На пороге ночи. Последние люди на Земле
Горячий душ понемногу вернул ему подпорченное неудачной фразой настроение. Воодушевление от встречи с прекрасной женщиной вновь возвращалось. Так бывало всегда, когда у него появлялась новая пассия. Потом со временем восторг пройдет, ему наскучит и это, уже изученное тело, и захочется чего-то нового. Его пресытившийся взгляд вновь будет блуждать в поисках чарующего силуэта, пока не отыщет его. Но это потом. А сейчас он без ума от Виты, от прекрасных земных радостей, которыми она одаривает его.
– Я ухожу, – отрывисто бросил горничной Лилии, ожидая в холле кабину лифта.
– Доброго пути вам, господин Юрг.
Он не удостоил ее взглядом, он спешил на приятное свидание.
Некоторое время спустя, Юрг и Вита уже лежали в постели, укрытые легким покрывалом. Вита припала к его плечу. У постели стоял столик, на нем блюдо с клубникой и бокалы с шампанским. Ягода была превосходна, а, может быть, его прекрасное настроение придало клубнике особый сладкий вкус.
– Ты так редко бываешь у меня, – притворно надув губки, сказала она. – Хочу видеть тебя чаще.
– Но я же женатый мужчина. Ты забыла?
Она положила руку ему на грудь, ее палец нежно заскользил по его коже.
– Знаешь, я ревную тебя.
– К кому? – спросил Юрг, щурясь от удовольствия.
– К твоей жене, конечно.
– Глупышка. Нашла к кому ревновать.
– А она и, правда, такая богачка, твоя жена? – в голосе Виты звучал живейший интерес.
– О да, она настоящая богачка. И папа у нее богач, владелец концерна косметики, и мама, хозяйка модного журнала. Все они богачи.
– Повезло тебе, – вздохнула она.
Он зло усмехнулся:
– Мне? Это ей повезло. Деньги-то ее.
– А вот, если вдруг с ней что-то случится, то кому всё достанется?
– Кому? Мне, конечно. Я же ее законный муж. Только что с ней станется? Она еще молодая.
– Эх, жаль! Была бы старая, капец и все. А так…
Губы Юрга скривились в злой усмешке, ярость просыпалась в нем с новой силой. Но он, как обычно, не дал ей развернуться, подавил ее, затолкнул глубоко внутрь. На этот раз потому, что он был с желанной женщиной, будившей в нем самое горячее желание. Он привлек Виту к себе и сжал ее в объятиях.
День в приятных для них с Витой занятиях пролетел незаметно. Наступали сумерки. Надо было возвращаться домой. Он тянул время, сколько было возможно. Но откладывать уже больше было нельзя, скоро явится Ани, и если она его не найдет дома, придется с ней объясняться, придумывать, разыгрывать новые диалоги в своей роли, а ему этого не хотелось, он и так с большим усилием оставался в рамках придуманного им спектакля. Поэтому уж лучше вернуться до ее прихода.
Вита захотела его проводить. Она накинула легкий плащ поверх тонкого пеньюара, одетого прямо на обнаженное тело. Из шкафа она взяла широкий пояс, и, запахнув плащ, перетянула им тонкую талию. Он пристально наблюдал за ней, ощущая сначала легкое волнение, но уже через миг горячие волны охватили его всего. Он, словно гипнотизируя ее взглядом, медленно приблизился к ней, одну руку протянул к этой досадной преграде – поясу, другой привлек ее к себе. В прихожей на полу остались плащ и пеньюар.
Уже потом, летя в мобиле над ночным городом, он, ощущая новое желание, еще более горячее и страстное, с восторгом вспоминал этот последний аккорд их сегодняшнего любовного свидания. И то, что он был неожиданным, почти случайным, придавало ему еще больше остроты. Ничего, впереди их ждет еще немало таких волнующих мгновений, успокаивал он себя.
По мере приближения к дому, настроение его менялось, становилось все более мрачным. Он, чувствуя раздражение и новый приступ ярости, вошел в кабину лифта. Ани дома еще не было, но она появилась буквально через несколько минут.
Вечером он не находил себе места, ярость, кипевшая в нем, готова была пролиться огненной лавой в любой миг. Но чтобы дать ей выйти наружу, нужен повод, а его не было. Ани, как обычно, была весела и предупредительна. Сидя напротив Юрга в гостиной за столом, обильно накрытым к ужину, она обеспокоилась бледностью супруга и трогательно спросила, не болен ли он. Он буркнул в ответ, что здоров. Горничная была сама вежливость, новые блюда и перемены тарелок появлялись, будто из воздуха. Придраться было не к чему.
