Обожженные «Бураном»
– Неужели? – удивленно спросил Устинов, когда ему доложили о возможностях американского шаттла.
– Да, – без эмоций подтвердил его помощник.
– Так он же таким образом может сбросить на наши головы ядерную бомбу, – предположил министр.
– Может, Дмитрий Федорович, – подтвердил помощник. – Может. И ни один наш самолет-перехватчик ничего не сумеет сделать, чтобы помешать ему. К тому же у челнока есть длинный манипулятор, с помощью которого он в состоянии прямо на орбите по кусочкам разобрать любой нужный спутник и, не спрашивая ни у кого разрешения, увезти секретное оборудование общей массой до 14,5 тонны домой в Америку.
Устинов побелел, очки сползли вниз по носу.
– Позови ко мне Максимова. Как мне об этом доложить Брежневу, я не знаю.
Тогда последовала категоричная реакция Леонида Брежнева, у которого не было привычки церемониться, если речь шла о безопасности страны: не дать американцам такого превосходства, хотя они в последнее время стали более мягкими и податливыми на переговорах по снижению градуса международной напряженности. Слова словами, а на деле нельзя давать американцам такое превосходство. Для поддержания мира всегда нужны были веские аргументы. После совещаний в Политбюро, консультаций с военными стратегами и промышленностью в феврале 1976 года выходит постановление правительства о создании нашей отечественной многоразовой космической системы – “Энергия – Буран’’. К этой разработке были подключены все ведущие космические организации: более тысячи НИИ, КБ, предприятий промышленности и около 1,5 миллиона человек. По данным печати, на программу “Буран’’ советский народ выделил в общей сложности 17 млрд. долларов США. Но что случилось дальше? Кто-то, зная, что ничего с программой не сделать, нашел слабое место в этой программе – убирать людей из списка отряда, который вскоре должен был взлететь в космос. Это были самые стойкие и опытные советские летчики, полные уверенности и патриотизма – восемь человек, отобранные по профессиональным и духовным качествам из пятисот кандидатов на место. В первую восьмёрку секретного отряда специального назначения вошли Олег Кононенко, Анатолий Левченко, Римантас Станкявичюс, Александр Щукин, Николай Садовников, Виктор Букреев и Александр Лысенко и, конечно, сам Игорь Волк, который был избран командиром, потому что он был лучшим.
Вскоре началось необъяснимое: список отряда для кого-то стал доступным и началась на них охота: одна за другой стали происходить авиакатастрофы, и начал таять отряд Волка. Комиссия ничего не выяснила, признав, что это был человеческий фактор, и отнесли это к неизбежным потерям. В Комитете государственной безопасности тоже развели руками – странное совпадение случайностей». – Юра сделал паузу и поднял голову: сначала посмотрел на Магомеда, потом на Виктора. – Правильно написал?
Юра пропустил еще одну рюмочку, чисто по-русски понюхал кусок хлеба и, осмотревшись по сторонам, чтобы никто не подслушал тайную беседу, вернулся к разговору:
– «Первой жертвой стал молодой летчик-испытатель Виктор Букреев, полный жизненных сил и энергии. Он родился 5 апреля 1949 года в городе Каменск-Уральский Свердловской области РСФСР. До службы в Советской Армии работал электрослесарем на заводе. В 1972 году окончил Армавирское высшее военное авиационное училище летчиков противовоздушной обороны. В 1976 году окончил Школу лётчиков-испытателей Летно-исследовательского института Министерства авиационной промышленности. С июня 1976 года – на лётно-испытательной работе в ЛИИ имени М. М. Громова.
17 мая 1977 года, в солнечный весенний день, когда кругом все так красиво и так хочется радоваться жизни, он совершал на аэродроме в Жуковском тренировочный полет на МиГ-25ПУ. Еще не взлетев, прямо на полосе разбега у самолета сложилась носовая стойка шасси. В результате трения железа о бетон возник пожар. Букреев, сидевший в первой кабине, получил сильные ожоги и умер по дороге в госпиталь, и, что странно, – командир Э. Лебединский остался жив и невредим».
Юра поднял голову.
– Как вам?
– Странно, – ответил Виктор, положил ручку на стол и скрестил руки на груди.
– Следующий, – зачитал Юра. – Александр Лысенко.
