Нахал

– Давай, на ты, – произносит он, улыбаясь, – что будет то будет, отправит его на год в частную школу в Германию. Может быть, он там возьмется за ум.

– Да, не завидую ему. Что, он, настолько плох?

– Он это заслужил, поверь мне, это самое лучшее, что в его случае ему светит. А тебе советую пешком больше не ходить, это небезопасно.

Мои щеки краснеют. Ну, не скажу же я ему, что у меня нет денег, элементарно, вызвать такси. Такие, как он, не поймут. У него одни часы на руке, скорее всего, стоимостью, как вся наша родительская квартира.

– Я так обычно и не делаю.

Мы подъезжаем к общежитию и Кирилл, ухмыляясь, поворачивается ко мне.

– Ну, что, красавица, приехали.

Я сначала растерялась. Вроде бы нужно еще раз поблагодарить и выскочить из машины, но у меня нет туфель. Идти придется босиком и, хуже всего то, что я только сейчас замечаю, что мое платье надето на левую сторону. Господи! Что он обо мне подумает? Хотя, какая разница, этого красивого мужчину я вижу первый и последний раз.

Он, тем делом, не стесняясь, меня разглядывал. Смесь любопытства и жалости сквозило в его взгляде.

– Я пойду, спасибо еще раз, – открываю дверь и выскальзываю на улицу.

– Давай, золушка, туфли, я как понимаю, там остались?

К моим щекам вновь приливает жар. Я, неуверенно, киваю. Он не уезжает, а я не могу залезть при нем в свое окно. Дверь наша мегера сто процентов на десять замков закрыла.

– До свидания, – шепчу ему.

Он лишь бросает на меня мимолетный взгляд, и я захлопываю дверцу его машины. Кирилл уезжает, а я какое-то время стою, стараясь утихомирить грохочущее сердце.

На следующий день, в универе, я пряталась по углам, боясь напороться на Огнева, а еще хуже, на Туманова. Тряслась, как осиновый лист, проклиная все на свете. Боялась, что эти парни мне нормально существовать не дадут, но все обошлось. Хорошая новость разнеслась по универу: Огнев и Туманов перевелись в другой институт, куда-то за границу. Моему счастью не было предела. Я готова была на столе чечетку плясать, несмотря на то, что ноги были стерты так, что я ходить боялась. Только вот моя радость длилась всего год. Я и не подозревала, что это был не конец, а всего лишь начало….

Глава 4

Макс.

Закидываю кожаную куртку на плечи и выхожу из своей комнаты. В последний день, перед моим отъездом, отец соизволил выпустить меня на улицу, а не запирать на десять замков. Правда, он не знал, что меня никакие замки не остановят, если нужно, выйду в окно, не раз таким способом уходил из дома.

– Макс, – раздается из коридора голос отца, – долго не загуливайся, подъем в шесть утра. Не вернешься к положенному времени, я приму меры, ты меня знаешь.

– Слушай бать, иди, воспитывай своего праведника. Мне не нужно в уши лить, без тебя знаю.

– Как ты, вообще, с отцом разговариваешь?

Я больше не слушаю. Если бы передо мной и Огневым не стоял выбор: тюрьма или заграница, я бы вообще всех нахер послал и слился. Огнев, зараза, учудил, и меня вместе с ним загребли под одну лавочку. Где он, вообще, эту, малолетку, нашел? Теперь и мне страдай целый год, вдали от дома.

Кирилл, мой сводный братец, скорее всего, уже руки чешет, занять мое место. Я уже понял это по его хитрым глазам. Более того, мне даже казалось, что он эту телку подослал, придумав хитроумный план, как от меня избавиться. Вообще, вся их семейка у меня поперек горла стоит, еще немного и сорвусь.

