– Я должен поговорить с Майрет, – сказал он.
Вот тут у меня чуть не случился сердечный приступ. Ну куда же он лезет?!
– К ней никого не пускают, и она не хочет ни с кем говорить. У тебя не выйдет.
– Не страшно, – сказал он. – Я знаю, как через крышу залезть. Я поговорю.
Вот тут сердечный приступ у меня, кажется, случился, но я отчего-то осталась жива. Хотя в глазах потемнело разом.
– Даже не вздумай! – только и смогла выдохнуть. – Кит, ты с ума сошел? Если ты полезешь в спальню к принцессе в окно, тебя повесят! После всего, что случилось! Даже не голову срубят, а как голодранца повесят на суку!
– Не волнуйся, я не раз делал это. Меня не заметят.
Беспечный щенок! Я схватила его за плечи, тряхнула… попыталась тряхнуть. Он такой же здоровенный, как и Нэт, мне не справиться. Что мне сделать? Повиснуть на нем и начать заливаться слезами? Действительно сердечный приступ изобразить?
– Не смей! – у меня даже голос сел, хотела закричать на него, но не смогла. – Кит! Не смей, слышишь! Чего ты добьешься этим?!
Он насупился.
– Я должен знать! – буркнул упрямо. – Должен от нее услышать. Как ты не понимаешь… Я не могу так.
– Но не в окно же лезть!
– Ты сама говоришь, к ней никого не пускают.
Так-так-так… спокойно… Что мне делать с этим?
– Подожди, Кит. Что именно ты рассчитываешь там услышать? Что твой отец напился и изнасиловал ее? Или что Майрет сама его соблазнила? Как ты себе это представляешь?
Лицо Кита пошло красными пятнами. Глаза вспыхнули яростно. Если б не я, а кто-то другой сказал ему такое, он бы убил на месте.
– Я хочу услышать правду!
Он хотел было повернуться, шагнуть к выходу, но я схватила, почти повисла на нем.
– Стой, Кит. Послушай. Я тоже не верю, что твой отец сделал это. Все слишком сложно. Я наслушалась тут такого… всякого… Ты бывал в Кетнахе чаще меня, возможно, ты и сам знаешь, что тут творится. Я почти уверена, что Нэта подставили, не могу только понять как. Но сейчас уже ничего не сделать. Возможно, это даже дело рук Джона, но… Я не знаю, Кит. Знаю только, что если ты сейчас полезешь узнавать, то и нас с тобой тоже убьют. Ты ничем не поможешь отцу, но погибнешь сам. И я тоже. А я очень хочу жить… потому что я тоже ни в чем не виновата. Нэт, по крайней мере, понимал, во что лез, он не мог не понимать. А меня втянули случайно. Джон уже водил меня в подвалы, сказал, что, если дернусь только, окажусь там… – у меня губы дрогнули.
Наверно, про подвалы было лишнее, потому что глаза Кита загорелись совсем уж нехорошо. Но иначе не вышло.
– Мама…
Кит смотрел на меня, упрямо сжав зубы. Немного растерянно. Но все равно упрямо.
– Пожалуйста, Кит, – попросила я. – Если не боишься умереть сам, то хоть меня пожалей.
Это не очень честно, но я не знаю, что делать, как остановить его.
Он вдруг что-то вспомнил, сердито засопел, полез в карман.
– У тебя все будет хорошо, не бойся. – Он достал и протянул мне письмо, с легким пренебрежением, даже обидой. – Это тебе. Пришло в Ован, но тебя не было, передали мне. От Фергюса Бейтана. Оно и мне и тебе сразу, поэтому я прочитал. Бейтан предлагает свою защиту, так что… – Он скрипнул зубами. – Выйдешь за него замуж, как казнят отца. И никто тебя не тронет. А я так не могу.
Сунул мне и выскочил за дверь. Я осталась.
Хотела кинуться за ним, но Кита мне не остановить. Может быть, нужно срочно сообщить Гордану, чтобы поймал и не пустил его никуда, чтобы без глупостей. Но Гордану я не слишком-то доверяю тоже. Я не знаю, как мне быть, хочется орать и рвать на себе волосы.
