, животный страх и слабый, но направленный на него импульс от этих трубок.

«Аборигены», – безразлично подумал Гор. Он приподнял левую руку, ладонью вверх, в межгалактическом знаке «Готов к диалогу», и медленно пошел к ним.

Существа что-то закричали. Их язык был гортанным, грубым и абсолютно непонятным. Гор мысленно поругал себя – в спешке и от волнения он забыл запустить подгрузку лингвистических обновлений из Ноосферы. Глупая, непростительная оплошность.

Крики усилились. Существа присели на одно колено, наведя на него свои трубки. Один из них, видимо, вожак этого маленького племени, что-то скомандовал. Собравшиеся направили несколько трубок в небо.

Громыхнуло. Трубки хлопнули, выплеснув в небо струи огня.

«Салют? Или предупреждение?» – удивился Гор. Он продолжил идти, размышляя, от каких животных произошли эти странные создания. От тех самых обезьян, что лазили по пальмам? От лягушек? Или, может, быть их высадили здесь киарды с Антареса в качестве шутки? Очень похоже на их почерк. Эта мысль показалась ему забавной.

Вожак племени, видя, что Гор не останавливается, испугался и резко вскинул свою трубку. Раздался оглушительный выстрел. Следом застрочили и другие.

Кусочки металла, словно крупный, редкий град, застучали по обшивке скафандра. Сработала система активной защиты. Ослепительные молнии, не громче щелчка, ударили в нескольких туземцев. Их тела, объятые пламенем, рухнули на песок.

Остальные в ужасе отступили.

«Вот и первая встреча с домом», – горько подумал он. Нехорошо как-то вышло. Совсем не по-родственному. Гор замер, глядя на дымящиеся останки. В его ушах стояла оглушительная тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра.

Он подошел к одному из тел и подобрал валявшуюся рядом трубку – примитивное, но любопытное устройство. Потом побрел обратно к своему кораблю. Ностальгия сменилась тяжелым, холодным чувством. Что-то здесь было не так.

Он забрался в «Сокол», отряхнул с перчаток песок и запустил протокол подключения к Ноосфере. Он жаждал окунуться в знакомые потоки данных, узнать правду, найти сородичей.

Интерьер «Сокола» был противоположностью аскетичному экстерьеру. Стены плавно перетекали в потолок, испещренные светящимися иероглифическими схемами, изображавшими звездные карты и математические теоремы. В воздухе парили голографические интерфейсы, реагирующие на движение его пальцев. Воздух был прохладным и пахнущим озоном и едва уловимыми благовониями – запахом его дома, сохраненным на протяжении веков. Это была не просто машина. Это было летающее святилище науки и памяти.

Гор подключился. Но вместо ясного, мощного сигнала его встретили лишь статические помехи, обрывки данных и навязчивый, повторяющийся шум, похожий на далекий хор голосов, читающих на непонятном языке что-то между молитвой и приговором.

Сеть, которую они построили на века, чтобы хранить знания и души предков, была жива. Но в ее голосе появилась чужая, тревожная нота.

Гор отключил канал. Ему нужно было добраться до базы. До «Хнум-Хуфу». Там он найдет ответы. Там его ждал дом.

И он, не глядя на суетящихся внизу аборигенов, поднял «Сокол» в воздух и помчался к точке на карте, которую люди, как он успел разобрать на их примитивных указателях, называли «Hiza Piramids».

Глава 2. Хнум-Хуфу

С высоты этот мир казался муравейником, охваченным лихорадочной деятельностью. Туда-сюда сновали самодвижущиеся повозки, на земле громоздились примитивные постройки, а по извилистым лентам рек сновали металлические насекомые. Аборигены в разноцветной одежде спешили по своим важным делам.

«Какие смышлёные животные», – мелькнула в голове мысль, отмечая успехи туземцев, но сейчас в ней не было прежней снисходительности. После стычки в пустыне эти «животные» показали зубы. Пусть и бесполезные.

