А через пару недель у Эвелин пропала брошь. Это была обычная стеклянная безделушка в виде прозрачной бабочки. Эвелин хранила ее в полотняном мешочке с цветочной вышивкой в прикроватной тумбочке. Она вернулась из школы и увидела мешочек на привычном месте, но он был пустой. Куда делась брошь? Она напоминала Эвелин о семье. Мама вручила ее Эвелин вечером, перед сном, когда они виделись в последний раз. Эвелин хорошо помнила тот вечер.
Кем работали родители Эвелин не знала. Они часто отлучались из дома, и Эвелин оставалась с няней.
В тот вечер мама была взволнована.
– Эвелин! – громко позвала она, когда вошла в комнату через дверь, ведущую в сад. Увидев, что дочь сидит с кошкой на диване, торопливо приблизилась к ней. – Мы с папой должны уехать… Срочно… – она торопилась, и речь ее сбивалась. – Возьми эту брошь. – Протянула мама на ладони прозрачную бабочку… – только никому не позволяй ее брать в руки… – Она вложила брошь в ладони Эвелин и обхватила сверху своими. – В чужих руках она вспыхнет и обожжет. Не потеряй его, Эвелин, сохрани…
Мама обняла Эвелин и прижала к себе. В комнату вошел встревоженный отец.
– Власта, нам пора. – Он приблизился и обнял обеих, обхватил мамины руки и мягко отстранил от Эвелин.
– Малышка, – обратился он к Эвелин, – будь умница, слушайся во всем няню и не закрывай на щеколду окно. Помнишь наш секрет? – Подмигнул он, пока не видела мама.
– Помню, – кивнула она.
Тот секрет спас ей жизнь.
И вот брошь пропала. Эвелин искала ее всюду: в тумбочке, в платяном шкафу, в портфеле и даже в обувной полке. Ей помогала соседка по комнате.
И вдруг Эвелин услышала разговор цветущих фиалок на подоконнике.
– Нет, вы посмотрите на эту нахалку? Ведь это она взяла брошь, – возмутилась розовая фиалка.
– Да, а смотрит как честно, будто она совсем ни при чем, – фыркнула белая.
– Почему люди такие доверчивые? Ума не приложу, – проворчала синяя.
Эвелин обратилась к девочке:
– Верни мне брошь, и я никому не скажу, что это ты украла, и тебя не станут называть воровкой.
– С чего ты взяла? – побледнела девочка. – Очень мне нужна твоя брошь!
– Я же говорила, что слышу голоса цветов, – Эвелин выразительно посмотрела на подоконник с цветами, – они мне все рассказали.
Цветы не обращали внимания на девочек и продолжали обсуждать происходящее.
– А вы видели, как эта негодяйка швырнула брошку на пол? – возмутилась розовая фиалка.
– А слышали, как она закричала? Ей точно было больно! – ответила ей синяя.
– Хорошо, что брошь не разбилась, а всего лишь закатилась под шкаф, – добавила розовая фиалка.
– А это что? – Эвелин наклонилась и вытащила из-под шкафа прозрачную бабочку. – Покажи мне ладони! – потребовала она, глядя в честные глаза соседки по комнате. Не дождавшись, схватила ее руку и, развернув ладошку кверху, увидела след от ожога.
– Эх ты!.. А я тебе доверяла!
– Ведьма! – злобно прошептала теперь уже бывшая подружка и посмотрела на Эвелин с ненавистью.
После этого случая Эвелин старалась мешочек с брошью держать при себе. Возможно, поэтому предпочитала носить джинсы: в них были карманы.
А в приюте, когда Эвелин проходила по коридору, дети тыкали в нее пальцем, но уже не смеялись, а с опаской шептали: “Смотрите! Смотрите! Ведьма пошла! А где же её метла?! Что вы? Какая метла? Она всего лишь слышит голоса цветов!“
Дети красноречиво крутили пальцем у виска. Мальчишки больно дергали за косички, ставили подножки и толкали исподтишка в спину.
Впрочем, злобное шипение соседки по комнате Эвелин слушала недолго. Девочку вскоре удочерили.
Воспитатели пытались защитить Эвелин от травли, но не смогли. Они попросили заведующую перевести Эвелин в другой детский дом.
