Ифигения

Картина 1. Крыльцо

(Вечер. Стрекот цикад в темноте. Свет выхватывает из темноты семнадцатилетнюю ЛЕКСИ. Она сидит на диване-качелях на крыльце дома Райанов в городе Армитейдж, штат Огайо. Действие происходит летом 1909 г. Мы также видим силуэты МАЙКЛА в кабинете, КАРОЛИН в столовой и ДЖЕННУ, сидящей на кровати. Справа на авансцене в тени виднеется и темная фигура НИКА, наблюдающего за ЛЕКСИ).

ЛЕКСИ. Я вижу, как ты наблюдаешь за мной, прячась в тени дуба. И что ты там делаешь? Пришел, чтобы изнасиловать меня?

НИК. Ты бы хотела?

ЛЕКСИ. Может, позже.

НИК. Я могу наловить тебе светлячков. Их тут полно. Сделаю тебе из них бусы.

ЛЕКСИ. Не думаю, что меня порадуют бусы из дохлых светлячков.

НИК. Ты будешь светиться в темноте.

ЛЕКСИ. Я не хочу светиться в темноте. Плесень на мертвых деревьях светится в темноте. Я не хочу, чтобы меня принимали за плесень на мертвом дереве. Я тебя знаю?

НИК. Еще нет.

ЛЕКСИ. Никак не пойму, кто ты? Бродяга? Потому что голодных мы не кормим. Моя мать не верит в благотворительность. Она чувствует, что тринадцатая глава первого письма к корифнянам – наглядный пример неправильного перевода. Но если ты перейдешь маленький мост и постучишься в пансион «Цветы», мисс Кейси обязательно тебя накормит. Она постоянно кормит Лупи Рая, нашего городского дурачка.

НИК. С чего ты решила, что я – бродяга?

ЛЕКСИ. Ты прячешься в темноте, как бродяга. И ты не местный, потому что мы называем их светящимися жуками. С другой стороны, речь у тебя правильная и одет ты хорошо, насколько я могу разглядеть. Так кто ты?

НИК. Это дом Майкла Райана?

ЛЕКСИ. Он – мой отец.

НИК. Мне нужно с ним повидаться.

ЛЕКСИ. Многие хотят с ним повидаться. Иной раз даже у меня возникает такое желание. Случается, я вижу его, но не очень отчетливо. Если это дело, идти надо в банк. Люди с неодолимым желанием украсть или лишиться того, что у них есть, прямиком идут в банк.

НИК. Я хочу увидеться с ним этим вечером.

ЛЕКСИ. Знаешь, нечасто ты получаем то, что хотим. А когда получаем, выясняется, что это беда.

НИК. И сколько вас здесь?

ЛЕКСИ. Ты говоришь про мою голову? Потому что там толпа. Не уверена, что кто-то сможет их правильно сосчитать.

НИК. Я про твою семью.

ЛЕКСИ. У меня есть старшая сестра. И младший брат, но он в школе-интернате. Мать отослала его, потому что он ее нервировал. Она с подозрением относится к людям, у которых есть чувства.

НИК. Это большой дом, для четверых или даже пяти.

ЛЕКСИ. Дом Пендрагонов, который за чертой города, еще больше. Но мы не такие безумцы, как они. Во всяком случае, не до такой степени. Нам принадлежит и соседний дом. Та из нас, кто первая выйдет замуж, получит его в подарок на свадьбу. Только не подумай, что я стремюсь к тому, чтобы у тебя возникли какие-то идеи. По моему разумению, идей у тебя хватает и своих.

НИК. Мне нравится на этом маленьком холме. Можно смотреть на остальных жителей города сверху вниз.

ЛЕКСИ. Мы не смотрим на кого-либо сверху вниз. Мать пытается, но получается у нее не очень.

НИК. Я не понимаю, как можно смотреть иначе. Твоему отцу принадлежит банк. Все деньги города проходят через его руки.

ЛЕКСИ. Это тебя интересует? Деньги моего отца? Ты хочешь ограбить банк?

НИК. Как тебя зовут?

ЛЕКСИ. Александра. Для незнакомцев – Лекси. По собственному опыту знаю, что эта категория включает практически всех.

НИК. Это греческое имя. Ты – гречанка?

ЛЕКСИ. Думаю, мы, по большей части, ирландцы. Но мой отец всегда проявлял чрезмерный интерес к грекам. Он читает древних греков в оригинале. Так он проводит вечера, и у него нет необходимости говорить с нами.