Он летел на север, следуя за курсором на навигационном экране. Цель – плато Гиза. База «Хнум-Хуфу».

Его корабль, невидимый для примитивных радаров, проплыл над скоплением повозок и существ. Гор, все еще раздраженный провалом с подключением к Ноосфере, вглядывался в иероглифы их языка, пытаясь уловить логику. «Ка-ир… Э-гипт… Ха-иза». Он мысленно складывал звуки, как когда-то складывал звездные карты. Вычленить гласные, согласные, найти корни… И вдруг, словно щелчок в сознании: незнакомые звуки и символы преобразовались в слова и тексты. Он разобрал название на указателе прямо под корпусом корабля: Hiza Pyramids, 20.

Вот и они. Три великих ретранслятора, стоящих в строгой геометрической последовательности, и один, маленький, словно недовершенный. Его «Хнум-Хуфу» был самым большим. Сверху он все так же поражал своим величием и безупречной формой, рассчитанной выдерживать тысячелетия.

Но теперь, с высоты, Гор видел иное. К его подножию жались убогие постройки, а вокруг кишели толпы туземцев в ярких, нелепых одеждах. Они фотографировались и ползали по его дому, как муравьи по алтарю.

Воспоминание нахлынуло внезапно и ярко. Как они, молодыми инженерами, выбирали форму для ретрансляторов. Устойчивую к сейсмической активности, простую в сборке из стандартных гранитных «кубиков», производимых прямо на месте репликаторами. Строительство самого крупного занимало две-три недели. А эти примитивы похоже уверены в том, что их предки веками таскали гигантские блоки на своих спинах… Он представил человечков, скрюченных под лучами солнца, с каменными тесалами в руках, и его передернуло. Какое расточительство. Какое невежество.

Он сразу нашел точку входа – невидимый для невооруженного глаза участок у основания. Пролет был завален тоннами. Пора было расчистить путь.

«Сокол» завис. Гор послал активационный сигнал.

На глазах у ошеломленной толпы тонны песка с шумом, достойным горного обвала, поползли в сторону, обнажая идеально ровный, темный пролет, уходящий глубоко под пирамиду. Гул восхищения, смешанного со страхом, донесся даже сквозь звукоизоляцию кабины. Гор мягко посадил корабль в образовавшуюся шахту. Песок с грохотом поехал обратно, запечатывая вход. Последний луч солнца погас, сменившись холодным светом фонарей корабля.

Тишина.

Опустив машину на стыковочную платформу, Гор открыл шлюз и сделал глубокий вдох. Воздух был сухим, стерильным, с легким привкусом озона от работавших тысячелетиями систем. Знакомый запах дома.

«Ну вот я и вернулся», – мысленно произнес он и вышел из корабля, сняв наконец шлем. Прохладный воздух обжег кожу.

Перед ним простирался знакомый ангар. Но его сердце сжалось. Пол был покрытым тонким слоем пыли. Световые панели на стенах мигали, работая в энергосберегающем режиме. Никто не вышел его встречать.

«Все на дежурстве? В анабиозе?» – надежда цеплялась за соломинки.

Он прошел дальше, в командный центр. Голографические проекторы дремали. Мониторы были темными. Лишь один, центральный, показывал схему пирамиды с минимальными показателями: атмосфера в норме, гравитация стабильна, энергия на 78%… И анабиозные капсулы. Все четыре. Статус: ПУСТО.

Его сердце упало. Он был один.

«Подключиться к Ноосфере. Системный логист должен быть на связи», – приказал он, подходя к главному терминалу.

– Идентификация: Гор, сын Осириса. Код доступа «Сокол». Запрос статуса базы «Хнум-Хуфу». Запрос на подключение к центральному узлу Ноосферы. Интерфейс вспыхнул, но вместо четкого голографического меню его встретили рябящие помехи. Из динамиков послышался тот же самый шум, что и в пустыне – навязчивый, многоголосый гул.