Моя мать умерла два года назад. Рак, диагностировали врачи, верхней части дыхательных путей. Я тогда был еще пай мальчиком. Книжки читал, театр посещал, на гитаре играл, в свободное от занятий время. Любимец сын, показательная семья. Как бы не так. После ее кончины, буквально через три месяца, отец приволок в наш дом другую. На тебе, пожалуйста, сын, взамен на мать, Луиза, прошу любить и жаловать. Я тогда еще понял, что из себя представляла эта стерва, с ней еще в комплекте шёл мой, так называемый, брат. Кирюша, так мне его представили. Пиджачок, зализанная причесочка, мальчик с пальчик, е..й в рот. И я, черт возьми, пошел на уступки отцу. Принял, как родных, даже рот скалил. Пока эти двое не оккупировали наш дом. «Бери пример с Кирилла, такой хороший мальчик, не шляется ночами напролет». «Вот у Кирилла золотая голова, а ты бестолочь».

Отец каждый день пилил мне мозги, и я не выдержал, разнес в хлам весь его кабинет. С тех пор отношения между нами стали совсем плохие, я отдалился от него. А Кирилл времени зря не терял, отец его в фирму строительную свою устроил и сделал правой рукой. Я послал все, к чертям собачьим, пусть делает все, что угодно, лишь бы меня не трогали.

Я поступил в институт, сдал самолично все экзамены, без помощи отца, и все свободное время развлекался. Девчонки, выпивка, и друзья. Меня затянуло не на шутку. Отец ругался, старался меня дома запирать, но я уходил, по-французски, плевав на чье-то мнение. Только вот однажды, эта фурия Луиза, просекла, что я в окно выхожу, и нет, ничего отцу не сказала. Она выловила момент, пока отца и ее недоделанного сынка дома не было, и притащилась ко мне в комнату. Тогда я наконец—то понял, что она из себя представляет, и от этого становилось тошно.

– Я бы могла все рассказать твоему отцу, – говорила она, приторно, слащавым голосом, – но не выдала тебя.

Я наблюдал, как она медленно двигалась в мою сторону, закусывая свои губы. Подошла, слишком близко, обдавая меня запахом своих терпких духов, и прижалась всем телом. Я тогда мечтал, что сорвусь, схвачу ее за шею и задушу. Такая ярость бурлила во мне, растекаясь по венам. Не знаю, как я сдерживал себя.

– Ну же, Макс? Мы можем с тобой договориться. Твой отец не узнает ничего, – она водила своими когтями по моей груди и дышала, часто.

Мне было плевать на нее. Пусть рассказывает, кому хочет. Отца жалко, он дальше своего носа не видит ничего. Даже не понял, какую змею пригрел на своей шее. Я тогда схватил ее за волосы и с силой прижал к стене. Видел этот страх в ее глазах и питался этим.

– Мразь, – это все, что я сказал ей прежде, чем отбросить в сторону.

Я ушел в себя. Хулиганил, дебоширил, пил, как проклятый, трахал все, что движется, но боль в груди не проходила. Винил во всем своего отца. То, что не ценил маму, и притащил эту фурию, вместе со своим долбанным сынком, и уничтожил во мне все, что было светлое. Темнота завладела моим нутром… Черная дыра в груди разрасталась, и не было успокоения. Я ненавидел всех вокруг и не мог по-другому. Это единственное чувство, которое заставляло меня дышать.

Вечер, который подвел черту, я никогда не забуду. Сначала эта рыжая бестия, которая заступилась за того хлюпика. Такой яростью полыхали ее глаза, когда она, не боясь никого, вышла за него сражаться. Смелая. Я таких не встречал, было что-то в ней такое, что не на шутку цепляло. Огнев утащил ее наверх, и мне бы смириться и оставить все, как есть, она это заслужила. Нечего было лезть на рожон, но я не смог. Ноги сами потащили меня по лестнице, это было выше моего понимания. Что я делаю, мать твою? Жалость? Нет, что-то другое. Я просто видел этот свет в ее глазах, и не мог позволить, чтобы они потухли. Она не похожа на всех этих давалок, которые мечтают залезть ко мне в трусы. Девчонка была другого сорта.

