Синявин
Снимок с оригинальной Реляции 1706 года. Архивный документ.
Снимок с оригинальной Реляции 1706 года. Архивный документ.
.Снимок с оригинальной Реляции 1706 года. Архивный документ.
Снимок с оригинальной Реляции 1706 года. Архивный документ.
Потом были стычки со шведами при Копорском морском заливе в урочище Сойкиной горы, где Наум Синявин проявил геройские качества. Во время военных действий он получил ранение «…во время сражения прострелена насквозь нога».
Далее приведу ещё одну цитату из «подённых записок» государя Императора Петра Великого про этот бой: «…неприятель отступил к Копорью и оттуда к морю; тогда Генерал Адмирал получил известие, что шведы со всем корпусом перестреляв своих лошадей стали убираться на корабли, для чего их адмирал Анкерштерн со флотом пришёл к урочищу Сойкиной горы и 12 октября собрался с пятью батальонами пехоты, да с батальоном гранадер и с 200 драгун и с несколькими нерегулярными полками конными за неприятелем пошёл; шведы укрепились траншаментом и засеклись лесом и перевозятся непрестанно. К противнику послан был вахмистр Ингерманладского полка Стразбург с барабанщиком, чтоб сдались; но неприятель отказал, для чего тотчас приказано к траншаменту приступать, шведы жестоко стреляли однако офицеры наши и солдаты несмотря на то шли смело; а Майор Греков и порутчик Наум Синявин с гренадёры траншемент обошли морем вброд и тако неприятеля от моря отрезали и привели в конфузию, который хотел оттоль ещё в другой троншамент засесть, но наши не дали и за ними вслед вошли и неприятеля побили так что ни един не ушёл, но или убит или взят в полон».
28 января 1708 г. Карл XII по зимнему следу перешел Вислу и вошел в Гродно, а оттуда двинулся в Сморгонь. Новый шведский завоевательный поход начался. Государь Пётр Алексеевич отправляет Наума Синявина в командировку на Воронежские верфи для контроля за строительством кораблей. Той же весной весь Балтийский флот был готов для боевых действий. Он был полностью укомплектован и состоял из: 12 линейных кораблей, 8 фрегатов, 6 брандеров, 2 бомбардирских кораблец, 20 шняв, 30 бригантин, на всех судах размещены 682 пушки и 8000 матросов.
Здесь хочу показать читатель подлинный документ или записка Петра от 1707 года про флот на Балтике «Определение о начинающем флоте на Ост-зее» вот небольшая цитата, кто желает может попробовать прочесть по руке Петра: «1. Надлежит учинить полки морских солдат и разделить оных по капитанам, которым надлежит капралоф и сержантоф взять из старых солдат ради лутчего обучения строя и порядкоф. 2. Понеже сей флот суть новый и адмиралтейством его сие изправлен того ради надлежит, для скорости времени учинить хотя камисара адмиралитейскаго, котором подобает смотреть последующая: чтоб при наступлении сей зимы поставить флот вудобном месте на зимовье и всег что на оных обретается прибрать.
Снимок с оригинальной записки Петра 1706 года. Архивный документ.
Такоже долженствует зимовыя квартиры роздать, долженствует по треть комплекту людем, как офицером так матрозом и солдатам и о том доносит вышним провителем, також смотреть чтоб довольно было всяких припасоф на флот и смотреть за афицерами чтоб даром не брасал». Пётр так же писал про галеры «…на галерах также иметь милостивое призрение над невольниками быть». Государь повествует о том, что весною надо вооружить флот и отпустить в плавание. Он поручал надзор над флотом на высшего командира и требовать журналы исполнения приказов и другое.
20 марта для проверки в Кроншлот прибывает Царь Петр и адмирал флота Федор Матвеевич Апраксин на шняве «Мункер», где уже находился Наум Акимович Синявин, прибывший с Воронежа. Позже 19 апреля Государь отбыл из армии в Шлюссельбург на «буере для встречи своей фамилии цариц и царевен, которые тогда с Москвы путь свой имели, при том были князь Федор Юрьевич Ромодановский, Иван Иванович Бутурлин и протчие министры».