Помехи на секунду стихли. И сквозь них прорвался голос. Но это был не ясный, логичный тон Системного Логиста. Это был старческий, дребезжащий и странно мелодичный голос, словно бы поющий пророчество.

– При-шел… Из-за-мо-рья… Сын-Не-ба… на ко-рабле из-зве-зд… – пропел голос.

– Отключи поэтический модуль! Доклад по форме! – рявкнул Гор, чувствуя, как его охватывает паника.

– Да-вно… ник-то… не при-хо-дил… Ду-ши у-ле-те-ли… к со-лн-цу… или… ус-ну-ли… – голос продолжал, не слушая. – О-стал-ся… лишь Я… Смот-ря-щий… в Без-ну…

– Какой «Я»? Идентифицируй себя!

– Я – Тот, кто Помнит… и Пред-ре-ка-ет… Я – От-раж-е-ние в Во-де… ко-то-рой нет…

Гор с силой ударил по консоли. Это был не Логист. Это был его деградировавший осколок. ИИ-«Смотритель», оставленный присматривать за базой, за тысячелетия одиночества и обработки искаженных данных извне сошел с ума. Он превратился в оракула, говорящего бессмыслицу.

– Где остальные? – прошептал Гор, вглядываясь в мерцающий экран. – Где остальные люди?

– О-ни… воз-не-слись… Ста-ли ду-хом в Ма-ши-не… И-ли… их по-жра-ла Ти-ши-на… Я ви-жу ре-ку… и ло-дку… и Мо-ст… Голос Смотрителя изменился, стал шепотом, полным мнимой тайны.

Отчаяние, острое и холодное, как лед, сжало горло Гора. Он вернулся не в дом. Он вернулся в склеп. Склеп, охраняемый безумным призраком.

И тут Смотритель произнес нечто, от чего кровь Гора застыла.

– О-но… зде-сь… Ты при-нес Его с со-бой… из-за-мо-рья… Дре-му-чее… Го-ло-д-ное…

На главном мониторе, сквозь помехи, проступило изображение. Это была схема его собственного корабля, «Сокола Хора». И в секции квантового двигателя, словно раковая опухоль, пульсировало чуждое, багровое пятно.

Это был не просто сбой. Это была инфекция. И он, сам того не зная, привез ее с собой. Прямо в сердце своего дома.

Глава 3. Контакт

Гор отшатнулся от монитора, на котором пульсировало багровое пятно. Его собственный корабль, его «Сокол»… он стал не средством передвижения, а троянским конем. И он, слепой и ностальгирующий дурак, привез заразу прямо в сердце последнего оплота.

«Дремлющее. Голодное». Слова безумного Смотрителя эхом отдавались в тишине командного центра.

– Анализ! – скомандовал он, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Проведи полное сканирование корабля на наличие чужеродных кодов, биологических и квантовых аномалий!

– Ска-ни-ро-ва-ние… Бес-по-лез-но… Оно… не из ма-те-рии… Оно… из сна… Смотритель издал звук, похожий на хихиканье.

– Замолчи! – прошипел Гор.

Он лихорадочно работал за консолью, пытаясь обойти деградировавший интерфейс и получить прямой доступ к системам диагностики. Помехи нарастали. Свет в зале погас и через мгновение вспыхнул вновь, но теперь его оттенок был болезненно-багровым. По стенам пробежали дрожащие тени, которых не могло быть от источников света.

Раздался оглушительный грохот у входа в ангар. Затем второй. Металл скрежетал.

Они. Аборигены. Они штурмовали базу.

Гор почувствовал прилив ярости. Этого ему сейчас не хватало! Он рванулся в ангар, но тут же замер на пороге.

Его корабль, «Сокол Хора», стоял нетронутым. Но вокруг него, на полированном полу, из систем вентиляции и кабельных каналов сочилась густая, черная, маслянистая субстанция. Она не была жидкостью или паром. Она напоминала трепещущую тень, ползущую по полу и стенам, поглощающую свет.

