Ключи от всех дверей

Когда, возвращаясь из колледжа, первым делом видишь столбы чёрного плотного дыма из-за крыш предположительно на том месте, где должен располагаться твой дом – поневоле или застынешь как вкопанный, или, наоборот, кинешься туда, вовсе не думая, что можешь с разбегу влететь в опасность. Дым не появляется просто так, обычно это следствие человеческой деятельности, и преступники, по чьей вине произошла беда, могли ещё оставаться где-то поблизости. Однако, Альзе всегда принадлежала ко второму типажу, поэтому её мало волновало, что произойдёт с ней, она хотела убедиться, что маленькая сестрёнка, что оставалась в квартире, в порядке.

Если бы. От всего двадцатиэтажного здания торчал обугленный остов, обвиняюще скалясь в небеса острыми кривыми обломками, похожими на клыки. Что-то бесформенное, огромное, чёрное, словно выползшее из потусторонней бездны, ворочалось прямо посреди руин, выпрастывая десятки щупалец. В нескольких из них трепыхались ещё живые жертвы, но тварь неумолимо зашвырнула их одного за другим в разверстую пасть. Вопящие и рыдающие люди исчезли в утробе чудовища. Альзе застыла как вкопанная, настолько в ужасе и шоке, что не получалось даже разрыдаться, не в силах отвести взгляд от существа. Словно падение небес на землю, бесповоротно накрыло осознание – вот её смерть, уже пришла.

Огромный осколок льда упал на монстра вертикально, пронзая насквозь. В кармане же у Альзе нагрелся металлический ключ с навершием в виде двух крохотных скрещённых револьверов. Вчерашнее приобретение – она его нашла на скамье в парке и почему-то оставила себе, не докладывая в бюро находок или в полицию. Никаких причин хранить нечто, мало отличающееся от случайно подобранного мусора для неё, но, возможно, бесценное для кого-то другого, просто Альзе повиновалась интуиции. Теперь же этот милый, но совершенно бесполезный предмет будто ожил.

– Что стоишь столбом?! Хватай ключ и сражайся! Я знаю, он у тебя есть!

Окрик какой-то женщины заставил Альзе очнуться. По наитию она подняла ключ повыше, обжигая об него пальцы, но не выпуская. Загадочная неизъяснимая сила – или, может быть, просто адреналин, – закипала в ней, готовясь перехлестнуть через край. Отвечая на невысказанный вслух призыв, что-то начало проявляться в воздухе перед Альзе. Беспомощность и обречённость отступили перед вспышкой восхищения при взгляде на предмет, дарованный ей странной властью ключа.

Базука! Настоящая базука!

Альзе успела схватить оружие, пока оно не упало на асфальт – тяжесть едва не заставила её потерять равновесие, – но ума приложить не могла, как им пользоваться. А град полупрозрачных ледяных игл продолжал сыпаться на монстра, прибивая его щупальца к земле, нашпиговывая, как подушку для булавок. Выглядело бы комично, если бы такое отношение не высмеивало в том числе и жертвы тошнотворного создания. Кроме того, конвульсивные извивания щупалец вызывали приступ дурноты, напоминая, что враг всё ещё опасен. И что может оправиться, если пощадить её и отпустить. Оправиться – и вернуться куда озлобленней и голоднее. Такие не уходят навсегда, как бы им ни досталось, если только позволить уползти.

