– Какая я тебе барыня, курица кривая, я – боевой офицер! – Вскипела я, схватив подавальщицу за край фартука. Фартук, к слову, был чистым, так что заодно и руку вытерла.
– Простите, не поняла сразу, темно туточки, вот и опозналась.
– Ладно, живи, – мгновенно остыла я, да и живот издал голодную трель.
– Ваше благородие, отведайте капусту тушеную с копчеными ребрышками, не побрезгуйте, только из печи. Пирог с зайчатиной, да ушица из окуньков. И взвар на меду.
Подавальщица склонилась перед нами в глубоком поклоне, так что будь я мужиком непременно открывшийся вид оценила. Но я же была бабой, тем более такой, которую Господь не наделил телесами.
– Что будешь? – Спросила я у Захара.
– Что ваше благородие изволит, то я и доем, коль не осилите.
– Пироги неси, и уху, и взвар. – Отмахнулась я. – И побольше.
– Ненавижу капусту. – Опять усмехнулась я.
– Тушеная уже же-ж.
Сколько доброхотов предлагали мне капустный лист к шрамам прикладывать не упомянуть уже. А грудь увеличить с помощью капусты?! Наших послушать, так капуста просто кладезь полезных веществ. Только что мертвых не воскрешает. И то, наверное, мало капусты прикладывали.
Пироги были непропеченными, взвар кислым, а уха жидковата. Но зато подавальщица даже не стала роптать, когда я бросила на стол на пару медных монеток меньше.
– Комнату может изволите?
– Нет.
Дорога домой заняла почти седьмицу. Мы давали лошадям роздых, обедали в подавальнях, и пару раз ночевали в лесу. Благо, опыта таких ночевок у нас было с лихвой. Почему не на постоялых дворах? Ненавижу клопов и несвежие простыни. А Захар тенью следовал за мной, соглашаясь с любым моим решением и не смея перечить.
– Лихие людишки, говоришь, завелись? – переспросила я, задумчиво крутя в пальцах кусочек сахара, который прихватила из армии. Он уже оброс соринками из кармана, но я никак не могла заставить себя съесть его.
Подавальщица истово закивала.
– И много слихачили?
– Ой, много, ваше благородие. И не сосчитать.
– Еще бы, ты же больше, чем до двух считать не умеешь. – Буркнула я себе под нос, но ушлая девица услышала.
– Как не уметь-то, умею. Три. И четыре еще. И вообще, вот сколько пальцев на руках до стольки и умею считать.
Мне стало стыдно. И чего я на девку вызверилась. Крутится тут с утра до вечера, на наши рожи противные смотрит, моет, убирает, еду разносит. Пусть еда и оставляет желать лучшего, так и в армии разносолами никто не баловал. Первые полгода, пока я постигала нелегкую науку быть рядовым, кормили нас натурально помоями. Кто-то приноровился подворовывать, кто-то как я похудел вдвое, хотя во мне в то время веса и так было мало.
Я поморщилась, отчего девка опять задрожала.
– Пожалуй, батюшка подождет встречи со мной еще некоторое время.
– Ваше благородие.
– Захар!
Тот понятливо замолчал, лишь собрал пальцами крошки от пирогов с тарелки, показывая, что молчит.
Тактика у меня была немудреной.
Позвенев в кошельке монетками (к слову, обещанной пенсии я еще не получила, а вот с довольствия меня снять поспешили) мы шумно выехали из села. А после я оставила Захара с лошадьми и прокралась обратно.
Как я и подозревала разбойничали местные жители. Село от дорог стояло не так чтоб далеко, но и не слишком близко, чтобы центральная власть успевала среагировать на злоупотребления власти местной.
Одного особо шустрого я застрелила, еще одного саблей зарубила, а вот третьего разбойника мне помог повязать подоспевший Захар. Местные гнули спины и свою причастность к происходящему всячески отрицали. Может еще кто был из разбойного люда, но я не нашла. А так, скорее душу отвела, чем в самом деле помогла кому.
– Я же просила присмотреть за лошадьми. – Рявкнула я не сдержавшись.
– Как можно, ваш благородь. – Рыкнул Захар, завязывая последний узел. – А ну как вы бы утомились?!
– Я не калека.
– Никак нет!
Захар смотрел на меня чистым незамутненным взглядом и подозревать его в недостойных мыслях у меня не получалось, хотя я пыталась изо всех сил.
Уцелевшего разбойника и тела его товарищей я сдала жандармам, которых удалось отыскать на ближайшей почтовой станции.
– Даже на пенсии вы приключения находите. – Пожурил меня Захар.
– Свинья везде грязь найдет. – Улыбнулась я. Моему денщику было позволено несколько больше, чем остальным. Он имел на это право.
– Васька приехала!
Не успела я соскочить с коня, как на меня налетел Петька, мой младший брат. За минувшие годы мы виделись от силы пару раз, и каждый раз он становился все более чужим, лишь в памяти оставаясь все тем же карапузом, которого я помнила.
– Остынь, малахольный, дай хоть с коня слезть.
– Еще скажи в баню сходить, в платье переодеться да чаю попить.
– Было бы неплохо, – кивнула я, – а чай во сколько подают нынче?
– Ты же героиня, тебе в любое время подадут. И чай, и плюшки, и сахара колотого сколько угодно. Марфа уже тесто на пироги поставила, мы тебя на сутки раньше ждали.
– Пришлось задержаться. Представляешь, разбойники возле села Заозерного лютовали.
Голубые глаза Петьки сияли восторгом. Он уцепился за край моего рукава и изо всех сил старался подстроиться под мой размашистый шаг, но не жаловался, а наоборот, принялся с жаром рассказывать какие изменения случились за это время.
– Разбойников ты же всех повязала?
– Да их там всего трое и было, – отмахнулась я. – промышляли одинокими путниками, так что там легкотня была. Опять же Захар подсобил.
– Везет же Захару, – вздохнул Петька, – из крестьян, а так высоко поднялся.
