Под знаком огня

– Верно, – как–то совсем замявшись ответил мой спутник.

Уруз ничего не сказал только повернулся в сторону аллеи вдоль левого крыла и величественно зашагал по ней в сопровождении молодого броско-красивого парня с правильными чертами лица и вытянутым жилистым телом. Я не совсем поняла кем он являлся, возможно, сыном, охранником, либо личным слугой, поскольку для советника не подходил по возрасту. Правитель, о чем–то переговаривался со спутником, а мы семенили вслед за ними. И все же, я ожидала от медведей худшего, напичканная рассказами о них на половине грифонов. Суровые – да, и мужчины, и женщины, встречавшиеся мне на пути, обдавали меня острыми холодными взглядами. Опасные? – еще как! Один их вид кричал о силе. Но вместе с тем никакого самоуправства и неоправданной агрессии я пока не заметила, а неприветливость ничем не отличалась от той, что проявляли ко мне в Аскелазе.

Мы миновали стены дворца, и минут пятнадцать спускались по склону, прежде чем перед нами образовался обрыв.

– Этой ямы не было еще два дня назад, – озадаченно сказал Уруз и, недобро пыхтя, сплел на груди руки.

Мы со следователем одновременно заглянули через край пропасти. Далеко внизу дыра уже заполнилась туманом. От высоты закружилась голова и я отпрянула назад.

– То есть склон просто исчез? – сосредоточенно уточнил следователь, доставая пергамент и карандаш.

– Угу, – угрюмо кивнул бородач.

– А Вы вниз ходили? Возможно, там обвал?

– Ходили – нет никакого обвала, кусок горы просто пропал.

Градимир присел на корточки и коснулся рукой ровного края.

– Да, подозрительно. Линия идеально прямая. Словно откололась гора не природным путем, а ее специально отрезали, – следователь расстелил на траве знакомый мне сверток, достал из него амулет и положил на границу пропасти. Тот полыхнул ядовитым зеленым и мужчина, задумчиво подняв его, встал, позвав нас за собой.

– Идемте, проверим ниже.

Правитель Шелийваза, его спутник и я послушно начали спуск.

– Не торопись! – окликнул Градимира молодой компаньон Уруза. – Скоро начнется туман – ты можешь сорваться с обрыва, я тебя проведу.

Я не могла не обратить внимание на то, что на обеих сторонах острова, правители и их приближенные, к следователю обращались на “ты”, в отличие от него самого, который использовал исключительно уважительное “Вы”. Люди, как я, здесь явно были не в чести, даже если их услуги запрашивались островитянами лично.

Молодой человек со светло–русыми, отливающими белым серебром волосами, остриженными на висках, а от затылка заплетенных в слегка небрежный колос, обогнал следователя и, достигнув плотную стену тумана впереди, без тени неловкости и попыток скрыть от наших глаз самое сокровенное, быстро скинул голубой кафтан, штаны и сапоги. Я старалась, чтобы мое лицо не выдало, нахлынувшего смущения, которое, не осталось без внимания Уруза:

– Что так раскраснелась, пришлая? – весело усмехнулся он. – У ваших–то человеков ты такого не видела?

Рьяд действительно выглядел как манекен без одежды, только по понятным причинам еще лучше, хотя намеренно я туда не смотрела или старалась себя в этом убедить. Внезапно, молодой человек увеличился в массе, его тело покрылось комьями тугих мускул, сквозь которые полезла густая серо-белая шерсть и через несколько мгновений перед нами стоял громадный медведь.

Даже зная, что этот зверь не причинит нам вреда и вообще он перевоплотился, чтобы в случае опасности нас защитить – мне стало не по себе и я старалась не отставать от следователя.

Приблизительно минут через десять неспешного шага по туману, Градимир остановился.

– Достаточно, – сказал он и аккуратно подошел к обрыву, проделав необходимые манипуляции с тем же амулетом.

Тяжелое медвежье сопение, сокрытое белой стеной, очень напрягало, рисуя в голове жуткие картины, но я старалась сохранять самообладание. Амулет снова вспыхнул ядовитым зеленым светом.

– Хмм… Нехорошо, – сухо заключил следователь, поднимаясь с края обрыва.

– А чего ж тут хорошего? Моя земля пропала! – мрачно проворчал Уруз.

Стоя рядом с Градимиром, я видела, как его глаза взволнованно бегают, а на лице читалось смятение, но вместо того, чтобы объясниться, он сунул амулет в сверток и сдержанно произнес:

– На сегодня, господа, вынужден откланяться. Завтра я снова приплыву и постараюсь внести ясность в происходящее.

