Современные страсти по древним сокровищам

1. Украденное золото из новочеркасского кургана Хохлач

У каждого свой путь для общения с предками. Что осталось от них в нашем зачастую непредсказуемом мире? Конечно, очень мало – легенды, былины, летописи, в которых могут разобраться разве что только ученые мужи. Дошедшие до нас реликвии в виде многотысячелетних городищ, укрытых наслоениями, сотворенными следующими поколениями и матушкой природой. Древние соборы, в которых мы поклоняемся неутомимым основателям нашей человеческой цивилизации.

Величие наших предков особо ощущается в Петербурге.

В 1959 году группа студентов – дипломников Новочеркасского политехнического института обосновалась на Старом Невском проспекте. Порывшись в книгах они узнали, что начало Старому Невскому было положено монахами Александро – Невского монастыря. Название этого монастыря было данью почтения нашему национальному герою Великому святому князю Александру Невскому. Сам монастырь был построен при императоре Петре I. Впоследствии монастырь стал Лаврой. Для удобства сообщения со строящимся городом Санкт – Петербургом монахи прорубили в лесной чаще просеку. Она протянулась от монастыря до болота. А от Адмиралтейства до болота Петр I приказал вырубить для дороги в лесу деревья и выкорчевать пни.

То болото было особенным. Возле него начинался тракт в глубину России до Великого древнего Новгорода. Это болото ныне называется площадью Восстания.

Но во времена Петра I болото было ликвидировано. Начало тракта, просека и адмиралтейская дорога были соединены – появились площадь и церковь на ее краю. Церковь получила название Знаменской. Так возникла Першпективная дорога от Адмиралтейства через Знаменскую площадь к Невскому монастырю. Часть проспекта от Знаменской площади до Александро-Невской лавры петербуржцы стали называть Старой Невской Першпективной улицей.

В XIX веке во время строительства железной дороги, соединившей Санкт-Петербург с Москвой, на Знаменской площади был выстроен Московский вокзал.

Во время революционных событий 1917 года на Знаменской площади собирались митингующие толпы петроградцев. От того она и получила позже название «площадь Восстания».

Вот в каком историческом месте оказались дипломники из Новочеркасского политехнического института! В одни из первых дней знакомства с Ленинградом решили они пройти пешком от Александро-Невской Лавры по Старому Невскому до площади Восстания. Старо-Невский проспект со своими внушительными интереснейшими зданиями побудил их пойти дальше, не спеша, от Московского вокзала по теперь уже Невскому проспекту до Адмиралтейства. Впечатлений было море!

А затем повернули к Эрмитажу.

Эрмитаж поразил их своей великолепной непредсказуемостью настолько, что заставил забыть о прошлом заочном почти убогом представлении об окружавшим их мире.

В Эрмитаже они впервые увидели шедевры средневековой живописи. Особое впечатление на них произвели и портреты героев Отечественной войны 1812 года. Когда перед ними открыл свои сокровища зал с древними сосудами, мумия, гробницами, пиками и кинжалами, экскурсовод спросила:

– Откуда приехали вы, такие застенчивые молодые люди?

Вначале новочеркассцы замялись, потом вымолвили:

– Из глубинки…

– Наверное, из Чукотки или Туруханского края?

– Нет, мы южане. Из столицы Донского казачества. Из Новочеркасска.

– О, как интересно, что я ошиблась! Неужели донские казаки такие несмелые? А я, возможно, соберусь следующим летом к вам, в земли Войска Донского. Может быть, заеду и в Новочеркасск. Если только выпадет счастье покопаться в Донской земле.

Мы пришли в себя от эрмитажного ошеломления. Спросили:

– От кого зависит ваше счастье?

– Вы и представить не можете, какая у нас, археологов, конкуренция! Вперед вырвались скифские курганы на Украине! Все только и говорят, пишут книги, печатают открытки об украинском Чертомлыке. Но ведь Великая Степь огромна! Одно из ее интереснейших мест – это Дон, Донская земля.

– И наш Новочеркасск тоже? Есть у нас памятник покорителю Сибири Ермаку, казачий войсковой Вознесенский патриарший собор, да и здания нашего политеха – историческая ценность.

– Дорогие мои студенты Новочеркасского политехнического института! Технари вы – технари! Историю своего города вам надо знать не только с поверхности! А если копнуть по глубже, она ведь необыкновенная.

– Вы так интересно рассказываете! Вероятно, вы прекрасный специалист – историк?

