Куда идет смертная казнь
Казахстан выполнил свои обязательства, однако в правовом плане было принято довольно оригинальное законодательное решение, коренным образом отличающееся от формул, принятых другими странами, ранее входящими в состав СССР. Заодно Казахстан «подсказал» и формулу решения, на наш взгляд, вполне приемлемую и для современного положения дел в России. Понятно, что речь идет не о нюансах юридической техники, а о принципиальных изменениях, которые необходимы для внесения в конституцию.
Так, в п. 2 ст. 15 Конституции Казахстана в редакции Закона от 21 мая 2007 года «О внесении изменений и дополнений в Конституцию РК» зафиксировано: «Никто не вправе произвольно лишать человека жизни. Смертная казнь устанавливается законом как исключительная мера наказания за террористические преступления, сопряженные с гибелью людей, а также за особо тяжкие преступления, совершенные в военное время, с предоставлением приговоренному права ходатайствовать о помиловании». С учетом такого рода принципиальных изменений в Конституции РК внесены изменения и дополнения в ст. 49 УК РК, где регламентировались вопросы, связанные с применением наказания в виде смертной казни[24].
Таким образом, при всех паллиативных моментах указанной юридической формулы Казахстан вошел в число стран, которые «Международная амнистия» относит к категории отменивших смертную казнь за совершение общеуголовных преступлений в мирное время. При этом все смертные приговоры в отношении 31 осужденного были заменены пожизненным лишением свободы[25].
Кыргызстан
Кардинальные изменения в экономике, политике, в социальных отношениях, происходившие с начала 90-х годов в связи с распадом СССР, весьма негативно сказались на состоянии правопорядка и преступности в стране. Уже к 1992 году уровень преступности в Кыргызстане, по сравнению с 1986 годом, вырос в 3,2 раза, а число преступлений в расчете на 100 тыс. населения выросло до 989. За 10 лет, с 1986 по 1995 год, умышленные убийства, например, выросли по абсолютным показателям в 3,6 раза, а среднегодовой темп их прироста составил 15,5 %[26].
К 2006 году уровень преступности в стране, по сравнению с 1986 годом, вырос в 2,5 раза. При этом рост преступности происходил на фоне почти полной потери контроля и управления в экономической, административной, финансовой и других сферах общественной жизни. Росту криминализации общества способствовало все более широкое включение в сферу преступной деятельности беженцев, мигрантов, несовершеннолетних, женщин и других, в социальном и экономическом плане менее защищенных, слоев населения.
Конец 90-х и начало 2000-х годов характеризует особенно заметный рост распространенности тяжких преступлений. В 1998–2005 годах доля тяжких и особо тяжких преступлений в общей структуре преступности составляла в среднем 49–50 %, а в отдельные годы доходила до 69,7 %[27].
Резкий рост коррупции, отсутствие связи с обществом, тотальный обман обнищавшего народа, целенаправленное стимулирование социального и экономического неравенства, двойные стандарты в политике и манипулирование общественным сознанием – все это привело к апогею социальной напряженности и мартовским событиям 2005 года в Бишкеке. Сложившуюся ситуацию безвластия и анархии криминальные элементы использовали для организации массового мародерства, разбойных нападений на предпринимателей и многих других противоправных действий, которые привели к резкому росту зарегистрированной преступности и еще большему росту латентной преступности.
Между тем с конца 1998 года в Кыргызстане продолжал действовать объявленный президентом О. Акаевым и ежегодно продлеваемый мораторий на исполнение смертных приговоров. И хотя все последующие годы суды продолжали выносить такие приговоры в значительном количестве, ни один из них в 1999–2007 годах не был приведен в исполнение. Отметим в этой связи, что, несмотря на высокий уровень тяжких преступлений, Кыргызстан все эти годы оставался единственной страной во всей Азии, где мораторий соблюдался неукоснительно и где не было ни одной казни.