Уруз разочарованно вздохнул и бросил:

– Тебя ждет лодка с гребцом внизу. Рьяд проводит.

Хотя правитель предложил сразу подняться с ним наверх, избегая неуютного общества, я ответила, что хочу кое о чем переговорить со следователем наедине.

Уруз пожал плечами и, тяжело кряхтя, побрел наверх. Сначала я удивилась, что он не поменял обличие, оставаясь в одиночестве, но потом заметила в белой поволоке сверкнувшего пронзительными желтыми глазами медведя. Еще одного. Зверь кораблем проплыл в тумане и был, кажется, в полтора раза крупнее Рьяда. Он глубоко втянул воздух рядом со мной огромным черным носом, с багровым поперечным порезом, и враждебно утробно зарычал. Мои коленки подогнулись, и я, забирая левее от обрыва, припустила в ту сторону, где исчез следователь.

Нагнав Градимира, я вспомнила, что совсем не поинтересовалась тем, зачем с ним поехала – состоянием тела убитого правителя грифонов. Еще мне хотелось получить совет, чем помочь следствию. Мужчина, судя по виду, одолеваемый собственными мыслями, считал мое замешательство:

– Настя, я приеду завтра на похороны правителя Эйтаху. Заодно хочу осмотреть прибрежную зону рядом с местом, где вас с правителем выловили. Можешь подождать меня на выходе из дворца, если хочешь быть полезной. Грифоны явно не заинтересованы в том, чтобы тебя оправдать, и содействовать не станут, а мне нужен помощник.

Я часто закивала. Впереди, где туман редел, вырисовался человек на веслах. Он сидел в маленькой деревянной ладье, на корме которой сиял фонарь. Вода сегодня была спокойной и мягко поглаживала берег, едва ощутимыми волнами. Погрузившись в лодку, следователь кивнул на прощание и крикнул:

– Поспеши в “Золотое перо”!

Ладья, мягко разрезая воду, быстро устремилась прочь. Я обернулась. Медведь, грузно топчась на одном месте, развернулся и побрел в гору, а я за ним. Первый животный страх схлынул, уступив место какой–то отрешенной меланхолии. Я брела в тумане за настоящим оборотнем. Что?! В месте, где была совершенно одна и, как уже поняла – без возможности вернуться в свои мир. Еще раз – что?! Как же родители, моя жизнь, реальная жизнь, а не все это сумасшествие?! Я ощутила невероятное одиночество и тоску так остро, что слезы непроизвольно проступили из глаз. Собрав их платком госпожи Тайанэль, я хлюпала носом и даже немного расстроилась, когда туман закончился и мне пришлось взять себя в руки, чтобы никому не показать своей слабости. Встав спиной к Рьяду, подождала пока он поменяет ипостась и оденется. Но даже приняв человеческий вид, парень оставался отчужденным и молчаливым, поэтому, когда, ступив на желтую брусчатку площади, нас снова встретил Уруз, я неожиданно для себя почувствовала иррациональное облегчение. Рядом с правителем стоял слуга с подносом, на котором громоздилась бутыль, судя по виду – вина, а сам Уруз припал к металлическому кубку, но это была не единственная его компания. К бородатому здоровяку жалась молодая женщина, миловидной внешности, с завидными толстыми косами и спокойными разноцветными глазами. Ее нарядное салатовое платье развевалось на легком ветру, а руки и шея сверкали драгоценностями. Девушка казалась младше правителя самое меньшее – в два раза, но ее это, кажется, ничуть не смущало. Она стреляла глазами и весело улыбалась. Сделав несколько звучных глотков, Уруз приобнял ее за талию и благодушно обратился к моему проводнику:

– Рьяд. Пусть слуга передаст Колину, чтобы зашел ко мне сегодня… Он снова не стал меня слушать – даже не обратился.

Молодой человек кивнул.

– Ты всегда знаешь, где найти моего сына… В отличие от меня, – нахмурился, скрипнув зубами Уруз. – И пусть слуга прихватит ее – после отведет до перешейка.

Рьяд еще раз кивнул и, вместо слов, кинул на меня говорящий взгляд, делая шаг в сторону дворца. Уруз же со спутницей и слугой продолжил прогулку вокруг пруда.

