Эпизоды на фоне СССР 1936—58 гг Книга 3 Часть 3-3

Как-то, по поручению мамы пошёл за заказанным лекарством (в аптеку). Когда получал, счёл необходимым спросить: «Как таблетки принимать?». Покрасневшая аптекарша еле нашлась: «Она знает! Вы ведь женщине берёте!» – «Да». На этикетке я прочёл: «…»(!) и понял, почему фармацевт покраснела моему вопросу…

Вчера прошёл до парка и обратно с ревизией торжеств по случаю Дня шахтёра. Окончился матч Симферополь – Сталиногорск (1:1). Десятки автобусов и легковых автомобилей стали трогаться восвояси со своими хозяевами, посмотревшими праздничный футбольный матч. Видимо, учитывая «коньюктуру» 31-го августа, работники милиции сделали по радио (прямо у стадиона) следующее заявление: «Товарищи водители! Соблюдайте правила движения! Не превышайте установленных скоростей!». Последнее очень кстати, т.к. подавляющее большинство «водителей» и пассажиров находилось по понятным причинам в нетрезвом виде…

Вчера же я убедился, что Александр Григорьевич болезненно самолюбив (наверное – до эгоизма, в чём я ещё не убедился).

3 сент.

Вчера получил от Сид,а письмо с целины. Он очень долго молчал, т.к. от него письма домой шли нормально, а к нему– нет: из 7-и писем он лишь недавно получил 2. Слава Министерству связи на его кустанайских высотах!

«Здравствуй, Саша!

Получил от тебя письмо, но не первое, а короткую записку. Где ты ничего о себе не сообщаешь. Это не новость, что письма некоторые не доходят, из дома я первых два письма тоже не получил. Здесь у меня есть однофамилец в совхозе, так что, может быть письма доходят не по адресу.

Пишу с поля – встал комбайн. Так что, если получится грязно, то заранее извиняюсь. Работы много, и письма писать сейчас просто некогда: встаём в 4-5 утра, а кончаем работу, когда темнеет. Свет у нас в бригаде отсутствует, был движок, но пошёл на запчасти. Место, где мы находимся, довольно «живописное»: лес, река, поля и солнце над головой.

Днём здесь жарко, по утрам и вечером дикий холод, от которого мы спасаемся в землянке. В других бригадах живут в палатках, я думаю, что им бывает очень грустно в эти часы. Вообще здесь не так уж плохо, у нас есть приёмник, патефон и прочие увеселительные принадлежности. Скучать не приходится, хотя во время выезда было довольно тоскливое настроение, но оно скоро прошло, да и скучать не входит в «обязанности физтеха». У нас есть на этот счёт песня:

«Весельем славится физтех

И огорчить нас очень трудно.

А загрустил, так запоём

По всей земле из Долгопрудной…».

Правда, жаль, что не удастся послушать и увидеть Поля (Робсона – А.С.) и посмотреть картины Дрезденской галереи.

Нашу обитель мы покинем, наверное, в конце сентября, потом на несколько дней я прибуду домой, если ты в это время будешь дома, то увидимся и «детали» уточним в «официальной» беседе. Пиши, как твоё путешествие на Север, чем занимаешься сейчас, когда занятия, что нового у нас в городе и вообще, чем больше, тем лучше.

Ты, вероятно, не знаешь, что Вили теперь будет учиться в Москве в МГИ. Я его перед отъездом встретил совершенно случайно на Дзержинке, и мы с ним провели несколько мероприятий. Передавай моё соболезнование в тульскую прессу и быстрей отвечай с учётом, что письмо идёт минимум 7 дней.

Ты спрашивал об урожае.

Урожай не так плох, но с раздельной уборкой получилась лажа, грубо говоря. Валки остаются на поле и собирают 3-4 центнера с га, когда перешли на прямое комбайнирование, стали собирать по 10-12 с га. Сейчас все комбайны срочно переоборудуются на прямую уборку.

Передавай привет знакомым. Счастливо оставаться!

С целинным приветом! Натоль.

Ps. Как дела на личном фронте?»

Сегодня закончил ответ. Вчера не дал дописать Эдька. На 3 часа мы смотрели «Шофёр поневоле» с участием Филиппова, а на 19.00 нас обоих пригласил его друг Генка на «Машиниста» (Италия), так что завершил письмо сегодня утром после чая и перед «жаркИм»…

«Здравствуй, пропавший без вести!