«Буквально через месяц смерть нагнала его, опытного и отчаянного летчика-испытателя. Вместе с напарником Геннадием Мамонтовым он на МиГ-23УБ проводил испытание нового пилотажного прибора. Они сорвались в штопор в ненужный момент и ненужном месте – под ними был город, а прыгать нельзя. Через некоторое время, когда остановилось вращение, самолет опустил нос и, разгоняясь с большим углом пикирования, упал на землю за окраиной старого городка Егорьевска. Самолет упал на пустырь возле кирпичного завода на край карьера, откуда завод добывал глину. Недалеко росли русские березы, которых по-есенински любил и воспевал Саша. Напарник, который не имел никакого отношения к “Бурану’’, выжил. Еще одна мистическая странность». – Юрий сделал паузу, глядя на Магомеда, который вновь стал напряженным.
Следующий – Олег Кононенко, – добавил Юрий. – Хочу на нем остановиться поподробнее и добавить немного лирики, потому что я его хорошо знал. Олег, ученик пятого класса ростовской школы вместе со своим младшим братом Петром сидел на крыше дома и считал бомбардировщиков, пролетающих с определенным интервалом над их головами. «Петя, как думаешь, откуда они летят?» – поинтересовался Олег у брата, снедаемый желанием попасть на аэродром и коснуться рукой самолета. Это не давало ему покоя ни днем, ни ночью. Когда они вычислили, что это очень далеко, они поняли, что на это потребуется не один день пешего хода. Они отложили поход на первый день летних каникул.
Через несколько дней братья шальными окрестными тропами добрались до аэродрома, никого не спрашивая, как идти, потому что они боялись раскрыть другим свой секрет. Они все-таки добрались до аэродрома. Олег нашел лазейку в бокс и тихо подошел к самолету – его сердце замерло от восхищения. Механик чистил самолет с тряпкой в руке. А когда увидел рядом мальчуганов, удивился. «А ну брысь отсюда!», – механик пошел в наступление, подняв в воздух обе руки. Олег взмолился: «Дядя, пожалуйста, разрешите нам помочь вам почистить самолет».
Вот так Олег впервые коснулся железного, холодного тела самолета, что окончательно решило будущее мальчика. В 1952 году он поступил в летний техникум, параллельно пошел в аэроклуб, где начал изучать азы летного дела. В двадцать лет он работал инструктором аэроклуба, но желание летать томило его. Выбора нет, и он начинает летать на вертолетах: Ми-2, Ми-4, самолете У-2 «кукурузнике» по сельхозработам – так проходит семь лет. Он, чувствуя в себе талант летчика, хочет избавиться от рутины, но не знает, как. Он вскоре узнает у своего друга Шевченко о существовании школы летчиков-испытателей. Олегу удалось пройти большой отборочный конкурс и поступить в эту школу. Но вот опять не то – школа оказалась вертолетной. Но ему повезло в том, что инструктором по летному делу оказался известный испытатель Карнаев, специалист по аппаратам вертикального взлета, а рядом шли испытания самолета вертикального взлета Як-36.
Спустя десяток лет, когда конструкторское бюро Яковлева выпустило первый образец палубного штурмовика Як-38, возникла проблема – никто из летчиков не мог держать самолет в воздухе. Долго думали и решили пригласить вертолетчика для испытаний. Так, в 1972 году, первым испытателем этого типа самолетов стал Олег: высокий, чуть сутулый, в демисезонном пальто и кроличьей шапке с опушенными ушами по кличке «студент». На тот момент ему было 34 года. Глядя на него, никто не мог подумать, что в этом человеке по кличке «студент» сидит ас летного искусства. С первого же раза он повис в воздухе как вертолет – конструкторы были счастливы, что оправдались их расчеты. Вот так они встретились: самолет, не похожий на самолет, и летчик, не похожий на летчика. Они заметили в нем талант испытателя, прекрасно разбирающегося в аэродинамике, динамике и управлении самолетом. Вот поэтому вертолетчики только ему доверяли самые сложные программы, такие как отказы двигателей на различных этапах полета, критические режимы при боевом маневрировании, посадки в сложных условиях. Очень важен талант летчика, способность мгновенно реагировать на поведение аппаратов в воздухе. По словам его коллег, Олег отличался наблюдательностью и большой работоспособностью.
Он любил в свободное время писать письма домой, потому что знал, что его все время ждут.