Вот только меня ждало очередное разочарование… Я прогадал, не заметив очередную суку. Когда она скинула с себя платье, готовая, чтобы я трахнул ее, все встало на свои места. Эта рыжая ничем не отличалась от остальных, и я был огорчен не на шутку. Мой член встал в стойку, яростный порыв. От злости зубы сводило. Я хотел ее трахнуть, прямо на полу, если потребуется. Жестко, без всяких прелюдий, но она снова удивила меня. Мегера, зарядила мне спиннером в глаз и так дала по яйцам, что в глазах помутнело. Никто и никогда не смел так вести себя со мной. Ее же поступок, окончательно, меня запутал. Я не побежал за ней, а лишь, выпрямившись, улыбался. Знал, что вскоре заполучу ее в постель. Любил играть с такими недотрогами, и уже предвкушал свою победу. Только вот, не судьба. Огнев попался с поличным с очередной шлюшкой. Какая-то малолетка соблазнила его в соседней комнате, и он не устоял. А когда приехала полиция, она показала и на меня пальцем.

– Эти двое, они изнасиловали меня.

Сказать, что я был ошарашен, не произнести ничего. Подстава в чистом виде. А когда увидел братца в дверях, который, ухмыляясь, не скрывал своего презрения, я все окончательно понял. Хитрый жук, решил таким образом избавиться от меня. Что ж, у него получилось. Мать твою, получилось! Я готов был, стоя, ему аплодировать. Конечно же, отец отмазал нас очередной взяткой, полиция была у него в шестерках. Вот только в наказание, меня и Огнева решили выслать из страны. Я, конечно, злился, места себе не находил, но успокаивал себя тем, что это всего лишь год. Сраный год моей жизни! Я обязательно вернусь. Он просто не понимает, с кем связался. Через год он поплатится за все …

Глава 5

1 год спустя…

– Ты не поверишь, что я сейчас расскажу, – с ходу докладывает Алла, перехватив меня в коридоре, – они вернулись!

– Ближе к сути. Кто вернулся? И куда вернулся? Я посматриваю на наручные часы, так как времени до следующей лекции остается катастрофически мало.

– Макс Туманов с Маратом Огневым вернулись! Я только что слышала. Меня как раз к заучу вызвали, ну, по поводу организации вечера помощи детям сиротам.

Я ощущаю, как воздух застревает в груди, и во все глаза смотрю на Аллу. Воспоминания того вечера мучают меня и не дают спать. Он мне снится, и в каждом моем сне он мстит мне самым ужасным образом. Скорее всего, это последствия того вечера, и я, просто на просто, не могу забыть его бешеный взгляд, продирающий до костей. Макс уже, наверное, и думать обо мне забыл, а я страшусь нашей встречи.

– И ты ничего не напутала? – мой голос, сиплый. Прочищаю горло и мечтаю, чтобы Алке это все приснилось в страшном сне.

– Нет, к нему Анна Борисовна в кабинет зашла, ну, к заучу, и документы на стол положила. Говорит, Макс Туманов и Марат Огнев возобновились на курс. Я даже растерялась, вскочила с места и задела документы, нечаянно, они рассыпались по полу, а там, как раз, его фотография. Фая, я думала у меня сердце из груди выскочит, он такой стал, такой.

– Какой? Говори быстрее, мы опоздаем.

– Ну, широкоплечий, дерзкий, и у него еще на шее тату, ромб с какими-то каракулями. Я, кажется, этого не переживу. Он появится снова в моей жизни, и я опять буду страдать. Что же мне делать?

– Так, успокойся. Во-первых, я тебе уже сто раз говорила, что он больной на голову человек, вместе со своим другом. Они не люди, звери и девушки для этих мудаков лишь увлечение на вечерок. Ты свою жизнь угробить решила? Он чуть не изнасиловал меня тогда и, если бы я ему в глаз не залепила, он бы точно это сделал.

