Механизм
Ардашев (внимательно слушая). Потом?
Любимов. Потом война началась, он на фронт ушёл и ему в Карпатах где-то ноги оторвало. (совсем пьяно). Есть Бог на свете!
Ардашев молчит, Коган рассматривает потолок.
Ардашев. Да… Хорошо посидели!
Коган. Давай я его провожу. (Любимову.) Давай, пошли!
Любимов. Куда?
Коган. В казармы в таком виде нельзя, домой.
Любимов. Нет!
Ардашев (взял Когана за локоть). Не спорь с ним. Не настаивай. Я сам управлюсь.
Коган. Точно?
Ардашев. Не в первый раз. Ты ступай.
Коган. Да, я, пожалуй, прогуляюсь. Бывай, Ардан!
Ардашев. Бывай, Серко! Спасибо, что пришёл!
Обнимаются.
Затемнение.
Явление VII
Коган, Романько
Зажигается свет. Мы снова в квартире Романько
Коган раздевается в прихожей, затем идёт со свечой по коридору.
Романько (из комнат). Серёжа, ты?
Коган (заглядывая к нему). Да, я. Ты не спишь?
Романько. Я ждал, когда ты вернёшься. Зайди.
Коган заходит в кабинет деда. Романько в новом, чёрном двубортном сюртуке, сидит в кресле.
Коган подходит, обнимает его сзади и наклоняется.
Я чувствую, ты придерживался моей просьбы.
Коган. Прахом день рождения пошёл.
Романько. Что случилось?
Коган (помявшись). Не очень хочу рассказывать, можно? Любим напился, если коротко.
Романько. Quid est in causa?30
Коган. Avus!31 Я прошу тебя. Не хочу.
Романько. Иди спать. Прасковья тебе чистое бельё постелила. И завтра у тебя нет приёма, с утра пойдёшь в академию, к десяти.
Коган. Не понимаю. Как это нет?
Романько. Приём у тебя вечером.
Коган (разозлился, но сдерживает себя). Дед, опять твои возможности?
Романько. Не злись.
Коган. Сколько можно?
Романько. Не злись. Ты очень похож на свою мать, когда злишься. А желваки у тебя прорисовываются, точно, как у Юры.
Коган. Ладно. Но это было в последний раз!
Романько (соглашаясь). Это было в последний раз. Иди спать, ты устал.
Коган. Очень. В поезде в Петроград так и не смог заснуть.
Романько. Вот. Иди-иди.
Коган идёт на выход из комнаты.
Серёжа!
Коган (обернувшись). Да?
Романько. Я тебя люблю.
Коган (он окончательно расслабился, устало). И я тебя! (подходит к деду, нежно целует его, обнимает.) Спокойной ночи!
Романько (трепля его по волосам). Спокойной ночи!
Затемнение.
Явление VIII
Романько, Коган
Утро. В течение нескольких минут коридор пуст.
Выходит Коган в белье, громко зевает, потягивается.
Навстречу ему Романько.
Романько (мрачновато). Доброе утро.
Коган. Доброе… Что-то случилось?
Романько. Серёжа, ты пешим добирался домой?
Коган. Да, решил пройтись. А в чем дело?
Романько. Ничего не слышал?
Коган. Дед, что за игра в Шерлока Холмса с утра пораньше? Что-то произошло?
Романько. Сегодня ночью убит Григорий.
Коган (не понял). Какой ещё Григорий?
Романько. Григорий Ефимович Распутин.
Пауза.
Коган. Как?
Романько. Тело нашли в Неве. Ужасно. Он связан, избит и расстрелян. Созывают срочное заседание, я еду в Думу. Сам соберёшься?
Коган. Да, конечно… А кто убил?
Романько. Ничего не известно, Серёжа. (выходит на авансцену, громко.) Господи, только бы ничего не произошло!
Затемнение. Звон колокола.
Конец пролога.
Действие I
Лица
Коган.
Любимов.
Ардашев.
Матвей Иванович Романько.
Аэлита, младшая сестра Любимова, 16 лет.
Павел Вражин.
Офицер.
Официант.
Михаил Дмитриевич Орлов, старинный друг Романько, профессор медицины.
Ольга, его внучка, 17 лет.
Данилецкий, декан факультета хирургии.
Иван Иванович Макавеев, начальник Императорской Военно-Медицинской Академии.
Наталья Ивановна Пчелинцева, коллега Когана.
Салагин.
