Камень. Книга вторая

– Меня, кстати, твой отец, Алексей, лично курирует, вместе с дядькой Виталием, – заметила она. – И цесаревич сам просил рядом с тобой поселиться, познакомиться и проследить, чтобы ты соответствовал понятию «воспитанный молодой человек с широким кругозором». Чтоб в Москве не потерялся после Смоленска. Спать с тобой он меня не заставлял, это было только моим желанием! Ты мне сразу понравился, а тут ещё эта ваша Романовская «Аура власти»… – Леся вдруг замолчала и виновато посмотрела на Прохора.

– Мало тебя в детстве Виталя ремнём бил! – хмыкнул воспитатель, глядя на девушку. – Понаслушаются Родовых сказок, а потом языком мелют почём зря!

– Какие сказки, Прохор? – с обидой заявила ему Леся. – Я, Вяземская, эти гламурные красотки – Юсупова, Долгорукая и Шереметьева? Мы все к Лёшке липнем! Тебе этого мало?

– Вы вообще сейчас про что? – не понял я. – Про «Ауру власти» отец говорил, но при чём здесь девушки?

– При том! – выпалила Леся. – Хоть на гастроли не уезжай! Вернусь, а тут филиал борделя в соседней квартире! – у неё на глазах выступили слёзы.

– Леська, успокойся! Что ты такое говоришь? – зашипел на неё Прохор. – Я за отроком прослежу, никакого блуда не будет, обещаю! На, выпей! – он протянул девушке бокал с вином, который та выпила как воду.

«Ладно, потом всё выясню, не хватало ещё, чтобы у Леськи истерика случилась прямо в ресторане».

Наверх мы поднялись минут через тридцать, когда девушка чуть успокоилась. Взяв с меня обещание, что приду к ней ночевать, Леся направилась в свою квартиру.

– Прохор, что это было? – спросил я воспитателя, когда мы остались одни.

– Обычная ревность, Лёшка, – хмыкнул он.

– А что там было про «Ауру власти» и её связь с девушками?

– Помнишь, что тебе Михаил Николаевич говорил? О своих родовых способностях выясняй у родичей. Не моё это дело, так что не обижайся. И Леське этих вопросов не задавай, ей и так сейчас тяжело будет на гастролях. Договорились?

– Да, – кивнул я.

Уже когда мы с Лесей засыпали, она сказала:

– Лёш, я в четверг улетаю в Сочи на закрытие сезона. Там у меня будет два концерта, в пятницу и в субботу. Может, ты ко мне на второй нагрянешь? Можешь с собой Прохора и Вику взять. Мне будет очень приятно!

– Прямо сейчас сказать ничего не могу, но обещаю подумать.

Во вторник утром, когда мы с Прохором подъехали к базе корпуса, начались странности: ворота не открыли, а из будки к нам направился один из охранников.

– Господин инструктор, господин курсант! – козырнул он. – На объекте много посторонних, так что прошу надеть, – он протянул нам маски. – Распоряжение полковника Орлова. И ещё, – на капот «Нивы» лёг пакет, а Прохору был вручён конверт. – Это три комплекта документов на машину с разными номерами. Отгоните «Ниву» в сторону и замените номера прямо сейчас, держите отвёртку. Это тоже распоряжение полковника Орлова. Когда заедете на территорию, он просил сразу явиться к нему, – охранник отошёл.

Мы с воспитателем переглянулись и молча принялись натягивать маски. После чего убрали машину в сторону и занялись перекидыванием номеров. Уже когда ехали по территории базы корпуса, Прохор хмыкнул:

– Давно я этой ерундой не занимался, даже молодость лихую вспомнил…

Поднявшись в приёмную полковника, мы поприветствовали его помощника, который попросил нас снять маски. После этого зазвонил телефон, помощник выслушал абонента и махнул рукой в сторону двери.

– Вас ждут.

Граф встретил нас около своего огромного стола.

– Присаживайтесь, – указал он на приставной столик. – Итак, лишнего спрашивать не буду, но обязан уточнить. Тот… инцидент не помешает прохождению вами службы, Алексей Александрович?

– Нет, Иван Васильевич. Всё закончилось вполне благополучно, – кивнул я.

