Мемуары. Переписка. Эссе
14. III.1987
Дорогой Давид!
Если ты серьезно задумался о душе, то прочти показания реаниматоров – тогда поймешь, что к чему. Одни ничего не видели на том свете; другие увидели свет; третьи – ангела…
И все свидетельства достоверны!
Те, кто привыкли к фотографической живописи, увидят на импрессионистическом полотне цветные пятна. А слепой вообще никакую картину не разглядит.
Убежденный в небытии погрузится в состояние, близкое к небытию.
Ад и рай – не географические места, а падение и подъем нашей души.
Пифагорейцами были Данте, Вл. Соловьев и Хлебников.
Первый действительно побывал в неземных мирах. Его отчет («Б. К.») – загробный мир глазами католика – относительно правдивая картина (с христианскими дефектами и субъективными перегибами).
Поверь «Трем свиданиям» Вл. Соловьева. Я имел в своем роде аналогичный опыт!
Знаешь ли «Доски судьбы» Хлебникова?
Для размышления дарю мою анаграмму:
Бог – слово? Если присмотреться,Бог – буква. Вот поэта герб!Вселенная – ПИФАГОРЕЙЦЫ –Учили – ЦИФРЫ апогей.Твоих книг в продаже никогда не видел и только поэтому не приобрел. За намерение рекомендовать мои стихи – благодарю. На днях отправлю бандероль с автобиографической поэмой «Школа жизни» и стихотворениями «Теорема Пифагора», «Боги», «Велимир Хлебников», «Разумные миры».
Память Бориса Слуцкого и для меня священна!
23. II у его портрета горела свеча. Только моя инвалидность (1-я гр.) не позволила мне проститься с ним, но жена была на похоронах, видела и слышала тебя.
С Нового года почти не выхожу из дома и, возможно, лягу в больницу. Впрочем, во всех вариантах, окончательной смерти нет.
Будь здоров и вдохновен!
Твой Юлиан
№ 4. 11.IV.1987
11. IV.1987
Дорогой Давид!
Отвечаю согласием на твое предложение отдать поэму и стихи в альманах кооперативного издательства «Весть»[40].
Согласен также на предложение твоего предыдущего письма – послать мои произведения с твоим предисловием в какой-нибудь журнал[41].
Как лучше сделать – тебе виднее.
Вопрос о гонораре меня не волнует, хотя пифагореец тоже человек и не лишен земных запросов, но они для него не главное.
Для скептика жизнь – комедия; для романтика – трагедия; для религиозника – прелюдия; для пифагорейца – интермедия.
Бессмертие души имеет назначение совершенствования души, реализуемое во многих актах вереницы воплощений…
На твой вечер в ЦДЛ 31 мая собираюсь пойти, если только в состоянии буду передвигаться, но во всех случаях тебе позвоню.
В «Воспоминаниях» о Глазкове находится и моя статья о нем, вернее – редакционный монтаж из моих статей. Но работа над книгой «Воспоминаний» затягивается[42]. Кстати, активное участие в подготовке книги принимает упомянутый в «Школе жизни» бывший небывалист А. Терновский[43]. У Коли[44]:
Был Леша Т. способен наБогатырский подвиг мира,Но он женился, и женаЕго зачем-то погубила.Замечательно воскресение Христа в литературе наших дней! Христос как герой современности впервые зашагал у Блока; затем, произвольно отодвинутый Воландом, возник у Булгакова; в лучшем виде реанимирован Пастернаком и наконец ожил как вечная нравственности проблема у Айтматова и Тендрякова.
Наилучшие пожелания!
Твой Юлиан
№ 5. 03.VI.1987
03. VI.1987
Дорогой Давид!
Благодарю за прекрасный поэтический концерт, в котором ты с равным совершенством выступал в ролях конферансье и автора!![45]
Знал, что ты классик, но не академист-олимпиец, вроде Брюсова, не холодный виртуоз-эрудит от античных календ, вроде Вячеслава Иванова или Мандельштама, но современный поэт в русле живой пушкинской традиции стиха. Сие – не комплимент, а констатация факта, впрочем, замеченного не только мною.