Тунеядцев.
Дмитрий Теодорович, бывший военный врач.
Мужик.
Дежурный.
Кузьма, сын Пчелинцевой.
Матрос.
Прохожий.
Городовой.
Нина.
Первый.
Второй.
26 февраля 1917 года, понедельник.
Явление I
Любимов, Ардашев, Коган
Казармы на Литейном. Возле них Любимов и Ардашев.
Подходит Коган, в чёрной шинели и фуражке студента Военной Медицинской Академии.
Ардашев. Думал, ты не придёшь.
Коган. Почему? Лекцию задержали немного, извините.
Любимов. Куда идём?
Ардашев. Пойдёмте на Университетскую, на наше место.
Затемнение.
Явление II
Те же
Университетская набережная, пристань со сфинксами.
Любимов сидит на пристани, Коган вплотную к его спине, Ардашев стоит, курит. Коган без фуражки, ветер дует ему в лицо, развевая волосы.
Ардашев. … А потом его в противогазе нашли. Задохнулся от страха.
Любимов. Как-то не весело.
Ардашев. Разве я говорил, что расскажу весёлую историю? (докурил, садится подле них, руки в замок, ноги согнуты в коленях, смотрит вдаль.) А на Невском лошадь пала, видели?
Коган. Я слышал вчера. (помолчал.) На Путиловском рабочие бастуют.
Любимов. Отчего же?
Коган. Жалованье не выплачивают.
Ардашев. Ну… Я не знаю, как вам, а меня червячок кушает.
Любимов (поморщил лоб). Чего? Какой червячок, Ардан, ты чего брешешь?
Ардашев. Тревоги червячок. Что-то будет.
Коган прыснул.
Ты чего?
Коган. Потому что ты, прямо как мой дед! Ну он ладно, пожилой человек, но ты!
Ардашев. Что я? Я за страну волнуюсь. Неспроста ведь Гришку шлёпнули перед Новым годом, ой, неспроста!
Любимов. Ладно, хватит вам! Всё настроение портите!
Ардашев. Прости, пожалуйста. (Когану.) А в Думе что?
Коган. Что в Думе? Заседают, что…
Любимов. Прозаседавшиеся…
Коган. Есть и такие. Как Керенский, например.
Ардашев. Кто?
Коган. Обер-прокурор, Керенский, Александр Фёдорович. Социалист. Не очень приятный господин, как по мне.
Любимов. И что он?
Коган. Продвигает социализм, что.
Любимов. Серко, вот ответишь мне?
Коган. Попробую.
Любимов. Ты на мать похож, или на отца?
Ардашев. Витя!
Любимов. На афиши синематографа, на матушку твою гляжу-вроде похож. А отца твоего я один раз видел-вроде тоже похож.
Ардашев. Дети похожи на своих родителей, это естественно.
Коган (помолчал). Да… Ни на кого я не похож, Витя! Я пойду, мне ещё к практическим работам готовиться. Бывай! (Ардашеву.) Ардан, бывай!
Ардашев (ему очень неловко). Бывай!
Коган уходит.
(Любимову.) Витя, вот что ты за человек?
Любимов. А что-такого-то? Просто спросил!
Ардашев (передразнивает). «Просто спросил»! Ты спросил, а человеку больно сделал! Тьфу! (уходит).
Любимов. А что я?
Затемнение.
Явление III
Коган, Романько
Квартира Романько. Столовая. Коган за столом, ест щи.
Входит Романько.
Романько (увидев внука). Приятного аппетита!
Коган. Благодарю!
Романько отходит к окну, смотрит на улицу.
Коган. Дед?
Романько. Да?
Коган. Скажи… Папа перед тем, как мобилизоваться на фронт, с тобой советовался?
Романько. Он не считал нужным советоваться со мной по таким вопросам. А я не лез.
Пауза.
Коган. Может, если бы посоветовался, всё сейчас было бы по-другому.
Романько (отойдя от окна). Что у тебя за настроения? Что-то не так в Академии?
Коган. Всё так. Просто… На прогулке Любим спросил, на кого я похож: мать или отец? Мне…
Романько (расхаживая по столовой). Не продолжай. Посмотри на меня, пожалуйста.
Коган поворачивается к деду. Тот пристально смотрит на него.
И всё-таки больше в тебе романьковского, чем когановского. От матери, разве что, цвет волоса и только. Ну и руки. Ты хотел бы быть полной копией Юры?