– Юрг, что с тобой сегодня такое? – Ани в ожидании ответа с тревогой смотрела на него.
– Ничего, всё прекрасно, – отозвался он, пряча взгляд.
– Я тебя хорошо знаю, ты такой всегда, когда что-то не ладится. На работе что-нибудь не так?
При этих словах ярость с новой силой захлестнула Юрга. Сдерживаться он уже не мог. Он с размаху бросил на стол вилку и нож, они разлетелись в разные стороны, оставляя на скатерти масляные следы. Ани смотрела на него с ужасом и недоумением, до сих пор ей еще ни разу не доводилось видеть его таким.
– Ты что, издеваешься? – сквозь сжатые зубы процедил он. – И это ты называешь работой? Это что угодно, только не работа. Уверяю тебя!
Меж супругов наступило тягостное молчание. Юрг, выплеснув гнев, чуть успокоился, он даже уже начинал жалеть об этом. Ему было досадно, что он пусть и на краткий миг открыл свое лицо, показал чувства и подпустил к ним ее. Нет, не стоило так откровенно говорить, надо было продолжать притворяться, ни к чему ей знать о его истинных настроениях. Ни к чему.
Ани же медленно приходила в себя, пережив состояние, близкое к шоку, сравнимое с тем, которое переживает человек, встретившись с каким-нибудь страшным и грозным зверем. Она обожглась об его взгляд, пылающий неистовостью и негодованием, если не сказать, ненавистью. Должно быть, она изо всех сил старалась найти объяснение его поведению. И, судя по всему, вскоре она его нашла.
Ани подошла к Юргу, обхватила его голову руками, нежно прижала к груди.
– Дорогой, прости меня, пожалуйста.
Он сцепил зубы, чтобы не оттолкнуть ее.
– Я такая глупая. Со своими делами я ничего не вижу и не замечаю. Прости, пожалуйста. Конечно, это не работа для тебя, тебя такого талантливого, способного, одаренного, настоящего художника. Тебе вообще не следовало идти в концерн на работу. Там же рутина, одна сплошная рутина. Знаешь, давай устроим выставку твоих картин. Ты уйдешь из концерна, и будешь работать над своими картинами. Потом мы снимем какую-нибудь галерею в любом государстве, в каком захочешь, там мы выставим твои картины. И ты станешь знаменитым. Хочешь? Ну, скажи хоть слово, я тебя умоляю.
– Спасибо, милая.
Он еле выдавливал из себя эти слова, а на его окаменевшее лицо через усилие протиснулась вымученная улыбка. Но вскоре он справился с собой, он строго напомнил себе, что надо играть, и в следующий момент в его голосе ей вдруг послышалась почти искренняя благодарность.
– Ты чудесная и лучшая в мире женщина… Ты всегда меня понимала… Прости меня, ради всего святого, за эту дурацкую выходку… Простишь?.. Я не знаю, что на меня нашло…
– Нет, это ты меня прости. Мне следовало раньше все это понять. Простишь?
Они рассмеялись. Он обнял Ани. Так, обнявшись, они и поднялись к себе. Но потом, позже, лежа без сна, Юрг вновь и вновь прокручивал состоявшийся разговор и произошедшее вслед за ним событие. И снова он не чувствовал ничего кроме раздражения. Глухая ярость шевелилась внутри. Глупости, зачем ему сдалась эта выставка? А он-то думал, что Ани предложит ему стать, если не владельцем, то хотя бы совладельцем ее агентства, но она даже и не обмолвилась об этом.
Глава V. Заседание всемирного научного совета
Всемирный научный совет должен был пройти в конце недели. Видеозаседание носило экстренный характер. И все, кто не были знакомы с повесткой заседания в деталях, с тревогой гадали о причинах такой поспешности. Многие, кто знал доктора Павла Борея, значившегося докладчиком, не только как ученого с мировым именем, но и как руководителя программы по исследованию Солнца, связывали этот факт с резким изменением погодных условий и ожидали худшего.