Я, конечно, не стала ей рассказывать, что сама это спровоцировала, раздевшись перед ним, но Алке это знать не обязательно.

– Ты просто не понимаешь, секс с ним, это как полет в космос, он такой, такой, а достоинство его…

– Так, стоп, хватит, – я даже встряхиваю головой, стараясь сбросить картинку того, как Макс занимается сексом. Не желаю этого знать.

– Ты просто эгоистка, Фая. У тебя есть твой Кирилл, а у меня никого. Может быть, он исправился за этот год? Стал пай мальчиком и осознал все свои ошибки.

–Такие, как Макс, никогда не исправятся, запомни это. Лучше присмотрись к Ромке Удалову, бедняга, уже не знает, как тебя пригласить на этот благотворительный вечер.

– Нет, Ромка мне абсолютно не подходит. От его взгляда я не теку, как сучка, – она задорно смеется, а я закатываю глаза, -ты то позовешь своего Кирюшу с собой?

– Я еще не решила. Конечно, хочется, чтобы он пошел со мной, но он в последнее время вспахивает в фирме своего отца и устает сильно. Так что буду, как всегда, проводить вечер в гордом одиночестве.

В аудиторию я вхожу за минуту до начала лекции, но преподавателя не наблюдаю.

Алла уже заняла свое место с Андреем, я же сажусь через парту от них, и раскрываю свою сумку. Выкладываю учебники и тетради на стол, и жду Вику. Она, как всегда, опаздывает. Олег Дмитриевич ее уже несколько раз отчитывал за это, но Вика непробиваема. От общежития до Универа идти пять минут, но она вечно зависает в комнате, поправляет макияж и переодевается по два, а то и три раза за день.

– Походу дела, наш Олег Дмитриевич вместе с Викой где-то застрял, – доносится с задней парты голос Пашки Ветрова. Аудитория взрывается хохотом, и я злюсь на этого наглеца.

– Ты бы, Пашка, лучше к контрольным готовился, а не трепался, – оборачиваясь, выдаю я.

– А ты, Фаина, слишком много печешься обо мне. Может быть, тебя отблагодарить за это? Если что, то я готов, вечер даже специально для тебя освобожу.

Козел. Все снова смеются, а я открываю рот, чтобы ответить этому нахалу, но не успеваю. Дверь в аудиторию со скрипом распахивается, заставляя всех свернуть головы. Но на пороге стоит не Вика и, даже, не наш препод.

Макс Туманов… собственной персоной.

Сказать, что я ошарашена, не произнести ничего. Я безмолвно, как рыба, открываю рот и, во все глаза, смотрю на его внушительную фигуру. Нахальная полуулыбка окрашивает губы, дерзкий взгляд обводит глазами аудиторию. А потом происходит то, что окончательно выбивает из груди весь воздух, как будто удар мячом прямо в грудную клетку. Глаза Макса оказываются на мне и, хитро прищурившись, он движется в мою сторону…

Глава 6

-Подвинься, я сяду здесь, – хрипит голос над моим ухом.

Все внутренности сжимаются, и я, в шоке, смотрю на него. Хлопаю глазами, пытаясь вникнуть в суть его слов.

– Что, оглохла? Сумку убери.

В аудитории полный штиль. Даже постоянно раздражающий гул голосов с последних парт утихает. Все внимательно за нами наблюдают. Что этот придурок о себе возомнил? Неужели думает, что, нагрубив мне, я уступлю ему место.

– Здесь занято, проваливай, – произношу, на удивление, без дрожи в голосе.