Коган. Даже не в этом дело. Мне просто неприятно, что эта манко улыбающаяся дама с афиш-моя мать, которая… Которой я вовсе не был нужен. Никогда. Почему я Коган?
Романько. Это было её условие-ребёнок берёт её фамилию при рождении.
Коган. А папа?
Романько. Юра был влюблён без памяти, выполнял любой её каприз. Понимаешь?
Коган. Да.
Романько. Как дела в больнице?
Коган. Всё в порядке. Через два дня дневной приём, потом полностью Академия.
Романько. И не злись на Виктора. У него ситуация не лучше твоей. Даже хуже.
Коган. Я знаю. Я понимаю.
28 февраля 1917 года, среда
Явление I
Коган
Комната Когана. Сначала на сцене темнота, потом можно тускло включить один софит, он должен быть направлен на то место, где стоит кровать. На кровати Коган. Он спит, но крайне беспокойно: ворочается, что-то бормочет, иногда причмокивает, размахивает руками и т.п.
Так продолжается около 2-2,5 минут. Затем, с воплями и криком «Нет!» Коган просыпается.
Софит уже светит ярче. Несколько секунд Коган просто сидит на кровати. Моргает. Он без ночной рубашки и обнаруживает это. Оглядывается. Встаёт с кровати, рубашка валяется на полу. Поднимает её.
Коган (озадачен, а потому медленно). Как же это я её снял? (подходит к иконам, крестится. Подходит к фортепиано, на нём стоит портретная фотография отца Когана. Берёт фотографию в руки, садится за стол, ставит портрет перед собой, смотрит на него.) Папа, папа… Что же ты мне всё снишься? У нас всё хорошо. Дед работает, в Думе практически каждый день, мне чуть меньше полугода Академию кончать осталось, потом распределят, отработаю, вернусь сюда. Чего ты? Правда всё хорошо!
Пауза.
Мне снится, будто ты к немцам уходишь, а меня оставляешь. Что ты этим хочешь сказать? Всё нормально, пап! Ну да, конечно… (смотрит вверх, слёзы всё равно стекают у него на щёки, опускает голову.) Конечно, мы скучаем, очень! Деду ты вообще никогда не снишься, а мне уже третий месяц. Что, я что-то не так делаю? Пап, ну… Я стараюсь! Правда. (помолчал.) Пап… Всё хорошо. Мы тебя любим!
Относит фотографию на место, надевает рубашку, ложится в постель, лежит с открытыми глазами.
Затемнение
Явление II
Коган, потом Ардашев
Мариинская больница, где работает Коган. Он в своём кабинете, пьёт чай. Полдень. Всё спокойно.
Стук в дверь.
Коган («сёрпнул» чаем). Открыто!
В дверь просовывается голова Ардашева.
Ардашев (полушёпотом). Занят?
Коган (удивлён). Нет, перерыв. А ты что здесь, жалобы?
Ардашев. Ещё приём ведёшь?
Коган. Зайди.
Ардашев заходит. У него слегка потрёпанный вид.
В чём дело?
Ардашев. Ты ещё arbeitest32?
Коган. Журнал и истории заполнить, потом свободен… А что происходит?
Ардашев. Как, ты не знаешь?
Коган. Что? Что я должен знать?
Ардашев. Митинги кругом по городу, толпы. Третий курс Академии с занятий ушёл добровольно, толпа на Нижегородской. Оппель33 их повёл. Склады захватывают…
Коган (слегка заикаясь от ужаса). Ты бредишь, что ли?
Ардашев. Нет. Наша казарма тоже пошла.
Коган. А вы с Любимом?
Ардашев (помотал головой). Мы разошлись на Литейном. Если есть на земле ад, то он сейчас там.
Коган. Дед сегодня на Думской. Но я не уверен.
Ардашев. Собирайся.
Коган (он в абсолютнейшей прострации). Куда?
Ардашев. Матвея Ивановича заберём, и я вас домой отведу.
Коган. Да, я сейчас… (снимает халат, вешает его на гвоздик, надевает шинель и фуражку, они с Ардашевым уходят).
Затемнение.
Явление III
Коган, Ардашев, потом Романько
Думская улица. Огромная толпа, крики, гвалт и тому подобное.
Сквозь эту толпу пробираются Коган и Ардашев. Причём, пробираются с боем: они вынуждены расталкивать людей, оттаптывать им ноги, Коган попутно извиняется, Ардашев тянет его за рукав.