Правителя Средиземноморья Юта Кале о дате заседания прибыл известить секретарь научного совета, молодой человек с идеальным пробором в гладких волосах и непроницаемым лицом. Он появился в приемной господина Кале в начале дня и попросил о личной встрече.
Мадам Жанна, секретарь Юта Кале, немного обескураженная передала правителю Средиземноморья просьбу специалиста из научного совета.
– Заседание всемирного научного совета? – переспросил Кале. – При чем же здесь я?
Мадам Жанна пожала плечами.
– Молодой человек говорит, что это очень важно.
– Ну что же, пусть войдет. Важно, значит, важно.
Секретарь научного совета появился в кабинете Юта Кале, держа в руке пригласительный билет. После короткого приветствия он сразу же вручил его Кале. Тот принял билет и предложил присесть.
– Мой секретарь сказала, что у вас что-то срочное.
Посетитель важно качнул головой. Должно быть, он был очень горд выпавшей на его долю миссией. Кале едва сдерживал улыбку.
– Я должен вас уведомить, господин Кале, что видеозаседание всемирного научного совета посвящено важнейшей проблеме – проблеме исследования Солнца.
– Но я ведь не ученый.
– Да, но на заседание приглашены не только ученые.
Кале вопросительно смотрел на посланца научного совета.
– Комитет научного совета решил пригласить на это заседание правителей всех мировых держав.
Благодушное настроение Кале, вызванное визитом необычного гостя, как рукой сняло. Он насторожился, предполагая нехорошее.
– Что, так все серьезно? – спросил он.
Секретарь пожал плечами.
– Полагаю, что это станет известно в ходе заседания. Я не уполномочен говорить об этом. Извините.
Посланник научного совета откланялся, а Кале остался в задумчивости. Он понял, что раз приглашают политиков принять участие в заседании всемирного научного совета, всегда бывшего делом лишь узкого круга служителей науки, значит хорошего ждать не стоит. Хотя с другой стороны, быть может, ученые решили рассказать всему миру о хартии исследователей Солнца, потому что, наконец-то, они нашли замену светилу.
Ученым, жившим века назад, стало известно о процессах, происходящих в чреве Солнца. Научные выводы того времени были ошеломляющими. Они могли лишить сна любого обитателя Земли, будь даже у него трижды крепкая и устойчивая нервная система. Во имя сохранения стабильности и была создана хартия, которая имела своеобразный устав молчания. Нарушать его категорически запрещалось. Поводом для введения устрашающих правил стало остывание Солнца. Правда, поначалу уменьшение температуры в огненном чреве светила было ничтожным. Но ученые считали, что начавшийся процесс не остановится, он будет прогрессировать и усугубляться. Правительства всех стран не могли позволить распространиться панике среди жителей планеты, и потому они запретили разглашение сего неприятного научного открытия. Было решено открыть истину в тот день, когда ученым удастся найти альтернативный остывающему светилу источник света и тепла.
Об этом не раз в высших кругах блуждали обрывочные и несколько разноречивые сведения, которые обсуждались скупо и неохотно. Как человек, ценящий собственное спокойствие, когда-то Ют Кале и сам избегал говорить об этом. Должно быть, им всем казалось тогда, что все это если не выдумки, то явные преувеличения ученых. По крайней мере, нынешних жителей сия катастрофа коснуться не может. Не должна. И в самом деле, сколько было людей на планете до них, переживавших разные кризисы и природные катаклизмы. Все ведь как-то обходилось. Конечно, были жертвы, не без этого, но планета оставалась цела и невредима. Сколько раз, как гласит история, ученые предсказывали то столкновение с кометой, то с гигантским метеоритом, то еще бог знает какие напасти. И что же? Ничего такого не случилось. Ученые того времени ошиблись в своих прогнозах. Так с чего же они должны верить тому, что говорят современные ученые?
В кабинете вновь появилась госпожа Жанна. Она выглядела немного смущенной.
– Господин Кале, пришла мадам Лидия.
– А вы скажите, что я занят, – невозмутимо отозвался он.
– Она сказала, что не уйдет, пока не поговорит с вами.
Кале обреченно вздохнул:
– Иного я и не ожидал от мадам Лидии. Что же, пригласите ее.