Здесь необходимо сообщить читателю, что в те времена во всю пробовали применять парус в зимнее время. Навстречу им были посланы 8 буеров, которые могли под парусами двигаться по зимним дорогам и льду. К Петербургу вся компания царских родственников как-то: «вдовствующая царица Прасковья Федоровна с 3 дочерями Марфой Матвеевной и 3 сестрами самого Петра царевнами Натальей, Марией и Федосьей» пришли на этих буерах, где их встречал 25 апреля салютом адмирал Федор Апраксин. Петр сказал адмиралу и это слышал Наум Синявин «…я приучаю семейство мое к воде, чтобы не боялись вперед моря и чтоб понравилось положение Петербурга, который окружен водами. Кто хочет жить со мною, тот должен бывать часто на море». Он встретил всю свою царскую фамилию и 2 мая на шняве «Мункер» отправился в Финский залив показывать крепость Кроншлот, но не дойдя «2 версты, остановлен сильным льдом». Именно на этой шняве порутчиком служил Наум Акимович. Синявин позже записал в своём дневнике «…как кинули якорь, тогда купали Ушакова (Ивана) и за недопускание до воды взяли 3 рубля денег, с Бориса Неронова, за тож 10 рублев». Эти ледяные ванны очень развеселили всех. После Государь Петр по льду пешком отправился до Кроншлота. Затем был прорублен фарватер, и установившаяся теплая погода позволила позже всем галерам и фрегатам под командованием вице-адмирала Ивана Боциса подойти к крепости. Ниже опубликована старая карта, показывающая читателю примерное расстояние от только начинающего строиться города до Кроншлота. Государь уехал на войну, где проходили военные действия, как например битва при селе Добром и деревне Лесной. Этой же осенью у Петербурга генерал-адмирал Фёдор Апраксин, дал отпор шведскому войску, прибывшему к речке Тосне.
Неприятель, связав «по 8 понтонов вместе, наметав досками и поставя людей, шли чрез реку Неву на гребле». На берегу в лесу были установлены пушки, которые «жестоко стреляли» и поддерживали переправу войск.
Фрагмент карты Финского залива. Старинная карта 18 века.
На помощь нашим войскам на 2 бригантинах «приспели наши» Наум Синявин и порутчик Лоренц имея по 12 пушек на борту. Сразу на подходе они открыли огонь и «неприятеля привели в комфузию, отчего он принужден был ретироваться к своему берегу и сходить с пантонов». Шведы сосредоточили огонь по бригантине Синявина и «так розбил», что Наум вынужден был отойти. Противник на 5 понтонах по 300 человек на каждом переправились на другой берег и «начали делать транжемент». В это время подоспели драгуны 400 человек и с людьми майора Волохова «с 3 пушками и пошли на неприятеля и по трехчасном огню шведы вынуждены были отступить». Так капитан Наум Акимович Синявин защищал Северную столицу во время войны со шведами.
В 1709 году Наум Синявин находился при «Его Императорском Величестве в Азове и оттоль под Полтавою». В феврале Царь отбыл в Воронеж и оттуда прислал приказ адмиралу Федору Матвеевичу Апраксину прислать срочно «Наума Синявина, Игната Муханова, боцманмата, 10 человек русских матросов, которые были на „Лизетке“, да итальянских 3 боцманматов, 6 человек матросов, которые лучше, прислать на Воронеж немедленно». Государь Петр посылает в Азов 2 новых корабля «Ласку» и «Орел» и 4 апреля с несколькими «скампавеями» отправляется сам. Он принимает решение перенести строительство кораблей в устье реки Осереды, а изготовление крупных судов в Таганрог. 22 апреля Петр Алексеевич прибывает в Азов «…там изследовав сосланных Стрельцов и Казаков, бывших в заговоре с Булавиным, повелел изысканных смертию казнить, а иных бить кнутом и определил их в яму и в работу каторжную».