НИК. Ты похожа на своего отца.

ЛЕКСИ. Откуда ты знаешь?

НИК. Твоя сестра такая же красавица, как и ты?

ЛЕКСИ. Моя сестра красивее всех. Но я умнее.

НИК. Она действительно не так умна, как ты, и ты это просто говоришь, потому что считаешь ее более красивой?

ЛЕКСИ. Знаешь что? Я решила, что ты мне не нравишься.

НИК. Наоборот.

ЛЕКСИ. Нет, я так не думаю.

НИК. Я тебе нравлюсь. Но тебе со мной сложно, потому что ты никак не решишь, в какой определить меня ящик.

ЛЕКСИ. Я не хочу определять тебя в ящик. Разве что в гроб.

НИК. Я знаю, чего ты хочешь, Лекси.

ЛЕКСИ. Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, чего я хочу. Ты ничего обо мне не знаешь.

НИК. Готова поспорить на свою жизнь?

(Они смотрят друг на друга. На крыльцо выходит Майкл).

МАЙКЛ. Ты опять говоришь сама с собой, Лекси? Если это будет продолжаться, нам придется запереть тебя на чердаке, как жену Рочестера.

ЛЕКСИ. Я говорю не сама с собой. Я говорю с таинственным незнакомцем, который прячется в кустах под дубом. Он хочет повидаться с тобой. Заявляет, что он – не бродяга, но я не верю ни единому его слову. Этим он мне нравится.

МАЙКЛ (смотрит в сторону НИКА, который прячется в тенях). Я никого не вижу.

ЛЕКСИ. Потому что ты без очков.

МАЙКЛ. Мне не нужны очки, если видеть некого.

ЛЕКСИ. Ночное видение у тебя ужасное. Нельзя тебе выходить из дома в темноте. Это опасно.

МАЙКЛ, Я все прекрасно вижу.

НИК. Вам лучше прислушаться к дочери. Одного неловкого шага хватит, чтобы упасть и сломать себе шею.

МАЙКЛ (всматриваясь в темноту). Если у вас деловой вопрос, вам надо прийти в банк. Я никогда не говорю о делах дома.

НИК. Об этом деле лучше поговорить дома. Это давнее дело. Нью-йоркское дело.

МАЙКЛ. Нет у меня дел в Нью-Йорке.

НИК. Когда-то были.

(Пауза. МАЙКЛ смотрит на НИКА).

МАЙКЛ. Вы ошиблись адресом.

НИК. Я так не думаю.

МАЙКЛ. А я в этом уверен.

НИК. Меня послал мистер Калкас.

МАЙКЛ. Кто?

НИК. Мистер Калкас. Как я понимаю, ваш давний друг.

(Пауза).

МАЙКЛ. Лекси, почему бы тебе не пойти в дом и не помочь матери?

ЛЕКСИ. Помочь в чем?

МАЙКЛ. Не знаю. Что бы они ни делала, помоги ей.

ЛЕКСИ. То есть я могу начать пить?

МАЙКЛ. Лекси…

ЛЕКСИ. Кто такой мистер Калкас?

НИК. Человек, которого когда-то знал твой отец.

МАЙКЛ. Пожалуйста, позволь мне поговорить с этим господином наедине.

ЛЕКСИ. Так ты его знаешь?

МАЙКЛ. Нет, я его не знаю.

ЛЕКСИ. Но ты знаешь мистера Калкаса?

МАЙКЛ. Иди в дом.

ЛЕКСИ (поднимаясь с дивана-качелей). Ладно. Отлично. Выкину все это из моей очаровательной головы. Позволю большим сильным мужчинам говорить о серьезных делах, а сама пойду в гостиную и помогу матери лакомиться сливовицей и полировать металлофон. Приятно было познакомиться, мистер Калкас.

НИК. Деметриос. Николас Деметриос.

ЛЕКСИ. Какая интересная фамилия. Греческая?

НИК. Да.

ЛЕКСИ. Ты похож на грека. Он похож на грека, папа?

НИК. Ваша дочь говорит, что к грекам у вас особый интерес.

МАЙКЛ. Что еще она рассказала обо мне?

ЛЕКСИ. Я ничего о тебе не знаю. Просто поддерживала разговор.

МАЙКЛ. Что ж, теперь иди в дом и поговори с кем-нибудь еще.