К концу 2002 года в стране насчитывалось 160, а к началу 2005 года – 130 осужденных к высшей мере наказания. По официальным данным, только за июль 2004 года к смертной казни приговорили 31 осужденного[28]. Ужесточение уголовной политики в те годы было связано с невиданной ранее распространенностью насилия, особенно с распространенностью наиболее тяжких насильственных преступлений[29].
Как сообщал уполномоченный по правам человека, в обеих тюрьмах, предназначенных для содержания осужденных к смертной казни, из-за переполнения и экономических трудностей, охвативших всю систему исполнения наказаний, сложилась крайне острая обстановка. В результате с 1999 по 2006 год в этих тюрьмах 73 осужденных умерли из-за болезни или покончили жизнь самоубийством; некоторые осужденные потеряли способность самостоятельно передвигаться, многие страдали от туберкулеза, потери зрения и других заболеваний[30].
В ноябре 2006 года в Кыргызстане была принята новая Конституция, которая полностью отменила смертную казнь.
Узбекистан
С конца 90-х годов, несмотря на некоторые законодательные и судебные реформы, проблема прав человека в этой стране вызывала все большую тревогу у международной общественности. Это, по оценкам зарубежных экспертов, находило свое отражение и в подавлении инакомыслия в гражданской, религиозной и политической жизни, и в широко распространенной практике получения доказательств путем пыток, и в практике применения смертной казни. В 2003 году специальный докладчик Комитета ООН по правам человека назвал секретность, связанную с вынесением смертных приговоров, «злонамеренной и равнозначной жестокому и бесчеловечному обращению по отношению к семьям заключенных»[31].
Как отмечалось в отчете «Международной амнистии» за 2003 год, суды продолжали выносить смертные приговоры в рамках системы уголовного судопроизводства, изобилующей множеством недостатков, среди которых особенно выделялись коррупция и нежелание рассматривать заявления подсудимых о применении пыток. В 2003 году в Узбекистане было вынесено «как минимум» 18 смертных приговоров и казнены шестеро осужденных.
В декабре 2003 года парламент страны принял закон о сокращении сферы применения смертной казни, по которому число преступлений, наказуемых смертной казнью, снижалось с четырех до двух, однако этот декоративный акт, конечно, не мог изменить ситуацию. Ибо речь шла об исключении из УК лишь тех двух статей, которые и ранее не применялись, – это «геноцид» и «развязывание и ведение агрессивной войны».
Практика применения помилования, как и все, что касалось применения смертной казни, была окутана завесой секретности; родственники осужденных, подававшие жалобы, и правозащитники, выступающие за отмену смертной казни, подвергались угрозам и преследованиям.
В 2004 году, вопреки складывающейся в регионе тенденции к отмене смертной казни, в Узбекистане по-прежнему выносились тайные смертные приговоры. Родственникам и самим осужденным о дате приведения таких приговоров в исполнение не сообщалось; места захоронения казненных держались в тайне. Любые попытки открытого обсуждения проблемы смертной казни властями страны всячески пресекались.
О подлинном числе казненных и числе смертных приговоров судить было крайне сложно из-за отсутствия официальных данных. Правда, в декабре 2004 года Президент Узбекистана И. Каримов заявил на пресс-конференции, что в 2004 году в стране к высшей мере наказания было «приговорено порядка 50–60 человек»[32]. Однако это заявление, скорее, показывало неполноту информации, сообщаемой правозащитниками, нежели отражало реальную картину применения наиболее суровых мер уголовной репрессии.
В 2005 году смертные приговоры, по данным «Международной амнистии», выносились «десятками»; об их подлинном числе, как и о числе казней, судить по-прежнему не представлялось возможным из-за секретности такого рода информации. Ситуация с правами человека в стране оставалась крайне напряженной[33]. Единственным знаменательным событием года стал Указ Президента от 1 августа 2005 года, согласно которому с 1 января 2008 года смертная казнь в Узбекистане будет отменена.