***

Впрочем, у наставницы не забалуешь – именно она подстроила бой так, что тварь прикончила сама Альзе. Одним точным выстрелом в самую сердцевину колыхающейся туши ублюдка. Она не целилась толком – ещё не умела, но госпожа обеспечила ей идеальные условия. Возможно, именно благодаря этому Альзе не замкнулась в себе, а, выплеснув ярость и жажду мести на тварь, что лишила её семьи, приняла приглашение леди Иртии и стала ключницей. Вполне банальная цель – не допустить, чтобы та же участь постигла кого-то ещё, и чем больше судеб удастся спасти, тем лучше. Леди Иртия помогла ей не опускать руки, когда Альзе сталкивалась с тем, что всем помочь невозможно, и, если успеваешь в одном месте – где-то ещё неизбежно гибнут люди. Или когда Альзе отстаивала чью-то жизнь в последний момент, но человеку приходилось существовать дальше с осознанием, что он потерял всё, что у него было, и не осталось никого из родных. Ключники могли возместить материальный ущерб, но не вернуть из мёртвых. Альзе доводилось сталкиваться с откровенными проклятиями, брошенными ей в лицо теми, кому она являлась на выручку в последний момент – за то, что не успела раньше и не помогла другим. Горечью и ужасом давила мысль о том, что для них жизнь, возможно, навсегда потеряла краски, и ничем их души уже не излечить. Поначалу ключи кажутся всемогущими, но это обманчивое впечатление, пропадающее в первый же месяц работы. И они – не чудотворцы, а лишь исполнители тяжёлых и неблагодарных миссий. Лица подневольные и ограниченные в ресурсах и возможностях. Служители древнего неумолимого закона. Любое действие – ответственность, отказ от действий – тоже ответственность. Рано или поздно до каждого ключника доходило, что у них не бывает решений, не влекущих последствия для вверенных им миров. На них возлагали слишком много надежд, за малейшую слабость ключники читали обвинение в обращённых к ним глазах обывателей. Их идеализировали – и одновременно демонизировали.

Когда дознаватель вышел, Альзе измученно сползла вдоль стены и села на пол. Тот был чистым, буквально вчера надраенным до почти зеркального блеска – она никому не доверяла эту честь, хотя денег от Управления хватало, чтобы обеспечить любую прихоть и нанять несколько десятков слуг для чего угодно. Сквозь тонкую ткань домашних штанов кожу неприятно холодило. Тиканье старинных настенных часов будто отсчитывало срок до назначенного Альзе приговора, как если бы приближалась какая-то катастрофа, о сути которой пока оставалось лишь догадываться, но сомнения в том, что она непременно придёт, уже исчезли. Альзе хотелось закричать или сейчас же кинуться на место предполагаемого преступления, не теряя ни минуты, но она сдержалась. Если правда окажется, что кто-то тронул её обожаемую преподавательницу со злым умыслом – она уничтожит эту пока неизвестную дрянь, чего бы ей подобное ни стоило. Альзе повидала более чем достаточно для того, чтобы давать себе отчёт – цена может оказаться по-настоящему высока. И сделала уже столько и хорошего, и плохого, чтобы бестрепетно заплатить эту цену.

Глава 4

Разрушенный город в опустошённом мире молчал уже много веков, похожий на остывший, окоченевший, полусгнивший труп. Тоскливое, унылое, выцветшее воспоминание о навсегда ушедшем вчерашнем дне. Когда-то здесь находилась столица, но теперь она уподобилась всему остальному миру, поглощённому тьмой – последствия одного из величайших поражений ключников в истории. Они не смогли очистить эти земли, падали один за другим, и сияющие ключи тускнели, ломались в пальцах или осыпались в труху. Живые боги в материальных оболочках, те, на кого все смотрели с обожанием и надеждой, оказались беспомощнее младенцев и дряхлых стариков. Почти никто из нынешних ключников даже не помнил те события, кроме самых старых, но даже они были в то время маленькими детьми и не участвовали в боях. Зато почти каждый потомственный ключник – хотя это не передавалось по наследству, но часто тем, у кого оба родители были ключники, везло, и с ними происходила инициация, – кого-то потерял на той войне. И даже большую часть трупов забрать не получилось, отправить кого-то за ними значило заставить подписаться на прямое самоубийство. Заполоненный тенями мир поглощал смельчаков и присоединял к своей безобразной раздувшейся плоти.