Выдав распоряжения по укреплению крепости, отправился «морем на бригантинах до Троицкой крепости, что на Таганроге». 26 апреля 1709 года Царь и вместе с ним Наум Синявин вдоль берега на бригантине мимо того места, где спустя шестьдесят лет его сын Алексей Наумович основал хутор Синявский пришли в Таганрог. Пётр пишет Меншикову «приехали и сие место, которое за 10 лет пустое видели, ныне нарядный город, купно с гаванью обрели». Главного строителя города Матвею Симонта он наградил «золотой медалью в 300 рублей с каменьями и с изображением с одной стороны царского портрета, а с другой таганрогской гавани». Царь трижды в мае выезжал на бригантинах в море и до реки Миус для отыскания удобного места для верфи. Из-за сильных ветров на море Пётр заболел. Его била лихорадка, много лежал что было не свойственно его натуре и лечился. Герман Манштейн в своих «Записках о России» писал: «… Он (Пётр I) устроил на Азовском море в местности, именуемой Таганрог, прекрасную гавань, названную им Троица, в которой суда, пройдя без груза устьем Дона, под Азовом окончательно вооружались и могли стоять совершенно безопасно. Все, видевшие эту гавань, сознаются, что это одна из наилучших гаваней Европы».
Медаль отлитая капитану Симонту за строительство Таганрога.
Как раз к этому времени была создана хорошая укрепленная линия, включающая в себя несколько крепостей таких как Павловская, Семеновская, Миусская. Троицкая крепость состояла из четырех бастионных фронтов, двух полубастионов и четырех равелинов, находившихся за контрэскарпом и усиливающих систему наружной обороны крепости. Перед главным крепостным валом, имевшим в высоту более семи метров, находился дополнительный пониженный вал, за которым располагался прикрытый путь. Под укреплениями находились каменные пороховые погреба с каменными же сводчатыми перекрытиями, казармы и оборонительные казематы. Крепостная ограда, обведенная рвом четырехметровой глубины, охватывала город с трех сторон. Спланированная таким образом крепость могла полноценно защитить себя от нападения со стороны поля. К этому времени ее гарнизон состоял из 5660 ратных людей, а на бастионах и в гавани было установлено 327 пушек, что успешно решало и задачу береговой обороны. Помимо орудийных батарей, установленных на молах, со стороны моря «новопостроенный» город защищала также цитадель «Черепаха». Фундамент цитадели был составлен из 30 ящиков-ряжей, рубленных из бревен и заполненных камнем. Длина его достигала 27 сажень ширина в 17,5 сажень. На основании, имевшем овальную форму, располагалась бревенчатая изба, крытая камышом, имевшая в высоту около 6 метров. Изба предназначалась для размещения пушек и гарнизона.
После выздоровления в мае 1709 года Государь отправляется к войскам сухим путём через Бахмут и приказывает Александру Меншикову вызволять наши войска в Полтаве «…что о Полтаве, то и ныне подтверждаю, что лучше б вам к оному городу приступить чрез реку от неприятеля со всеми и помочь городу чинить понеже сие место зело нужно куды надлежит и фельдмаршалу быть сие сколько я могу разуметь кажется из лучшего не последнего дела;, впрочем, яко заочно полагаюсь на ваше рассуждение». Царь Петр через Тор, Изюм, Харьков, Ахтырку прибыл 4 июня в ставку Шереметева в село Крутой Берег и тут же выстрелом из пушки полым ядром через стены и через реку он поблагодарил командира Тверского полка полковника Александра Степановича Келина и всех защитников, запёршихся в крепости Полтава. Таким же образом Степаныч возвратил обратное письмо с просьбой доставить в крепость 50 пудов пороху. Из крупнокалиберных мортир полыми ядрами начиненными мешочками с порохом началась переброска. О таком методе доставки я впервые узнал из архивных документов. Связь так же производилась при помощи переодетых в «черкасскую одежду» донских казаков. Они выдавали себя за сторонников Мазепы, так Келин передал однажды Царю отбитого у шведов породистого коня и бутыль с пивом. Наум Синявин всё время при Царе уже в качестве бомбардира. 21 июня 1709 года шведы выполнили два длинных подкопа под крепость Полтаву и набили их бочками с порохом, но наши их опередили и обезвредили, и вытащили в крепость. Шведы зажгли пороховые шнуры, и все войско в 3000 человек побежало в сторону земляного вала Полтавы, намереваясь после взрыва штурмом войти в крепость. Взрыва не произошло, и наши артиллеристы пустили шведов в бега «стреляя картечью из пушек и из мелкого ружья, а потом и ядрами трактовали». Бой продолжался всю ночь и не утихал в продолжение следующего дня.