«С работой у меня все нормально. В последнее время начал летать на самолетах. Но все время хочется домой – бегать на корточках по дому с сыном Олегом на спине, попивать чаи, вкушать щи, радоваться жизни и смеяться от счастья».
Связь КБ с испытателем крепла, и новая машина шаг за шагом шла к серийности – мечта любого летчика-испытателя, и иногда они к ней идут всю жизнь: взлеты, падения, аварии, переломы, больницы и снова опять по новому кругу – такова безжалостная жизнь летчика-испытателя.
* * *В Кубинке в 1973 году Брежнев лично с генералитетом присутствовал на демонстрации возможностей Як-38 и был в восторге от мастерства летчика.
– Кто это? – спросил Брежнев маршала Гречко. Брежнев был в белой сорочке без рукавов и галстуке, и оттого казался худым, не похожим на настоящего Генсека с экрана телевизора…
– Это Олег Кононенко, – ответил маршал с гордостью. Он был на голову выше всех. – Настоящий мастер своего дела. Были бы в армии все, такие как он.
– Позовите его ко мне, – приказал Генсек.
Олег Кононенко пожимал руку Генсека и с волнением смотрел в его улыбающиеся глаза, осененные широкими бровями, принимая от него именные часы с тридцатью драгоценными камнями, на которых был выгравировано: «От Брежнева».
* * *Для увеличения боевой мощи самолета, особенно в южном полушарии, где высокие температуры воздуха убавляли его функциональные возможности, решили использовать короткий разбег по палубе и моментальное включение маршевого двигателя. И как тут опять обойтись без Кононенко – он из «студента» превратился в авторитетного и уверенного в себе учителя. Одно лишь его появление на палубе крейсера у летчиков вызывало восторг. Но к тому времени он был зачислен в отряд космонавтов Игоря Волка.
– Олег, ты никуда не поедешь, – сказал Волк. – Оставь свои опасные шутки. Там достаточно летчиков, чтобы справиться без тебя.
– Не могу, Игорь Петрович, – сказал Олег с грустью. – Раз зовут, значит нужен и к тому же я это дело начал и должен довести до конца.
Волк прекрасно понимал Олега: любой летчик-испытатель должен, обязан дошлифовать аппарат и сдать. Он – конечное звено и решающее. Игорь Петрович промолчал и грустно попрощался с Олегом.
Декабрь 1979 года. «Голос Америки»: «сегодня в 13,00 в районе Владивостока потерпел крушение самолет-штурмовик вертикального взлета и посадки палубной авиации Советского Союза. О судьбе летчика ничего не известно…»
Лариса, жена Кононенко, взяла трубку разрывающегося телефона.
– Алло, Лариса, – раздался голос Олега. – Поставь чайник, я скоро буду дома.
Как только Лариса увидела мужа, ее радость исчезла: у Олега под глазом была синяя гематома, а когда он вошел в ванную, она ужаснулась – все тело было в синяках.
– Что с тобой, дорогой? – с ужасом в глазах спросила Лариса.
– Я катапультировался, – с застывшей мимикой произнес Олег. Он опустил голову – жена никогда не видела его таким убитым и растерянным.
В конце августа Олега вызвали на продолжение испытаний. Сын и жена провожали его в аэропорту. Жена на всю жизнь запомнила его открытую ладонь с растопыренными пальцами, прижатую к холодному стеклу с наружной стороны. Он прощался с семьей, а в уголках глаз были слезы. Он тогда показался маленьким, беспомощным: чувствовал, каким-то образом знал, что он видит свою семью в последний раз.
8 сентября 1980 года, в 6 часов 13 минут по московскому времени, в Южно-Китайском море при взлете того же самолета с того же корабля при той же операции – отработке методики укороченного взлета на предельных режимах не переложились створки сопла подъемно-маршевого двигателя, самолет «просел», ударившись колесами об ограничительный брус. Выйдя за обрез палубы, самолет стал полого снижаться. Кононенко не катапультировался, до последнего пытаясь спасти самолет. Перед ударом о воду в 150 метрах впереди корабля бурлящими струями воды, поднятыми работающими двигателями, от самолета оторвало закрылок, машину крутануло на 180 градусов. Як-38 с номером 45 на борту еще минуту находился на плаву, но никаких движений в кабине не было. Сочетание боковой и вертикальной перегрузок вызвало у летчика внезапную потерю сознания, и поэтому катапультироваться он не смог. Он погиб и похоронен в Жуковском в одном ряду с товарищами.