Коган. Извините, пожалуйста… Ради бога, простите… Простите…
Ардашев (вынужден орать). Твою мать, Коган!! Тут не до извинений!! Барышня кисейная!!!
Продолжает тянуть его. В какой-то момент Коган просто-напросто то ли спотыкается, то ли поскальзывается и падает лицом вниз34. Фуражка летит к ногам митингующих.
Ардашев (едва не обезумев от страха). Вставай! Вставай, задавят!! (кое-как помогает ему подняться, у Когана разбито лицо, кровь стекает с губ, на щеках ссадины, лоб рассечён.) Regina!35 Можешь сам идти?
Коган. Могу, вроде. (прикладывает снег к ранам).
В какой-то момент они всё-таки пробиваются практически вплотную к дверям Думы. Из них, обеспокоенно оглядываясь, выходит Романько. Воротник дублёнки поднят, шапка надвинута на глаза.
Коган (он вконец обезумел от страха). Дед, дед!!!
Романько сдвигает шапку как положено, видит внука и Ардашева, достаточно стремительно, для своего возраста, идёт к ним.
Романько. Серёжа! (Ардашеву.) Здравствуйте…
Ардашев. Валерьян. Добрый день, Матвей Иванович.
Романько (с коротким вздохом.) Какой уж он добрый… (внуку, увидев его лицо.) Что… Что у тебя с лицом? Ты ввязался в драку?
Коган. Нет, я упал сейчас, когда мы шли. (вдруг и совершенно по-детски.) Пойдём домой? Ардан с нами, ему в казармы нельзя, там ещё хуже.
Романько. Валерьян, вы пойдёте с нами?
Ардашев (смущённо). Если можно.
Романько (решительно). Пойдёмте!
Уходят.
Затемнение.
Явление IV
Романько, Коган, Ардашев. Потом Любимов и Аэлита
Квартира Романько. Столовая.
Ардашев стоит, Коган за столом, голова у него перебинтована, щёки смазаны йодом (или мазью, на усмотрение режиссёра), обхватил виски руками.
Входит Романько в сюртуке.
Романько (Ардашеву). Валерьян, что вы стоите? Присаживайтесь!
Ардашев садится за стол.
Серёжа, поставь чайник, сделай бутерброды… Хотя, постой, у нас, кажется, оставались щи! Посмотри в холодильнике.
Коган (глухо и устало). Должны были остаться. Только подай их сам, пожалуйста, ладно?
Романько. Голова болит?
Коган (откинул голову, но тут же вернул в исходное положение). Так, что кажется, вот-вот расколется.
Романько. Прими порошок.
Коган. Перед сном.
В течение этого диалога Романько достаёт плошку со щами, разогревает их на газовой плите.
Хотя, какой уж тут сон. А что в Думе?
Романько. Александр Фёдорович обратился к солдатам, Гучков брызжет слюной, Милюков дерёт глотку.
Коган. Содомия, одним словом.
Романько (подаёт щи Ардашеву). Приятного аппетита!
Ардашев. Покорнейше благодарю! (ест, но как бы через силу).
Романько. Серёжа, может, тебе тоже что-нибудь съесть?
Коган. Дед, издеваешься? Мне кусок в горло не лезет!
Романько (помолчав). Если что-то потребуется, я у себя в кабинете. (уходит).
Пауза.
Ардашев (отодвигает практически нетронутую плошку со щами). Если честно, мне тоже. Отказываться было неудобно.
Коган. Оставь. (помолчал). Ардан, сходи в прихожую, там, у меня в шинели, в правом, кажется, кармане, портсигар и спички.
Ардашев. Хорошо. (уходит, потом возвращается с портсигаром и коробочкой спичек, кладёт перед Коганом. Тот закуривает, предлагает товарищу, Ардашев проделывает то же самое. Молча курят, спохватившись.) В столовой же нельзя, наверное!
Коган (выпустил дым). Какая разница?
Колотят в дверь.
Откроешь? Я, как пытаюсь пройтись, начинает казаться, что голова сию секунду лопнет!
Ардашев уходит и возвращается с Любимовым. Тот выглядит не лучше Когана: у него немного оторвана нижняя губа, на лице кровоподтеки, хромает.
Коган молча смотрит на него. Любимов снимает шинель, отдаёт Ардашеву.
(Любимову.) Vos et Brutus!36
Ардашев. Tu non melius.37
Любимов. Я был в карательном отряде. В казармы больше не вернусь, довольно!