Он не слушает, скидывает мою сумку на пол и, с вызовом, смотрит на меня. Учебники и тетради разлетаются по дощатому покрытию, и мои щеки покрываются ярко-лиловым румянцем. Макс просто плюхается рядом со мной и разваливается на соседнем стуле, вытянув ноги. Меня начинает потряхивать от злости. А еще, я только сейчас начинаю осознавать простую истину: Макс меня не узнал. Я столько месяцев ворочаюсь ночами, в надежде вытеснить свои мысли о нем, а он забыл меня на следующей день. Я должна несказанно этому радоваться, но чувствую, что меня гложет обида. Надавав себе мысленно оплеух, я медленно поднимаюсь со стула и обхожу парту. Присаживаюсь на корточки и собираю свои принадлежности с пола.

– Помедленнее, крошка. Твоя попа очень круто выглядит с этого ракурса.

Я задыхаюсь от возмущения, по аудитории проскальзывают смешки. Поднимаюсь на ноги и бросаю на него свой злобный взгляд. Он смотрит, сощурившись. Выражение его лица равнодушное, как будто я муха, которую он, без труда, сможет прихлопнуть. А еще, Алка права, он настолько привлекателен внешне, что я с трудом стараюсь его не рассматривать. Глаза все равно предательски скользят по его футболке с v образным вырезом, по широким плечам и загорелым рукам. Этот красавец выглядит, как бог, но ведет себя отвратительно.

– Ты, дружок, кажется, перепутал аудиторию, – мой голос источает яд, и слово: «дружок» я произношу, нарочито, с издевкой.

– Я, конечно, очень рад, что ты так заботишься о моем дружке, – пауза, снова смех по всей аудитории, – может быть ты на него имеешь какие-то планы? Если так, то он будет рад помочь такой симпатичной попе.

Двусмысленность фразы повергает в шок. Лицо горит так, что еще немного и мне придется закрыть его руками. Он пытается меня смутить, и у него неплохо получается. В этот момент открывается дверь, и в аудиторию входит наш преподаватель, а следом за ним запыхавшаяся Вика. Она, как танк, прет к нашей парте, но, не дойдя пару шагов, так и застывает на месте. Ее взгляд устремлен на Макса. Удивление сменяет жеманная улыбка. Вика поправляет волосы и только сейчас замечает меня.

– Наше место заняли, пойдем, – беру застывшую Вику за руку и, сделав один единственный шаг, смело оборачиваюсь, – иди умойся, и смой с себя этот идиотизм.

Эти слова я кидаю, глядя прямо в его глаза и наблюдаю, как они в разы темнеют, приобретают насыщенный оттенок. Макс, не на шутку, злится. Получай, придурок! Всю лекцию я дырявлю в его голове дырку. Гнев, буквально, сочится из меня. Понимаю, что веду себя глупо, но, чтобы так опустить меня перед всеми учениками, это низко. А еще наш преподаватель огласил, что Макс будет с нашей группой посещать лишь его урок, так как отстает только по этому предмету. Его сокурсники еще в том году прошли эту программу, поэтому я выдохнула. Одну лекцию, раз в неделю, можно и перетерпеть.

– Так, дорогие мои, звонок для преподавателя, – произносит коронную фразу Олег Дмитриевич, как только мы все подскочили со своих мест, – сядьте, пожалуйста, я раздам темы для рефератов.

Я плюхаюсь обратно на стул и, вымученно, смотрю на Вику. Она тайком подкрашивает губы и так увлечена этим занятием, что мне приходится толкнуть ее в бок.

– Вика, опять все пропустишь, – шепчу я.

– Реферат парный, так как тема обширная. Я раздаю вам темы наугад, кому выпадают одинаковые, те группируются и выполняют свою работу вместе. Все понятно? – оглашает препод.

– Олег Дмитриевич, а можно я выберу себе пару сам? – кричит Пашка.

– Нет, знаю я ваши приемчики. Выберете себе того, кто сделает за вас всю работу, а сами будете прохлаждаться.

– Ой, до чего вы скучный. Я, может, с Алкой хотел вместе делать.

Смотрю, как Алла резко оборачивается и показывает Паше средний палец

Я, сдавленно, смеюсь.