Внешне он выглядел спокойным, но внутри у него зрело раздражение. Несколько лет назад он разорвал с женой все отношения. Причиной их разрыва стало ее довольно свободное поведение. Она забыла о том, что является замужней женщиной, да еще и первой леди Средиземноморья, и завела роман на стороне. Простить и понять такое Ют Кале не мог. С тех пор Лидия перестала быть его женой, и была вынуждена создавать свою жизнь заново. Он не хотел ничего знать о ней, но Лидия время от времени напоминала о себе визитами. Похоже, она не оставляла надежд вернуть себе утраченные позиции супруги правителя Средиземноморья.
Лидия вошла в кабинет, не сняв пальто. Она опустилась в кресло у стола и подняла глаза. Впервые он видел в этих глазах усталость и разочарование.
Несколько секунд бывшие супруги без слов смотрели друг на друга. Кале ждал, когда же Лидия начнет оглашать список своих проблем и просьб. Именно с этого, как правило, всегда начинались эти встречи. Но сегодня она молчала. Он не выдержал и раскрыл рот первым.
– Ты что, больна?
– С чего ты взял?
Она досадливо поморщилась и продолжила:
– Это так заметно?
– Что? – не понял Кале.
– Ну что я больна, – чуть раздраженно пояснила она.
– Нет, просто я обратил внимание, что ты в пальто, подумал, может, ты простудилась. А что с тобой?
Она помолчала, будто размышляя, говорить или нет.
– Я немного приболела, – сказала она, пряча взгляд. – Но ничего серьезного. Ты прав, это простуда. Это всего лишь простуда.
Кале недоверчиво смотрела на нее. Он решительно не узнавал в сидящей у его стола даме свою жену. У той, что была когда-то его женой, настроение менялось чаще, чем декорации в театре. Ей были присущи разные эмоции и проявления характера, свойственные женщине, знающей себе цену, но он не припомнил, чтобы хотя бы раз задумчивость и растерянность коснулись бы ее лица.
– У тебя какие-то проблемы? – спросил он.
Она вновь ненадолго задумалась, словно подбирая нужные слова.
– Проблемы? Да, наверное. Теперь ведь у всех проблемы. Говорят, что будет еще холоднее. Ты не знаешь, почему это? Что-то серьезное?
Правитель Средиземноморья с недоумением смотрел на Лидию, он решительно не узнавал ее. Еще в последнюю их встречу ее волновал не должным образом устроенный быт и скромный размер денежного содержания, что он все-таки решил назначить ей. В тот раз он с трудом сдержался, чтобы не наговорить ей грубостей. Но сегодня перед ним был кто-то другой, но не его бывшая супруга.
– Лидия, что случилось с тобой? Ты в порядке? – обеспокоился он.
– Я? Да, не волнуйся. Все хорошо.
– Ты сама на себя не похожа.
Она грустно улыбнулась:
– Наверное, дальше я буду еще больше не похожа сама на себя, – загадочно сказала она.
– В каком смысле?
– Да я это так образно. Не бери в голову. Я, пожалуй, пойду.
Она поднялась. Кале тоже встал из-за стола.
– Погоди, не уходи, – решительно сказал он. – Мне не нравится твое настроение. Давай выкладывай, что с тобой приключилось, – Лидия протестующе подняла руку. – Давай-давай, я тебя слушаю.
Она вновь нерешительно опустилась в кресло. Вдруг она прижала руки к лицу и расплакалась.
– Ну-ну, Лидия, не плачь, – попытался успокоить ее Кале. – Что ты, горе не беда.
– И горе, и беда, – сквозь слезы произнесла она. – Я больна. Я смертельно больна.
Кале изменился в лице.
– Что? Что ты такое говоришь?
– Да, это правда, – сказала Лидия уже чуть спокойнее.
– Но в прошлый раз ты…
– Тогда я еще не знала.
Наступило молчание.
– Чем ты больна? – спросил он.
Она печально улыбнулась.
– Неважно.
– Как же неважно? Надо лечить тебя. Я помогу тебе, найду врачей.
– Нет, не надо.
– Почему? – настаивал он.
– Это моя кара.
– О чем ты? Какая кара?
– Болезнь – моя кара. Это меня Бог наказал.
– За что? – удивился он.
– За что? За то, что я изменила, нет, не так, за то, что изменяла тебе. Несколько раз я изменяла тебе.
Кале отвел взгляд, а Лидия продолжала говорить.