Почему-то молодой человек не стал перепоручать задания слуге, а отправился по приказанию лично. Мне пришло в голову, что, возможно, он захотел со мной познакомиться и для этого остался наедине, что в моем мире было стандартной практикой. Но я ошиблась. Парень шел молча и был угрюм. Его непроницаемый взгляд сулил опасность всем, кто посмеет к нему обратиться и я не смела нарушать тишину.

Солнце начало клониться к закату, когда мы вошли в кабак. Просторное помещение коридорного типа подпирало множество арок. Между некоторыми из них висели на цепях плошки с огнем. В торце одной из стен пылал камин. Шумные компании громко хохотали, играли в фишки, о чем–то спорили и дружно хлебали из больших жестяных кружек. Завидев меня, изрядно захмелевший контингент издал несколько воинственных возгласов, но, вычислив моего спутника – им оставалось лишь молча скрежетать зубами. Стоящий за баром, на удивление − лысый плотный мужчина с длинными густыми усами и бородой, просиял, увидев Рьяда.

– Рьяд! Сама Вероника послала тебя мне в помощь! – обращение на “ты”, говорило о том, что парень здесь завсегдатай. Мужчина наклонился ближе, но я услышала его выразительное: “Забери его отсюда, когда придет. Вчера он к харсаку разнес половину моего кабака!”

Рьяд недовольно сдвинул брови и обернулся на меня:

– Сядь куда-нибудь.

Я послушно нашла место с пустой стороны длинного стола и наблюдала, как хозяин заведения, жалуется моему спутнику, а тот, в свою очередь, становится все мрачнее. Когда лысый усач наполнил три жестяных кубка, Рьяд взял их и направился ко мне.

– Как твое имя? – усаживаясь на лавку, спросил он, протягивая мне один из резко пахнущих напитков.

– Настя, – ответила я, делая жадный глоток, только сейчас осознавая, что последний – и единственный раз за этот день, пила воду утром в курительной. Жидкость в кубке оказалась светлым густым нефильтрованным пивом с приятным медово–цветочным оттенком.

– Ты ведь пришлая, – продолжил Рьяд, делая глоток. – Я не вижу, что ты боишься здесь.

Я сдавленно улыбнулась, ведь он ошибался. Дело было не в отсутствие страха, в адреналине, который руководил мной сквозь первобытный ужас.

– Нет, ты боишься, но это не бездумный страх маленького зверька. Я же медведь – я чую. И там в тумане, ты не тряслась, оставшись со мной наедине. Ты сильна. Хотя, видно, сама об этом не знаешь…

Вместо ответа я отхлебнула еще пива и вдруг вспомнила, что потеряла счет времени:

– Который час? – Мне нельзя было опоздать с возвращением на ту часть острова, Ответственность являлась моей врожденной чертой, которая часто мной руководила независимо от истинных желаний.

– Еще нет шести, – равнодушно ответил парень.

Я расслабленно сделала еще один глоток, вместе с жаждой утоляя голод плотным сытным напитком. В этот момент в кабаке резко стихло и в дверях напротив нашего стола появился молодой мужчина. Он застыл на мгновение в проеме, выхватив меня из толпы примагнитившимся взглядом, а я была не в силах оторвать свой. Мне казалось, что я отхлебнула не пиво, а ударный дофаминовый коктейль. Это иррациональное чувство включилось внезапно само по себе, как рывок тумблера. Мы не были знакомы, но с первого взгляда я ощутила особенную связь, и готова поклясться – он тоже. Будто в одну секунду у нас появился общий секрет. Незнакомец направился точно к нашему столу, и я почувствовала волной раскатывающийся по телу разряд тока. Парень сел справа от Рьяда и взял третий кубок. Отхлебнул. Продолжая неотрывно смотреть мне в глаза, бархатным с хрипотцой голосом спросил:

– Кто это?

– Пришлая. Она пока живет у грифов.

– С их стороны вечно лезет всякая нечисть, – грубо усмехнулся молодой человек, а я не понимала, что чувствую. Удивление, что он сел за наш стол? Выходит, это Колин? Сын правителя Уруза? И еще мне показалось, что между нами пробежала искра, а точнее − вспыхнула настоящая молния, но злая шутка парня тут же отсекла эти мысли, хотя будоражащее ощущение в теле никуда не делось.

– Что за ссадины, что произошло? – голос Рьяда был скорее угрюмым, чем обеспокоенным, буд-то он и сам знал ответ на этот вопрос.

– Да так. Поговорил по душам со стражем грифов.