Это первое письмо от тебя. Слава богу – наконец и ты получил послание к тебе. Я довольно часто захожу к Марии Васильевне (особенно – до отъезда Валерки 29-го августа) и знал, что от тебя письма идут. А тебе – нет. Разумеется, было много догадок относительно причин почтовых неурядиц.

Привет тебе от Эдика и Ко, он знает, что тебе неизвестен его адрес и через Галю Жканину сообщает (если уже не сообщил) оный.

Здесь недавно присутствовал какой-то «зарубежный» эстрадный оркестр (в смысле – иногородний) и «Саша und kompani» посетили танцы во Дворце культуры химиков. Его сопровождали: Эдик, сёстры Клюевы, Галя Шканина с подругой Валей. Танцевали. Но это был мой единственный «благородный жест» в городе.

Между прочим, ты так много приводишь доводов в защиту жизни в зерносовхозе, что можно подумать, ты оправдываешься, а живётся «физтеху» плохо, сколько бодрящих песен ни петь ему. А там – как знать!

Твой «покорный слуга» будет находиться в г. Сталиногорске до конца сентября, числа до 29-го, а то и позже. Так что, есть «вероятие душой «совокупиться» с тобой.

Север обрадовал меня тем, что именно там мне сообщили о приобретении порока сердца и потере возможности работать под землёй. Север «вреден для меня…». Об особенностях расскажу при встрече – их очень много и очень интересны. Сейчас усиленно отдыхаю. Как могу. Ты, конечно, понимаешь, что запрещение «под страхом смерти» пить алкогольные напитки сильно сужает горизонты людей вообще и молодых людей – в частности, но мне оставили «отдушину» – можно вмеру пить «безспиртовые» вина (шампанское, рислинг, алиготе и т. д.). И за это – слава богу!.. Отдых: сон, кино, баня (да!), периодические прогулки перед сном и после сна, некоторое творчество для грядущих концертов в ТГИ (у меня обнаружили дар к эпиграммно-сатирическо– юмористическому творчеству – пишу фельетоны, «оперы», опусы на институтские темы, что прослушивается и просматривается на наших вечерах – приедешь, кое с чем познакомлю), «переписка с друзьями», труды на даче (там сейчас производится внешняя штукатурка, и я, например, раздобыл из архитектурных трудов рисунок для карниза, по которому был изготовлен шаблон, а значит и сделан карниз дома, по единодушному мнению – это лучший карниз в посёлке «Западный» (декоративная деталь). Иногда некоторое время уделяю вопросам «личного фронта»…

29-го проводил «в последний путь» (вместе с Валерой – только в другом вагоне) Валю «Лисичку», а в городе сейчас «осела» Нина Дубинина (работает на химкомбинате в каком-то отделе, с бумагами или чертежами). Ну, и… ряд других товарищей. Между прочим, когда я в районе 23.00 зашёл к вам, то застал картину торжества по случаю проводов Валерки. Там присутствовал твой дядя Лёня (со Сретенки, очевидно, говорит, что Василёк – его сын). Он был на высоте С2Н5ОН. Первым делом он меня облобызал. Хотя я с ним первый раз вижусь, а потом понёс такой пьяный вздор (всё в руце божией!), что я даже заинтересовался и решил написать что-либо типа «монолог пьяного… студента» (для горного института будет интересней студенческая интерпретация этого случая, где в десятке слов, содержится больше десятка тем…). Тебе не надо, я думаю, говорить, что речь идёт не об осуждении дяди (да ещё какого!) в момент проводов.

Кроме описанных выходов «в свет», раза 2-3 был на вечерах в Доме инженера и техника. Совершенно забыл тебе сообщить: в Воркуте постригся по тамошней «последней моде: а ля уголовник» – наголо, но сейчас уже, слава богу, я принимаю вид отбывшего наказание человека (на Севере масса дачных мест, декорированных колючей проволокой…). Вот, пожалуй, основное о путешествии на Север.

«Чем занимаюсь, что нового у нас в городе и вообще, чем больше, тем лучше…».

Да, ты прав – о Вили (еле разобрал это имя в твоём написании – твоё нововведение в начертании букв «л» и «м» никуда не годится из-за этих шифрующих хвостов, если ты и впредь будешь «улучшать» свой почерк таким образом, то можешь приблизиться к грамоте наших китайских друзей…) – о Вили я ничего не знал.

Значит, одним хорошим парнем около тебя в столице будет больше. Это можно только приветствовать (да и ему дома учиться лучше!). Соответственно, в Туле одним хорошим товарищем меньше.