– Отлично, – улыбнулся он. – А то меня там быстро отстранили… Следственная часть корпуса с операми подключились, да и Канцелярия в стороне, как я понял, не осталась. Ну да ладно. Теперь к не очень приятному. Моё представление на награждение князя Пожарского за умелые действия во время задержания особо опасного преступника очень быстро вернулось «сверху» без объяснения причин. Так что ничем тебя, Камень, порадовать не смогу… – развёл руками полковник. – Но! – он поднял указательный палец. – Руководство корпуса рассмотрело эту ситуацию с задержанием комплексно. Ещё и контрразведка в красках расписала твой дуэт с Ведьмой, выгораживая себя и извиняясь за свою хреновую подготовку. Опыт по созданию смешанных групп – мужчина-женщина – был признан успешным. Пасеку даже благодарность объявили как автору идеи. Так что в срочном порядке кадровики из военной контрразведки корпуса прошерстили личные дела женщин-военнослужащих, которые могут нам подойти. В выходные их всех доставили в Москву со всех концов Империи, со вчерашнего дня на полигоне идёт отбор. Половину уже отсеяли, среди остальных будем посмотреть. Отсюда и маски, и номера, мало ли что… Почему вам это всё рассказываю? – Орлов оглядел нас. – Хочу тебя, Прохор, попросить помочь в отборе новых «волкодавов». Ты нам в прошлый раз продемонстрировал очень высокий уровень, да и незамыленный глаз пригодится. А Алексей пока в «городе» действия по захвату отрабатывать будет. Договорились?

– Договорились, Иван Васильевич, – кивнул Прохор.

– Тогда переодевайтесь, а потом на полигон. Там поступаете в распоряжение Смолова. Он обо всех нюансах предупреждён.

Переодевшись в раздевалке, мы направились на полигон.

– Лёшка, ты не обиделся на корпус за отказ повесить тебе на грудь какую-нибудь медальку? – я прямо увидел сквозь маску весь сарказм, написанный на лице воспитателя.

– За что обижаться-то? – хмыкнул я. – Явно отец постарался. И правильно сделал – для Романовых, насколько я понял, как и для меня, это совсем не подвиг, а ерунда какая-то. Поймал на доспех три пули, взял злодея на приём, и всё! Чем гордиться-то? Вот тогда в банке, это да! Там я о гражданских в первую очередь думал, как и ты. За тот случай могли как-нибудь и отметить… – расстроено махнул я рукой, подначивая Прохора.

– Там тоже Канцелярия вмешалась, – не подвёл он меня, – и в корпусе всё на тормозах спустили, чтоб твоё имя нигде особо не светилось, да и парочке журналистов по ручонкам шаловливым надавали. Но тут уже Орлов сам постарался, планируя взять тебя на службу к «волкодавам».

– Понятно… – протянул я. – Прохор, а почему ты шлем не надеваешь?

– Считай это моим капризом, Лёшка! – ответил он. – Я к корпусу никакого отношения не имею, я из Тайной канцелярии! – гордо отчеканил воспитатель. – Значит, должен хоть чем-то выделяться! Звучит пафосно, но повторюсь ещё раз – считай это моим капризом!

– Леся меня в субботу на свой концерт в Сочи пригласила, – перевёл я тему.

Прохор аж сбился с шага.

– Вот ведь девка неугомонная! Точно Витале на неё пожалуюсь! Может, хоть он её в чувство приведёт… И что ты?

– Обещал подумать. Ты не в курсе, у Гагариных самолёты есть?

Прохор остановился и уставился на меня немигающим взглядом сквозь прорези в маске. Молчание длилось больше минуты.

– Бедный ротмистр Михеев! – произнёс наконец мой воспитатель. – Хоть кто-то теперь разделит со мной все эти хлопоты! Меня с собой возьмёшь?

– Она и тебя, и Вяземскую приглашала, – расслабился я.

– Будем с базы выезжать, позвоню этому финансисту, Виктору Ивановичу. Он пришлёт нужных людей.

– И ещё, Прохор. Я хочу, чтобы у нашей звезды на всё время гастролей была хорошая охрана.

– Лёшка, ты забыл, чей это проект? – хмыкнул он. – Не переживай, охранять её будут вполне квалифицированные люди. Да и сама Леська не так проста, как выглядит. Не забывай, в какой семье она воспитывалась.

– Тогда ладно, – успокоился я.