Полтавская битва. Художник Чарльз Симоно.
В «Дневнике Полтавской битвы» сказано: «…жители Полтавские все были на валу, жены приносили каменья. Весь вал кровью был облит и мертвых тел наполнен, в таком жестоком огне были до 4 часу по полуночи… неприятель от штурма отбит и из шанец выбит, причем сочтено тел мертвых неприятельских 1676. От войска Царского Величества убито 272, а ранено 603 человека». Защитники крепости отразили 30 сильнейших атак противника. Многие шведские офицеры были ранены. Король Карл выдвинулся к переправе на левый фланг и там был «ранен в ногу» донскими казаками. Вот как это было на самом деле, он с немногими провожатыми подъехал к передовой «…и наехал ночью на российскую казацкую партию, которая стояла неосторожно, и некоторые из оной казаки сидели при огне, что он, усмотря, наехал с малыми людьми и одного из них, сошед с лошади, сам застрелил; которые казаки, вскоча, из трех фузей по нем выстрелили и прострелили ему в то время ногу, которая рана ему весьма жестока была… русская пуля пробила ступню левой ноги короля и застряла в кости, раздробив ее». Вот такой момент был у донских казаков с шведским королём. Уже в лагере ему сделали операцию, почти без наркоза, хирург Нейман залил в рот спирт. Карл, которому в то время всего 27 лет, лежал с перевязанной ногой, но осады крепости снимать не хотел, но его переубедили генералы. Шведы вынуждены были убрать большую часть войск с осады Полтавы и направить их против основных Русских сил. Как Пётр, так и Карл рвались в бой пренебрегая опасностью быть убитыми. Очевидцы вспоминали «три пули, одна за другой попали в Петра; одна пробила шляпу его, другая ударила в седло, а третья в крест, висевший на груди Государя». Шведы пытались занять свои окопы у Полтавы, но гарнизон Келина вышел из крепости и выгнал отступающих шведов генерала Росса. Во время атаки русских у шведского короля Карла убило 2 лошадей в «качалке», в которой его перевозили, а затем разнесло и её саму. Он велел поднять себя на перекрещенные пики и пытался остановить бегущих, крича «шведы, шведы как вы можете», но за грохотом орудий никто его не услышал, всё войско бежало. Видя такую картину, он лишился чувств и упал, его посадили на лошадь. Пройдя несколько шагов лошадь пала, сражённая пулей. Карл упал, но его спас тяжело раненный лейтенант Юхан Ертта, отдав под него свою лошадь. В это время налетели Донские Казаки и чуть не захватили в плен самого Короля. Шведский отборный отряд сохранил Карла, его утащили с поля боя.
В «Истории Лейб-Гвардии Преображенского полка» про этот момент сказано: «…шведы представляли нестройную толпу бегущих, беспощадно уничтожаемую Русскими: 4 орудия, 137 знамен и штандартов, до 4000 пленных, обоз и шведский лагерь достались победителям. К полудню все было кончено и шведская армия, столь грозная прежними своими победами, почти не существовала».
Петр принимает сдачу знамен шведами. Старинная гравюра.
После благодарственного молебна, Царь Петр в знак своего благоволения к заслугам армии с непокрытой головою объехал ряды войск. В своём заключительном слове он сказал «победа достигнута с легким трудом и малою кровью». Убитыми шведы потеряли 9234 человека, 2500 сдались в плен «кроме тех, которые в розни по лесам и полям побиты и от ран померли, которых счесть невозможно было». Наши потери составили 1345 убитыми и 3200 ранеными.