Коган. Это те, кого вы карали, тебя так?
Любимов. Да.
Коган. Ох…
Ардашев. Принести что-то?
Коган. Да, будь добр. Аптечку. В моём кабинете, первый ящик стола. И шинель повесь.
Ардашев исполняет все просьбы. Коган обрабатывает раны Любимова, тот периодически морщится от боли и айкает.
(смачивая ватку в йоде.) Ну, потерпи чуть-чуть. Тебя никто не просил карать народ.
Любимов. Народ никто не просил бунтовать!
Коган смазывает ему раны.
А… А-а…
Коган. Тихо ты! Прямо, как барышня кисейная.
Любимов. Пацанёнок один с ножиком был, насел на меня, губу, видно, отрезать хотел!
Коган (осматривая его губу.) По-хорошему, конечно, зашивать нужно. Не уверен, что сейчас получится…
Ардашев. Я могу зашить.
Коган. Руки помнят?
Ардашев. Помнят.
Коган. Наркоза нет… (Любимову.) Потерпишь?
Любимов. Стерплю-полковником стану!
Коган (чуть улыбнулся, Ардашеву.) Лигатуры38 во втором ящике, иглы там же.
Затемнение.
***
Прошло около получаса. Всё так же, только у Любимова достаточно аккуратно зашита губа.
Коган (Ардашеву). Молодец! Не зря два курса отучился.
Любимов. Я около парадного покурю. (уходит).
Ардашев. Ночевать на улице придётся…
Коган. С ума сошёл? Остаётесь у нас!
Ардашев. Неудобно. Да и спать негде.
Коган. Неудобно… Сам знаешь, что! А спать места найдём!
За сценой крики, удары по телу, женские визги.
Входит Любимов, тащит на себе девушку-гимназистку. У неё светлые волосы и сама по себе она симпатична. Это она орёт, визжит и извивается у него в руках.
В чём дело?
Любимов (вне себя от ярости). Ты посмотри, ты посмотри, какова! Обжималась с каким-то мужиком! Я чуть в обморок не упал, когда увидел!
Ардашев (с укоризной). Аэлита, и не стыдно тебе…
Аэлита. Иди ты!
Любимов (Когану). Ты можешь посмотреть?
Коган. Что посмотреть?
Любимов. Девица ли она!
Коган (вздохнув, Ардашеву). Ардан…
Ардашев (с готовностью). Аптечку?
Коган. Не совсем. В третьем ящике зеркальце. Ну и спирт принеси, руки мне продезинфицировать.
Ардашев. Понял. (уходит).
Любимов (сестре). Кто он? Кто он?!
Аэлита. Тебе какое дело?
Любимов. Что значит «какое»? Я твой брат!!
Аэлита. Да, конечно! А что же мы без родителей живём?
Любимов. Потому что родителей расстреляли в Кровавое воскресенье…
Аэлита. … И мы живём с этой старой маразматичкой!
Любимов (визжит от гнева). Заткнись!!
Коган молча наблюдает эту сцену.
Возвращается Ардашев с предметами, которые просил Коган.
Ардашев. Получите, распишитесь.
Коган кивнул в знак благодарности, вылил себе на ладонь спирт из склянки, растёр по рукам.
Коган. Аэлита, мне нужно… гхм…
Любимов. Она должна что-то сделать, чтобы ты её осмотрел?
Коган. Да… В первую очередь, ей нужно снять белье.
Любимов. Иди, сделай, что Сергей Юрьевич говорит!
Аэлита. Ага, побежала!
Любимов. Иди! (заталкивает её в ванную, закрывает дверь, подпирает спиной).
Ардашев. Теперь я понимаю, что все твои рассказы на самом деле ещё хуже.
Коган дипломатично молчит.
Стук в дверь, которую подпирает Любимов.
Любимов. Сняла?
Аэлита. Да.
Любимов выпускает её.
Коган (встав со своего места). Пройдём ко мне в кабинет…
Любимов. Смотри здесь.
Коган. Как, прямо здесь?
Любимов. Да. (Ардашеву.) Можешь выйти на пять минут?
Ардашев (пожав плечами). Конечно. (выходит).
Коган. А ты?
Любимов (жёстко). Я её брат.
Коган. Ну хорошо. (Аэлите.) Ноги поставь на ширину плеч.
Любимов. Ставь!