* * *При новом наборе в «волчью стаю» многие летчики отказывались идти в «проклятый “Буран”». Не смогли этого сделать Владимир Туровец, Виктор Заболоцкий, Урал Султанов, Магомед Толбоев, Сергей Тресвятский, Юрий Шеффер и Юрий Приходько – они по-настоящему, с детства, болели космосом. Суеверие и слухи их не касались.
Обновленный состав отряда впервые собрался вместе на поминках по Олегу Кононенко.
Владимир Туровец
На поминках за небольшим столом в маленькой комнатушке у членов отряда были мрачные лица. Волк таинственно молчал – его «стая» продолжала таять на глазах. Владимир Туровец развернул исписанный, помятый лист и зачитал стих, заканчивавшийся словами: «Кто будет следующий?» А следующим 8 февраля 1982 года Владимир Туровец оказался сам. Он вместе с Николаем Бессоновым отрабатывали «крайние» режимы посадки вертолета Ми-8. После трех благополучных режимов с обоими выключенными двигателям (на режимах авторотации с «подрывом») планировался режим на «малом газе». Четвертый режим оказался смертельным: вертолет упал с большим углом тангажа, развернулся и вспыхнул как спичка. Туровец погиб в пожаре в 13 часов 40 минут.
После смерти Туровца в отряде все авиакатастрофы вновь расследовала компетентная комиссия и никаких следов вмешательства иностранных спецслужб не нашли. Аварии признали случайностью и возобновили испытания.
Анатолий Левченко
В декабре 1987 года в космос отправился Анатолий Левченко. На землю он возвращался с членами экипажа станции «Мир» Юрием Романенко и Александром Александровым. Посадка проходила в сложных погодных условиях: в казахской степи свирепствовал буран. Спускаемый аппарат сильно ударился о землю, все космонавты получили ушибы. Но если Романенко и Александрова немедленно госпитализировали, Анатолию Левченко предстояло выполнить эксперимент по пилотированию самолета. Медики, прибывшие к месту приземления, рекомендуют космонавту прервать эксперимент, поскольку его состояние нестабильно. Но Левченко настоял на продолжении испытаний. Он успешно справляется с программой, которую уже прошел Игорь Волк, и удостаивается почетной награды – звезды Героя Советского Союза.
Но с того злосчастного дня космонавта начинают мучить сильнейшие головные боли. Он не смог долго сопротивляться болезни и умер. Официальная версия – смерть наступила в результате травм, полученных во время неудачной посадки спускаемого аппарата. А я придерживаюсь другой версии, по которой его отравили медикаментами, которые по программе он испытывал на борту космического корабля.
Александр Щукин
Шестым отряд потерял Александра Щукина. Он разбился в Жуковском на спортивном Су-26 в августе 1988-го.
На похоронах Щукина традиционный проход в небе над ним сделал Римантас Станкявичюс, который в разговоре со мной недавно признался, что чувствует за собой какую-то слежку…
Игорь Волк – особенная личность
Детство и юность
С двумя удочками из камыша и маленьким ведром для рыбы белобрысый мальчик подошел к пруду и расположился на выступе. Он не остался незамеченным двумя мужиками, которые ловили рыбу с самого утра: рядом с ними на дровах кипел обгоревший пузатый чайник. Через час мужики, наделенные большим опытом, заметили, как быстро заполнялось карасем ведро незнакомого мальчика. Им стало интересно, и они, забыв про гордость, подошли к нему, чтобы узнать о чудачестве. Мальчик оторвал взгляд от водной глади, поднял темпераментные глаза и ответил на приветствие.
– Ты откуда, мальчик?
Мальчик подумал, что его могут попросить уйти отсюда, и он насторожился, сжав кулаки, готовясь отстоять свое место.
– Я из города, – ответил он, дергая за удочки. – Мы недавно переехали сюда с Харькова.
– А как тебя зовут?
– Игорь, – ответил он, затем добавил. – Фамилия – Волк.
– А это что за шарики у тебя?
– Это из манной крупы, – ответил Игорь. – Я их помочил в керосине – рыба тянется на запах.
– Отец научил тебя этому?