– Я археолог, Серафима Ивановна Капошина. Раскопки Донских скифских курганов – это мое призвание. На Великой степи от Великой Китайской стены до Карпат скифы оставили много курганов – могильников. Но мне запали в душу Донские…

Вот так ленинградский экскурсовод всемирно известного Эрмитажа заставила новочеркасских дипломников призадуматься над особенностями столицы Донского казачества. Но к этому загадочному намеку добавился еще один, тоже интереснейший…

Пришло время раскрыться перед читателями. В группу новочеркасских дипломников входил и я.

Итак, в Ленинграде, в Эрмитаже мне впервые пришлось услышать о интереснейшем понятии – Великая Степь. Тогда я не придал этому названию особого значения. Осознание его пришло значительно позже, когда познакомился с трудами великого советского историка Льва Гумилева.

Великая Степь – это тысячи километров от Алтая до Карпат. На ее просторах тысячелетиями формировались могучие древние государства.

Но об этом читатель узнает позже. А пока давайте вернемся в пятидесятые годы прошлого столетия. Я – пятикурсник НПИ, приехал из Ленинграда, оказался в своей новочеркасской почти деревенской комнатушке.

Места в общежитии мне не нашлось. Мало было оно, только для особо бедных студентов. А у меня папа был в Ростове-на-Дону офицером штаба Северо-Кавказского военного округа! Пришлось снимать жилье возле института у хозяев частного дома номер 18 в переулке Галины Петровой.

Утром наш небольшой город со ста тысячами населения был как улей. Изо всех домов к институту спешили студенты. Их в городе было более двадцати тысяч. Интереснейшее было время! Но рассказ не о нем!

Как-то после возвращения из Ленинграда мои хозяева – три женщины почтенного возраста – пригласили меня в одну из своих комнат и попросили оказать небольшую услугу: не смог бы я съездить в Ростов и встретить там на железнодорожном вокзале их родственницу, приезжающую из Киева.

– Отчего бы не встретить, ведь можно еще раз повидаться с родителями, – согласился я.

Родственница оказалась очаровательной женщиной с чемоданом, обклеенным всевозможными зарубежными картинками. Она с акцентом говорила по-русски. Представилась:

– Мари!

– Как-то это не по-русски – Мари! А может быть – Мария или Маша. Это все же было бы по нашескому!

– Я – чужестранка. Из Греции. Из Афин летела в Киев.

Всю дорогу в автобусе, глядя в окно, она расспрашивала:

– Что это? А это что?

Увидела на вспаханном поле кучу земли, встрепенулась:

– Как называется это?

Я задумался: что ответить? Куча и есть куча. Но надо ответить иностранке как-то по красивее. Ляпнул:

– Курган!

Она чуть ли не подскочила:

– Хохлач?

– Может быть, – ответил я, – но, что означает на вашем греческом языке «Хохлач»?

– Это не на греческом. Так мои предки приняли название кургана от народа.

– Какого народа?

Она промолчала.

Я призадумался: какой-то народ назвал курган Хохлачем. Что это за название? В нашем русском народе куриц называют хохлатками. Хохлач, следовательно, – петух? Откуда ее предкам – грекам известно это наше народное выражение? Перепросил. Она разразилась тирадой:

– Мои дедушка и бабушка из России. Убежали из России вместе с детьми.

– Из какого города убежали?

– Из того, куда мы едем. От красных. О, какая я глупая, проговорилась! Ты есть НКВД?

Я рассмеялся. Рассказал, что у нас теперь НКВД нет. Есть КГБ. Я всего лишь студент Новочеркасского политеха, учусь на электронщика. Это мой дядя работал в НКВД, во время войны получил орден Ленина за неизвестную мне операцию. Сколько его ни расспрашивал, он как в рот воды набрал. Недавно он умер.

Мари уставилась на меня:

– Так ты не НКВД и не знаешь, что такое Хохлач? Это наша семейная тайна! Я никому не должна в СССР рассказывать о ней.

…Через несколько дней Мари обралась ко мне:

– Что интересного есть в Новочеркасске? Не смогли бы Вы сопроводить меня в кино? А то я уже неделю сижу дома, как прикованная. А вы мало обращаете на меня внимания. Все находитесь в институте.

– Так я же работаю над дипломным проектом. В июне у меня защита. И почему ты стала называть меня на «вы»?