Несмотря на это важное решение, мер, подобных установлению моратория на исполнение смертных приговоров, как это было сделано, например, в Казахстане и Кыргызстане, власти не приняли. И хотя правительственные сообщения утверждали, что в 2006 году смертные приговоры судами страны не выносились, данные правозащитных организаций указывали на то, что смертные приговоры все же были вынесены восьми осужденным.
В 2008 году смертная казнь в Узбекистане была полностью отменена (за все преступления).
1.2. Юго-Восточная Азия
К Юго-Восточной Азии относятся шесть из десяти самых густонаселенных стран мира; здесь проживает 56 % всего населения планеты. Большинство стран этого региона игнорировало многократные призывы ООН к сокращению и последующей отмене смертной казни; последние 10 лет на долю этих стран приходится абсолютное большинство казней и выносимых во всем мире смертных приговоров.
В настоящем разделе работы анализируется ситуация главным образом в тех странах региона, где применение смертной казни отличается наибольшей распространенностью и интенсивностью.
Отметим, прежде всего, что к концу XX – началу XXI века, несмотря на значительные темпы экономического роста в целом ряде государств региона, чрезвычайная бедность, дискриминация и грубые нарушения прав человека по-прежнему отягощали жизнь миллионов жителей азиатского континента. Во многих странах возобновлялись или продолжались вооруженные конфликты; под предлогом борьбы с терроризмом правительства ряда стран региона серьезно ограничивали права и свободы граждан. Усилия властей по расширению экономической свободы не были подкреплены необходимыми гарантиями свободы политической – она оставалась весьма ограниченной и имела очевидную тенденцию ко все большему свертыванию. Это особенно заметно в Китае, Вьетнаме и других странах Юго-Восточной Азии, где множество людей жестоко преследовались за выражение своих политических взглядов; преследованиям подвергались не только инакомыслящие, но и люди, использующие Интернет для распространения сведений о состоянии дел в сфере демократических свобод и соблюдения прав человека.
На фоне существенных трудностей в области политики, экономики и общественной безопасности юридическая база, гарантирующая защиту прав человека, в большинстве стран региона оставалась крайне слабой. Юго-Восточная Азия долгие годы была единственным регионом планеты, в котором отсутствовали и до сих пор отсутствуют региональные механизмы обеспечения защиты прав человека. Именно в этом регионе к началу 2000-х годов было меньше всего государств, ратифицировавших Международный пакт о гражданских и политических правах. О многом говорит и тот факт, что уже к 2003 году 18 стран региона подписали соглашения с США о невыдаче Международному уголовному суду американских граждан, обвиняемых в геноциде, преступлениях против человечности и военных преступлениях. В ряде стран по-прежнему широко практиковались пытки, «исчезновение» людей и внесудебные казни.
Глобальная тенденция к повсеместному сужению сферы применения смертной казни стран Юго-Восточной Азии практически не коснулась. За последние 10 лет здесь казнено намного больше людей, чем во всех остальных регионах мира вместе взятых. Особое место в этом ряду традиционно занимали Китай и Сингапур; резко выросло число смертных приговоров во Вьетнаме и Таиланде. В одном Китае, по минимальным оценкам «Международной амнистии», только в 90-х годах было казнено около 18 тыс. человек. В крошечном (по сравнению с Китаем) Сингапуре до последнего времени сохраняется самый высокий индекс казней в расчете на численность населения[34].
С середины 90-х годов в Юго-Восточной Азии постоянно росло число стран, в которых выносились смертные приговоры. В 1999 году, например, такие приговоры были вынесены в 14 странах региона (казни совершались в 10 странах); в 2001 году – в 15 странах (казни – в 12); в 2002 году – уже в 19 странах этого региона[35].