Несколько лет тому назад в диалоге «Литературки», отвечая на вопрос, почему в Москве до войны не сложилась литературная школа, подобная ленинградской, ты вспомнил о небывалистах[46], но почему-то скромно умолчал о не менее характерной школе, существовавшей в Литинституте, хотя и в безымянном виде. Эта школа (или литературное направление) включала имена (назову в порядке алфавита; если в одном либо в двух случаях ошибусь – поправь меня): Агранович, Кауфман, Коган, Кронгауз[47], Кульчицкий, Львовский, Наровчатов, Немировский[48], Слуцкий. (Воркунова – мистификация[49]).
К этим именам (кого-то я, вероятно, упустил) присоединился Глазков после изгнания из МГПИ.
Поэты были разные (как всегда и во всех внешне объединенных группах), но интересно, что именно в литинститутской предвоенной литгруппе, несмотря на декларируемую платформу «Маяковский – Сельвинский», возникла тяга к пушкинской традиции в стихах Павла Когана, твоих и, может быть, Львовского и Немировского…
Возврат к Пушкину – это возврат не назад, а вперед. С чем тебя и поздравляю!
Поэтому и баллады твои – прелестные и остроумные – не архаика, а классическое новаторство.
Небывалисты и литинститутцы (назовем так вашу группу; о ней, кстати, я немного пишу в воспоминаниях о Глазкове) представляли, что ли, «новую волну» в поэзии конца 30-х – начала 40-х гг.
Две эти «школы» объединяло одно: отталкивание от безликой казенщины в поэзии, прочно утвердившейся в 30-е гг.
Все названные поэты имели свои физиономии и отстаивали свои индивидуальности в годы, когда выделяться было смерти подобно…
Наиболее «физиономичным» среди нас был Глазков. Печальный парадокс в том, что вслед за Маяковским, наступившим на горло собственной песне, наиболее физиономичный поэт оказался от своей физиономии, решив, что так ему будет легче жить, и стал публиковать трафареты и пустяки – публикации ради публикации…
Наши группы поредели после войны: уцелевшие частью не оправдали творческих надежд. Выросли и получили признание – Слуцкий и ты.
Теперь – почти официально – спрашиваю тебя как представителя лиц по творческому наследию Бориса: написать ли мне воспоминания о Борисе Слуцком?
На твоем вечере подумал: а ведь ты – последний из могикан литинститутской школы предвоенных лет!
Могиканин…Мог ли Каин?Мог! И – Каин?!Мог. Не Каин.Спектр смыслов, относящийся ко многим нам. К тебе – четвертый смысл.
Будь здоров и вдохновен!
Твой Юлиан
P. S. Шлю стихотворение, которое любил Слуцкий.
ПушкинПушкин, русский эфиоп!Мы с тобой отчасти схожи,Хоть совсем различны рожиИ пути дорог и троп;Рос известным ты повесой,Рано занялся поэзией.Пред тобой я остолоп,Пушкин: русский эфиоп.Был горячего ты нрава,И тебя пригрела слава,А меня – по шее хлоп…Пушкин – русский эфиоп!Глаз стихом колол не раз ты;Не был я такой зубастый,Не вгонял врагов в озноб,Пушкин, русский эфиоп!Но и я писал по чести,Без притворства и без лести,Не расшиб в поклонах лоб,Пушкин – русский эфиоп!Не в погоне за моментомИ не ради монументаЯ стихов тома наскреб,Пушкин, русский эфиоп!Чтоб, как ты, не лицемеря,Мог сказать я в полной мереПеред тем, как лягу в гроб:Я – поэт, а не холоп!Пушкин, русский эфиоп!1951 г.
Юлиан Долгин
№ 6. 17–18/VI.1987
17–18/VI.1987
Дорогой Давид!
Минуло ща 40 лет нашей – преимущественно заочной – дружбе.
Очень рад, что наконец-то обладаю твоими перлами, хотя и не всеми из мне известных.
Огромное спасибо за огонечек души[50]: мал золотник, да дорог!
Все у тебя хорошо, отлично, очаровательно, тонко и мило, без малейшей серятины. Но особенно по мне: «Сороковые», «Тогда я был наивен…», «Дай выстрадать стихотворение!..», «Цыгане», «Кто устоял в сей жизни трудной», «В этот час гений садится писать стихи», «Не исповедь, не проповедь…».