Аэлита скорчила рожу, но просьбу выполнила.
Коган выполняет манипуляцию.
Ну что?
Коган (Аэлите). Можешь одеваться.
Аэлита уходит в ванную.
Любимов (Когану). Что?
Коган. Девица. Или мне не веришь?
Возвращается Аэлита.
Любимов (смутился). Верю. (Аэлите.) Поедешь с Ардашевым домой.
Аэлита. Не поеду.
Любимов. Конечно! Лучше шляться по Петрограду и вешаться на мужиков, да?!
Коган. Аэлита, послушай: сейчас на улице крайне опасно и неблагонадёжно…
Аэлита (резко). А ты вообще заткнись, мамзер39 рыжий!
Коган остаётся с открытым ртом, потом закрывает его. Сначала начинают ходить желваки, потом трястись подбородок.
Любимов. Ах ты, тварь!! Извинись немедленно!!!
Аэлита. И не подумаю! И вообще, я этого мамзера недопархатого ненавижу, понял? И этого бабоподобного! И тебя, офицерика! (смеется, убегает).
Пауза. Немая сцена.
Входит Ардашев.
Любимову очень неловко перед товарищами.
Любимов (не зная, что говорить). Ардан, ты извини, ладно?
Ардашев (попытавшись усмехнуться). Да ладно, давно постричься надо…
Любимов. Серко, ты тоже извини…
Коган (постоял с опущенной головой, помотал ею). Да нет, Любим, она права. Мать-то у меня кто? Национальность по матери читают. Значит, я… (нервно рассмеявшись.) Как она сказала? Мамзер недопархатый? Правильно! Правильно… Вы располагайтесь с Арданом, а я к себе пойду, ещё порошка надо выпить от головы. Доброй ночи! (уходит).
Любимов в полной растерянности. Ардашев закрыл лицо руками, согнув одну ногу в колене.
Затемнение.
Явление V
Коган, Вражин, Офицер
Ночь. Кабинет Когана.
Возможно, хозяин кабинета и спал, но в данный момент мы видим его без повязки на голове, босого и в белье. Он смотрит в окно. Потом выходит в прихожую, набрасывает шинель, надевает на босые ноги сапоги, на голову нахлобучивает фуражку и в таком виде выходит из квартиры.
***
Перед парадным в доме, где живёт Романько. Коган стоит на крыльце и курит. Достаточно тихо.
Из-за угла проходят две тени. Одна из них останавливается-виден тёмный силуэт. Он стоит в нескольких шагах от Когана. Тот пугается и начинает затягиваться быстрее.
Силуэт. Коган? Ты чего здесь?
Коган (вслушивается, он узнал голос, сплюнул). Вражин, твою бабушку! Меня чуть Кондратий не хватил! Ты-то здесь чего?
Вражин. Патрулирую с товарищем.
Коган (докурил). Пошли ко мне. И товарища бери.
Заходят в парадный.
***
Кабинет Когана. Коган, Вражин и молоденький офицер, который жмётся в углу.
Вражин высокий, статный красавец, чёрные, как смоль, кудрявые волосы, лицо Аполлона.
Коган. Чего вы патрулируете?
Вражин. Слышал про Оппеля?
Коган. Слышал.
Вражин. Странные вещи творятся.
Офицер. Павел, это рабочие добунтовались, до точки дошли! Что же тут странного?
Коган. А что вы стоите, господин офицер? Присаживайтесь!
Офицер. Спасибо, постою.
Вражин. Даром это не пройдёт…
Коган. Конечно не пройдёт. Вражин, а правда, что Макавеев экзамен по математике ввёл?
Вражин. Правда. Только зачем это он-неясно. Но в этот год её сдают все. Вчера, к слову, с другой стороны твоего дома шествие было.
Коган (безнадёжно, прикрыв лицо рукой). Что ещё за шествие?
Офицер. С Большого Сампсониевского, по Гренадерскому мосту, через Большую Невку. Туда Московский и Гренадерский полки присоединились.
Вражин. Ты удивлён?
Коган (так же). Я уже ничему не удивляюсь. Поскорее бы всё кончилось и, желательно, мирно.
Офицер. Вряд ли мирно кончится.
Вражин. Коган, мы пойдём. Бывай.
Коган. Бывай, Вражин. (жмёт ему руку, офицеру.) Всего хорошего.
Офицер. Честь имею!
Уходят.
Некоторое время Коган сидит на стуле почти неподвижно.