Остаток ночи в её бокале

Бабуля опять пристанет – кто звонил, зачем и почему? И Вера скажет. А ба снова начнёт своё – вот, ты всех женихов разгоняешь, на тебя не угодишь, у тебя плохой характер…

Да нормальный у меня характер, думает Вера.

Просто она не такая лохушка, какой была её ма. Мамы уже нет. Не свяжись она с этим москвичом, её папашкой, была бы сейчас жива. Жили бы они себе в деревне – бабуля, мама, и она, Вера. Ну, сначала так и было. Но мама сильно горевала. И нагоревала себе – скоротечный рак и смерть. А Веру потом уже отец забрал к себе, когда от него жена ушла. Вера была уже подростком. И бабулю взял, чтобы вела хозяйство. Своих детей у отца не было. Он был неплохой, просто чуждый, и к тому же вечно занятой. Домой приходил поздно. На выходные исчезал куда-то. Ну, ясно куда – в клуб, играть в теннис, потом ещё куда-то. С Верой общался формально. У него была видимость семьи. Ему это зачем-то было надо. После его смерти квартира досталась Вере с бабулей. Бывшая жена не претендовала – она давно уже жила в Канаде с очередным мужем.

– Ну, так как? – прервал её размышления Денис.

– Слушай, отвали, а? Чо пристал? Чо надо? Почему я?

– Отвалить чо? – передразнил он.

– Сгинь навсегда. Неужто не ясно? Ты мне не нужен.

– А ты мне нужна. Люблю миниатюрных шатенок с большими грустными глазами. А таких янтарных, ярких глаз, как звёзды, ещё не встречал. Такие радужки, удивительно! Такие плавные линии тела, тонкого, ты узкая как змейка. И характер у тебя змеиный.

– Ну да, я змеюка. Гадюка ядовитая, бойся меня.

Он опять расхохотался. И продекламировал:

– «Ты – женщина, и этим ты права». Это Брюсов, если ты в курсе.

– А если ты в курсе – «маразм не оргазм». Игорь Губерман, хорошо сказал, да? – парировала она, и выключила мобильник.

Надо поставить его в чёрный список. Хотя, нет, пусть звонит.

И тут вдруг она поняла, что ей нужны его звонки. Они злят её, бесят, вызывают прилив адреналина. А они нужны ей.

За окном бушевал ветер, но было весьма тепло, несмотря на начало апреля. На деревьях уже распустились почки. На Пасху бабуля собралась ехать в родную деревню, в Пригореловку. Она всегда жила там с Пасхи до осени, до первых холодов. Вера там давно уже не появлялась. Даже в отпуск. А чего там делать? Дрова рубить, печку топить, воду из колодца таскать, огород обихаживать? Нет уж, это – для бабули, она это любит. А у Веры и здесь есть дела, работа в ООО – справки, визитки, ксерокс, факс. Работа не пыльная, это всё по ней, да. Платят, правда, не так уж чтобы, ну ничего, им хватает. Зарплата плюс бабулина пенсия – и нормально. Бабуле уже за восемьдесят, но она бодрая, крепкая, деловая. И выглядит намного моложе своих лет. Лицо персиковое, морщинки мелкие, незаметные, сама крепкая, статная. Вера не в неё пошла. В дедову породу, у того вся родня мелкая. Бабулю звать Любовь Андреевна, а маму звали Надежда Алексеевна. Имена святых. Бабуля верующая, всех крестила – и маму, и её, Веру. И двоюродную сестрёнку Агапию. Гапу. С Гапой Вера иногда болтает в скайпе. Та однажды гостила у них здесь. Тоже мелкая, волосы пепельные, глаза светлые, кожа блеклая. В общем, бледная немочь. Ей семнадцать. Неинтересная внешне, худосочная. Окончила сельскую школу, сидит себе в деревне, с огородом возится, родителям помогает. Сонная душа. Вяло пересказывает в скайпе деревенские новости: на соседней улице изба сгорела, старуха Машка-самогонщица ночью зарубила топором алкаша Ежа, бешеная лиса покусала деревенских собак, и Санька Валюкин их отстреливал… И всё в том же роде. Ничего не меняется в родной деревне. Глушь да дикость. Ей было пять, когда мамы не стало. Ма работала в соседнем посёлке в библиотеке. Дачники жертвовали в библиотеку свои книги. Посёлок большой. Дачников там много. И книг тоже. Часть ма приносила домой. Вера читала запоем. Она рано начала читать. А бабуля до пенсии работала в том же посёлке учительницей. Там у них есть дальняя родня. Иногда ма и ба брали с собой Веру, когда отправлялись туда – дорога полем, песок набивается в сандалики, жухлая трава по краям дороги, пригорок, перелесок, поле со льном, синенькие мелкие цветочки, долго идти, устала, мама берёт её на руки… Ну не так уж и далеко, всего два километра. Тёплый легкий воздух, много запахов, свежесть. Но всё равно Вера не любит деревню. Её душе там тесно.