Щемяще-доброе и добротное «Грачи прилетели». Это – снайперски точное попадание в субстанцию женской надежды на счастье, столь непритязательной в наше антисентиментальное время…
Стихотворение было известно мне и глубоко тронуло меня, когда прочел его впервые.
С твоего разрешения позволю, без всякого менторства, предложить (разумеется, не претендуя на исправление текста) вариант в стихотворении «Пред тобой стоит туман, где о море, земле, тумане и звезде –
Покуда знаешь о себе,Что ты проводишь дниТак, как живое существо,Живое, как они.А большего не надо знать,Все прочее – обман (и т. д.)Все в мире живое, кроме бюрократа.
«Стансы» безупречны, за исключением маленького бога.
Когда «бог» фигурирует, между прочим (в обиходной фразеологии), его и надлежит писать маленьким. Но от «бога» нам ничего не дано. Если нам что-то дано, то от Бога.
Твои «Стансы» достаточно высоки для Бога с большой буквы. А ты как бы умаляешь их…
Приветствую, что в стихах не болеешь метаформанией, которой заразил нашу поэзию чемпион по сей части А. В.[51]
Вычур непростителен для зрелости. Впрочем, ты всегда был естественен и непринужден.
О Слуцком, конечно, тебе надо дописать, на полной откровенности, уместной теперь. Ты его знал продолжительнее и основательнее, чем я. И закономерно взаимовлияние. У меня есть несколько стихотворений Колеподобных[52], у тебя Борисоподобно «Примеряться к вечным временам…».
Это не заимствование, а, так сказать, поэтическая сопряженность. Мысль оригинальная, твоя, но чую: он бы мог так сотворить. В его духе!
О Слуцком написать хочу, но сия задача посложнее, чем написать о Глазкове. Борис, при всей напряженности его внутренней жизни, был как бы без субъективно-нормативных примет. На первый взгляд – не за что ухватиться!..
Ну – умен, ну – остроумен, ну – энергичен, ну – принципиален,… А дальше что? Дальше то, что поважнее перечисленного. А как выразить это? Голыми руками не возьмешь. Почему все же?
Потому что – без слабин!
Между тем – личные слабины – принадлежность всех поэтов. И до нас, и меж нас, только у него их не было. Держал себя в дисциплине беспощадной. Может быть, отчасти потому нервная система в конце концов не выдержала… Хотя – всего лишь мое предположение. Наверное, были и более веские причины. Тебе видней.
С середины 50-х он отдалился от меня, а со второй половины 60-х исчез с моего горизонта. Но в 40-е после его возвращения с фронта – мы встречались часто. (Познакомились до войны.)
Ты вспомнил о моем увлечении балетом. А знаешь ли ты, что в конце 40-х Борисом и тобой был сделан мне ко дню рождения (3-го апреля) богатейший подарок – альбом «Солнце России» о звездах Мариинского балета?
Собственно, альбом вручил мне Слуцкий, но я-то раньше видел это роскошное издание у тебя, он был твой, следовательно, подарок я получил от вас двоих.
Альбом в сохранности, среди наиболее почитаемых альбомов.
Записки о балетофильском периоде гвардии поэта написал давно. Они маленькая толика гигантского архива Долгина, включающего несколько десятков поэм, несчетное число стихотворений, десяток пьес в стихах и прозе, сотню прозаических миниатюр (юморесок и сатиресок), множество математических статей и заметок, афоризмов и каламбуров.
Есть еще у меня фундаментальное исследование «Космические цивилизации», осколок из которого опубликован в сб. «На суше и на море» (1967–1968) под названием «Разум Вселенной» (кстати, я – член секции «Внеземные цивилизации» при астрономическом ин-те им. Штернберга. Дважды выступал с сообщением на эту тему: один раз там, другой – в Политехническом музее. Правда, это было давно).
За будущее моего литнаследства не опасаюсь не потому, что «рукописи не горят». Горят! Но есть трансцендентальная Книга Жизни, в которой ничего не сгорает, кроме бездарного.
Ни единое наше слово, ни единая наша мысль, ни единый наш поступок!!!
Ты усмехаешься: утешительная философия?
Легенда о Фениксе, возникающем из пепла, не утешение, а Истина.
Обнимаю.
