Флибустьеры с Наветренных островов

– Но сейчас нас везут на остров к геям, что может быть безнадёжнее?

– А я думала – это тебя радует. Геи не пристанут…Ты же боишься мужчин…

– А, впрочем, если меня кто-нибудь выберет из геев, займусь сельским хозяйством, как в монастыре.

– Осмелюсь тебя заверить: многие мужчины бисексуальны,– подала голос незнакомка,– Меня зовут Онорина де Жуайон.

– Вы – дворянка?– выдохнула Гарсанда,– Но почему именно среди…среди…

Онорина продолжила:

– Среди шлюх? Это месть моего мужа. Он подсунул мне в постель постороннего мужчину, когда я крепко спала от его снадобий, а после позвал свидетелей. И вот он избавлен от старой жены, которая не хотела мириться с его молоденькой любовницей, завладел всеми землями бывшей жены, и жену услал куда подальше…И я уже не дворянка, здесь нет титулов…Одно радует: меня для увеселений избрал капитан, а сам полный импотент. Мы просто играем то в карты, то в шахматы, и болтаем о парижских знакомых.

Бланш Друли заметила:

– Посмотрите, блондинки создали свою лигу. Пасутся вместе.

Аделаида говорила, прижимая к себе своего ребёнка:

– Ко мне тоже не лезут, боятся криков и слёз моей доченьки…Ещё никогда не берут вот ту девушку, уж очень отталкивающее у неё лицо, её Химильтруда зовут.

Артрада ускакала играть с дочкой другой пассажирки, и её мать раскрыла свою душу:

– Я тоже пришла в эту профессию не по своей воле. Полюбила парня, и пошла бы за ним хоть на край света…Но он меня обманул…Он не хотел видеть меня всегда подле себя. Я была лишь забавой дня. А после рождения моей Артрады, мне нужны были деньги для семьи…

Гарсанда поделилась чувствами:

– Мир вдруг перевернулся для меня, я увидела мир совсем с другой стороны. Не тихим и размеренным, а бурным и опасным.

Онорина кивнула:

– Теперь и у меня новое восприятие, новое видение мира.

Бывшая монашка продолжала:

– Ещё недавно я любила всё человечество, но ведь каждый человек – это скопище пороков и недостатков: хамства, жадности, зависти и других изъянов…В каждом из нас уживаются все эти гнусные качества души. Наверное, Бог карает человечество эпидемиями и катастрофами за то, что мы не можем устоять перед соблазном, перед искушением.

Онорина предложила новым подругам:

– У меня с собой несколько платьев, муж сжалился и отдал самые скромные…Гарсанде негоже ходить в монашеской одежде, не обидьте меня, возьмите подношение.

Гарсанда неуверенно возразила:

– Я могла бы перешить свой плащ в юбку…

Но Онорина взяла её за руку так по-дружески…и Гарсанда согласно кивнула.

Мадам Жуайон рассказывала:

– Христофор Колумб назвал тот остров, куда мы плывём, Санта-Мария де Гваделупа де Эстремадура в честь статуи в испанском монастыре. В народе прижилось название Гваделупа, говорят: с арабского это слово переводится, как «волчья река любви». Там построили самый первый сахарный завод, полно плантаций с кофе, какао и бананами, много цитрусовых рощ, добывают ваниль и известь, выращивают зерно, делают ром. Французы завладели Гваделупой в 1635-ом год, завоевав у испанцев. Англичане хотели отвоевать остров себе в 1666-ом году. В неспокойный край нас везут…

В трюм ввалились матросы, стали хватать женщин.

Они радостно предупреждали:

– И никаких ваших тряпок не надо! Мы не во Франции, чтобы насухо вытирать влагалище и посыпать присыпкой! Здесь законы диктуем мы!

Один матрос подбежал к Гарсанде.

Ей хотелось вжаться в пол, она молила:

– Уходите. Прошу вас – уходите.

Но мужчина схватил её за капюшон и потащил в кубрик для матросов.

Гарсанда сопротивлялась и её били.

Во всех углах кубрика копошились тела, соединённые в интиме. Мужчины пыхтели, женщины стонали или молчали, стиснув губы.

И только Гарсанда кричала, ругаясь:

– Скоты! Ненавижу!

Несколько матросов навалилось на неё, сдерживая. Кто-то сзади задрал юбки и под её рыдания проник в лоно.

В последующие дни её не трогали: никому неохота было с ней воевать, находились же охочие до секса женщины, да и пыл у мужчин поубавился. Затем она порезала палец и смочила кровью белую тряпку, при домогательствах показывала тряпицу и говорила, что сильно кровавит. Мужики плевались и шли к другим.

Как-то днём, когда пассажирки гуляли по палубе, одну из женщин схватили матросы и потащили к борту.

– Эй, вы что творите?– прикрикнули некоторые неравнодушные.

– Эта сука наградила нас гонореей,– отвечали матросы,– Капитан нам разрешил избавиться от больной. Одной больше, одной меньше…Скажем – по дороге окочурилась.

И орущую больную гонореей сбросили в море.

Гарсанда хотела броситься за ней, но матросы поймали её у борта. И она видела, как человеческое существо ещё некоторое время боролось за жизнь, билось о волны, барахталось. Но вскоре море поглотило женское тело.

– Пусть прыгает, если хочет,– сказал про Гарсанду один из матросов,– Никто её спасать не будет. Эта истеричка всем надоела.

Но её всё же швырнули в толпу пассажирок, подальше от борта.

Аделаида советовала подруге, обняв ту:

–Не надо злить матросов. Вдали от берега они становятся злее.

Капитан кричал матросам:

– Эту бешенную монашку затащите опять на гауптвахту! Пусть ещё пяток дней посидит, подумает.

12 июня. Лебёдка подняла якорь. Пираты скинули трап, и сошли на берег на острове Гваделупа в порту возле форта Святого Шарля близ города Басс-Терр.

Молочайные манципеловые деревья, ксерофитные кустарники, пальма арека, густые ветви гигантских сейб – всё это радостно превозносило в жизнь зелень.