Русский историк Евгений Тарле пишет о причинах поражения шведской армии: «Политически Карл положил начало гибели своей армии в шведского великодержавия, предприняв покорение России с силами, ни в малейшей пропорции не находившимися в соответствии с грандиозной задачей. Стратегически он совершил вопреки советам, увещаниям и настояниям почти всего своего окружения ряд непоправимых промахов, подчинив все соображения одной мысли: кончить войну в Москве, причем завоевание Белоруссии и Украины было лишь как бы подсобной операцией перед далеким походом в Москву… созданной после Нарвы грозной, дисциплинированной, хорошо оснащенной регулярной русской армии Карл упорно не хотел и слушать… наконец, обстоятельства сложились так, что когда наступил момент боя, то Карл даже и как тактик, т. е. в области, в которой он был гораздо сильнее, чем как политик и как стратег, ни в малой степени не проявил своих бесспорных талантов. Как и всегда, он обнаружил в этот день непоколебимое личное мужество, но и только. И Реншильд, и Левенгаупт, и Шлиппенбах, и Роос не получили от короля в это утро ни одного сколько-нибудь дельного, сколько-нибудь ценного указания… политические и стратегические ошибки предрешили неотвратимую ни при каких условиях неудачу завоевательной авантюры, предпринятой Карлом XII. Ни Карл, ни его окружение, включительно с весьма мудрым и проницательным генерал квартирмейстером Гилленкроком, не имели в самом деле ни малейшего понятия о русском народе, о белорусах, об украинцах. Он никогда даже не допускали мысли о том, что не только регулярные вооруженные силы России будут, не щадя себя, яростно биться с вторгшимся неприятелем, но и население областей, через которые он будет проходить, окажет ему упорное сопротивление, будет истреблять по лесам рассеянные остатки разгромленной армии Левенгаупта, будет избивать шведов у Стародуба и на берегах Псела, Ворсклы, Днепра, будет уничтожать или отгонять от днепровского берега лодки и паромы, на которые так рассчитывал Мазепа, будет деятельно помогать гарнизону в отчаянной обороне Веприка, убегать из своих деревень при подходе шведов и ничего не доставит добровольно в лагерь врага – ни хлеба, ни мяса, ни сена. Полный провал в деле Мазепы явился неожиданностью и для изменника, и для его искусителей и покровителей. Уничтожение Батурина, разгром изменивших запорожцев, геройское сопротивление жителей Веприка и Полтавы- все это были явления одного порядка, все это было прямым проявлением народного сопротивления, которое и не предвидел Карл и которое он не понял». Пётр в ноябре пишет письмо порутчику Ивану Синявину «…ежели со шнявами, которыя с вами из Пскова отправлены к Мовужейскому устью, захватят вас морозы и будет озеро становиться, тогда со оными от устья отойди, и поставь их для зимовья в станы в удобном месте. Однакоже покуда не будет опасности конечной от морозов, то будь ещё тут до указа и от устья не отходи».
Наступил 1710 год, зимой 17 февраля Государь Петр Алексеевич направил свои мысли к Выборгу и отбыл в Петербург из Москвы. После неудачного похода в 1706 году на эту крепость он пришёл к выводу что взять её можно только обложив с берега и моря. Пётр приказал флоту быть готовым к военным действиям «солдат из гарнизонов взять и посадить на корабли и бригантины». Когда погода установится и лед сойдёт отправить часть флота до Березовых островов для помощи наземному десанту. Другую часть флота отправить к Выборгу, а ещё раньше он отправил Ингерманландский осадный корпус Апраксина по льду Финского залива к крепости Выборг в которой было 6000 шведов и 141 пушка. Русские войска подошли к городу с западной стороны и перерезали пути сообщения противника.
22 марта генерал-адмирал Фёдор Матвеевич Апраксин прибыл на 50 -пушечном корабле «Рига» к деревне Хиетало и начал осадные земляные работы. Вот цитата из письма Ф. М. Апраксина Петру I, в котором он отмечал, что «неприятель выстроил против нас три батареи; стреляет зело жестоко и цельно: одну пушку у нас разбили, а другая раздулась от многой стрельбы; осталось у нас на ботареях 10 пушек…»
Русские бригантины Крюйс и Апраксин отдали под командование поручика Наума Акимовича Синявина, другие 10 под руководство Ипата Муханова. На 14 пушечной шняве «Лизет» был Синявин. На ней шаутбенахт корабельного флота Царь Петр Алексеевич поднял свой вымпел. Вице-адмирал Корнелий Крюйс имел свой флаг на фрегате «Олифант». Десант посадили на бомбардирские корабли «Штандарт». «Думкрат», «Самсон», «Олифант», и меньшую часть на шнявы «Мункер», «Петух», «Лизет».