Твой гвардии поэт
Я – поэт,А это значит много.Это значитЧто-то вроде Бога.Я могу создатьЧто мне угодно.И бессилен яЕму подобно.1947 г.
№ 7. 24.VII.1989
24. VII.1989
Дорогой Давид!
‹…›
Так как ты вспомнил о послевоенных стихах и довоенных негритянского цикла, удовлетворяю по хронологическому порядку твой запрос и шлю «Чемпиона», вошедшего в первый небывалистский сборник 1939 года, тем более что в этом году небывализму 50-летие исполняется. Полувековой юбилей!
Также из того же сборника – «Столик» (1938 г.), стихотворение об атмосфере 1937–1938 гг.
Был бы рад и твоим стихам!
Будь здоров и вдохновен!
Обнимаю. Твой Юлиан
ЧемпионНегр Джим(Рост – Два Один, вес Девяносто)Был НепобедимВвиду Роста,Боев Сот Пять,Нокаут – двести.В зубы датьМог с честью.Но пал Он,Узнав, что МэриШлет ПоклонПарню выше Двери.Рост – Два Два,Вес – сто десять…Это едва льДжим мог весить.Как тут быть?Но без волненийДжиму решитьПомогла Дженни.Рост Два приВес – сто двадцать.Мэри штук триМогло в ней помещаться.Боксер Негр ДжимВес увеличил до Ста.Он НепобедимВвиду Роста.1939 г.
Николай Глазков. Акростихи, посвященные Галочке «Г. И. Медведевой»
29 пьянваря 1979
Дорогой Дезя!
Спасибо за трогательное письмо. Посылаю Галочке акростихи, возможно, у нее таких нет.
С дружеским приветом, Н. Глазков
1Голубеют синие снега –Арктика вторгается в столицу.Лыжник, не валяя дурака,Около трамплина суетится.Что-то говорит на ветке птица:Каркает, что может он разбиться,Ежели отклонится слегка!2Горбуша на икрометаньеАктивно движется вперед,Летит стремительно на камни,Отважно гибнет, но идет.Что рыба ищет там, где глубже,Кто говорил, не знал горбуши:Ее поход – отход от вод!3Грохочет дикая пурга,Анадырь дремлет, спит река,Летят снега под облака,Осточертела стужа.Чукотка ждет тех дней, когдаКоснется тундры красота,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
В дальнейшем ссылки на это издание будут указываться аббревиатурой ПЗ.
2
Самойлов Д. Памятные записки. – М.: Время, 2014. С. 102–103. В дальнейшем ссылки на это издание будут указываться аббревиатурой ПамЗ.
3
Черняев Анатолий Сергеевич (1921–2017) – историк, партийный деятель, помощник М. С. Горбачева по международным делам (1986–1991). Участник войны, друг Д. С. со школы.
4
В настоящем издании в письмах сохранены особенности авторской орфографии и пунктуации. – Примеч. ред.
5
Бабичков Вадим Абрамович (1920–1984) – к. т. н., литератор, друг Д. С. со школы. Ему посвящено стихотворение «И ветра вольный горн…» (1975).
6
Зигель Феликс Юрьевич (1920–1988) – астроном, отец российской уфологии, профессор, автор многочисленных книг по астрономии, друг Д. С. со школы. Его памяти посвящено стихотворение «Вот еще один ушел…» (26.11.1988).
7
Безыменский Лев Александрович (1920–2007) – журналист-международник, прозаик, публицист. Ифлиец, участник войны, друг Д. С. со школы. В письме речь идет о работе Безыменского над книгой «Провал операции “Нептун”», вышедшей в 1980 г. в Москве в издательстве Агентства печати «Новости». В книге рассмотрен взгляд на Малую землю (о которой в 1978 г. вышли воспоминания Л. И. Брежнева) со стороны немецких штабистов. После выхода мемуаров Брежнева все публикации о Малой земле принимались к печати на ура.
8
Лунгина Лилианна Зиновьевна (1920–1998) – переводчик, ифлийка. Подруга Д. С. со школы, организатор регулярных сборов одноклассников.
9
Лунгин Семен Львович (1920–1996) – драматург, кинодраматург, преподаватель ВГИКа, муж Л. Лунгиной, друг Д. С.