Потом выжившим говорили, что они не виноваты, и это не позор. Любой может столкнуться с превосходящей силой и проиграть ей. И всё было бы так, если бы речь не шла о тысячах душ, проигранных вечному мраку. Хуже всего, что ключники сами позволили этой дряни проникнуть между мирами, не заметили вовремя истончившуюся ткань завесы, разделяющей реальности. Те, кто отвечал за эту преступную халатность, получили по заслугам, но от исполненного над ними приговора легче не стало.

Ещё годами позже об этом мире стало принято и вовсе не упоминать в приличных разговорах, и его стёрли из официальных реестров ключников. Те, кто участвовал в битвах, поначалу сопротивлялись и спорили, не желая смириться и поставить крест на таком количестве невинных судеб, но их даже не стали слушать.

Неудивительно, что именно эти места избрали своим домом отверженные и проклятые носители тёмной стороны сущности ключников. Об этом никогда не говорили новичкам, но все отчаявшиеся, сломленные, разочарованные в своём долге или обезумевшие ключники превращались в своё мрачное отражение – некромантов, как их называли в некоторых мирах, хотя их способности, возможности и суть включали в себя нечто гораздо большее, нежели совокупность понятий, обычно входящих в наименование "некромант". Они не поднимали мертвецов и не жили в склепах. Внешне ничем не отличались от нормальных живых созданий, не считая почерневших глаз без радужки и зрачка и слишком бледной кожи.

Высокая стройная фигура в чёрном балахоне спускалась по длинной винтовой лестнице, и плотный капюшон скрывал непроницаемым мраком её лицо. Незнакомец казался таким же загадочным, как это место, словно вынырнувшее из самых глубин древней истории – монументальные колонны, бронзовые настенные крепежи для факелов, заполненные в лучшем случае на одну треть. На стенах – аляповатые разводы, подозрительно напоминающие запёкшуюся кровь, хотя с тем же успехом так могли выглядеть узоры, порождённые нездоровой фантазией прежних хозяев подземелья. Чёрные ключи открывали железные двери на пути, человек шагал уверенно, явно чувствуя себя в полном праве быть здесь и всем распоряжаться.

Просторная круглая каменная зала внизу выглядело как помещение для уединённых размышлений какой-то тайной запрещённой секты. В центре гордо красовался массивный дубовый стол, но ни один из рассыпанных по его поверхности ветхих свитков для гостя интереса не представлял. А вот многочисленные ящики стола – вполне. Неизвестный открыл верхний, извлёк свёрнутый в трубочку и перевязанный алой верёвкой пергамент, деловито развернул. Увидев карту чего-то, похожего на обитаемый подземный лабиринт, довольно кивнул и спрятал находку за пазуху. Во втором ящике ничего не оказалось, зато, когда человек попытался вставить ключ в нижний – из замочной скважины, заставляя его отшатнуться, тугой пружиной взвилась огромная зелёная змея. Она не напоминала настоящее живое существо, скорее – скопление негативной энергии, похожей на могильную. Все тёмные ключики умели так, но, чтобы сотворить нечто настолько подробное и реалистичное, нужно было по-настоящему любить искусство смерти и её секреты, заворожённо наблюдая за процессами гниения и распада. Трупопоклонники, воспевающие конец всего сущего и пустоту – выдать себя за одного из них давалось с трудом. Вор заслуженно гордился собой, в нём пропадал немалый театральный талант.

Человек взмахнул ключом, призывая чёрный густой дым, из которого соткался веер острых сверкающих лезвий оттенка чистого оникса. Клинки разрубили змею на добрый десяток кусков, но это не помогло – разделённая было на части, она снова собралась воедино. Змея бросилась снова, целясь в горло, но человек в балахоне успел брызнуть ей тьмой в глаза. Тут же он исчез и снова возник в нескольких метрах позади ползучей охранницы. Та в бешенстве обратилась к нему, разинула сочащуюся ядом пасть и попыталась вонзить клыки снова, на сей раз в руку. Человека наконец осенило, и он решил проблему радикально – сунул ей в рот ключ, зубы безвредно царапнули по кожаной перчатке. Ключ потянул энергию внутрь, пока от змеи не осталось одно воспоминание. Под капюшоном не было заметно, но победитель улыбнулся. Любой обычный ключ от этого бы навсегда почернел, но его ключ уже давно пропитался некротической силой. Он ничем не рисковал.