На полигоне было непривычно людно: кто-то проходил полосу препятствий, две команды толкали шар, отдельно шли упражнения по рукопашному бою. Несмотря на камуфляж, маски и шлемы, в «бойцах» легко угадывались женщины.

– Вон Смолов, пошли к нему, – указал я Прохору на ротмистра, узнав того по моторике.

Смолов тоже нас приметил, поздоровался и сказал, что в курсе планов полковника Орлова.

– Вася! – крикнул ротмистр одному из «волкодавов», наблюдавшему за занятиями по рукопашке.

Это был один из тех, кто от меня тогда получил в грудь после «трубы», Васильев Игорь Дмитриевич, штаб-ротмистр.

– Вася, бери Камня и в «город». Что делать, знаешь.

До «города» мы со штаб-ротмистром бежали.

– Заодно и разомнёмся, – прокомментировал Васильев. – «Работать» будем сразу.

При нашем приближении больше десятка разминающихся «волкодавов» построились в одну шеренгу, я пристроился в конце.

– Слушай задачу. – Вася начал прохаживаться вдоль строя. – Вы обороняетесь, Камень идёт на захват, я за ним подбираю. Будем всё это повторять, пока в подборе не «поработают» все. Просьба одна – Камень, без фанатизма! – он остановился передо мной. – Ты меня понял?

– Так точно, господин штаб-ротмистр! – кивнул я.

– Отлично! Вперёд!

Строй распался, и «волкодавы» метнулись в дом. Через минуту из окон повалил белый дым.

– Пока я буду надевать наручники, твоя задача следить за периметром. Я закончил – двигаемся дальше. Задача ясна?

– Да.

– Тогда вперёд, Камень! – скомандовал Вася. – Я за тобой.

Следующие три часа превратились для меня в сплошное мелькание теней в дыму. Если поначалу я ещё пытался пользоваться зрением, то в какой-то момент полностью положился на чуйку, как тогда у особняка Гагариных, и с каждой «зачисткой» дома действовал всё увереннее, а «условного противника» видел всё отчётливее. Уже в конце тренировки, когда «подбирать» за Васей пришлось уже мне, накатило тупое раздражение на своего «ведущего» – был он очень медлителен, передвигался осторожно и чуть ли не на ощупь, из-за дыма проверял все углы и ниши. И наконец я не выдержал и шепнул в рацию:

– Вася, здесь никого нет. Двое в соседней комнате.

Он дёрнулся, и я услышал в ухе:

– Отставить разговоры, Камень! Идёт плановая зачистка дома! Действуй, как приказано!

– Есть! – шепнул я, подавляя раздражение.

Когда же, мы наконец добрались до «злодеев», времени на захват Вася потратил целых тридцать секунд, в конце чуть не лопухнувшись: закрыл от меня дверной проём, из которого выскочил ещё один «злодей», приближение которого я чувствовал. Понимая, что не успеваю прикрыть своего «ведущего», нырнул в темп ещё глубже, отчего стал видеть ментальные доспехи окружающих, и на чуйке «погасил» сознание у вновь появившегося. Причём это был совсем не «Царский гнев» с его лавиной эмоций и силы, а более мягкое, целенаправленное, точечное воздействие на сознание «противника» через его доспех.

– Твою мать, Камень! Что за херня случилась? – Вася бросился к лежащему телу, уже не обращая внимания на остальных «злодеев». – Ты как, друг? Твою мать, ничего не видно! – штаб-ротмистр принялся стягивать с «волкодава» шлем и маску. – Воробей, ты живой? Пульс есть, вроде дышит… Хватаем, и на улицу!

На свежем воздухе бедняга парень открыл ничего не понимающие глаза и попытался что-то сказать.

– Молчи, Воробей, отлежись пока… – Вася повернулся ко мне, как и остальные «волкодавы». – Объяснишь?

– Ты закрыл мне дверной проём, оттуда выскочил Воробей, я не успевал тебя прикрыть. Вот и… – я указал на пытающего подняться поручика Воробьёва.

– Хорошо, – кивнул Васильев. – Подробности выспрашивать не буду, но полковнику доложу. – В ответ я только пожал плечами.

Через десять минут Воробей окончательно пришёл в себя и объяснил, что забежал в комнату, из которой были слышны звуки схватки, а потом наступила темнота… На состоявшемся чуть позже разборе тренировки оказалось, что я раз за разом бил с огромным запасом все мыслимые и немыслимые нормативы по зачистке дома.