10
Трояновский Олег Александрович (1919–2003) – дипломат. Посол в Японии (1967–1976), постоянный представитель СССР при ООН (1976–1987), посол в КНР (1986–1990). Президент Российской ассоциации содействия ООН. Ифлиец.
11
Стукалин Борис Иванович (1923–2004) – в то время председатель Государственного комитета СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли.
12
Пузиков Александр Иванович (1911–1996) – в то время главный редактор издательства «Художественная литература».
13
В издательстве «Художественная литература» был запланирован выпуск двухтомника Д. С. Однако постоянно возникали сложности, препятствующие изданию, и потребовалась помощь Черняева. В результате в 1980 г. издательство выпустило однотомник «Избранное».
14
Осипов Валентин Осипович (р. 1932) – в то время директор издательства «Художественная литература».
15
В дневниковой записи от 20.07.1978: «Читаю про Екатерину II, Петра III и Пугачева. Поэму вижу, но еще не слышу» (Д. Самойлов. Поденные записи: в 2 т. – М.: Время, 2002. Т. 2. С. 111). Замысел не осуществился.
16
Зигель Феликс Юрьевич (1920–1988) – астроном, отец российской уфологии, профессор, автор многочисленных книг по астрономии, друг Д. С. со школы. Его памяти посвящено стихотворение «Вот еще один ушел…» (26.11.1988).
17
Жена Ф. Зигеля.
18
Младшая дочь Ф. Зигеля.
19
За свои исследования в области НЛО Зигель был подвергнут травле, исключен из состава общества «Знание». Однако он продолжил работу по изучению НЛО.
20
Вероятней всего, речь идет о книге «Избранное» (В издательстве «Художественная литература» был запланирован выпуск двухтомника Д. С. Однако постоянно возникали сложности, препятствующие изданию, и потребовалась помощь Черняева. В результате в 1980 г. издательство выпустило однотомник «Избранное».). Однако не исключено, что и о сборнике «Залив», вышедшем с издательстве «Советский писатель» в 1981 г.
21
Сборник «Горсть», вышедший в издательстве «Советский писатель» в 1989 г.
22
Львовский Михаил Григорьевич (1919–1994) – поэт, драматург, киносценарист, автор песен. Участник войны. До войны, будучи студентом Литературного института, входил в группу поэтов, к которой относился и Д. С. В «Памятных записках» в статье «Хлебников и поколение сорокового года» Д. С. писал: «Наша поэтическая компания называла себя поколением сорокового года. Мы осознали себя новым поэтическим поколением после Финской войны. Нас было шестеро: М. Кульчицкий, П. Коган, Б. Слуцкий, С. Наровчатов, М. Львовский и я» (см. «Хлебников и поколение сорокового года»).
23
Опубликовано в журнале «Новый мир», 2010, № 2.
24
Львовский использует псевдоним в качестве фамилии и инициал от настоящего имени. Юрий Окунев (Израилев Израиль Абрамович, 1919–1984) поэт, участник войны. В 1939–1941 гг. учился в Литературном институте в семинаре И. Л. Сельвинского. С 1948 г. жил в Сталинграде (Волгограде).
25
Львов Михаил Давыдович (1917–1988) – поэт. Участник войны. В описываемое время учился в Литературном институте, который окончил в 1941 г.
26
Агранович Евгений Данилович (1918–2010) – кинодраматург, сценарист, более всего известен как бард, автор популярных песен. Участник войны. Учился в Литературном институте, который окончил после войны. Совместно с Д. С. написал «Сказку о китайском солдате», опубликованную в журнале «Советский воин», 1950, № 7, и несколько песен, исполнявшихся в дружеском кругу.
27
Неточность. Псевдоним Самойлов был взят в 1946 г. До войны Д. С. носил свою фамилию Кауфман.
28
Смирнов Сергей Васильевич (1912–1983) – поэт, переводчик, пародист. Участник войны. В 1936–1940 гг. учился в Литературном институте.
29
Раскин Александр Борисович (1914–1971) – писатель, сценарист, сатирик, пародист. Участник войны. В 1938 г. окончил Литературный институт.
30
Слободской Морис Романович (1913–1991) – драматург, сценарист, сатирик. Во время войны – корреспондент армейской газеты.