Олег Дмитриевич кладет каждому по маленькому листочку на парту и я, переворачивая свой, начинаю читать: «Биологическое и психологическое значение эмоций»

– Что там у тебя? – Вика, практически, вырывает из моих рук бумажку.

– Так, тишина в аудитории, – говорит наш преподаватель. Давайте начнем с первых парт. Ученик зачитывает, у кого совпадает реферат по теме, тот поднимает руку. Давай, Ева, начинай.

– «Проблемы установки», – произносит она громко.

Смотрю, как Алла поднимает руку, и Олег Дмитриевич что-то записывает в своем дневнике.

–У кого развитие? – выкрикивает Паша, – мне срочно нужно в туалет.

– Павел, не маленький уже, сиди и жди своей очереди.

– Фая, спасай, у меня развитие внимания. Я не хочу с этим Пашкой в одной команде быть, пожалуйста, – тихо шепчет мне Вика.

– С ума сошла? – огрызаюсь я.

– Ты же мне подруга? – и глаза такие строит, по пять рублей. Ну, что же с ней делать?

– Хорошо, но ты мне за это будешь должна.

– Что угодно, только выручи.

Мы меняемся бумажками, и я, с досадой, выдыхаю. Черт с ней, потерплю как-ни будь этого Пашку.

– Тема: «Биологическое и психологическое значение эмоций», – произносит Рома Костенко.

Блин, такой милый парень. И надо же, как Вике повезло. Моя соседка, улыбаясь, поднимает руку, а я, нервно, закусываю губу. Олег Дмитриевич помечает в своей тетради. Следующая очередь Макса. Не завидую тому, кто с этим зверем будет в команде. Хотя, оглядываясь, я понимаю, что все девчонки взяли в руки свои бумажки и, с нетерпением, посматривают на Макса. Он лишь поудобнее облокачивается на стул и хрипит грудным голосом: «Развитие внимания».

Черт… черт… черт…

У Паши же развитие? Вика что-то напутала. Смотрю на эту засранку, а она лишь руками разводит, мол, я ни при чем. Я судорожно мну свою бумажку и оглядываюсь на Пашу.

– Что уставилась? – рычит он мне.

– У тебя же развитие? – я почти заикаюсь.

– У меня развитие воображения, Фаина. Чувствуешь разницу?

– Так, отставить разговорчики, – уже, практически, кричит Олег Дмитриевич. У кого развитие внимания?

Я поднимаю свою руку, ощущая, как из легких выкачали весь кислород. Смотрю, как Макс оборачивается, и такой взгляд на меня бросает, что по спине ползет холодок. Он ухмыляется, а я ощущаю, как паническая тошнота подступает к горлу….

Глава 7

Мы разместились в ближайшем, от универа, кафе. Я, Вика и Алла. Сегодня нам выплатили стипендию, и мы могли себе позволить заказать по гамбургеру и по салату. Я начала думать о том, что нужно устраиваться на работу, так как денег, катастрофически, ни на что не хватало. Хотелось новое платье, а еще туфли, так как у моих пришлось заново приклеивать каблук, и колодка слегка расшаталась.

– Ну, и что будешь делать? Макс так на тебя смотрел, как будто сожрать хотел, – выдает Вика.

– Скажу этому придурку, что сделаю все сама. Я не собираюсь с ним и секунды проводить вместе, – говорю я, ковыряясь вилкой в салате, – пусть катится ко всем чертям.

– Я бы поменялась с тобой, – тихо пищит Алла.

–Ты то понятно, пора бы уже выкинуть Тумана из своей головы, – перебивает ее Вика.

– Все, девочки, замолчите! Я не собираюсь обсуждать этого козла с яйцами, давайте лучше обсудим благотворительный вечер. Мне абсолютно не в чем пойти, если я и на эту вечеринку приду в своем платье, буду смотреться глупо.