– Колин, твой отец хочет видеть тебя сегодня… Ты до сих пор его избегаешь? – на полтона тише спросил Рьяд, меняя тему разговора, а я украдкой рассматривала прибывшего за наш стол сына правителя, заодно пытаясь разобраться – что за помутнение рассудка на меня нахлынуло, отбросив на второй план переживания о смертном приговоре, которые по праву должны занимать ведущее место в списке причин для стресса.

Первое, что обращало на себя внимание, это орехового цвета глаза с ярко выраженным желтым отливом, сосредоточенные, как у рыси на охоте. Песочного цвета кожу через нос пересекал затянувшийся порез – красная линия, соединяющая верхние скулы. Совсем как на морде медведя в тумане, провожавшего правителя Уруза. Темно-каштановые короткие всклокоченные волосы, стриженые на висках, отдаленно смахивали на модную, в моем мире, мужскую прическу. Рьяд что–то прошептал Колину на ухо. Полоска губ брюнета, выглядящего потрепанно, изогнулась в усмешке, потом уголки потянулись в стороны сильнее, и он открыто улыбнулся, обнажая белые зубы с неестественно длинными клыками, а на щеках очертились аккуратные ямочки, не вяжущиеся с остальным суровым образом. Колин резко мотнул головой в мою сторону, заставив мое дыхание сбиться. Прояснившееся секунду назад улыбкой лицо парня тут же вновь стало серьезным и закрытым. Губы сомкнулись, а взгляд похолодел. Я уперла взгляд в стол и отхлебнула из кубка. В кабаке было шумно, двое напротив меня переговаривались в пол голоса, но, когда их эмоции брали верх – до меня доносились обрывки разговора.

– … как видишь, я не стал посылать слугу, чтобы лично с тобой встретиться и сказать, что думаю. Я в жизни за тобой не бегал, хоть ты мой будущий правитель и названный брат, и сейчас этого делать не стану. Пока твой отец на троне – последнее слово за ним, да и вообще Кирита – его личное дело. Не лезь туда. Возвращайся к своим обязанностям.

– Свои обязанности я исполняю всецело, – вспылил Колин, и гневное напряжение зависло над нашей частью стола.

– Не все, – спокойно изогнул бровь Рьяд. Эту реплику я прочла по его губам, в ответ на что сын правителя отвел глаза в сторону и что–то тихо недовольно прорычал сквозь зубы. Рьяд так же вполголоса ему ответил, и Колин снова вспыхнул.

– Он отдал ей колье матери. Этой корыстолюбивой блуднице, – снова сжал зубы молодой человек и в его глазах желтой бурлящей лавой разлилась свирепость, присущая медвежьей ипостаси.

– Можно подумать, ты приберег его для Ферелины, – скептически отсек собеседник.

– Ты забыл про Лунью? – едко усмехнулся Колин. – Бывают такие дни?

Рьяд смутился. В этот момент дверь кабака открылась, явив черный силуэт в сумрачной синеве, опускающегося на город вечера. Я тактично кашлянула в кулак, привлекая внимание увлеченных диалогом, больше смахивающим на перепалку, мужчин.

– Не хотелось бы прерывать важное собрание, но мне пора на другую часть острова.

– Так иди, – резко бросил желтоглазый, сглатывая, словно недоговоренную фразу, от чего его кадык дернулся. И дальше обратился уже к Рьяду. – С каких пор пришлые считают, что могут вот так свободно разгуливать по землям медведей?

– Твой отец не прогнал ее. Она пришла со следователем.

С этой секунды я поняла – мне не показалось – он действительно нагрубил мне еще в первый раз, что, за приливом эндорфинов, я списала на плохое чувство юмора парня. Колин пронизывал меня прямым бескомпромиссным взглядом и все очарование его образом рухнуло. Наверное, и первое впечатление было реакцией на стресс, а взаимное притяжение – иллюзией психики, попытавшейся ухватиться хоть за один спасительный мостик положительных ощущений, чтобы совсем не поехать.

Я рывком встала из-за стола. Громко отъехал назад тяжелый деревянный стул. Единственным желанием было скорее убраться из этого отвратительного мира, ну или хотя бы кабака.

– Передай моему отцу, что, если он хочет видеть меня – пусть вышвырнет из дворца эту девку, – обстоятельно объяснил Рьяду Колин и, поднявшись, направился к барной стойке. Не прошло и минуты, с обоих сторон его облепили две девушки, атлетичные и грациозные, как валькирии. Скользя пальцами по выступающим буграм мускул на накачанных мужских руках, они стреляли глазами, призывно улыбаясь, в попытке перетянуть его внимание каждая на себя.