Больше ничто не мешало ему извлечь из зачарованного схрона несколько книг в тёмных обложках и, прижимая их к груди, покинуть тайное убежище. Поднявшись наверх, человек прошёл мимо двух распластавшихся навзничь бездыханных охранников, не обращая внимания на вытаращенные в потолок пустые глаза и распухшие посиневшие лица, и непринуждённо вышел.

Он уже миновал огромные дольмены, заточившие руины в мистическое кольцо, и удалялся по тропе, когда получил резкий окрик в спину:

– Ты действительно думаешь, что я не раскусил тебя?

***

Шаади догадывался, что среди его сподвижников есть предатель. Не знал лишь, когда и как тот проявит себя. Полы его плаща взметнулись, превращаясь в десятки извивающихся теней, что попытались поймать оппонента в ловушку, создав нечто вроде круглой клетки с нарушителем в центре.

Незнакомец под личной одного из верных культистов, прижимая к себе книги одной рукой, второй начертил перед собой ключом косую черту, словно бы рассекая этим жестом тени незримым клином. Тени расплескались кругом наподобие чернил, оставили жирные маслянистые кляксы на земле. А предатель уже кинулся вперёд, метя ключом в глаза Шаади. Не в буквальном смысле вонзить, а направляя разряд энергии. Почти сумасшедший натиск принёс свои плоды – Шаади отшатнулся, чуть не сбитый с ног, закрывая лицо рукавом. Пользуясь этим, второй человек попытался проскочить мимо, но воздух стал вязким и плотным. Предателя приподняло над землёй, он вскинул свободную от ключа руку, роняя книги и хватаясь за собственное горло так, будто пытался сорвать что-то невидимое. Второй же рукой лихорадочно замахал в воздухе – ключ хлестал косыми потоками чистой силы, пульсировал, тонко звенел. То ли он попал, то ли попросту отпугнул неадекватным поведением, но загадочная длань разжалась, и ключик едва сумел приземлиться на ноги, а не рухнуть на пол кулем.

– Ты пытался забрать мою собственность и не уйдёшь отсюда живым, – холодно отчеканил Шаади. На его ладони зрела иссиня-чёрная сфера – ключнику такого уровня, как он, не требовалось держать проводник, достаточно иметь при себе, в кармане или за пазухой.

– Много на себя берёшь! – голос второго ключника оказался звонким и молодым.

Отчаянно не желая более испытывать судьбу, предатель что-то выхватил из-за пазухи и швырнул в Шаади. Вспышка выглядела такой яркой, словно само солнце обрушило на них свою кару. Невероятная мощь для настолько маленькой вещицы. И, если предатель успел зажмуриться, то Шаади – нет. Его колдовство мигом сошло на нет, а на лице отразился вящий ужас, почти даже животный. Когда же зрение Шаади хоть немного прояснилось, он обнаружил, что нигде поблизости уже нет ни противника, ни драгоценных книг. Тех книг, в которые лично Шаади вложил всё своё вдохновение, все мечты и стремления, планы и идеи. Украв их, негодяй похитил буквально его, Шаади, немаловажную часть. Многое из написанного там Шаади даже не помнил наизусть, для того и вёл дневники. Его лишили в прямом смысле рабочего инструмента. Что ещё хуже – он не имел ни малейшего представления о подлинной личности предателя, и, соответственно – о том, кто может его заметками воспользоваться. Или уничтожить их, не осознав всей ценности – такой вариант тоже нельзя было исключать.