– О, вы какой серьезный человек! А я одна боюсь выйти на улицу, ведь я чужестранка.

– Маша, тебя на улице зарежут, что ли?

– В Афинах мне говорили, что в СССР живут одни бандиты. Особенно в Москве. Там все – НКВД. Поэтому полетела в Киев. Там НКВД меньше.

В те дни в городе студенты толпами валили в кинотеатр на Московском проспекте. На афише было написано: «Индийский фильм «Бродяга»!

В зале царила непринужденная обстановка. Студенты вместе с индийскими киноартистами на киноэкране пели «шлягер»:

– Бродяга – Я! А-а-а-а! Бродяга – Я! А-а-а-а!

Парни и девушки тут же обнимались и целовались.

Выйдя из кинотеатра, Мари воскликнула:

– У нас в Афинах говорили – в СССР мрачная, идеологически закованная публика. А я увидела все по-другому. Фильм оказался обычным. У нас в Афинах таких много. Но ваша публика даст фору афинской. Теперь будет о чем рассказать в Греции.

Через некоторое время я заглянул на хозяйскую половину дома. Двери в комнаты были открыты. Из дальней доносились женские голоса. Бабушки спорили с Мари. Из обрывков фраз я понял, что речь идет о том самом неведомом мне петухе.

– Александра! Ты самая старшая из нас. Наверняка знаешь, где родители закопали петуха! Ладно уж, нам твоим таким же, как и ты, престарелым сестрам, ты не намерена раскрыть тайну. Но ведь Мари приехала из заграницы только ради нее!

– Как вы мне надоели! Расскажи! Расскажи! Да еще и покажи! Ткни пальцем или даже носом в кучу земли! Тайна есть тайна. Мне за восемьдесят. Когда будет восемьдесят пять, тогда и раскрою тайну Хохлача.

Из той дальней комнаты выбежала младшая из трех престарелых сестер. Я выскочил на крыльцо, как ошпаренный. Так значит, тайна – не бред гречанки и настолько существенна, что из-за нее разругались мои хозяйки?

Младшая из хозяек схватила меня за руку:

– Станя! Вызови "скорую помощь"! Александре плохо! У нее сердце колотится, как бешеное.

Примчалась "скорая помощь". Врачи констатировали смерть старшей хозяйки. Сердце не выдержало!

Прошло дней десять после ее похорон. Мари зашла в мою комнату:

– Станек, ты прекрасный экскурсовод! Мне нужна твоя помощь. Можешь показать мне окрестности переулка Галины Петровой?

– Почему вы все называете меня по-польски?

– Потому что в нашем роду кое кто взял в жены полячку. Когда в начале XX века донские казаки усмиряли восстание поляков и российский император в знак наказания приказал переместить Варшавский политехнический институт в Новочеркасск и переименовал его в Новочеркасский политехнический, один из моих предков привез в Новочеркасск жену-полячку. Станек, так ты мне покажешь окрестности переулка Галины Петровой.

– Вот это да! Мари, так вы, оказывается, не только донская казачка и гречанка, но еще и полячка! Сколько кровей в вас намешано! Так вы – сплошная тайна!

– Ну что, я собой пороюсь с тобой в окрестностях?

– Неужели надо брать с собой лопаты или бульдозер? И что в переулке копаться? Он и так разрыт. Прокладывают трамвайные пути. Невдалеке улица Энгельса, небольшая площадь Чапаева, на ней скверик. Но я покажу вам все, что вас интересует, если расскажете о своих проблемах.

– О, какой ты умненький! Перешел на «вы» потому, что тебе надо знать мою тайну!

– А почему бы и не знать! А если вы ищете какой либо запрятанный яд или секретное оружие?

Мари надулась и вышла.

Через пару дней она, как кошечка, попыталась обнять меня:

– Станечек! Дорогой! Мне скоро уезжать домой, в Грецию. Но я ничего не разыскала. И мне некому помочь.

– Конечно, обратиться в милицию или в КГБ вам нельзя.

– Какой ты умный. Что же мне делать, не знаю.

– Один выход! Раскрыться! Что же за тайна не дает вам покоя?

– Вот ты какой, настырный! Тайну чуть-чуть приоткрою. Наши предки, убегая, закопали где-то здесь Хохлач.

– Что за чушь. Вы в своем уме? Спрятать петуха! Он что – золотой? Но если настаиваете, могу вас сопроводить по окрестностям. Конечно, за коньячек и все прочее.