31
Артемов Александр Александрович (1912–1942) – поэт. Погиб на войне. Вероятно, отнесен Львовским к «младшим», так как поступил в Литературный институт в 1940 году. По возрасту он относится к «средним» и до войны выпустил три сборника стихов и книгу для детей.
32
Юрий Окунев. (Израилев Израиль Абрамович, 1919–1984) поэт, участник войны. В 1939–1941 гг. учился в Литературном институте в семинаре И. Л. Сельвинского. С 1948 г. жил в Сталинграде (Волгограде).
33
Луконин Михаил Кузьмич (1918–1976) – поэт, участник Финской и Великой Отечественной войн. В 1938–1941 гг. учился в Литературном институте.
34
Яшин (Попов) Александр Яковлевич (1913–1968) поэт и прозаик, участник войны. С 1935-го по 1941 г. учился в Литературном институте.
35
Долгин Юлиан Иосифович (1918–2002) – поэт. Инвалид войны. В конце 30-х годов, будучи студентом МГПИ, вместе с Николаем Глазковым стал родоначальником направления небывализма в поэзии. «Мы объявили себя и наших приятелей-студентов «небывалистами», то есть небывалыми поэтами» – писал он позднее в своей статье в сборнике «Николай Глазков в воспоминаниях современников» (Книга «Воспоминания о Николае Глазкове» вышла в издательстве «Советский писатель» в 1989 г.). Стихи Долгина не печатались, но расходились в самиздате. Отношение Д. С. к Долгину выразилось в эпиграмме «Пифагорейцу Ю. Долгину, бывшему гвардии поэту» (Самойлов Д. В кругу себя. – М.: ПРОЗАиК, 2010. С. 61).
36
сравнительно недавно – в 1976 г., то есть без малого десять лет назад.
37
Имеется в виду стихотворение «В районном ресторане».
38
В середине 60-х гг. Долгин увлекся эзотерической математикой, а с 1966 г. – реставрацией философского и математического наследия Пифагора.
39
Богиня мудрости в индуизме.
40
Идея кооперативного издательства «Весть» возникла в годы перестройки у группы молодых литераторов и получила поддержку нескольких известных и уважаемых писателей. В качестве первого шага было задумано издание нескольких выпусков безгонорарного альманаха «Весть», чтобы заложить основу будущего издательства, основной целью которого декларировался поиск новых литературных имен и публикация произведений, без достаточных оснований отвергнутых существующими издательствами. Издательство организовать не удалось, но была создана экспериментальная самостоятельная редакционная группа «Весть», собравшая материалы на три выпуска альманаха. Однако удалось выпустить лишь один (Весть: сборник: проза, поэзия, драматургия. – М.: Кн. палата, 1989. – 512 с.). Произведения Ю. Долгина в него не вошли.
41
Публикация стихов Долгина с предисловием Д. С. не состоялась.
42
Книга «Воспоминания о Николае Глазкове» вышла в издательстве «Советский писатель» в 1989 г.
43
Терновский Алексей Васильевич (1920–2000) – литературовед, профессор МГПИ. Участник войны. Близкий друг Николая Глазкова, еще до войны напечатавший на машинке «Полное собрание сочинений Глазкова», включавшее около двухсот стихотворений. Составитель сборника воспоминаний о Глазкове.
44
Имеется в виду Глазков.
45
Речь о показанном по телевидению 15 марта 1977 г. вечере Д. С. в концертной студии «Останкино».
46
Парадоксы традиций: Диалог поэта и литературоведа / Д. Самойлов, В. Кожинов // Литературная газета. 1976. 2 июня. С. 6.
47
Кронгауз Анисим Максимович (1920–1988) – поэт. Перед войной учился в Литературном институте.
48
Немировский Александр Иосифович (1919–2007) – поэт, переводчик, историк Древнего Рима и этрусской культуры. Участник войны. С 1938 г. учился в Литературном институте.
49
Воркунова Нина Иосифовна (1920–1974) – искусствовед, ифлийка, первая жена Наровчатова. О мистификации Б. Слуцкого и С. Наровчатова, писавших стихи под ее именем, Д. С. написал в ПамЗ в главе «Попытка воспоминаний», посвященной С. Наровчатову (С. 178). См. также воспоминания Наровчатова (Наровчатов С. Избранные произведения: в 2 т. – М.: Худож. лит., 1988. Т. 2. С. 567–573).