– Нет, – отрицательно покачал головой Игорь. – Я искал и нашел одного опытного рыбака. Его зовут дядя Тёма. Он подсказал. – В воздухе послышался гул приближающегося самолета. Мальчик аж подскочил, забыв про удочки. Самолет с красными звездами под крыльями пролетел над их головами. Ошеломленный мальчик еще долго взглядом провожал самолет, пока не скрылся из виду. Он опустил голову.
– Это реактивный истребитель МиГ-15, – сказал он машинально по ходу своих мыслей, затем добавил, – он может летать со скоростью тыща километров в час. – Увидев равнодушие на лицах рыбаков, он умерил свое восхищение и опустил палец, направленный в небо. – Попробуйте керосин и у вас получится.
Мужики, вернувшись на свои места, продолжили обсуждение.
– Из вот таких вырастают герои, – сказал один. – Маленький еще, а уже самостоятельный. Не то, что мой Игорь, лоботряс.
– Может он старше твоего по возрасту, – предположил другой.
Первый поднялся во весь рост, повернулся в сторону мальчика и громко спросил.
– Игорь, а сколько тебе лет?
– Девять.
Мужик взвыл вверх брови и сжал губы.
– Слышал? А моему одиннадцать, – с сожалением произнес он. – Из этого, Лева, вырастет настоящий мужчина. Запомни его – Игорь Волк. Наливай!
* * *Игорь родился 12 апреля 1937 года на Украине в городе Змиев Харьковской области. Его отец Петр был инженером и направлен на работу в Уссурийск Приморского края.
В 1941 году его семья задумала переехать поближе к родственникам, отправив контейнером все домашние вещи. И вдруг неожиданно 22 июня 1941 года – началась война. Контейнер ушел, а семья осталась на месте без личных вещей и домашней утвари – тарелок, чайника, с голыми кроватями, без стола и тумбочки. А отец ушел на фронт. Вот и пришлось Игорю с раннего детства взвалить на себя обязанности старших: рыбачить, собирать грибы, ягоды, чтобы помогать маме и выжить самому – «уличное» детство, которое закалило его характер, от которого его мир и физическое состояние опередили его возраст.
В начале 50-х годов переехали в Курск. Мама Игоря часто болела, и хозяйство было на Игоре.
* * *Урок физики заканчивался, когда в двери девятого класса зашли двое в армейской форме. Тот, кто постарше, извинился и попросил у учителя разрешение, чтобы обратиться к ученикам. Он стал ходить вдоль доски туда-сюда, сцепив руки на спине, прежде чем открыть рот.
– Мы из аэроклуба, учим ребят летать, – сказал он. – Мы сейчас формируем новую группу и если среди вас есть мужественные, смелые, которые хотели бы связать себя с авиацией, прощу поднять руки.
Рука Игоря взмыла вверх первой и то, как сильно хотел мальчик поступить в клуб, стало достаточным аргументом при отборе из десятка «смелых».
Игорь прибежал домой, чтобы обрадовать маму и объявить о своем решении: вступить в аэроклуб.
Мама закашляла, и кашель затянулся. Игорь тут же налил теплой воды в стакан и подал ей.
– Игорь. Я не хочу, чтобы ты стал военным, тем более летчиком, – вымолвила мать.
– Почему?
– Ты разве не слышал, как жаловался твой дядя на службу в армии?
– Он танкист и ему надоело нюхать солярку.
– А в самолетах что, не солярка?
– Нет, там керосин.
– Какая разница? Игорь загрустил.
– Запах знакомый, – пробубнил он, недвусмысленно напоминая о своей обязанности с самого детства: следить за керосиновой лампой и заправлять ее.
Мать опустила голову.
– Извини, сынок, – проронила мать, – многое из того, что по дому делаешь ты, должна делать я, но, как видишь, я болею и не в силах…
– Не надо извиняться, мама. Я не об этом.
– Ну, раз хочешь, иди – я не собираюсь всю жизнь напрягать тебя по дому, – сказала мама и тут же залилась новым кашлем. Теплая вода не помогала. Игорь не хотел идти в разрез с решением матери, но и счастливый подвернувшийся случай научиться управлять самолетом не желал упустить. Но воля мамы оказалась сильнее: по семейному совету Игорь направился в Харьковскую артиллерийскую академию имени Сталина. Начались экзамены, казарменная жизнь и строевой шаг. Новые знакомые, среди которых он нашел и единомышленников, которые, как и он, оказались в академии по воле родителей.
