Значит, Нилла?.. Она спала прямо в сыроварне, в каморке за занавеской, кого-то еще я просто не найду.
Но сначала я принесла ледяной воды из колодца, намочила свою так и не просохшую рубашку – где среди ночи найти что-то еще? – и сделала Дину холодный компресс на спину. Легче ему должно стать, хоть ненадолго. Насколько помню, так одна сердобольная лечила наказанных рабов в книге «Хижина дяди Тома», читанной мной когда-то в детстве.
Нилла, к счастью, еще не легла, сидела возле тусклой лампы и шила. И очень удивилась при виде меня.
– Камита? Чего тебе не спится?
Я показала на флакон у нее на шее и попыталась с помощью жестов изобразить, что нужны жаропонижающее и какая-нибудь заживляющая мазь. Однако искусство пантомимы мне чуждо – Нилла только хлопала глазами.
– Камита, что ты? На речку собралась? Не дури, тебя не выпустит стража.
Я потянула ее за рукав, зовя с собой, она пошла. Увидев Дина, ахнула, всплеснув руками.
– Как же так? Почему он тут? Ну и дела…
Состояние парня ее почему-то не сильно удивило. Впрочем, когда я меняла холодный компресс и она разглядела его спину, то опять не сдержала возгласа.
– Ох, ну надо же! Как его на этот раз!
Из чего напрашивался вывод, что бедняге «прилетало» регулярно, но в меньшем количестве. И об этом все прекрасно знали.
Я вновь показала Нилле на флакон у нее на шее и на Дина, теперь она поняла.
– Конечно, Камита, лучше ленне Дане сказать, у нее получше снадобье найдется. Самой мне наверх нельзя, кого бы послать? И чтобы Крыса не узнала, она в это время еще по замку шастает.
Как только прозвучало имя ленны, Дин приоткрыл глаза и посмотрел на нас. И прошептал:
– Дану… позовите…
– Жди тут, – велела Нилла и быстро ушла.
Я присела рядом с Дином, осторожно провела пальцами по его щеке. Как ни странно, поведение Ниллы меня немного успокоило – она не нашла, что положение парня опасно, просто проходная неприятность. По крайней мере, так казалось. Но почему температура повысилась? Так всегда бывает? Повышение температуры – ответ организма на воспаление. Или ему инфекцию занесли, кнут ведь был нестерильный, надо думать… или чем там его били… и кого били этим же незадолго до…
Да уж, мысли дочки врача из двадцать первого века! Услышь их кто здешний – у виска покрутит. Мельник верно поступил, объявив меня полудуркой, за умную тут и не сошла бы, точно.
Открытых ранок множество. Антибиотики нужны, интересно, или иммунитета хватит? Вопрос риторический, какие уж тут антибиотики. В лучшем случае травок заварят.
Я сменила холодный компресс на спине Дина. Колодезная вода по-прежнему была обжигающе холодной, как бы не простудить беднягу. Мой собственный холодный озноб почему-то не проходил. Наверное, от понимания, что со мной в подобной ситуации тоже церемониться не станут. Кто я? Полностью бесправное существо, рабыня на двадцать лет. Что такое двадцать лет? Вся жизнь, может быть. Не хочу прожить ее тут, не хочу, не хочу…
Дин вдруг пошевелился, взял мою ладонь и сунул ее себе под щеку. Понятно, она холодная, а щека – очень горячая.
– Спасибо, – сказал парень тихо, – как тебя зовут? Ты кто?
Я только вздохнула. Кто-кто… Дед Пихто.
Он, Дин, теперь рассматривал меня, слегка повернув голову. И глаза его уже были не такими мутными, в них появился интерес. Лучше стало?
И где же бродит эта Нилла?..
Я легонько погладила Дина по волосам и осторожно освободила руку, он сначала не отпускал, потом сдался. Слабо улыбнулся и, кажется, собрался что-то сказать…
Вот тут-то и началось.
– Ты почему здесь? Кто тебе позволил здесь находиться?! Зачем мешаешься, куда не просят?! Убирайся, без тебя все сделают!
Это нелегкая принесла Крысу, то бишь экономку нашу всеми любимую.
Дин закрыл глаза, точнее, он зажмурился. А я, как бы помягче выразиться… офигела, и от неожиданности, и от претензий. Впала в ступор. Кто мне позволил быть здесь? Она сама, кто же еще, она меня на эту лавку и поселила! Куда я мешаюсь?.. Помогаю больному – это нельзя?..
Кто тут «все сделает» без меня, что-то никого не видать?
– Как смотришь, как смотришь?! Ну что за нахалка? Тебя не учили, как себя вести девушке твоего положения?
Как я смотрю? Ну верно, уставилась на нее с возмущением, а как на нее еще смотреть в такой ситуации? Наверное, все же хорошо, что я немая, а то бы еще и сказала… что-нибудь.
Просто сумасшедший дом.
Дальнейшее понеслось по тем же рельсам, то есть ощущение сумасшедшего дома лишь нарастало, потому что в другом конце коридора появилась еще одна персона. Она стремительно подошла, неся перед собой светильник без стекла – вцепилась в него обеими руками так, словно боялась уронить. Молоденькая девушка, лет шестнадцати-семнадцати, как мне показалось. В ее глазах, кажется, притаилось по молнии, готовой выпрыгнуть и дотла испепелить вредную тетку-экономку.
– Что это такое? Что это значит, Нона?
– Все в этом доме значит лишь, что приказы твоего отца исполняются в точности, ленна Дана! Всеми, кроме тебя.
Девушка, стало быть, здешняя барышня. Вот и познакомились.
– Мой отец не приказывал ничего подобного, точно знаю!
– Кто бы осмелился его ослушаться?
– Не говори чушь, экономка! Что ты ему скажешь, если Дин умрет?
– Дин не умрет. Он отдыхает, о нем заботятся!
На этом моменте я снова выпала в осадок. О бедняге заботятся?! Кто?.. Ну ладно, не будем об этом. Но – он отдыхает?! Так это ему от чьей-то большой доброты позволили тут поваляться, чтобы отдохнуть?..
– Кого еще ты поставила о нем заботиться?!
– Это вполне прилежная девушка.
Они говорят обо мне?..
– Ленна, тебе запрещено даже приближаться к дурачку! Это приказ именя! Иди к себе!
– Но ты-то не имень, чего мне приказываешь? Я все расскажу отцу. Я расскажу ему, как вы чуть не уморили Дина! Что он с вами сделает, как считаешь?
– Он в своем праве, но мы не виноваты! Иди к себе, ленна Дана!
– Ты бы радовалась, случись что с Дином! Я все расскажу отцу! Он не простит вам Дина, никому не простит!