Рьяд недовольно хмыкнул и показал мне на выход.

Вечерний Шелийваз немного разбавил своим необыкновенным, проникающим в душу, теплым очарованием плотную концентрацию негатива в крови. Повсюду зажглись огни в стеклянных колбах, погруженных в плетенки из лозы. Некоторые стояли прямо на толщинках стен и у их основания, другие висели на веревках, обвивающих сосуды красивой декоративной сетью с узелками и бахромистыми хвостиками. На улицах слышался веселый смех, а во влажном воздухе улавливались сладко-терпкие ароматы растений. Я успокоилась.

До перешейка мы добрались без разговоров и напутствий. Рьяд довел меня ровно до середины моста, который сейчас был кадром к фильму ужасов. Седой туман опустился ниже, щупальцами цепляясь за каменные края, и лишь местами змеей огибал перешеек, размывая его границы. Там следовало быть вдвойне осторожней, чтобы не сорваться вниз на скалы. Стена темноты впереди навевала мысли о вампирах и еще – о том, что дорогу до “Золотого пера” различить во мраке будет весьма сложно. Я оглянулась, но Рьяд уже исчез, лишь угрюмо смотрел мне вслед страж-медведь, придавая энтузиазма моей нерасторопной ходьбе.

Странное чувство – знать, что тебя ненавидят без адекватной на то причины, просто по месту происхождения. Я снова это ощущала, ступив на землю грифонов. Те самые, кто возводил медведей в апогей недружелюбия и агрессии, сейчас активно проявляли порицаемые ими качества. Чего следовало ожидать – в потемках я заплутала, и бродила по незнакомым улицам, даже без возможности спросить нужную дорогу. От меня попросту отмахивались, в лучшем случае – пренебрежительно, в худшем – грозили сбросить обратно в воду, из которой я появилась. Вскоре зажглись масляные фонари, желтым светом сливающие коридоры узких улочек в запутанный лабиринт. На мое счастье, взлетная площадка дворца Гэбриала тоже обозначилась мерцающими огнями. У меня появился ориентир.

Ступив на порог “Золотого пера” в неизвестном мне часу, я тут же напоролась на разгневанную хозяйку замка, которая отчитала меня, как первоклашку, опоздавшую на урок, еще больше распаляясь при виде моего равнодушного лица. Вернуть леди Тайанэль в привычное ей мирное расположение духа помогла новость о том, что оставить записку с браслетом у дерева исполнения желаний, все–таки удалось. Она, насупившись еще немного построила из себя возмущенную неблагодарным отношением кормилицу–спасительницу, но потом довольно быстро отошла, словно ей самой эта роль была в тягость.

Сегодня клиентов в курительной было меньше, и я сразу приступила к своим обязанностям. Изысканно одетая, с плавной грацией движений посетительница играла на пианино одну грустную балладу за другой. И, может быть, они и были достойны наворачивающихся слез, но на меня нагоняли зевоту. Дико устав за перегруженный событиями день, я еле дождалась, когда уйдет последний гость и сразу поднялась в свою комнату, рухнув на кровать прямо в одежде.

Глава 3. Человек в тумане.

Утром, как и договаривались, я поджидала следователя у ворот дворца, куда пришла вместе с госпожой Тайанэль. Сюда же стеклись горожане, чтобы отдать поклон чести и отправить в последний путь правителя Эйтаху. Замечая меня, они пихались локтями с удвоенной силой и намеренно топтались по моим ногам так, что мне искренне хотелось пригрозить тесаком, который я утром, на всякий непредвиденный случай, примотала к бедру ремешком.

Внутрь двора практически никого не пускали – лишь самых почитаемых персон. Был среди них и мой недавний знакомый – граф Арестар. Я затесалась в толпу, чтобы не привлекать его внимание, хотя вряд ли он проявил бы его под всеобщими взглядами. Не удостоенные чести присутствовать на похоронах лично, глазели на действо с улицы, как и я. Церемония проходила на взлетной площадке. Оттуда доносилась печальная симфония звуков, из сплетающихся воедино мелодий скрипок и флейт, прерываемая резкими порывами ветра. Минут через двадцать они стихли, и вспыхнул гигантский костер.