После этого случая Эвелин уже не делилась тайнами ни с кем.
А еще она не хотела в чужую семью. Она хотела дождаться возвращения родителей, потому что была уверена, что они скоро за ней придут и заберут домой.
От грустных воспоминаний Эвелин отвлек тихий писк за забором. В щель между землей и штакетником просунулась мордочка, а потом и весь котенок. Забавный! Он запрыгнул в вагончик и потерся об ноги Эвелин. Трехцветный, с огромным темным пятнышком на мордочке и необычайно огромными обвисшими ушами, похожими на лопухи, котенок скорее напоминал сказочное существо из сказки, которую еще никто не написал.
– Бедолага, – протянула Эвелин руки к котенку, – как ты здесь оказался?
Котенок доверчиво запрыгнул на колени к Эвелин и замурчал.
– Я бы взяла тебя жить к себе. – Погладила Эвелин котенка по спинке, отчего тот стал ластиться еще сильнее. – Но в приюте нельзя держать домашних животных. Прости!
Эвелин выглянула из вагончика и с опаской посмотрела на воспитательниц. Не заметили ли они котенка? Куст шиповника надежно прикрывал от чужих взглядов. Первые мелкие листочки густо облепили его, не давая видеть то, что делала Эвелин. Да и воспитательницы были заняты. Сидели на лавочке, как обычно, уткнувшись в экраны телефонов.
– Маленький, как же тебя зовут? Не может быть, чтобы у такой милашки не было имени… – Эвелин взяла котенка в ладони и поднесла к лицу. Глядя в умные черные глаза, продолжила рассуждать:
– Нашу кошку звали Феня, вот и назову тебя Фенечка, точно, ты и похожа на нее, только маленькая. Я слышала, что трехцветные кошки приносят счастье. – Эвелин прижала к себе котенка, погладила его по голове. – Счастье не может быть постоянно рядом. Иногда оно уходит. И вообще, к нему, наверное, така-ая очередь. Но ничего, дойдет и до меня, и счастье вернется, и, если нужно, я стану и второй и третий раз за ним.
По двору разлилась визгливая трель входного звонка, и Эвелин с любопытством выглянула из вагончика. Кто это пожаловал в гости? Ребятам из школы возвращаться было еще рано.
Воспитательница недовольно положила телефон в карман и с раздражением пошла открывать калитку неожиданному посетителю.
В калитку вошла женщина. Черные волосы прикрыли лицо. От зеркальных очков отразился солнечный луч. Строгий костюм с мешковатым пиджаком скрывали высокую стройную фигуру женщины, что-то в ней было знакомое. Но что?
– Добрый день! – донеслось до Эвелин, и ей показалось, что она уже слышала этот голос. Но где и когда?
– Проводите меня, пожалуйста, к директору приюта. – Остановилась незнакомка на дорожке, ожидая, пока Рита Анатольевна замкнет за ней калитку. – Я предупреждала о своем визите.
– Да, да, мы знаем. – Воспитательница мазнула взглядом по вагончику, где сидела Эвелин, и поспешила к зданию, показывая дорогу посетительнице.
Эвелин вздохнула. Она узнала эту женщину. Даже не узнала, а скорее почувствовала.
Примерно год назад она приходила в предыдущий приют несколько раз, и воспитатели шепнули Эвелин, что та желает удочерить ее.
Эвелин не понимала детей, которые хотели попасть в семью. В любую. Наверное, потому, что ей нужны были родные мама и папа, которых она еще хорошо помнила, и годы в приютах не стирали из памяти добрые мамины глаза и ласковую улыбку, папины веселые шуточки и заботу. Эвелин не забыла его теплые поддевки и любимую фразу: “А что мои девочки? Что сегодня на ужин?” или “А что мои девочки? В какое путешествие мы отправимся в эти выходные?” Ну как такое можно забыть и променять на что-то другое?
Она видела, как дети старались попасть в семью. Учили стихи и песенки, чтобы блеснуть на “смотринах” и понравиться приходившим женщинам и мужчинам. Надевали красивую одежду, прихорашивались. С Эвелин все было не так.
Ну уж нетушки! Не будет по-вашему!