По данным Управления ООН по контролю за оборотом наркотиков и предупреждению преступности, страны Юго-Восточной Азии являются крупнейшим производителем опиума и метамфетамина. В Китае, Таиланде, Сингапуре и Вьетнаме в ответ на увеличение масштабов наркоторговли власти все чаще прибегали к применению смертной казни, несмотря на убедительные свидетельства того, что использование этой меры в борьбе с указанными преступлениями себя никак не оправдывает и не дает желаемого эффекта.
В 2000-х годах ситуация в регионе практически не изменилась. Более того, обострение вооруженных конфликтов в северо-восточных районах Индии, в Индонезии, Непале и Таиланде расширило масштабы нарушений права на жизнь и политические свободы. В жертву войны с терроризмом приносились все новые жизни. Коренные народы, мигранты, женщины и дети по-прежнему жили в условиях обнищания, дискриминации и политизации условий предоставления гуманитарной помощи; миллионы людей стали вынужденными переселенцами на территории своих стран.
Во многих странах региона по-прежнему жестоко подавлялось инакомыслие, вводились новые ограничения пользования Интернетом, все шире ограничивалась свобода слова, собраний и объединений. Система правосудия не давала гарантий правовой защиты самых уязвимых групп населения, для которых повседневная реальность связана с тяготами жизни и дискриминации. В ряде стран Юго-Восточной Азии (Филиппины, Индонезия, Таиланд, Индия и др.) вооруженные группировки во время терактов убивали мирное население, не стихали конфликты и вооруженные столкновения на этнической и религиозной почве.
На страны этого региона все большее влияние оказывают процессы глобализации. Китай и Индия, например, в течение последних десяти лет показывали завидные темпы экономического роста и укрепляли экономические взаимосвязи. Однако, несмотря на высокие темпы экономического развития, изменения, связанные с процессами глобализации, пошли на пользу далеко не всем странам региона. Следствием осуществления проектов индустриализации и развития стали массовые перемещения и нарушения прав человека; при этом миллионы людей все еще продолжают жить в нищете, а преимущества, которые приносило экономическое развитие, приходятся лишь на крайне незначительную долю тех, кто обладает лучшим образованием и навыками, кто обеспечен жильем и постоянной работой.
По данным ООН, к 2007 году 28 % населения Индии, например, жило за официальной чертой бедности, в Пакистане – 33 %, а в Бангладеш – 50 % населения[36].
Сохраняющийся разрыв в уровне жизни в городах и сельской местности наглядно показывает, что общее позитивное влияние экономического развития до сих пор не коснулось сельского населения стран Юго-Восточной Азии, где почти повсеместно наблюдается рост безработицы, нищеты, болезней и суицида. В Китае, например, огромному количеству людей удалось выйти из нищеты, но в то же время шокирующий разрыв между уровнем жизни в городах и на селе сохраняется. В 2006 году доходы городского населения в четыре раза превышали заработок сельских жителей. Несмотря на ужасающие условия труда и техники безопасности, в которых трудятся миллионы городских рабочих, продолжительность жизни в урбанизированных районах КНР на 10–15 лет выше, чем среди жителей сельской местности.
Экономическое развитие стран региона вселяло большие надежды, однако оно, как уже отмечалось, так и не улучшило жизнь обездоленных слоев населения, в наибольшей мере подверженных дискриминации, – в особенности этнических меньшинств и женщин, – ибо неравенство, укоренившееся не только в общественном сознании, но и в самих основах общества, сохраняется. От глобализации процесса создания материальных благ выиграло, как отмечалось, лишь весьма ограниченное число людей, в то время как огромное множество жителей региона по-прежнему пребывает в условиях нищеты, не имея возможности получить медицинское обслуживание, жилье и образование.
В ряде стран региона по-прежнему не стихают конфликты на этнической почве. В северных районах Индии и южных районах Таиланда, населенных в основном мусульманами, насилие приняло особенно широкий размах. Вооруженные группировки взрывали бомбы, обезглавливали и расстреливали мирных жителей, монахов, учителей и сотрудников правоохранительных органов. Тех, кто пытался им противодействовать, ждала жестокая расправа.