ЛЕКСИ. Что бы вы ни задумали, мистер Деметриос, вы определенно привлекли к себе внимание моего отца. Чего мне за семнадцать лет не удалось, хотя я и старалась. Удачи вам в вашем деле. И передайте наилучшие пожелания мистеру Калкасу, когда увидите его.

(ЛЕКСИ уходит в дом, По пути встречает ДЖЕННУ, идущую ей навстречу, и они о чем-то переговариваются в полумраке, пока мужчины начинают разговор).

НИК. Какая интересная у вас дочь.

МАЙКЛ. Чего ты хочешь?

НИК. У вас две дочери и сын, правильно?

МАЙКЛ. Я не уверен, какое у тебя ко мне дело, но, думаю, ты обратился не туда.

НИК (неторопливо направляется к крыльцу). И дом у вас прекрасный. Я восхищен тем, как вы устроили свою жизнь. Мне остается только надеяться, что я сделаю хотя бы половину того, что удалось сделать вам. Я ведь только пытаюсь понять, кем я хочу стать. (У крыльца). Я долго мечтал стать писателем. Даже задумал книгу о нью-йоркском мальчишке, греке, восьми или девяти лет. Он повсюду таскался за своим старшим братом, которого обожал. (Поднимается на крыльцо). И как-то вечером он идет следом за братом в ломбард, где брат работает со своим другом. Видит свет в окошке подвала. Опускается на четвереньки и заглядывает в окошко. (Садится на диван-качели). Отличный диван. Там, откуда я приехал, таких нет. Крылечки маленькие, и пожарные лестницы. Но мне нет нужды вам это рассказывать. Здесь так покойно. Думаю, я привыкну к такой жизни. (Качается).

МАЙКЛ. Ты пришел не в тот дом.

НИК. Именно в тот. (Закидывает руки на спинку дивана). Определенно в тот.

(Они смотрят друг на друга. НИК улыбается. МАЙКЛ – нет. ДЖЕННА закончила разговор с ЛЕКСИ и теперь выходит на крыльцо).

ДЖЕННА. Папа? Лекси говорит, что у нас гость.

МАЙКЛ. Нет у нас гостей.

ДЖЕННА (смотрит на НИКА). Он ведет себя так, словно тут ему рады.

НИК (поднимаясь, но без спешки). Вы, должно быть, вторая дочь.

ДЖЕННА. Нет, моя сестра – вторая дочь. Здесь становится прохладно. Почему бы вам не пройти в дом? Поговорите у камина, где тепло.

НИК. Премного благодарен. Я с удовольствием пройду и немного побуду у вас.

МАЙКЛ. Для гостей поздновато будет.

НИК. Но мы должны кое-что обсудить. Это дело с мистером Каркасом.

МАЙКЛ. Обсудим в другое время.

НИК. Полагаю, вам надо об этом подумать. Да и мне сон не помешает. Мне нужно быть бодрым и собранным завтра утром, когда я выйду на новую работу. Ваш отец только что предложил мне должность в банке.

ДЖЕННА. Не знала, что в банке есть вакансия.

НИК. Но она есть. Ведь так, мистер Райан? Есть?

МАЙКЛ (после паузы). Очень может быть.

НИК. А я – тот самый человек, который идеально подходит для этой должности. Так что увидимся в банке, рано утром. (Направляется к МАЙКЛУ, протягивая руку). Сэр, позвольте поблагодарить вас за предоставленный мне шанс. (МАЙКЛ смотрит на протянутую руку, с неохотой предлагает свою. НИК тут же ее пожимает). Я знаю, вы не пожалеете.

ДЖЕННА. Папа никогда не жалеет. Это его фирменный знак.

НИК. Все жалеют, рано или поздно. (МАЙКЛ отдергивает руку). Мисс Райан, приятно с вами познакомиться.

ДЖЕННА. Дженна.

НИК. Я надеюсь, вскорости мы увидимся вновь, Дженна. Может, вы покажете мне город.

ДЖЕННА. Все возможно.

НИК. Вас не затруднит порекомендовать мне место, где можно остановиться? Не очень далеко отсюда. Чем ближе, тем лучше.

ДЖЕННА. Пансион «Цветы» на нашей улице, по другую сторону моста, за банком, рядом со зданием суда на городской площади.

НИК. Где обедает городской дурачок?

ДЖЕННА. Именно. Скажите миссис Кейси, что вы от нас.