– Ты был так далек от меня, весь в работе, а мне так хотелось внимания, мне хотелось любви. Я ведь здоровая нормальная женщина. Но, видишь, я ошибалась. Я заблуждалась. И мне теперь очень горько и стыдно. Я виновата перед тобой. Прости, если можешь. Пожалуйста, прости.
– И все же я не понимаю, при чем тут это.
– При чем? А притом, что у меня, как говорят, плохая болезнь, – Лидия опустила взгляд, но тут же вновь устремила его на Кале. – Меня заразил этот человек, который…
– Понимаю, – тихо произнес он.
Кале был растерян, он никогда бы не подумал, что увидит Лидию в таком состоянии. Ему было ее жаль. Он, когда-то испытывавший к ней искреннее чувство, несмотря на ее измену, желал бы ей лучшей судьбы.
– Господин Кале, у мадам Лидии все в порядке? – спросила мадам Жанна, которая принесла ему кофе после ухода его бывшей жены.
– Она не совсем здорова, – нехотя ответил он.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– С ней все будет в порядке. Уверен в этом.
Образ Лидии маячил перед ним весь день. Кале не мог заставить себя думать о делах. А между тем ему надо было провести несколько встреч и подготовиться к предстоящему видеозаседанию. Мысли об ее судьбе не покидали его весь день, и только ближе к вечеру ему кое-как удалось сконцентрироваться на теме заседания всемирного научного совета.
– Господин Кале, зал подготовлен к завтрашней видеоконференции, – сообщила его секретарь в конце дня.
Кале кивнул головой, не отрывая взгляда от монитора, где отображались графики и картинки Солнца.
– Хорошо. Спасибо.
– Я не уточнила у вас, господина Дореля надо также пригласить?
– Да, непременно. Мне будет легче пережить это глобальное научное мероприятие, если рядом будет мой помощник.
Мадам Жанна улыбнулась.
– Я сообщу господину Дорелю сейчас же.
Личный помощник Юта Кале, бывший военный Артур Дорель, который уже много лет состоял у него на службе, был человеком, в ком правитель Средиземноморья был полностью уверен. Он знал, что Артур его не подведет. Все в этом человеке, весь его внешний вид – крепкое, почти атлетическое телосложение, высокий рост, военная выправка, наконец, открытый прямой взгляд, – все говорило о надежности, непоколебимости взглядов. Кале был уверен, что люди, подобные Дорелю, не способны предать или подвести, они всегда в трудную минуту придут на помощь, протянут руку. И надо сказать, за долгие годы работы Дорель ни разу не разочаровал Юта Кале, не доставил ему неприятных минут. Он всегда был на высоте, что бы ни случилось.
Видеозаседание всемирного научного совета началось ровно по расписанию. Ют Кале и Артур Дорель расположились за круглым столом. Личный секретарь по обыкновению приготовил электронный блокнот. Монитор в зале включился в назначенный час. Лица ученых, присутствовавших на заседании в резиденции публичных мероприятий академии наук, были строгими и важными. У главного монитора занял свое место докладчик Павел Борей, известный во всем мире астрофизик. Ряд видеоэкранов чуть в стороне от него отражали лица правителей всех стран планеты с сосредоточенными внимательными взглядами. Кале увидел и собственное изображение.
Председательствующий, выдержав протокол, сразу же передал слово доктору Борею. Тот окинул аудиторию спокойным взглядом и заговорил ровным голосом. В зале повисла мертвая тишина.
– Господа, многим из вас известно, что несколько лет шла кропотливая работа в рамках программы «Светило». Ведущие ученые многих стран с помощью самой совершенной космической техники и передовых технологий проводили исследования Солнца и околосолнечного пространства. Все измерения были нами проверены не по одному разу. И сегодня я, как руководитель программы, должен ознакомить вас с результатами этой работы.
Доктор Борей сделал паузу. Было ясно, что ему приходится делать над собой усилие. Значит, если бы новости были хорошие, усилий бы не потребовалось, решил Ют Кале. Он вдруг почувствовал, как тревожно заколотилось сердце в его груди.
– Господа, новости для вас будут неутешительными. Нами получены неоспоримые подтверждения того, что Солнце переходит в стадию белого карлика. Теперь это, к сожалению, научный факт.
Кале и Дорель переглянулись. Ученые обескуражено молчали.