Завтра, 4-го сентября едем с Эдькой в Тулу – «передавать твои соболезнования в тульскую прессу»…

Письмо – не свисти – идёт не семь, а 4 дня, приходит на 5-й (штамп «Сосновский» стоит 29-го августа, а Сталиногорск – 2-го сентября).

На раздельной уборке, значит, «сгорели» товарищи! А сколько шуму о ней! Не везде всё возможно. Элементарное творчество… А то суют огулом куда попало и что угодно, ясно – дров будет наворочено…

На твой «Ps» о «личном фронте» частично ответил выше. Кроме того, переписываемся сейчас с девочкой Ритой (из нашей группы), она – в Донбассе, на практике (я в связи с северным направлением уехал на практику на 2 месяца раньше, но и приехал на 2 раньше, группа же наша проходит практику сейчас, до конца сентября…). Это – красивая, а главное – умная девочка. Но у нас вот уже 3 года никак не установятся «отношения». Правда, переписываемся мы с ней впервые, и, надо сказать, в письмах мы значительно нежнее друг к другу… «Не волнуйся!» Это не любовь! Ты же знаешь, что на эту пятилетку у меня подобного мероприятия не предусмотрено. Кроме того, на подобный шаг я не «решусь» без согласования с тобой.

На сегодня хватит. Жду твоего следующего письма.

До свиданья. Всего хорошего.

Саша, «твой».

03.09.58».

Казахская ССР, Кустанайская область, Мендыгаринский р-н, совхоз «Харьковский», бригада 1, Сидельникову Анатолию Евгеньевичу.

Сегодня вчетвером: Эдька, Толик Глазков и Лёша Зиборов и «аз» сходили в ПКиО химиков – играли в настольный теннис, то бишь «пинг-понг»… Завтра, часов в 9 утра выезжаем в Тулу с Эдиком. Он – менять паспорт и в ТМИ, а я – узнать адрес Бакулева, зайти на почтамт, в ТГИ, на Коммунаров (позвонить 48-32) и к О.П.Успенской (последнее – как удастся, как и предпоследнее). Мыслю, за один день управиться можно вполне, и управлюсь, дабы с той же машиной (папин «Москвич», вероятно) возвратиться к дому моих родителей. Аминь!

Принцип классицизма в 20-м веке.

Из курса школьной литературы запомнилось, кроме всего прочего, что в литературной школе классицизма (Фонвизин, Грибоедов usw) существовали принципы, например, «порок наказан, добродетель торжествует», ещё соответствие личных имён личным особенностям либо сущности персонажей (Скотинин, Молчалин). Последний, очевидно, почил в бозе довольно скоро. Что касается другого из указанных принципов, то он, сколь ни странно, здравствует и может надеяться на длительное процветание, хотя, истины ради надо заметить, не может быть того достоин. Во всяком случае, в социалистическом реализме наличие такового может лишь удивлять, ибо наличие в термине литературной школы А.М.Горького слова реализм обусловливает странность и неприемлемость принципа классицизма. Это главное потому, что реализм несовместим с искажением жизни, а принцип «порок наказан, добродетель торжествует», как раз, не соответствует действительности – поразмыслив, каждый согласиться с этим. В подтверждение тому – тысячи примеров, сама жизнь, как многообразие… Это бесспорно. И тем не менее (можно смеяться), пресловутый принцип, пропахший обывательщиной и идеализмом, находит своё воплощение в подавляющем большинстве произведений литературы (да и в кино, и театре). Любая книга содержит в «фабуле» порок в той или иной форме, к концу произведения наказанный или понятый и отмаливаемый. Всякий фильм может «блеснуть» тем же самым… Всё тоже! Мир повторяется! Блюстители принципов продолжают обольщать доверчивых идеализмом и непременностью добра, либо его победы над злом. А делать это – совершенно ясно – рано. Когда угодно, но не сейчас. Это только увеличение и без того большого числа разочарований…

6 сент.