– Это надолго, – наклонясь к моему уху, прошептала госпожа Тайанэль и, подобрав подол черного платья, принялась уверенно пробиваться сквозь толпу. Впрочем, вслед за ней цепочкой потекли на выход с придворцовой площади многие.

Зевак можно было пересчитать по пальцам, когда двери дворца распахнулись. Из-за них появилась толпа, возглавляемая Гэбриэлом. Он величественно и скорбно нес в руках сосуд, направляясь в сторону фамильного склепа. В первых рядах его сопровождал советник, женщина, вполне могущая оказаться матерью Гэбриэла, и молодой человек, похоже тоже принадлежащий к правящему семейству. Остальные шли чуть позади. Я не заметила среди них Градимира.

Прошло еще какое-то время прежде, чем из сада появился знакомый силуэт следователя. Прочих, присутствовавших на похоронах, почему–то не было. Наверное, остались на поминальное застолье. Если, конечно, оно здесь принято. Градимир заприметил меня издалека и его, уже привычно-хмурый, вид немного прояснился. Он шел в сопровождении высокого и широкого, экипированного в блестящие латы, мужчины. Металлические детали его обмундирования соединялись вязью пластин по принципу кольчуги так, что подобраться к туловищу казалось просто невозможным. Исполин имел при себе кинжалы, которых я насчитала не менее десяти. Единственной доступной к просмотру частью его тела оставалось лицо под поднятым забралом – квадратные скулы, тонкий горбатый нос, рыжие усы и упрямый взгляд. Незнакомец уверенно шел бок о бок с Градимиром.

– Настя, рад что ты пришла, – бросил следователь, выходя за открытые стражами ворота. – Это Хасид, он будет сопровождать нас в тумане. Я специально прибыл сегодня на похороны Эйтаху, чтобы показать грифонам свое не безразличие. И, хотя им на это плевать – в сам дворец меня так и не пустили, оставив ждать у склепа, Ацэр, все же пошел мне навстречу, вопреки настроениям своего правителя… Вот – выделил стража для похода в туман.

Я кивнула обоим. Градимиру снова предоставили соловую лошадь, соседство на которой он терпеливо делил со мной. Под Хасидом конь пыхтел и сопел, даже несмотря на мощную мускулатуру и коренастую породу. Достигнув склона в приграничье Шелийваза, мы спешились. Страж, опустив забрало, первым начал спуск к туману.

– Ацэр подробно объяснил ему, где вас выловили. Положимся на знания местных, – наклонившись ко мне произнес Градимир.

Через некоторое время мы достигли полупрозрачной белесой пелены. Хасид достал компас, прежде чем в следующие несколько минут туман уже плотнее окутал нас пушистым одеялом. Воин вооружился кинжалами – по одному в каждую руку. Я, пользуясь невидимостью, быстро задрала платье и вынула из-под него прихваченный тесак. Вскоре заметила, что у следователя в руках тоже оружие – тонкий, длинный, словно дамский стилет. Мы шли долго и медленно, цепочкой, совсем близко друг к другу. Меня снова настигло, становящееся привычным для тумана, ощущение, что пора бы появиться берегу, но того все не было. Хасид резко остановился.

– Что такое? – напрягшись прошептала я, придвигаясь ближе к следователю. Градимир вместо ответа поудобнее перехватил стилет, готовясь, в случае надобности, атаковать. Я изо всех сил сжала рукоять тесака. Где–то в тумане послышалось тяжелое сопение.

– Это медведь? – сама не знаю зачем спросила я. Не было никакой разницы кому принадлежало сопение медведю или вампиру. Я одинаково не была готова ко встрече ни с первым, ни со вторым. Наша процессия снова осторожно двинулась вперед. Градимир прошептал:

– Может, и медведь, вас нашли совсем на границе.

Внезапно туман пронзил металлический лязг. Потом еще один, и еще. Напряженная возня, вперемешку со свирепыми мужскими возгласами разразилась в нескольких метрах впереди, скрываемая густым маревом. Меня прошиб пот, и мы со следователем бесстыдно рванули вверх по склону.

Мне кажется, я мчалась со скоростью японского инновационного поезда, когда позади раздался крик Градимира. Осознание этого жуткого факта заставило меня врасти в землю. Я не успевала осмысливать проносящиеся в голове мысли: “Броситься следователю на помощь?! Но тому, кто напал на Хасида, я явно не конкурент. Меня моментально убьют. Но как я могу спасать собственную шкуру, зная, что Градимир там, сражается за свою жизнь, и без моей помощи ему точно конец?”.