– Я знаю, что делать. Марина устроилась на работу в магазин, там такие платья, закачаешься. Правда, стоят, баснословно, дорого. Мы просто спрячем бирки, и на следующий день вернем платья. Никто даже не заметит, – выносит свой вердикт Вика.

– Нет, а что, если испортим? – Алка даже зависает, так и не донеся бургер до рта.

– А ты аккуратней будь, не испортим.

– Тогда я сама с Мариной договорюсь, но, девочки, нам таких денег не найти, так что, на самом деле, даже не дышать в этих платьях.

Я снова беру в руки вилку и зацепляю огромную порцию салата, открываю свой рот, и запихиваю, стараясь все тщательно пережевать, но листья застревают в горле. Я вижу его. Черт возьми, Туман, Огнев, Сучков, вальяжной походкой заходят в кафе, и я начинаю дико кашлять. Алла стучит по моей спине и мне, наконец-то, удается проглотить остатки салата. Следом идет Рябова Вероника, на неимоверно высоких каблуках, и ее подруга Паутова Наташа.

– И эти курицы с ним, – тихо шепчет Алла, – Рябова его этот год, как из армии ждала, видимо они снова сошлись. Сука она, крашеная.

Они разваливаются за соседним столом, и я ловлю подмигивание Огнева. Он буквально раздевает меня своим взглядом. Огнев так же возмужал за этот год, заметно, что поздоровел, но я лишь мельком его разглядываю. Отворачиваю голову вбок и делаю вид, что ковыряние вилкой в салате, это самое интересное занятие в моей жизни. Щеки почему-то горят и спина, неестественно, напряжена. Я ощущаю, как Туман на меня смотрит. Чертов идиот! Испоганил мой единственный поход в кафе за этот месяц. Мне кусок в горло не лезет.

Я поднимаю руку и машу официанту.

– Ты что, уже в общежитие? Мы же еще, толком, не посидели, – говорит мне Алла.

– Счет, пожалуйста, – улыбаясь, произношу я подошедшей девушке, – да, я ухожу, вы можете еще посидеть, мне еще к экономике нужно подготовиться.

Я расплачиваюсь по счету и поднимаюсь с места. Девчонки провожают меня недоуменным взглядом, но мне все равно. Главное, поскорее убраться из этого кафе, так как я ощущаю, что Макс крадет мой кислород. Я даже дышать спокойно не могу, когда ощущаю его взгляд на своем теле. Осталось только обогнуть их стол и постараться не таращиться на Тумана. Мой правый глаз подводит меня и все-таки косится в сторону. Рябова, в буквальном смысле, повисла на Тумане, вцепившись своими ногтями в его плечо. Он не обращает на меня внимания, переговариваясь о чем-то с Сусловым. Мне остается сделать пару шагов и пройти мимо, но тут происходит то, что окончательно выбивает меня из колеи. Колодка шатается, и нога неудобно покосилась, от чего меня буквально относит в сторону и на балансирующих руках я пытаюсь удержаться на месте, но не выходит. Я лечу прямиком на Макса. Рябова, в испуге, отпрыгивает в сторону, и я валюсь, сметая со стола тарелки и опрокидывая горячий кофе на его брюки.

– Мать твою! – выкрикивает Туман, обхватывая мою талию руками, и одновременно вскакивая с места.

– Прости, пожалуйста, – мое лицо и шея, красные до такой степени, что я похожа на переваренный борщ.

– Идиотка! Ты мне яйца спалила.

Голова кругом. Я пытаюсь вырваться из кольца его рук, но он и не думает отпускать мое тело.

– Отпусти.

Ощущение собственной глупости обожгло мозг. Туфли точно придется менять и плевать, что я останусь совсем без средств. Макс тем временем начинает расстегивать молнию на своих брюках, а я, в шоке, не могу оторвать от этого зрелища своих глаз.

– Пусть подышат, черт возьми, х.й цел, а вот яйца придется обработать, крошка.

– Да пошел ты…

Дикий хохот за столом заставляет меня еще гуще покраснеть.