К каждому кораблю прицепили по несколько «карбусов с провиантом». Русский Балтийский флот проделал рискованный ледовый поход и искусство маневрирования во льдах и 8 мая подошёл к Тронгзунду. Путь был очень тяжелым, ибо море ещё окончательно не очистилось от льда; и его пришлось ломать, местами «втягивая маленькую пушку на бугшприт и затем роняя её на льдины». Этот способ подсказал Царю поручик Наум Синявин.
По прибытии Государю салютовали из двух укреплений (шанцев) с обеих сторон у входа в гавань. Наши пришли вовремя так как через 2 дня явился шведский флот. Пётр приказал Апраксину в узком месте пролива затопить 4 торговых судна новгородских пришедших с провиантом. Главная крепость Выборга состояла из пяти бастионных фронтов: Гольц, Ньюпорт, Клейн-Платформ, Вассерпорт и Элеонора, соединенных каменной стеной. Другая часть крепости, соединявшаяся с главной, состояла из трех земляных шанцев (Вальпорт, Панцерлакс и Эвроп). Перед куртиной, соединявшей два последних бастиона, располагался равелин Крон и два капанира. Внутри главной крепости все строения были каменные. Отдельно от этих укреплений на островке располагался каменный замок Шлосс, соединявшийся с главной крепостью при помощи моста. Сразу по прибытии Петр осмотрел укрепления Выборга и составил «Инструкцию по подготовке к штурму Выборга». По ней предписывалось сделать 2 батареи из 60 пушек и 3 кетеля на 8 мортир, то есть против крепости было сосредоточено 60 пушек и 18 мортир.
Выборг. Фрагмент карты 18 века.
Для усиления Тронгзундских укреплений генерал-адмирал в месте возможного прорыва «велел сделать линию и поставить пушки и посадить батальонных людей». Галеры шаутбенахта Боциса поставили в протоке и закрыли доступ с моря. Все эти приготовления не дали шведам помочь Выборгу с моря.
Тут возникла проблема: на каменистой местности было невозможно тихо возить орудия, а кроме того, начиналось лето, и в разгаре белые ночи «ночи светлы как день», поэтому шведы постоянно вели огонь, от которого гибли люди. Царь приказал начинать бомбометание как можно скорее. 1июня 1710 года начался второй штурм крепости. Обстрел укреплений и бомбардировка продолжались до 6 июня, в результате чего «сделался великий брешь, что по сдаче города два батальона на нем строем стали». За эти 6 дней по крепости было сделано 2975 выстрелов из мортир и 1539 из пушек. Государь Пётр и бомбардир Наум Синявин оба владели искусством стрельбы из пушек и одни из первых начали метать бомбы. 6 июня было принято решение брать крепость штурмом. Следующие два дня прошли в подготовке к нему. Уже были назначены люди, командированные на штурм, но 9 июня комендант полковников Шернстроль выслал парламентёра, который сообщил, что он готов сдаться. 13 июня гарнизон Выборга сдался, не дожидаясь штурма, так как разрушения, сделанные огнём русской артиллерии, не оставляли коменданту никаких шансов отстоять крепость. Сдавшийся выборгский гарнизон состоял из 3880 человек, в том числе 156 офицеров и чиновников и 3274 нижних чинов. Потери шведов убитыми составили около 2500 человек. Артиллерии принадлежит решающая заслуга во взятии Выборга, после чего «… чрез взятие сего города Санкт-Питербурху конечное безопасение получено». За успешные действия Фёдор Апраксин был произведён в генерал-адмиралы и награждён орденом Андрея Первозванного, генералы награждены имениями, офицеры золотыми, а нижние чины серебряными медалями и полугодовалыми окладами содержания. Такой же золотой медалью был награждён 30 летний Наум Акимович Синявин.