НИК. Так и сделаю. Благодарю вас. Спокойной ночи, Дженна. (НИК берет руку ДЖЕННЫ, держит в своих). Крепкого вам сна.

ДЖЕННА. Спасибо. (Смотрит на НИКА, убирает руку).

НИК. Какая прекрасная ночь. Думаю, мне понравится этот город. (Спускается с крыльца и идет влево, к стулу в гостиной пансиона «Цветы»).

ДЖЕННА. Папа, кто этот человек?

МАЙКЛ. Никто. Он – никто.

ДЖЕННА. А ведет себя так, будто он – кто-то. Ты его знаешь?

МАЙКЛ. Еще нет.

(МАЙКЛ поворачивается и уходит в дом. ДЖЕННА смотрит вслед НИКУ, когда гаснет освещающий ее прожектор).

Картина 2. Кабинет

(МАЙКЛ вечером в кабинете, сидит за столом. Лампа образует круг света в темноте. В сумраке видна ДЖЕННА на диване-качелях, ЛЕКСИ – на ступенях, НИК – на стуле в гостиной пансиона. КАРОЛИН подходит к мужу).

КАРОЛИН. Майкл? Что ты тут делаешь в столь поздний час? Почему ты не в кровати?

МАЙКЛ. Лягу через минуту.

КАРОЛИН. Ты обещал мне не приносить работу домой.

МАЙКЛ. Я не приношу.

КАРОЛИН. В банке все в порядке?

МАЙКЛ. Деньги еще есть, если ты про это.

КАРОЛИН. И как работает новый сотрудник?

МАЙКЛ. Нормально.

КАРОЛИН. Я думаю, обе наши дочери наполовину в него влюблены. И я их не виню. Он чертовски красив. По словам Лекси, он говорил с тобой о Нью-Йорке. Она подумала…

МАЙКЛ. Лекси слишком много думает, и на пользу ей это не идет. Только создает себе проблемы.

КАРОЛИН. Ты считаешь, что женщина должна использовать ум только в случае крайней необходимости? Правильно я тебя поняла?

МАЙКЛ. Почему ты постоянно говоришь за меня?

КАРОЛИН. Чтобы поддерживать иллюзию, будто мы действительно разговариваем.

МАЙКЛ. Лекси очень умна. Нынче она постоянно обыгрывает меня в шахматы. Ее ум мне нравится. Но она не просто думает. Она одержима своими мыслями. А это прямой путь к беде.

КАРОЛИН. Все у нее будет хорошо. У них всех все будет хорошо. Не сможем мы держать их в доме до скончания века. Мы избавились от Томаса, слава Богу, скоро разъедутся девочки, и тогда сможем вновь начать совокупляться днем. И это будет особенно приятно, потому что по вечерам мы это совершенно прекратили. Вот я и возвращаюсь к первому вопросу. Когда ты намерен лечь?

МАЙКЛ. Я читаю.

КАРОЛИН. Ты не читаешь.

МАЙКЛ. Я бы читал, если бы ты не отвлекала меня разговорами.

КАРОЛИН. Не понимаю, как ты можешь вечер за вечером проводить над грудой замшелых старых пьес.

МАЙКЛ. Это не просто груда старых пьес. Это произведения древних греков.

КАРОЛИН. Это поеденная молью коллекция мертвых мифов и меня поражает твоя патологическая зачарованность ими.

МАЙКЛ. Это не мертвые мифы. Эти истории – модели поведения, которые возвращаются из поколения в поколение. Мифы более реальны, чем что бы то ни было. Каждое убийство и каждое соитие – современное воплощение мифологического деяния.

КАРОЛИН. Что ж, побольше бы этих мифологических деяний в нашей спальне. Может, пора перестать рассказывать себе одни и те же давние истории и просто жить?

МАЙКЛ. Жизнь – она и есть те самые истории. Мы не может от них убежать, потому что они внутри нас. Знать эти истории и пытаться их понять – это все, что у нас есть.

КАРОЛИН. И этим ты можешь их избежать?

МАЙКЛ. Нет, потому что мы не знаем наверняка, какая вариация мифа нас ждет, пока история уже не случается с нами. Но надежда – неотъемлемая часть мифологии. Человек надеется, что, возможно, сумеет изменить миф, в котором оказался, может, трансформировать его в какой-нибудь другой миф.

КАРОЛИН. И как человек это делает?

