На мои кивки она даже не обратила внимания.
– И эта настойка. Десять капель на один раз. Давать каждый час, поняла? Побудь с Дином, пока ему не полегчает. Хорошо?
Надо же, она не приказывала, она просила. Во всяком случае, такой тон сошел бы и за просьбу. И вообще, у себя в комнате ленна Дана разительно переменилась, она теперь казалась нормальной, деловитой, спокойной. Если бы я не слышала, что это она только что визжала на экономку…
– Утром придешь сюда. Угу? И где твои девичьи бусы? – ленна мельком взглянула на меня и подцепила пальцем свои бусы, точнее, одни из бус.
Интересное это было украшение: пять одинаковых крупных узорчатых шариков, прозрачных, как из хрусталя, больше двух сантиметров в диаметре, перемежались мелкими, с горошину.
– Или с тебя их сняли? – ленна нахмурилась. – Была причина?
Вот еще новости. Сняли девичьи бусы – это что значит? Ни Митрина, ни добряга-мельник не просветили меня насчет этой детали. И, наверное, это плохо, даже можно строить гипотезы, почему. Может, их с гулящих девок снимают, или что-то вроде того?..
Я решительно покачала головой – нет, не сняли.
– Я просто хотела узнать, сколько тебе лет. Так сколько?
Так бы сразу и спросила. Я отложила лекарства и показала на пальцах: два раза по десять и один.
– Двадцать один? – Ленна удивилась. – И тебя до сих пор замуж не выдали? Что, потеряла бусы? Может, у тебя их украли?
Дались ей эти бусы! Я решительно кивнула – да, потеряла! Украли!
– Значит, так, – она усмехнулась. – Погоди, сейчас я тебе дам. Красивые, понравятся! Мне их жених прислал. Не побоишься носить? Отец разозлится… а может, не заметит. Он на украшения внимания не обращает. А Нона будет беситься. Ну, наденешь? Не побоишься?
Вот так, значит. Барышня находится в состоянии постоянной войны с экономкой и родственниками… точнее, может, и не войны, но бесить их – ее любимое удовольствие. И она вербует меня в свое «воинство».
В сущности, мне это не нравилось. Но я согласно кивнула, глядя в глаза ленне – не боюсь, милая, ты только отвези меня в Андер, к моему магу!
Она тут же метнулась в соседнюю комнату и принесла парчовый мешочек, вручила мне.
– К утру нанижи и надень! Тебе нужно восемь, тут десяток. Вельта!
На зов из другой двери тут же выскочила молоденькая девчонка.
– Ступай к Ноне. Спроси у нее, наконец, как зовут мою новую служанку. Скажи Ноне, что я велела ей прийти ко мне с утра, и что я дала ей бусы и велела надеть!
Ого, а вот это мне понравилось. Ленна не собиралась перекладывать на меня ответственность! За это уважаю.
– Ты еще здесь? – она махнула рукой, – иди уже, поторопись!
Ну наконец-то.
Возле Дина сидела Нилла, рядом с ней на лавке слабо теплился масляный светильник.
– Принесла? – она вскочила. – Давай, помогать буду.
Она уже принесла из кухни чашки, ложку, кувшинчик с ягодником – так здесь называли отвар из ягод и трав, иными словами – тот же компот, в который для пряности добавили трав. Казалось, я отчетливо слышала запах душицы и меда. Вкусно.
– Попьешь? – предложила подруга. – Ола приготовила на утро.
Я отмахнулась, это и потом успеется. Первым делом смазала спину Дина мазью, она и правда немого холодила, и кончики пальцев, о чудо, слегка онемели. Точно подходящее снадобье.
– Это балистник, дорого стоит, не разливай зря, – заметила Нилла, понюхав пробку, – но хорошо лечит. Я его покупала раньше, махонькими флакончиками. Еще когда у детей зубки режутся, тоже годится.
Что ж, может, я и была излишне щедрой. Зато скорей подействует. И барышня не предупреждала, что надо экономить.
– Имень рассердился бы, наказанных не лечат балистником, – продолжала мимоходом просвещать меня Нилла, размешивая порошок в чашке с водой. – Иначе какое же это наказание – пустая трата времени…
Да-да, подруга, я уже поняла, что у вас тут на редкость гуманное общество. Но именя вашего тут покуда нет, и слава… Провидению. И доброй ленне Дане.
– Горько. Думаешь, он выпьет? – Нилла лизнула полученное зелье.
Я вытерла руки от мази, взяла чашку, тоже попробовала капельку. Да, гадость. Что это, хоть примерно? Но все равно, надо дать лекарство, раз ленна так считает. Я-то совсем профан в местной медицине, так что поостерегусь брать ответственность и отменять назначения «специалиста». И потом, больной в сознании, и не маленький ребенок. Должен выпить, потому что надо, верно?
Он то ли спал, то ли пребывал в забытьи. Я провела по его щеке, колючей, небритой. Ну же, проснись?..
Нет, никак.
Тронув пальцем губы, посмотрела на Ниллу – дескать, поговори с ним. Она поняла, наклонилась к Дину, заговорила, затеребила его.
Дин нехотя открыл глаза, мутно посмотрел на нас, несколько мгновений спустя его взгляд прояснился. По Нилле он лишь скользнул, на мне задержался.
– Ты… ты кто, найка из речки? – спросил он хрипло и закашлялся.
– Эй, болезный, тебе так похорошело, что уже начал девке глазки строить? – фыркнула Нилла и щелкнула его пальцем по щеке. – Видишь, Камита, а ты переживала. Вот, приподнимись и выпей, это лекарство! – она сунула ему под нос чашку.
– Камита, – повторил Дин медленно, словно пробуя на вкус каждую букву имени. – А где Дана?
– Она не придет, ей имень запретил к тебе подходить, – пояснила Нилла. – Она к свадьбе готовится. Видно, имень боится, что станешь мешать… мало ли что вы с ней учудите?
– Я понял.
А я вот зато ничего не поняла. Дин и ленна Дана? Что-то учудят? Так ленна вроде влюблена была в молодого именя, при чем тут Дин? Однако ленна передала мне лекарства для Дина, ругалась из-за него с экономкой. Они дружат, дочь хозяина и местный Иванушка-дурачок?
Морщась, Дин приподнялся на локтях и в два глотка выпил зелье из чашки.
– Даже такая дрянь из твоих рук, Нилла… Воды можно? – он скосил глаза на меня.
Я налила в чашку ягодника, поднесла к его губам.
– А иначе – можно?..
– Чего тебе иначе? – не поняла Нилла.
Я усмехнулась и прижала к его рту край чашки. Он улыбнулся и выпил травника.
– Спи теперь, – сказала Нилла. – Сейчас крепко уснешь, а к утру легче станет. Спи.
