Тайны Таймбурга

Луиза называет цену.

Сама замирает от собственной наглости, это ж надо ж было такое запросить, это сейчас Луизу за дверь выставят, и правы будут.

Ну, может, еще поторговаться получится…

Может быть…

Заказчики соглашаются.

Вот так.

Сразу.

С ходу.

Луиза мысленно кусает локти, чер-р-р-т, надо было больше запросить…

Да что я вам все про Луизу да про Луизу, я же обещал про кого-нибудь еще рассказать.

Вот. Ну, хотя бы… ну… м-м-м-м…

А вот.

Про мальчика.

Как его зовут?

А не знаю.

Сколько ему лет?

Тоже не знаю.

Ничего про него не знаю.

Вихры торчат. Курточка зеленая.

– А у вас рубля не будет?

Это он спросил.

Вспыхиваю:

– А рожа не треснет?

– А я вам штуку одну покажу…

– Железку ржавую? Или крысу дохлую? Или еще чего?

– Да не… а вот, смотрите… а айдате за гаражи.

Иду за гаражи, сам не знаю, зачем, тут-то меня и прихлопнут за гаражами…

– А вот смотрите…

Смотрю на ржавую железку, м-да-аа, так я и думал…

А вот где эта штука стоит, там земля сжимается.

Киваю:

– Ну-ну.

Сейчас скажет, что эту штуку пришельцы подкинули, или еще чего…

– Не верите?

– Да верю, верю.

Да вижу, не верите! А такая в Нижгороде была, когда там земля сжалась, и в Улюповке была, мне пацаны рассказывали!

Киваю. Хочу дать пацаненку рубль, чтобы отвязался, тут же спохватываюсь…

…когда земля сжалась…

– Парень… ну-ка давай, дёрнем из земли штуку эту…

Штука поддается удивительно легко. Отряхиваю от земли, иду к машине, пацаненок бежит за мной, бормочет что-то про рубль, пошли, пошли, парень, я тебе этих рублей сто штук дам, пошли со мной, в полиции покажем штуку эту… при обнаружении подозрительных предметов…

Распахиваю дверцу машины.

Мальчишка замирает.

– А… а мама сказала, в машину к незнакомым…

Меня передергивает.

– Так будем знакомыми.

Называю свое имя. Мальчишка забирается в машину, куд-да на переднее сиденье попер, детям нельзя, ну и что, что папа твой тебя так возит, вот пусть папу твоего и арестовывают ко всем чертям, а мне такого не надо…

Выруливаю на шоссе, надо бы не забыть, напомнить пацану, чтобы с незнакомыми не садился, даже если они имя свое назовут…

Черт…

Стрелка показывает пустеющий бак – чер-р-р-рт…

Поворачиваю к заправке.

– Погодь, пацан…

Выхожу. Парень кричит мне что-то вслед, а вы мне жвачку купите, ой, пацан, знал бы ты, что не до жвачек сейчас, и ни до кого, ни до чего…

Огненный шар.

Грохот.

Мир летит кувырком.

Последнее, что помню – обломок моей же машины врезается мне в руку…

А?

Да не, вы за меня не бойтесь, я живой остался.

Я вот до сих пор не знаю, или эта штука сама по себе взрывалась или кто-то машину мою заминировал, хотел свидетелей убрать…

Что не видел, врать не стану…

– А где я там жить буду?

Это Луиза спрашивает.

Заказчики отвечают. В доме. Специально для Луизы построят.

– А комнат сколько?

Заказчики говорят: десять.

Луизе мало, хочет двадцать. И чтобы камин был. И не один.

Заказчики говорят – будет сделано.

Луиза спрашивает, когда можно будет переехать. И вещи свои перевезти. Вещей-то у Луизы как звезд на небе, одних сумочек две тысячи штук, это не опечатка, две тысячи, вот они все у Луизы по полочкам стоят, а на полочке ниже туфли стоят под цвет сумочек, это в прошлом году так модно было, а в этом году уже не модно так, только Луиза про то еще не знает.

Заказчики говорят, пока переезжать рано.

Снова дают железные штуковины и координаты.

Луиза подходит ближе, ближе подходить страшно, от них плесенью воняет, а если сильно близко подойти, так и током шибануть может…

А сегодня я достал-таки до Луны.

Нет, крылья не сделал, нет.

Луна упала, вот я её и достал.

Грохоту было, скажу я вам, много было грохоту.

Ну и, конечно, жертв было много, жертвы уже никто не считал, их и так каждый день всё больше и больше.

Грохот.

Я падаю на потолок, потолок рушится мне на голову.

…оживаю.

Выплевываю пыль, пыль, пыль, чувство такое, что все здание превратилось в пыль, которая забилась мне в легкие.

Прихожу в себя.

– …на-а-а-а!

Что-то орут там, в конце улицы, понять бы еще, что…

– Лу-у-у-на-а-а-а-а-а!

Что Луна, почему Лу…

А-а-а, вот оно что…

Луна.

Бегу в конец улицы, даже не успеваю спохватиться, на месте у меня кости или не на месте.

Что вам еще рассказать?

Как за мной охота шла, потому что слишком много знал.

Хотя нет, это даже рассказывать неинтересно.

А вот.

Про Хом.

Это они так дом называют.

А свет называют люс.

Это я сразу запомнил. Люс – как люс-тра. Люстра дает свет, а свет по-ихнему – люс.

А они – это…

Я их нашел случайно.

Когда эхолоцировал твердь в поисках новой земли.

Потому что старая трещала по швам.

Тогда и услышал.

Один сигнал.

Один сигнал.

Потом два подряд.

Один плюс один равно два.

Вспоминаю…

А что здесь остается.

Здесь.

В мире, который сжался до размеров крохотного полого шарика.

Только вспоминать.

Сегодня спросил у них, какой величины их полость.

Переспрашивал два раза, все равно думаю, ошибка какая-то.

Бесконечность.

Луиза.

Здесь.

В двух шагах от меня.

На всякий случай сжимаю пистолет – нет, пистолет не нужен, Луиза меня не замечает.

Колотит кулаками в стену в бессильной злобе, срывается на крик:

– Сволочи, сволочи, сволочи!

Хочу спросить, что случилось.

Не спрашиваю.

Понимаю.

Луиза рвет какие-то договора, топчет их ногами, всхлипывает. Обнимаю Луизу, бормочу что-то, ну перестаньте, ну не люблю я, когда женщины плачут, ну…

Получил фотографию их полости.

Их – это я про Хом.

Долго искал края полости.

Не нашел.

Не могу поверить, не могу понять, в голове не укладывается, и все-таки – бесконечность.

Сегодня подстрелил троих.

Нет, не человек, что вы.

Этих.

Друзей луизиных.

То есть, сейчас они ей, конечно, никакие уже не друзья.

Что еще рассказать…

Про город наш.

Ратуша у нас была.

Я там, правда, не был никогда, так что и рассказать особенно нечего.