МАЙКЛ. Не знаю. Каким-то неожиданным способом. Выходя из образа. Исчезнув. Кого-то убив.

КАРОЛИН. Кого-то убив? Звучит неплохо. Кого мне убить? Может, моего отца? Я фантазировала, что убиваю его, чуть ли не с детства.

МАЙКЛ. Иди спать, Каролин. Я скоро приду.

КАРОЛИН. И пить тебе сегодня больше не нужно. В последнее время ты слишком много пьешь. Я не хочу, чтобы ты превратился в моего отца. Смотри, закончится все тем, что я убью тебя. Бог свидетель, это серьезное искушение. Ты раздраженный. Ничем со мной не делишься. Замкнутый. Таким я тебя не знала. В каком ты оказался мифе, Майкл? Почему я попала в него вместе с тобой? И как нам оттуда выбираться?

МАЙКЛ. Я дам тебе знать, когда пойму.

КАРОЛИН. Но ты не дашь мне знать. Теперь ты все держишь в себе.

МАЙКЛ. Чего ты от меня хочешь?

КАРОЛИН. Я хочу, чтобы ты поднялся со мной в спальню.

МАЙКЛ. Я поднимусь, когда закончу.

КАРОЛИН. Что ж, будем надеяться, что я еще буду там.

(Она смотрит на МАЙКЛА. Поворачивается, поднимается по ступеням и садится на кровать. В кабинете свет меркнет).

Картина 3. Гостиная пансиона «Цветы»

(Поздний вечер. Тикают часы. НИК сидит на стуле в гостиной пансиона «Цветы», смотрит в зал. Из глубины сцены выходит МАЙКЛ, молча смотрит на него).

НИК. Поздновато для гостей. Хотя я тебя ждал. Мне тут действительно нравится, в пансионе «Цветы». Нравится сидеть в гостиной в компании кота и слушать тиканье часов. В этом городе так спокойно. Сначала мне недоставало шума Нью-Йорка, но теперь тишина здешней ночи начала благодатно действовать на меня. Успокаивает невероятно. И мне надо следить за тем, чтобы не потерять хватку, как потерял ее ты. (Короткая пауза). Так ты пришел меня убить? (Короткая пауза). Да, ты убивал прежде. Можешь повторить. Я уверен, именно это ты сейчас себе говоришь. Да только случилось это давно, и нет у тебя уверенности, что получится и сейчас. С годами человек многое приобретает: деньги, дом, жену, детей. А когда ему есть, что терять, он становится мягче. Не следовало тебе посылать деньги своей семье. Это была такая глупая ошибка, Майкл. Долгие годы я каждое утро проверял их почтовый ящик, пока не нашел письмо, которое искал. Семьи греческих эмигрантов в Нью-Йорке не получают письма из маленьких городов в Огайо, если только туда не уехал кто-то из родственников. Ты хотел, чтобы тебя поймали? Мне кажется, какая-то твоя часть этого хотела. Тебе это не давало покоя, грызло изнутри, так? (Короткая пауза). Кто-нибудь видел, как ты вошел?

МАЙКЛ. Думаю, нет.

НИК. А у меня такой уверенности нет. Миссис Кейси знает все, что здесь происходит. Мимо нее женщину не проведешь. Нет, она тебя не остановит, но утром так посмотрит поверх овсяных оладий, что не останется ничего иного, как провалиться сквозь землю. Оладьи, кстати, замечательные. Ты принес оружие или решил обойтись голыми руками? И что ты собираешься делать с телом? Не можешь ты оставить мертвеца у камина. Ты же не хочешь, чтобы миссис Кейси споткнулась об меня завтра утром? Она может упасть и сломать шейку бедра. И ее очень огорчит кровь на ковре. Ты ведь не продумал все досконально, так? И вот что еще тебе нужно знать. Если мой адвокат не получит от меня весточку в определенный день месяца, он отправит оставленный у него конверт в полицию. Там информация о том, что ты сделал и где ты сейчас. А кроме того, какой урон я тебе нанес? Или ты недоволен моей работой в банке?

МАЙКЛ. Доволен.

НИК. Я работаю чертовски хорошо, так?

МАЙКЛ. По работе претензий у меня нет.

НИК. Может, такая хорошая работа заслуживает повышения? Не то, чтобы я тороплюсь, Меня вполне устраивает постепенное продвижение по карьерной лестнице. Но я хочу кое-что другое. Я хочу твою дочь.