Война с терроризмом продолжает уносить человеческие жизни почти во всех странах Юго-Восточной Азии; она связана и с многочисленными нарушениями прав человека. В том же Таиланде в соответствии с Законом о чрезвычайном положении сотни людей задерживались в произвольном порядке без предъявления обвинения и передачи дела в суд, им отказывалось в помощи адвокатов, многих подвергали пыткам и жестокому обращению. Такая же ситуация сложилась в ряде штатов Индии, в Пакистане, Индонезии и других странах.
Таков в самых общих чертах тот социально-экономический фон, на котором приходится рассматривать уголовную политику и практику применения наказания в абсолютном большинстве стран региона. Что же касается применения смертной казни, то, несмотря на ее отмену в некоторых странах в начале 2000-х годов, Юго-Восточная Азия по-прежнему остается мировым лидером по числу смертных приговоров и по числу казней.
В 2001–2009 годах эту меру наказания применяли 26 стран региона, в том числе Китай, Афганистан, Индия, Монголия, Япония, Таиланд, Пакистан, Вьетнам, КНДР, Сингапур. В Китае, на долю которого в последние 10 лет приходится в среднем 76 % всех зафиксированных в мире казней и 70 % всех смертных приговоров, механизмы защиты прав обвиняемых до самого последнего времени практически отсутствовали; в силу этого многих людей казнили в результате поспешных и несправедливых судебных разбирательств.
Сегодня страны этого региона по-прежнему в хвосте глобального движения, держащего курс на отмену смертной казни. Только Филиппины в 2006 году отказались от применения этой меры наказания; на том же пути и Южная Корея, которая de facto сохраняет мораторий на проведение казней (показательно, что здесь решение о моратории и законопроект об отмене смертной казни поддержали обе партии – и правящая, и оппозиционная).
Используемое в работе региональное деление стран, применяющих смертную казнь, как отмечалось, в известной мере условно. Оно не подразумевает анализы правоприменительной практики каждой из многочисленных стран региона – здесь рассматривается лишь ситуация в странах, где сложились самые неблагоприятные тенденции, наибольшая распространенность и интенсивность применения смертной казни.
Китайская Народная Республика
Развивающийся чрезвычайно быстрыми темпами Китай во всем мире вызывает понятный и все более растущий интерес. Несмотря на глобальные потрясения, которые принес конец 90-х годов, на все трудности огромной страны с переходной экономикой и перешагнувшим за миллиард населением, КНР к началу XXI века превратилась в одну из самых влиятельных и мощных мировых держав. Помимо очевидной политической стабильности и последовательного роста экономики, самые последние успехи Китая связаны с возвратом высокоразвитых Гонконга и Макао, со вступлением в ВТО, с запуском первого пилотируемого космического корабля, внушительной победой в борьбе за право проведения летних Олимпийских игр 2008 года и ЭКСПО-2010, а также с другими достижениями, значительно преобразившими страну.
Важную роль в обеспечении политики реформ и укрепления правопорядка в КНР играет и уголовное законодательство, развитие и обновление которого в целом идет в соответствии с изменениями реалий политической и экономической жизни. Отражением такого реформирования уголовного закона явилось принятие 14 марта 1997 года новой редакции Уголовного кодекса КНР, а также последующее принятие Постоянным комитетом Всекитайского собрания народных представителей (ПК ВСНП) целого ряда дополнений и поправок к новому УК[37].
В контексте настоящей работы наибольший интерес представляют те существенные изменения в УК КНР 1997 года, а также в новой редакции УПК КНР (вступившего в силу 1 января 1997 года), которые связаны с регулированием порядка назначения и исполнения наказания в виде смертной казни. В Общей части УК этому институту уголовного права, занимающему особое место в системе наказаний и играющему важную политическую и воспитательную роль, посвящены четыре статьи (ст. 48–51 УК).