Я открыла письмо.
Оно действительно Киту: «Дорогой Кристофер!»
Дальше: в эти нелегкие времена и бла-бла-бла… когда ситуация в королевстве так неустойчива… Точно от Фергюса, не от Гордана. Гордан всегда конкретен, у него кровь из глаз польется, такими заворотами писать. Фергюс говорит, что не может приехать сам, здоровье уже не то, и ноги ноют в непогоду…
«Я готов, – пишет он, – предоставить тебе и твоей матери всестороннюю поддержку и защиту». И приглашает «прекраснейшую леди Айлин» к себе в замок, чтобы отдохнуть от забот и скрасить последние годы его тоскливой жизни. И все в таком духе. Нет, никаких прямых предложений Фергюс не делает, но это отчетливо читается за каждым словом. Он хочет, чтобы я приехала и жила с ним, чувствовала себя как хозяйка.
Что ж, жена Фергюса умерла много лет назад, у него не то что внуки, правнуки уже есть. Но если я проявлю чуточку внимания к нему, то легко стану новой герцогиней Уолша. Я ничего не получу фактически, только защиту, а все права и наследство все равно перейдут к его старшему сыну, Альдмар, по сути, уже давно управляет всем. Меня просто примут в семью.
Бог ты мой…
Я не знала, смеяться мне или плакать.
Плакать скорее. Я не хочу.
Хуже всего то, что все они… да и я тоже, уже списали Нэта со счетов. Он уже мертв. Даже до суда.
Но это не правильно.
Глава 8. О королевском суде и о том, что женихов у меня уже три
Я не спала всю ночь.
Каждое мгновение боялась услышать шаги, боялась узнать, что моего сына схватили… или, того хуже, что он убит, пытаясь залезть в спальню к принцессе. Или он сорвался с крыши. Или пропал, и нигде нет, а на самом деле его тихо утащили в подвалы. Или что-то еще…
Я боялась, не понимала, что думать.
Иногда мне кажется, я давно привыкла к жизни Кита, где война и дуэли и никогда не знаешь, что ждет завтра. И ведь Кит еще так за девушками не бегает, как Нэт, ему не достается от строгих отцов и обманутых мужей. Но даже без этого дури через край. Мне не остановить его, никакими разумными доводами не остановить, я пыталась, но если уж что пришло ему в голову… Когда Киту было лет пятнадцать, справиться еще выходило, но теперь – уже нет. Чуть придержать – еще выходит, остановить – не выходит больше.
Привыкнуть к этому невозможно, страшно каждый раз.
Всю ночь я ходила от стены к стене, сидела у окна.
Потом, утром за мной пришли, сказали что пора, суд скоро начнется.
Когда я вошла в Большой зал, Кит уже сидел там. Не могу не признать, я выдохнула с облегчением. Он сидел на скамейке, чуть в стороне от других, сцепив пальцы, ссутулившись, глядя в пол, но без цепей и точно не под арестом, он был свободен. И это значит, все хорошо. С остальным мы разберемся после.
Нэта тоже уже привели. Дали помыться и сбрить щетину, но цепи не сняли. Словно опасный преступник. Он стоял посреди зала в кандалах, в окружении четырех гвардейцев. Чтобы пройти к своему месту, мне нужно было пройти мимо него.
Когда я вошла, он обернулся ко мне, улыбнулся, едва заметно, но очень тепло, так, словно просто рад меня видеть. Я… А мне тяжело смотреть было. Я отвела взгляд… попыталась отвести. Но и не смотреть не могла.
У него на висках капельки пота поблескивали. И стоять ему тяжело, после всего, что с ним было, после пыток… удивительно, как он вообще держался на ногах. Здоровье у Нэта всегда было лошадиное, но у всего есть предел. Да и не мальчик уже… Нэт… Когда я проходила мимо, он чуть выпрямился еще, плечи расправил, даже, кажется, втянул живот… думаю, скорее неосознанно, просто… Я закусила губу. Не могу я… на него смотреть не могу, сердце разрывается… и вообще…