– К великому сожалению, это так. Солнце расширяется. Согласно расчетам, взрыв произойдет тогда, когда верхние слои атмосферы звезды достигнут места нынешнего расположения орбиты Венеры. Вслед за этим Солнце превратится в белый карлик. Естественно, все планеты изменят свои орбиты. А некоторые могут и вовсе потерять их. Надвигается катастрофа, господа.
Ученые зашевелились, стали переговариваться друг с другом. И вслед за этим почти сразу же началась полемика с докладчиком.
– Господин Борей, вы полностью уверены в полученных результатах?
– На сто процентов. Как я уже сказал, данные анализировались не по одному разу в полном массиве.
– Извините, но место ошибке есть всегда, – сказал ученый с окладистой бородой.
– Правильно! – поддержал его кто-то из коллег.
Борей покачал головой:
– Только не в этом случае.
Перебивая друг друга, горячась и споря, ученые развернули жаркую дискуссию, они принялись обсуждать детали этого выдающегося явления. Научная аудитория пыталась втянуть в спор и докладчика, доктора Борея, но тот не поддавался эмоциям, он спокойно отвечал на каверзные вопросы своих оппонентов.
Ют Кале наблюдал все происходящее и думал о том, что все-таки недаром он с опаской встретил сообщение о проведении заседания всемирного научного совета с участием глав стран. Как он и ожидал, хороших новостей это никому не принесло. Напротив, сегодня им сообщили самую трагическую новость всех времен и народов – о том, что их родная планета должна умереть. Это настоящее ни с чем несравнимое бедствие, с которым нельзя было справиться ни одним из известных науке способов. Наверное, поэтому ученые, чувствуя в душе растерянность, тратят время на обсуждение, в общем-то, бесполезных вещей. Что им теперь делать, не знает никто. Похоже, что наука уже сказала свое последнее слово, теперь настало время политиков. И Ют Кале приложил ладонь к панели выступающих. Председательствующий попросил у аудитории внимания и представил первого среди выступающих правителей – главу Средиземноморья господина Кале. Все взгляды обратились к нему. Наступила тишина.
– Господа, доктор Борей принес всем нам действительно страшное известие. Исследования шли очень долго. Не думаю, что правильно подвергать их сомнениям. Возможно, мы потеряли время, пока велись эти исследования, ведь мы не готовились к худшему, мы надеялись, что все обойдется. И вот теперь, когда мы точно знаем, что худшего нам все-таки не избежать, нужно, не мешкая, приступить к главному. Пользуясь случаем, мы должны наметить основные шаги по спасению людей. Забота о людях – это главная наша задача.
– Что вы предлагаете? – спросил кто-то из научной аудитории.
– Что я предлагаю? – Ют Кале тяжело вздохнул. – Я предлагаю оставить в стороне научную дискуссию и обсудить практическую сторону проблемы. Я имею в виду проблему выживания людей. Нужно начать повсеместное строительство социальных пунктов с запасами продовольствия, воды и топлива.
При этих словах в зале вновь поднялся шум. Послышались возгласы.
– Что вы, какого выживания?
– Да о чем вы говорите?.. О каком выживании можно вести речь?..
– Эвакуация и еще раз эвакуация!..
– Эвакуация – это хорошо, – согласился Ют Кале. – Особенно при таких обстоятельствах. Но, помилуйте, мы не сможем эвакуировать все население Земли.
– Все население?.. Вы шутите?..
– Господа, я полностью согласен с господином Кале, – вступил в дискуссию правитель Итании, господин Миери, – в настоящих условиях нам надо обсудить, как мы будем существовать. Надо выработать систему действий, своего рода программу.
– Доктор Борей, хотелось бы услышать ваше мнение, – обратился к ученому Ют Кале. – Вы долгое время изучали тему. Можете вы нам что-то предложить?
– Вообще-то я здесь, чтобы ознакомить вас с результатами исследований. Это официально.
– А неофициально? – настаивал Кале.
– Хотите знать мое мнение? Что ж, скажу вам. Шансов на спасение практически нет.
– Практически? – уточнил господин Миери.
– Только, если подыскать себе для жизни другую планету. Но, как вы понимаете, это вариант не для всех.
– В сложившихся обстоятельствах мы не можем рассматривать вопрос эвакуации с Земли всего населения, – заметил правитель федерации северных стран, господин Лязус, меланхоличный человек среднего возраста. – Для этого требуется много технических ресурсов и времени. Единственное, о чем мы должны и имеем возможность позаботиться, это спасение определенного контингента людей.