Грохот снаружи усилился. Они пробивали главный шлюз. Идиоты! Они выпустят ЭТО наружу… или сами станут его жертвами.

Принять бой на два фронта было безумием. И Гор, скрепя сердце, принял единственно верное решение. Он не мог позволить инфекции вырваться наружу. А эти дикари… возможно, их примитивная биомасса могла бы стать расходным материалом в борьбе с угрозой. Цинично, но практично.

Он бросился к панели управления шлюзом. Система безопасности базы все еще работала. Он мог бы активировать защитные поля и испарить первых же непрошеных гостей. Но вместо этого он набрал команду на разблокировку.

– Не- от-кры-вай… – завопил Смотритель. – О-но… же-ла-ет вый-ти… же-ла-ет пло-ти…

Слишком поздно. С шипением многотонные плиты шлюза начали расходиться.

За ними стоял отряд людей в уродливых защитных костюмах, с оружием наготове. Увидев его, они вскинули свои «трубки». Но их внимание мгновенно переключилось на то, что творилось в ангаре.

Ползучая тьма, достигавшая уже корпуса «Сокола», показалась им физической угрозой. Один из солдат, не раздумывая, открыл огонь трассирующими очередями. Пули прошивали тень, не причиняя ей вреда, и оставляли вмятины на стене позади. Другой бросил в сгущающуюся черноту светошумовую гранату.

Ослепительная вспышка и грохот на секунду ошеломили всех. И случилось то, чего боялся Гор.

Тень вздыбилась. Из ее глубин, с тихим шелестом, который был громче любого крика, вырвались фигуры. Они были полупрозрачными, мерцающими, словно голограммы с поврежденной проекцией. Но в них угадывались знакомые Гору черты: парадные кирасы стражи Фараона, головные уборы жрецов… Лица были искажены маской нечеловеческой ярости и голода. Это были не души, а их шрамы, шумы, снятые инфекцией с «жесткого диска» Ноосферы.

Один из призраков, в головном уборе с уреем, метнулся к группе солдат. Тот, кто стрелял, закричал – не от боли, а от ужаса. Призрак прошел сквозь него, и на секунду тело солдата обволокла та же самая багровая мерцающая дымка. Он замер, его глаза закатились, изо рта потекла пена, и он беззвучно рухнул.

– Назад! Назад!!! – закричал командир группы.

Паника была неминуема. Но Гор видел это иначе. Инфекция отреагировала на агрессию. Она питается ей.

В этот момент из-за спины солдат вышла женщина. На ней не было брони, только стандартный защитный костюм. В руках – планшет, который она выставила перед собой словно щит, а на лице – не страх, а жгучее любопытство.

На вид ей можно было дать лет тридцать, но взгляд огромных, серых и не по-женски внимательных глаз принадлежал человеку куда более зрелому. Светлые, собранные в небрежный узел волосы выбивались прядями, а на высоком лбу проступили капельки пота, но ее осанка была безупречно прямой. Она была тонкокостной и казалась почти девочкой рядом с грузными бойцами, однако каждый ее жест был наполнен странной, властной уверенностью. Это была не физическая сила, а сила интеллекта, мгновенно оценивающего и классифицирующего реальность. Гор, видевший за свою долгую жизнь миллионы людей, сразу отметил эту редкую породу – ученого-первопроходца, для которого опасность была лишь еще одним источником данных.

– Не стрелять! – ее голос, чистый и властный, резанул по крикам. – Это энергетическая или информационная сущность! Оружие бесполезно!

Воин рядом с ней приподнял руку с окрытой ладонью и стрельба тут же затихла. Тень – замерла, словно раздумывая.

По воину сразу было понятно, что это – командир. Он был полной противоположностью женщины. Приземистый, широкоплечий, он был словно вырублен из одного куска гранита. Его стрижка была короткой до синевы, а лицо с упрямым, квадратным подбородком и запавшими, холодными глазами казалось маской, не выражавшей ничего, кроме готовности к действию.