Погода стояла непредсказуемая – то ли ноябрьская, то ли мартовская. Одним словом, с неба лили холоднющие водяные струи. Почти ураганный ветер сбивал с ног…

Мы лазали по кучам камней и земли по переулку, перебрались в скверик Чапаева, на улицу Энгельса. Промокли. Ее и меня бил озноб.

Неужели так необходимо было Мари рыться в грязи переулка и в скверике, чтобы отыскать там какие-то петушиные кости? Можно было бы понять, если бы кости были бы все же золотыми…

Я простудился. Померил температуру – около 38-ми градусов. И Мари слегла в постель. Врач, прослушав своей трубкой ее легкие, установил крупозное воспаление легких, температура под сорок. Отправил ее в больницу. Там она в бреду все время повторяла:

– Александра, ты не уйдешь далеко от меня. Я догоню тебя! Я заставлю тебя раскрыть секрет! Мне нужен Хохлач! Без него меня не пустят в Афины!

В больнице через неделю Мари, не приходя в сознание, отправилась по пути престарелой Александры…

За какие грехи свалились на меня все эти беды? Две смерти за непродолжительное время! И все они из-за где-то невдалеке упрятанных петушиных останков?

Решил я выяснить, что же это такое «Хохлач», из за которого погибли две женщины?

Обратился в институтскую библиотеку. Но технари есть технари! Библиотекарши пожали плечами. Преподаватели тоже ничего не знали о кургане-петухе. Посоветовали мне встретиться с самым авторитетным в области истории из преподавателей нашего института бывшим дворянином Пальшау.

Михаил Владимирович Пальшау читал нам лекции. Интереснейший был старик!

Родился он в 1887 году. Его отец Владимир Николаевич был губернским архитектором. Мать Любовь Николаевна окончила Высшие Женские Бестужевские курсы в Санкт-Петербурге и стала преподавателем французского и немецкого языков. Поэтому Михаил Владимирович овладел с подачи матери этими языками да плюс польским и украинским. Поступил в Петербургский университет на физико-математическое отделение. Будучи студентом, вступил в партию ЭСЕРов. Бастовал вместе с друзьями – студентами. В 1906 году его арестовали, заключили в тюрьму города Луцка Волынской губернии. Министерство внутренних дел Российской империи предоставило ему выбор: или высылку под гласный надзор полиции в Архангельскую губернию, или выехать за границу с возвращением в Россию не ранее 20 ноября 1909 года.

Бывало же такое в царской России! Жил Михаил Владимирович то в Женеве (Швейцария), то Париже (Франция), то Льеже (Бельгия). В 1910 году вернулся в Россию. Расстался с партией ЭСЕРов. В 1914 году окончил Петербургский электротехнический императора Александра III институт. Так началась электротехническая жизнь Михаила Владимировича на благо России.

Во многих городах России и Советского Союза он трудился над обеспечением электроснабжением наших заводов. Принимал активное участи в осуществлении Ленинского плана электрификации России (ГОЭРЛО). В 1921 был одним из организаторов Первого Всероссийского электротехнического съезда в Москве

С момента организации в НПИ кафедры электропривода, которую я закончил в 1959 году, ее заведующим стал М.В. Пальшау. Но только до 1938 года.

23 мая 1938 года был арестован, как бывший эсеровец и иностранный шпион и получил 5 лет исправительно-трудовых лагерей. Освобожден был в январе 1944 года. Куда было деваться во время войны почти шестидесятилетнему бедному, больному бывшему зэку? Конечно, Михаил Владимирович вернулся из Новосибирской глубинки в Новочеркасск, на свою любимую кафедру. Но в НПИ его взяли всего лишь на должность ассистента с окладом в 400 рублей. Что такое 400 рублей можно представить себе, узнав, что в 1944 году на рынке буханка хлеба стоила 100 рублей!

В 1959 году Михаил Владимирович был уже полностью реабилитированным, авторитетнейшим преподавателем. Во время учебы я и мои друзья обратили на него особое внимание. В нем было что-то дворянское. И осанка, и манера поведения.

Подошел я к семидесяти двухлетнему дворянину Пальшау, спросил о Хохлаче. Он отвел меня в сторонку, посмотрел в мои юные глаза и произнес:

– Молодой человек! Вы заинтересовались тем, о чем мне говорить не доставит удовольствия. Особенно после контакта в прошлом с НКВД. Где вы живете?