4-го состоялась плановая поездка в Тулу. Точно в 08.45 я был у Эдика на предмет использования машины его папы («Москвич») в целях осуществления транспортных задач. Правда, как оказалось, папа не особенно признаёт значимость, авторитет или самолюбие сына, т.к. ровно в 08.45 он отправился в трест (механизированным путём). Эдьке пришлось около 2-х часов развлекать меня 3-х летним племянником, фотографиями, репродукциями с картин Третьяковки и фруктами (сиречь – яблоками и грушами)… В 11.45 мы были в Туле у здания комбината «Тулауголь». Нам сообщили, что отправление домой будет происходить в районе 18 часов, а то и позже. Сходили в паспортный стол (Эдьке – менять паспорт), где обилие и насыщенность очереди не позволила надеяться на быстрый исход дела в тот же день. Эдька захватил бланк к замене, и мы отправились на почтамт (Саше). Здесь мне пришлось расписаться в получении заказного письма и телеграммы – и то, и другое с Севера.

Письмо от 4-го августа, телеграмма – 30-го. Т.е., иными словами, Полина уже около месяца ходит на почту в Воркуте совершенно напрасно. Затем, поискали Эдьке шляпу к зелёному пальто, но не нашли нужного размера. От огорчения пошли на 14.00 в кино, «Золотая симфония» (Австрия), балет на льду. Перед фильмом успели съездить на Первомайскую, Семашко, где я не попал «в амплитуду» с зав. терапевтическим отделением (которую темпераментно отчитывал за какой-то явный промах мужчина – больной). Потому она сказала лишь, что адрес Бакулева целесообразнее искать в облздравотделе (Революции, 14). За недостатком времени мы не пошли в другой конец города, а – в кинотеатр «Центральный». Фильм весёлый, красивый и музыкальный, хороший. Полтора часа с удовольствием сидишь в зрительном зале. Понравилась, например, песенка-увертюра «Джеки…», которую и в самом фильме поёт негритянская девушка. Затем, пообедали в Доме офицеров, где я прочёл письмо. Это очень откровенная жалоба на северную «недостаточность» в культуре и радостях, т.б. ощутимых в пору молодости, да ещё – женской… Телеграмма содержала поздравление с началом учебного года (из расчёта – 1 сентября, откуда ей знать, что мы в этом году начинаем 29-го). В письме есть ещё заверение в желании отвечать и переписываться. В письме, которое я отправил на Север вчера, я провожу основную мысль, сформулированную Рахманиновым (Юрием!) для Крупнова Игоря: «Беги отсюда – и чем скорее, тем лучше, Воркута не для тебя!» (речь идёт о «вреде Севера» для многих, не имеющих «голубую» или иную кровь). Интересно, хватит ли у девочки настойчивости – ходить на почтамт на заре второго месяца моего молчания. Если – да, она получит это письмо.

Далее «спроворил» художественную часть в концертной программе. Ольги Петровны дома не оказалось, позвонил в училище – она будет там до 20.30. Это было началом полосы неудач. Позвонил Галочке (работает и вечером учится): «Привет! – Привет! – Как жизнь? В Туле ли Лилля!? – Да. – Ну, всего хорошего! А ты не знаешь её адреса? – Знаю: Коммунаров, 58, 5. – Спасибо! До свидания!