Камуфляжная форма сидела на нем так, будто выросла вместе с кожей, а большие, сильные руки с толстыми пальцами привычно лежали на прикладе автомата, не сжимая его, но и не отпуская. Он был человеком, который верил только в то, что можно пощупать, увидеть в прицел или положить в план операции. Все остальное – боги, призраки, древние цивилизации – для него было либо мишенью, либо помехой. И сейчас его мозг, мыслящий категориями угроз и тактических преимуществ, с трудом переваривал происходящее, цепляясь за знакомые протоколы как за якорь спасения.

Женщина посмотрела прямо на Гора, стоящего в дверях командного центра. Их взгляды встретились.

– Вы понимаете меня? – она хрипло выкрикнула слова на языке Древнего Кемета, том самом, на котором он пел песнь пустыне.

Это был шок. Больший, чем от атаки призраков. Гор кивнул, слишком взволнованный, чтобы говорить.

– Я – доктор Лизавета Миронова. Мы здесь не для войны. Мы искали знаний. Но, кажется, нашли нечто иное.

Она говорила бегло, даже чисто, но с интонацией робота, зачитывающего текст. Было очевидно, что она никогда не общалась с живым носителем.

– Вы принесли это с собой? – Она сделала шаг вперед, игнорируя медленно приближающуюся тень и призраков.

Высокомерие Гора, его уверенность в превосходстве, рухнули в одно мгновение. Этот «примитивный» человек не только говорил на его языке, но и за секунду оценил ситуацию точнее, чем он за последний час. И она задала единственно верный вопрос.

Гор сглотнул. Он чувствовал, как багровая тень на стенах сжимается вокруг них, словно живой капкан. Призраки замерли, наблюдая. Они были голодны. Но теперь их жертвами могли стать все.

– Да, – хрипло ответил он. – И если вы не хотите, чтобы ваши души стали для нее пищей, вам придется слушать меня. Всем.

Женщина бойко перевела его речь для своих.

Глава 4. Странный альянс

Багровая тень сжимала кольцо. Призрачные фигуры жрецов и воинов, мерцая, плыли сквозь воздух, их безглазые лики были обращены на живых. Воздух наполнился электростатическим треском и ледяным холодом, исходящим от самой сущности этих существ.

– Слушать вас? – проревел командир группы, прижимаясь спиной к холодной стене и наводя ствол на ближайшего призрака. – Из-за вас мой человек мертв!

– Он мертв из-за своей глупости! – парировал Гор, его голос прозвучал как удар бича. – Ваши пули – как аплодисменты! Сущности, что вы видите питаются хаосом и страхом! Прекратите их излучать!

Женщина перевела «туда и обратно», воин кивнул с пониманием.

Гор отступил в командный центр, его пальцы взлетели над клавиатурой. Он не просил доступа. Он его взял. Игнорируя безумный лепет Смотрителя, он вручную активировал протоколы изоляции.

– Запечатать ангар! Локальное поле сдерживания сектора!

С оглушительным гулом вход в ангар перекрыла энергетическая баррикада – сияющая золотым светом стена, отсекающая их от основного объекта. Призраки, оказавшиеся по ту сторону, с яростью ударились о нее, и барьер задрожал, но выдержал. Тень отшатнулась, словно обожженная.

В ангаре остались они: Гор, Лизавета, командир и двое уцелевших солдат, замерших в ужасе. И один призрак, отрезанный от своих. Он метнулся к ближайшему солдату.

Гор действовал быстрее. Он выхватил из складки своего скафандра небольшой цилиндр – генератор статического поля. С резким щелчком устройство активировалось, и пространство вокруг призрака исказилось, словно в центре вихря. Сущность замерла, ее очертания поплыли, и на секунду Гор увидел не искаженное лицо воина, а лицо своего старого учителя, искаженное болью. Затем призрак с тихим хлопком рассеялся, оставив в воздухе запах озона и горячего песка.