– У меня так вообще сложилось впечатление, что мы Камня только тормозим, – высказался Феофан, в миру поручик Феоктистов. – За ним надо двоих на «подбор» посылать, если не троих. А может, и просто всем подразделением идти.

Потом я отдельно подошёл к Воробью и извинился за досадное недоразумение, на что он неожиданно попросил научить «этому приёму». Подтянувшиеся остальные «волкодавы» всем своим видом тоже выразили заинтересованность в изучении нового.

– К сожалению, не могу, – развёл я руками. – Тайна рода… – объяснил, не став уточнять, какого именно.

Да и как мне им сказать, что те же самые Романовы сами плохо представляют, о чём идёт речь, и пользуются родовым архивом.

Коллеги разочарованно повздыхали и разошлись.

– Пошли, Камень, полковнику сдаваться… – усмехнулся Васильев. – Он тебе быстро про тайну рода пояснит.

Орлова мы застали на полигоне в обществе Вяземской, которая очень эмоционально и в красках описывала всю пропасть в подготовке присланного женского контингента:

– Да из них половина на полосе в норматив не укладывается, Иван Васильевич! – услышали мы издалека. – Я в шестнадцать быстрее была! С рукопашкой полная беда! А доспех? Скорлупа яичная! Понабрали, тоже мне!

– Вика, Вика, успокойся! Всё не так плохо! Не сгущай краски, я тебя очень прошу!

– И ничего я не сгущаю! Всё так и есть!

Перепалка прекратилась, как только они заметили нас.

– Что, Васильев, Камень опять начудил? – вздохнул Орлов.

– Да, Иван Васильевич, – кивнул тот.

– Ведьма, иди дальше зачёты принимать. И без лишней жестокости там! Поняла?

– Да, Иван Васильевич, – кивнула Вика и, уходя, послала мне воздушный поцелуй, но так, чтобы никто не видел.

– Докладывай, – опять вздохнул Орлов, обращаясь к Васильеву.

Надо отдать должное штаб-ротмистру, отозвался он о моей «работе» только в самых лучших выражениях. Не стал скрывать и свою «промашку» с этим дверным проёмом.

– А потом повеяло от Камня чем-то, и Воробей на полу без сознания лежит… Мы его вынесли на улицу, там он и отошёл, – закончил Васильев.

– Понятно. Свободен, – кивнул полковник. – И?.. – спросил он меня, когда штаб-ротмистр удалится на достаточное расстояние.

– В первый раз такое получилось, Иван Васильевич, – честно признался я. – Подробностей рассказывать не буду, надо самому понять, что произошло и с чем это едят.

Орлов разглядывал меня с минуту, потом сказал:

– Хорошо, Алексей. Учитывая твой особый статус, отложим этот разговор на потом. Сейчас иди в столовую, пообедай, и в тир. После занятий в пятницу ждём тебя на пару-тройку часов тренировок. И не влипай в неприятности!

Уже вечером, когда мы с Прохором выехали с базы корпуса, воспитатель спросил:

– Что там опять у тебя произошло? Просто с Викой успел парой слов перекинуться, она и сказала, – пояснил он. – Кстати, Ведьма наша обещалась сегодня приехать. Так что случилось?

Пришлось рассказывать.

– Повторяюсь, конечно, но я тебя на полном серьёзе бояться начинаю, твоё императорское высочество! – хмыкнул Прохор. – Получается, самую настоящую монстру воспитал, на свою голову! Что Орлов?

– Ничего. Я ему сказал, что не буду пока с ним разговаривать на эту тему.

– Правильно сказал. Пусть отец твой разбирается.

– Ты хотел Виктору Ивановичу позвонить.

– Точно!

Переговоры Прохора с финансистом не заняли много времени.

– Вечером человечек нужный будет. Самолёты есть.

– Теперь ты расскажи, что там у вас за валькирии собрались? А то Вика крыла их всех, полковник еле успокоил.

– Сразу скажу, Лёшка, лиц не видел, но фигурки у некоторых просто отпад! – ухмыльнулся он. – А если серьёзно, не так всё плохо, как казалось на первый взгляд. Есть отдельные экземпляры, которых поднатаскать, и с пивом потянут. До кондиций «волкодавов» им, конечно, расти и расти, но в качестве поддержки и в виде будущих тактических перспектив – вполне сгодятся.