Вера иногда пыталась понять, а почему их деревня называется Пригореловка? Там что-то пригорело? Пироги пригорели у бабы? Или деревня была при горе? При горе ловко построена, потому и Пригоре=ловка? Или ловили при горе кого-то? Или горе горькое, и при нём лавка («а» со временем сменилась на «о», вышло «ловка»). Она спрашивала у всех местных, но никто не знал. Не знали и бабуля с мамой. Все только удивлялись её вопросу, качали головами, и отвечали: «А неведомо, да нам без разницы». Но гора там была, правда, не очень большая, бурьяном поросла и травой высокой, туда порой козы убегали, да дети лазали играть. Вера с подружками тоже туда раз как-то продиралась сквозь бурьян, жгли костёр, там водились крупные кузнечики, девчонки наловили их, пожарили и съели – играли в заграничный ресторан. Была у неё подружка Санька, весело было играть! Потом их изба сгорела, никто не выжил, ночь была. Вера так горевала, жутко истерила. А бабуля сказала, что все они теперь в раю. И повела Веру в церковь. В деревне есть церковь новомученика Симеона Святогробца, которого зверски убили в 79-ом, и какой-то богатый подвижник в 97-ом выстроим в их деревне храм в честь того святого. Он провёл интернет, наладил сотовую связь. Надарил деревенским дешёвые мобильники. Местные все были в полном восторге! И принялись азартно осваивать интернет. Себе он здесь такой дом отгрохал! Единственный дачник в их деревеньке, генерал и бизнесмен, большой чудак. Это было тогда ещё, в те времена. Вера тогда уже жила в Москве. Но ездила с бабулей в деревню летом.

Деревенские детские подружки потускнели в её памяти, вытиснились московскими подругами. Произошла замена. В принципе, вовсе это не подруги, а приятельницы, коллеги, Даша и Маша – обе рослые, массивные, два этаких бегемота широкоплечих и широколицых с короткими волосами. Однотипные. У Маши волосы как тонкая бесцветная леска, стрижка – очень короткое каре, а у Даши на большой круглой голове – ёжик разноцветный: пряди рыжие, белые, жёлтые, розовые. Маша – с плоским как доска задом и длинными куриными ногами, у Даши зад чемоданом, а ноги – кеглями. Животы торчат как мешки с картошкой. Вера рядом с ними словно дитя, школьница младшего класса. Даша – экономист, ведёт бухгалтерию фирмы, а Маша – секретарша и начальник отдела кадров по совместительству. Ещё у них есть охранник Олег – высокий качок, бывший боксёр, который не упускает случая шлёпнуть по «чемодану» Дашу, он её ласково зовёт «лунозадая» (наверно, луна ему видится квадратной). Даша от этого млеет. И президент фирмы Роман Григорьевич – лощёный, длинноногий, бритоголовый, с высокими темными бровями и густыми ресницами. Он подобрал себе команду ровесников. Всем им по сорок – сорок пять. Вот и все сотрудники ООО «Ясюкям». Что означает название фирмы, никто не знает. Просто это слово как-то внезапно нарисовалось в воображении Романа Григорьевича, откуда-то из Космоса залетело, так он пояснил.

Вскоре бабуля уехала в деревню, и Вера осталась одна. Хорошо живётся без «грешной каши» и без наставлений. Но всё-таки бабули не хватает. Время летит быстро. Вот уже и юбилей фирмы на носу – десять лет со дня основания. Корпоратив в небольшом ресторанчике грядёт. Вера прошвырнулась по магазинам в поисках приличного прикида. Нужно что-нибудь вечернее. Ей понравилось узкое чёрное платье макси с большим разрезом на юбке, почти до трусов, и с очень открытой спиной. Она долго мерила, всё раздумывала, дороговато что-то, но в конце концов купила. Туфли и длинная нитка жемчуга у неё есть. Классика. Дома снова примеряла, долго вертелась перед трельяжем. Эффектно и эротично! Правда, спина не очень-то привлекательная, просвечивают¬ рёбра и позвоночник, лопатки торчат словно крылышки цыплёнка. А, ладно, сойдёт. Главное, общий вид хорош, гармонично, и она кажется выше ростом. Надо продемонстрировать Маше-Даше, интересно их мнение.

Она включила мобильник. На экране желтел конвертик. СМС. Она нажала клавишу, СМСка была от Дениса. Первая СМСка от него, забавно: «Звонки тебя будоражат, так вот письмо от тупого придурка: С пятницей и …с днем облачных слонов. Подними голову в весеннее небо и обрати внимание на облака. Это же просто чудо какое-то! Целые стада облачных слонов весело путешествуют в голубом просторе, подставляя округлые бока теплым солнечным лучам. Они то бегут бегом на крыльях ветра, то застывают на месте, задумавшись о чём-то своем, слоновьем, то разбредаются по небу небольшими группами, приветливо покачивая хоботами… Они бывают самых разных мастей: молочно-белые, серые, почти черные, нежно-розовые, пурпурные, золотистые – столько оттенков и не снилось обычным земным слонам. Их путь никогда не кончается. Кажется, вот опустело небо, только солнце в лазурной выси. Ан нет, пробирается по краю горизонта одинокий припозднившийся слон, философ и мечтатель. Такой похожий на меня, такой причудливый, фрик…»