МАЙКЛ. Мою дочь? Ты хочешь мою дочь?

НИК. Позволь заверить, намерения мои по отношению к твоей дочери совершенно честные. Ну, более или менее. Я с радостью на ней женюсь.

МАЙКЛ. Ты хочешь жениться на Лекси?

НИК. На Дженне. Я хочу жениться на Дженне.

МАЙКЛ. Ты едва знаешь Дженну.

НИК. Но я могу ее узнать. Время от времени меня можно приглашать на обед. Перспективного молодого сотрудника. Ничего необычного в этом нет. Разве не так тебе досталась Каролин?

МАЙКЛ. Я не хочу видеть тебя в своем доме и не позволю тебе приближаться к моей дочери.

НИК. То есть, ты скорее умрешь?

МАЙКЛ. Если ты заявишь полиции о том, что я, по-твоему, сделал, ты останешься с носом. Я нужен тебе, чтобы получить то, что ты хочешь.

НИК. А хочу я твою дочь.

МАЙКЛ. Этому не бывать.

НИК (встает и поворачивается к МАЙКЛУ). Разумеется, я отдаю предпочтение спокойной, размеренной жизни в этом городке. Подниматься по карьерной лестнице в банке, ухаживать за твоей дочерью… Но если мне это недоступно, тогда, по меньшей мере, я порадуюсь, что с при моем содействии преступнику воздадут по справедливости. То есть в обоих случаях я что-то получу. Я готов на оба варианта, хотя первый мне нравится гораздо больше. В этом случае все будут счастливы. А если ты не готов к сотрудничеству…

МАЙКЛ. Я не пожертвую дочерью ради собственного спасения.

НИК. Если ты не спасешь себя, тогда лучшая часть жизни твоей дочери закончится. Ты хочешь, чтобы она видела, как ее отца арестуют, потащат в тюрьму, будто собаку, а потом казнят? И какая после этого ее ждет жизнь? Как к ней будут относиться в городе? В лучшем случае, жалеть. При другом варианте у тебя останется все, что есть, и жить ты будешь, как прежде. А все, что нужно, так это начать приглашать меня к обеду. Остальное предоставь мне.

МАЙКЛ. Моя дочь – девушка самостоятельная. Я не могу заставить ее выйти за тебя. И, если честно, ты ей не нравишься.

НИК. Пока – возможно. Но я довольно обаятельный, если узнать меня получше. Она может удивить тебя и решить, что я ей все-таки правлюсь. Послушай, все может пойти как по маслу. Я достаточно представительный молодой человек. Она имеет право выбора. Просто открой дверь и дай мне шанс, а потом мы посмотрим, к чему это приведет. Ей придется выходить замуж, рано или поздно. Ты предпочтешь продать ее кому-то из местных? Ты думаешь, среди этих фермеров найдется достойный ее? А если ей суждено выходить замуж за недостойного, почему не за меня? Я буду относиться к ней со всем почтением. Против твоей дочери я ничего не имею. Не собираюсь наказывать ее за грехи отца. И если она меня не захочет, так и будет. Дай мне шанс, а выбор мы оставим за ней. Я – брат твоего лучшего друга.

(Пауза).

МАЙКЛ. Ты можешь прийти к обеду. Но это все. Если она не захочет тебя видеть, но том и закончим.

НИК. Об этом не волнуйся, Майкл. Она научится меня любить. Она – женщина, и мы оба знаем, какие они, правда?

(Они смотрят друг на друга. Свет в гостиной меркнет, НИК поворачивается и идет к крыльцу).

Картина 4. Крыльцо

(Вечер. НИК и ДЖЕННА сидят на диване-качелях. МАЙКЛ проходит через столовую, чтобы сесть в кабинете, пока они разговаривают).

ДЖЕННА. Пойду в дом.

НИК. Побудьте еще немного. Здесь так хорошо.

ДЖЕННА. Мне холодно.

НИК. Так придвиньтесь. Я вас согрею.

ДЖЕННА. Не хочу я, чтобы вы меня согревали. Почему вы постоянно прикасаетесь ко мне?

НИК. Бояться вам совершенно нечего.

ДЖЕННА. Я вас не боюсь. Просто вы мне не нравитесь. И мне не нравится, как мой отец старается оставить нас одних. Вроде бы сам хочет остаться с нами, но заставляет себя уйти. Никогда он так себя не вел. Что вы с ним сделали?

НИК. Я нравлюсь вашему отцу.