Это для грядущих, возможно, посланий. В справочном бюро узнали адрес медучилища (за 20 коп.): Менделеева, 3. После этого мы расстались с Эдиком до встречи в Сталиногорске (мне ещё надо было заехать ко Льву). Сходил «с исследовательской целью» по адресу, это – за пединститутом. Разыскал минут без 3 – 18 час., а в 18.00 – звонок с урока. Я был мгновенно окружён многоликим и премного любопытствующим букетом – исключительно из девиц. Еле разыскал удобное место, где я смог расположиться в непринуждённой позе – спиной к «общественности». Постояв весь перерыв (не буду же я разыскивать девчонку только по имени и фамилии при таком количестве от природы нескромных свидетелей!), поехал в институт. Здесь сейчас очень малолюдно (кто на практике, кто на целине, кто на строительстве «Лужников» в Туле, кто готовится к экзаменам usw). Узнал время начала занятий 29-го сентября. Пошёл мелкий, мерзкий, нудный дождичек, какой-то неопределённый: вроде и дождя-то нет, но и не сухо. Природа и то «супротивничает». Вечером я был на Коммунаров, 58. Предполагаемой маме «Лилиан» оставил записку для дочери: «Жду в сквере – против Дома офицеров. Саша. 04.09.58». Сквер – братской могилы страж, красивейший уголок города. Он невелик. Но очень зелен и «природен»… Около 9-и вечера у его входа я встретил Эллу, другую подругу Л. Она занята добыванием справки, удостоверяющей невероятность, невозможность её поездки в свиносовхоз вместе со всей группой. Видите ли, «в колхоз – ещё ладно, но в свиносовхоз!?..». М-да. Очевидно, это звучит менее аристократично, чем поездка «на рижское взморье или на Кавказ». В многочисленных разговорах и пересудах с не менее многочисленными подругами и друзьями, по всей вероятности, слово «свиносовхоз» лишено романтики приключения либо значительности, а это несомненно огорчит любительницу звучности фраз и призрака славы… Как только «джаз-крошка» отошла от меня, она встретила, идущую домой, Лилиан, собственно «Пышку». Не стал показывать, что я это заметил. Эллочка была менее тактична. Она подвела подругу ко мне и сообщила о своём присутствии тем, что очень мило сзади прикрыла своими ладошками мои глаза… «Пышка» сразу настроилась на «надутый» вид по причинам прошлых «грехов» Саши… Дома она отказалась от ужина, переоделась, познакомила меня с мамой и мы отправились «в ночь» выяснять неясности. Как я и предполагал, «надутость» зижделась на обиде. Почему я перед отъездом на Север не повидался с ожидавшей меня «Пышечкой», моей «крестницей»? Я решительно заявил, что огорчений и так хватает, так что нечего их создавать ещё и искусственно – предпочтительнее радость и «свет»… Когда этот инцидент был исчерпан, перешли к… своим прямым «обязанностям». Как всегда к концу рандеву Лилиан была очаровательна в своей нежности и робости. Едва успел на последний трамвай около 2-х часов ночи. В 2-а был на посёлке Кирова, на 5-м этаже. Но чтобы не будить «рабочий люд», я поднялся «этажом выше». На чердачную площадку. Где кое-как прокоротал до 6-и с помощью перемен положений тела и «Театральной» карамели, накануне приобретённой. Очень пригодилась телеграмма с Севера, художественно оформленная в виде раскрытой книги. Я её «открыл» и подложил на ступеньку, сильно здесь запылённую, как и всё на чердаках. И сел. Очень пригодилась! Спасибо, Полина за телеграмму ещё раз!

Какова же была моя «радость», когда в 6 утра Юрка Вайнер, открывший мне дверь, с заспанным видом сообщил мне, что Лев уехал в командировку в Москву ещё 20-го августа и неизвестно, когда приедет назад. А мне у него нужно было спросить, по поручению родителей, денег на штукатурные работы и «робу» (папе – на работу). Мой «решпект» пропал втуне. Правда, Юрка сообщил мне, что интересующий меня тов. Бакулев представляет собой всемирно известную величину в медицине в области операций на сердце. Он получил за свои труды Ленинскую премию и давно руководит клиникой в Москве, где у него собраны все «звёзды»: Петровский, Вишневский… он академик. Писать можно прямо: Москва, академику от медицины Бакулеву. Но, я думаю, стоит узнать хотя бы его имя и отчество в газетах за этот год («Правда»), либо в горздравотделе Сталиногорска.

В 8.30, 5-го я выехал с автовокзала в Сталиногорск, причём, успел совершить благородный поступок: взял билет запоздавшей Анюте Заварзиной (Пастухов и Ко, окончила в этом году ТГИ и будет работать на нашем мех.заводе, преобразованных ЦЭММ). Дома не успел отоспаться, как явился Эдька и, лестно отозвавшись об эстрадном концерте «Глазами молодых» – Мосгорэстрада, «присугласил» меня в Узловую на этот концерт. Билеты обеспечивались его «тётей» Кирой Ивановной Манохиной, хормейстером Дворца культуры машиностроителей. Поехал. Там встретил Олю Розову (из эпохи СГТ) «со товарищи», то бишь, с подругой. Работает на брикетной фабрике в каком-то монтажном управлении, имеет 700 руб. в месяц и довольна жизнью. Там же живут её родители. Я всё расспрашивал (из приличия) о её подруге Любе, называя её Розой, смущённый давностью и фамилией собеседницы, ассоциированной моей памятью. Концерт был в меру хорош, как и в меру плох (судить, конечно, всегда легче). Места были очень удобными: 5-й ряд, 7-8 места… Кира оказала нам и ещё одну услугу: дождалась окончания концерта и доставила нам, минуя очередь, наши одежды. За это я был любезен и даже проводил её домой, объяснив это воспитанием «в лучших домах Лондона и Парижа»… Сегодняшнюю ночь я, наконец, отоспался.

Интересно, уже на 4 дня запаздывает ответ от Риты, из Донбасса. Что бы это значило? Или «абзац»?