Ого! Во как вдруг, ну даёт! Неужто влюблён? – мелькнула мысль. Это Вере польстило. Но тут же червячок недоверия стал подтачивать душу. Нет, вряд ли. Просто, наверное, нашёл в инете где-нибудь, и послал ей. Хочет казаться этаким романтиком, этаким возвышенным и особенным, чтоб затащить её в постель. А как только удовлетворит свой сексуальный аппетит, приестся ему всё такое, и захочет он разнообразия. И всё. Конец отношениям. Знает она уж, проходила, было такое. Случалось. Любовь, разочарование, вспоминать не хочется, боль и отчаянье. Трудно было от бабули скрывать, ссылалась на усталость и большую нагрузку на работе. Если бы не это, впала бы в депресняк… Бабуля варила кофе, пекла любимые Верины пирожки с изюмом, жарила картошку с грибами, гладила по головке и уговаривала бросить эту распроклятую работу и найти другую, полегче. Милая добрая заботливая бабулюшка! А Вера мучилась, душу жгло словно калёным железом и рвало на мелкие частички, Вера ненавидела и проклинала всех мужиков на свете – и отца, из-за которого так рано умерла её мама, и любимого, который так жестоко расстался с ней. Это был уже второй, бросивший её. Первый был давно. Он её и не любил, наверное, просто так болтал про чувства, секса хотел с малолеткой. Ей было шестнадцать, первая её любовь, первый её мужчина, ему – двадцать, дембель. Витька, длинноногий, широкоплечий, мускулистый, поджарый, кареглазый, бритоголовый. Как она его любила! Как им было хорошо! Безумные встречи после школы, у неё просто крышу снесло тогда! А потом – страшная трагедия, жуткое горе, когда случился разрыв с ним. Депрессия. Она целыми днями лежала лицом к стене, прижимая к груди пушистую игрушечную собачку, которую ей подарила бабуля в детстве. Собачка для слёз. Когда умерла мама, Вера, пятилетняя, валялась на печке среди одеял и ревела, уткнув лицо в собачку Маську. Синтетическая Маськин мех драл кожу, воспалённую от слёз. Потом Вера подарила Маську двоюрдной сестре Гапке, с которой она иногда болтала по скайпу. Гапка, Агапия, вдруг стала комплексовать, что-то в школе у них там в посёлке случилось. Она влюбилась в мальчика, а он спросил: «Как твоё полное имя, что ли Гарпия? Знаешь, кто такие гарпии, ха-ха-ха!!!» Гапка так рыдала! Несчастная маленькая дурочка. Миниатюрная, как и Вера, тощенькая, волосы цвета пыли, бледненькая, такая былиночка белесая, лесной цветочек мелкий. Жалко её. Вот, тоже сильно страдала от любви. И Вера отдала ей самое дорогое – Маську. Правда, потом забрала назад. Пушистая игрушка, пропитанная слезами. Вера её очень любила, расчёсывала, на шею ей цепочку золочёную надела. Днём Маська восседала на столе возле ноутбука, а ночью спала с Верой в постели. Нежная, ласковая, такое облачко пушистое, утешительница, и спящая Вера прижимала её к щеке.

День выдался суетный. Маша с Дашей занимались шопингом. Приятное это занятие, интересное и весёлое. Женщины радостно сновали по торговым центрам, примеряли, обсуждали, спорили. В одном магазине они купили симпатичные лосины – Маша золотого цвета, Даша – телесного с блёстками. В другом месте увидели просторную изумрудную тунику, как раз их размер, всю усыпанную фионитами. Но она была одна такая. Женщины долго приставали к продавцам, чтобы нашли вторую, но увы – нет другой подобной, и не предвидится. Маша с Дашей впихнулись в примерочную, им было тесно, плотные тела заняли всё пространство. Но они ухитрились раздеться, и по-очереди примерили тунику. Обеим женщинам она подошла.

– Я её беру! – заявила Даша.

– А почему ты? Я сама хочу её купить! – вскрикнула Маша. – На мне она лучше сидит!

– Сидит она так же, как и на мне! Но я её первая увидала! – повысила голос Даша и мотнула своей большой башкой с пёстрым ёжиком густых жёстких волос.

Обе женщины, по пояс голые, схватились за рукава туники. Даша пыталась вырвать её из цепких рук Маши.

– Моя, моя, мне подходит подо всё!

– И мне тоже! У тебя же есть, у тебя таких восемь, а у меня всего шесть! Отдай!

– У меня совсем не такие, да и у тебя тоже. Ничего похожего!

– Но ты же моя лучшая подруга! Ты мне как сестра!

– Вот и я то же самое говорю! Мы – астральные сёстры! Неужели ты не уступишь мне, самому близкому человеку! Мы так похожи, у нас одна судьба, нас обеих бросили мужья, мы… мы…