Добравшись до дома, ужинать не стали, решили дождаться Лесю и Вику, да ещё и человечек от финансиста приехал, оказавшийся моим завхозом, вернее, управляющим имуществом. Представился он Зыкиным Владиславом Петровичем. В отличие от маленького и пузатого Виктора Ивановича, Владислав Петрович был высок и худ. Его попытка достать планшет и начать зачитывать весь список вверенного ему в управление моего имущества была пресечена на корню:

– Всё потом, Владислав Петрович. А сейчас меня интересуют только самолёты. Так что с ними?

Оказалось, что у меня их пять! ИЛ-96 в роскошной отделке с гербами Гагариных, ЯК-42 на тридцать комфортабельных мест, два ЯК-40 на пятнадцать, и ЯК-40 на шесть. Все они сейчас стояли во «Внуково-3». Экипажи в наличии, Тайная канцелярия с ними уже закончила, но лучше б было, конечно, со слов завхоза, чтобы за штурвал сели пилоты специального Императорского лётного отряда. Когда мне Владислав Петрович начал перечислять ещё и вертолёты, я его опять прервал:

– С этим тоже потом решим. В субботу в Сочи я могу вылететь на каком-нибудь «ЯКе»?

– Безусловно, Алексей Александрович! – кивнул он. – Хоть сегодня ночью! Один звонок, и… – он изобразил рукой взлёт самолёта.

А мысль у меня опять за что-то зацепилась.

– Прохор, а если за Алексией самолёт закрепить? Всё равно ведь пока стоят…

– Алексей Александрович! Можно вас на минутку? – воспитатель встал с дивана и кивнул в сторону кабинета. – Ты что творишь, романтик хренов? – громким шёпотом заявил он, когда я закрыл дверь. – Бабки, новый статус с самолётами в голову ударили? «Всё равно стоят»! – передразнил он меня. – Что родичи скажут? Что Николай Второй по балеринкам с ума сходил, а теперь Лёшка, в добрых традициях предков, от певичек тащится?

– Да мне наплевать, что родичи скажут! – выпалил я. – Знаю их четыре дня! А Леся для меня не чужой человек, и она, как ты выразился, проект моего отца! Вот всё и совпало! Дай хоть чуть-чуть всеми этими возможностями насладиться!

– Да ну тебя, Лёшка! – Прохор махнул на меня рукой. – Смотри, сильно не зарывайся! Пошли уже, романтик!

Зыкова вскоре отправили дальше управлять имуществом, пообещав, что Прохор ему позвонит и озвучит мои хотелки. Около восьми приехали девушки, с которыми мы спустились в ресторан. Моё предложение выделить Лесе на всё время гастролей самолёт под предлогом экономии времени и для возможности хоть иногда прилетать к нам в Москву было встречено коротким изумлением девушек, которое переросло в их дружный визг. Когда Леся с Викой немного успокоились, я официальным тоном пригласил Вяземскую и Белобородова на концерт Алексии в Сочи в эту субботу. Личный самолёт для перелёта прилагался.

– Отец, дядя, мне Прохор отзвонился, – начал свой доклад Цесаревич, отставив чашку с чаем. – Лёшка распорядился выделить один самолёт Гагариных Алексии на всё время гастролей. И в субботу сам собрался на её концерт в Сочи.

– Какой молодец! – хлопнул себя по коленям великий князь Владимир. – Красиво! Это не какую-нибудь там цацку с брюликом подарить! Да, Коля?

– Согласен. Достойно! – кивнул император. – В лучших традициях рода! Сам что думаешь, Саша?

– Не производит Алексей впечатления человека, у которого от свалившегося богатства голову снесёт. Так что пусть забавляется, быстрее надоест.

– И то верно, – опять кивнул император. – Что-то ещё?

– Да. По сообщению того же Прохора, сегодня во время тренировки в корпусе Алексей «погасил» сознание одного из «волкодавов». Видеозаписи, к сожалению, нет, они там при плотном задымлении тренировались.

– Вот он уже и до «Свечи» добрался… – кинул великий князь.

– Похоже на то… – согласился император, а цесаревич кивнул. – Талантливый у тебя растёт наследник, Александр…