Как загорать на Севере? Выходишь на улицу, отыскиваешь на небе Полярную звезду, поворачиваешься к ней спиной и поднимаешь рубашку, дабы открыть участок тела «для загара» его… Вот и всё. Не правда ли, самобытно? Это моя рационализация. Причём. бескорыстная – я даже не беру патента на это изобретение…

Сегодня написал первое письмо «Пышке» с ясными глазами (Лилиан).

«Здравствуй, дорогая «крестница»!

Мой тебе привет и наилучшие пожелания!

Обычно в письмах (если они не делового направления) респонденты рассказывают друг другу о своей жизни. чувствах, мечтах… Думаю, что мне нет смысла уклоняться от этой традиции (хотя бы в первом письме!).

Я сейчас подумал о превратностях судьбы и повторяемости мира. Совсем недавно мы не знали друг друга и, наверное, «воротили» друг от друга носы при встрече. Потом – вечер в институте, совершенно стихийное знакомство. Две-три встречи «под аркой» на Льва Толстого, первые недовольства друг другом, крещение «в веру Христову», ненадолго расстаёмся и вот уже совершенно закономерно – первое письмо к тебе. Хотя в одной песне и обещают, что «тайну сердца откроет вам оно…», я не буду в первом письме ничего открывать, дабы сохранить многообразие жизни (не у всех всё одинаково!). Возможно, я начну «открывать тайны» во втором письме, а возможно, и тайн никаких нет. Но – это всё философия. Она имеет ценность лишь в том смысле, что выражает взгляды или наклонности «твоего покорного слуги». Я же предпочёл бы, чтобы узнавать друг друга не по письмам (это не очень надёжная вещь – их можно, например, сжечь), а прямо «в натуре». Это будет вернее».

Далее – из описания отдыха:

«… «Свет» интересует меня больше в познавательном что ли отношении. Очень интересно наблюдать в равной степени и очевидное благородство и красоту, и убожество и ничтожество, и посредственность. Всё, что можно видеть или предполагать в людях. Разумеется, с не меньшим интересом наблюдаю за самим собой в различных случаях жизни (от случайной драки до почтительнейшего собеседования). И ещё, наверное, надо отнести к отдыху – возможность сколько угодно и о чём угодно думать. С удовольствием использую и эту возможность…».

И ещё:

«Теперь – о более близком для тебя деле: чувствах. Вообще-то их очень много у любого человека. Но я скажу немного о тех из них, которые имеют отношение к тебе. Прежде всего, несомненно, что раз я ищу встреч с тобой, то у меня обязательно есть чувство симпатии к тебе, иногда говорят: «этот человек мне нравится», это, по видимому,. одно и тоже. Льщу себя надеждой, что и ты имеешь подобное чувство ко мне, во всяком случае, ты ни разу не сказала мне, что я тебе противен (услышать это было бы неприятно любому человеку, а мне, я думаю, в особенности, потому что самолюбив, иногда даже слишком…). С недавних пор всегда рассчитываю на самое меньшее во всём, так что, если приобретаю нечто большее, то немного радуюсь. Рассчитывать на большее в том отношении опасно, что, приобретая меньшее, будешь либо разочарован, либо огорчён. Так что, рассчитывая на чувство симпатии у девочки Лилли к Саше, я рассчитываю на минимум. Если же, паче чаяния, у тебя есть или будет что-то большее, я буду искренне рад. Это будет, очевидно, справедливо и по отношению ко мне. Ввиду того, что мы с тобой не мальчишки оба или не девчонки обе, это чувство очень перспективно, т.е. имеет какое-то будущее. Так, например, симпатии могут «крепнуть», «развиваться», «переходить» в иные чувства и т.д. Со своей стороны, я уверен, что всё разнообразие перспектив в наших отношениях (основанных, естественно, на чувствах) находится исключительно в наших руках и зависит в основном от нас. Ты понимаешь, что – это не моё открытие, это давно известная истина нашего времени (мы не дворяне, наши родЫ не враждуют, потому это не может влиять на нашу связь, как это было в легенде о Ромео и Джульетте…).

И, как для всякого человека, для меня более желанно всякое светлое и радостное будущее, нежели наоборот. Но тут всё в такой же мере зависит и от тебя, поскольку речь идёт о будущем совместных отношений, об обоюдном согласии. И если ты, скажем, будешь очень часто в крупных масштабах «дуться» по основательным и не основательным причинам (поводам), то самые благие мои намерения могут пропасть втуне, т.е. проследовать в пустоту.