– Слава богу, остался один экзамен, – со вздохом произнес новый знакомый Игоря абитуриент Дима.
Они находились на третьем этаже здания среди казарменной суеты.
– А мне все равно, – сказал Игорь. – Поступлю – плохо, не поступлю – тоже плохо.
– Это почему так?
– Я не хочу быть артиллеристом, если даже поступлю. Если не поступлю, не хочу расстроить маму. Я хочу летать на самолетах, Дима, – он просунул голову в окно и мечтательно глянул на небо. – Хочу парить среди облаков, хочу скользить над верхушками деревьев, хочу купаться в синеве неба. Ты один в небе свободный как птица…
– Я тоже хочу, – вторил ему Дима, вдохновившись гипнотическим притяжением слов. – Я тоже хочу. – Он тоже высунул голову в окно, и в этот момент до них донесся гул самолета. Он стал нарастать, и друзья одновременно увидели сверкающий в лучах солнца самолет, который летел прямо к ним. Через некоторое время самолет исчез над крышей здания и гул прекратился. Друзья с открытыми ртами застыли, глядя друг на друга.
– Все, я решил для себя окончательно, – твердо заявил Игорь. – Я отсюда слиняю.
Недолго разбираясь со своими мыслями, Дима тоже заявил:
– И я с тобой.
Два абитуриента с третьего этажа академии сиганули вниз, а затем и со двора, ни сколько не думая о последствиях.
Игорь поступил в Курский аэроклуб ДОСААФ, его первый полет состоялся в апреле 1954 года, затем служба в Бакинском округе ПВО, но он хотел большего. Случайно узнав о существовании Школы летчиков-испытателей, воспользовавшись отпуском, он направился в Москву. В справочном бюро он получил на руки записку с домашним адресом Валентины Гризодубовой, начальника НИИ приборостроения, которая занималась подбором молодых летчиков для испытательной работы: Ленинградский проспект, дом 44. Его встречает мать Гризодубовой, пожилая женщина, которая тяжело передвигалась по квартире. Она его накормила, напоила чаем, и только потом спросила: «Какими судьбами?». Гризодубова пришла домой и была удивлена визитом незнакомца, Она, узнав, что ему всего лишь 21 год, сказала, что еще рано для испытательной работы. Но, по прошествии нескольких лет, 23 февраля 1963 года, она вместе с маршалом Савицким уговорила Командующего войсками ПВО демобилизовать Игоря с военной службы. Вот так он попал в ЛИИ. Гризодубова сказала, что она чувствует в Игоре нового Чкалова.
* * *В здании управления полетами слышны лишь микрофонные механические команды на взлет и посадку. Аметхан разговаривал с Гарнаевым, делясь впечатлениями об отпуске, но его взгляд был подсознательно прикован к взлетно-посадочной полосе, где только что виртуозно приземлился бомбардировщик – непонятный почерк.
– Кто это? – спросил Аметхан Гарнаева. – Красиво сел.
Гарнаев повернулся и, увидев Ил-6, произнес:
– Это новичок, подающий большие надежды. Но в коллектив не вписался.
– Почему? – спросил Аметхан.
– Не знаю, мне тоже интересно. Сейчас он заглянет сюда и обязательно спросит вот эти слова, – он что-то нацарапал на отрезке листа и протянул товарищу.
– Товарищ майор, бесплатные полеты есть?
Аметхан раскрыл лист бумаги, глянул на Гарнаева, растянул тонкие губы, подняв вверх дугообразные брови, и улыбнулся.
Игорь, почувствовав, что попал впросак, покраснел: перед ним сидели легенды советской авиации. Он перевел взгляд на Аметхана.
– Не узнал? – спросил Гарнаев.
– Аметхан? – с восхищением выпалил Игорь. Он сделал два шага и за руку поздоровался с летчиком, который в Великую Отечественную войну сбил 49 самолетов противника. Дважды Герой Советского Союза. Легенда. – Очень рад видеть вас.
– Я тоже, – произнес Аметхан. – Садись к чаю – летать еще успеешь. Окунулся в работу?
– Да, уже макнули.
Смех.
– И все-таки, за что тебя недолюбливают в коллективе? – с иронией спросил Гарнаев.
Игорь засмеялся.
– Я не знаю.
– А тебя это не задевает?