В ст. 48 УК КНР установлено, что смертная казнь может применяться только к лицам, «совершившим тягчайшие преступления» и достигшим к моменту совершения преступления полных 18 лет. Новый УК исключил возможность применения этой меры не только к несовершеннолетним, но и к женщинам, находящимся к моменту судебного разбирательства в состоянии беременности. Для сравнения заметим, что ранее действовавший УК 1979 года (ст. 44) допускал возможность вынесения смертного приговора за особо тяжкие преступления лицам, достигшим возраста 16–18 лет.
Изменения затронули и порядок (способ) приведения смертных приговоров в исполнение. В УК 1979 года (ст. 45) в качестве такового назывался расстрел. Новое уголовно-процессуальное законодательство КНР добавило к расстрелу введение смертельной инъекции. Установлены также новые правила защиты по делам, наказуемым смертной казнью (ст. 34); предусмотрены автоматический порядок пересмотра смертных приговоров (ст. 210 УПК) и публикация в печати сообщения о приведении таких приговоров в исполнение (ч. 2 ст. 212 УПК).
Действующее уголовное законодательство КНР, как и прежде, предусматривает весьма широкий спектр возможного применения смертной казни, причем в количественных оценках разных авторов можно отметить существенные расхождения (называются санкции от 60 до 80 статей Особенной части УК)[38]. Это означает, что сфера возможного применения санкции в виде смертной казни практически почти не изменилась, все еще является весьма обширной[39], а с учетом последующих изменений и дополнений к УК составляет почти четверть статей Особенной части.
УК 1997 года (ст. 48) сохранил принципиально важную норму ранее действующего законодательства, согласно которой возможна отсрочка исполнения смертного приговора сроком на два года, если суд придет к выводу, что в немедленном приведении такого приговора в исполнение нет необходимости. Эта система существует в Китае с 1949 года. В период отсрочки исполнения смертного приговора осужденные заняты обязательным трудом; если их поведение в этот период свидетельствовало о «раскаянии», приговор, согласно ст. 46 УК 1979 года, заменялся лишением свободы на определенный срок.
Статья 50 УК КНР 1997 года более четко, чем прежде, определяет порядок и основания исполнения приговора после истечения двухлетней отсрочки. В качестве такого основания закон, в отличие от прежнего УК, требует, чтобы лицо, которому была предоставлена отсрочка, не совершило в этот двухлетний период умышленное преступление. При совершении нового умышленного преступления Верховный народный суд КНР дает санкцию на приведение смертного приговора в исполнение.
В случае серьезного искупления вины и реальных заслуг смертная казнь после истечения отсрочки исполнения приговора может быть заменена на лишение свободы на срок от 15 до 20 лет. Согласно ст. 51 УК, срок отсрочки исполнения смертного приговора исчисляется со дня его вынесения, а при замене смертной казни на лишение свободы – со дня истечения отсрочки исполнения такого приговора.
Дела обвиняемых в совершении преступлений, наказуемых смертной казнью, могут рассматриваться Промежуточными народными судами или Высокими народными судами по первой инстанции. Все смертные приговоры подлежат утверждению Верховным народным судом КНР, кроме тех, которые вынесены им самим. Обвиняемые имеют право на одну апелляцию. Если осужденный не подает апелляцию, закон предусматривает обязательную проверку дела вышестоящим судом. Что же касается применения отсрочки исполнения смертного приговора, то такие решения могут выноситься только судами высшей ступени либо подлежать утверждению в вышестоящих судах. Таковы основные положения уголовного и уголовно-процессуального закона, регулирующие основания и порядок применения смертной казни.
Наибольшее число статей, по которым возможно применение смертной казни, приходится на главу 3 «Преступления против социалистического рыночного экономического порядка» – здесь их 20; затем следуют глава 6 УК «Преступления против общественного порядка и порядка управления» (13 статей); глава 4 «Преступления против прав личности и демократических прав граждан» (11 статей); глава 10 «Преступления военнослужащих против воинского долга» (11 статей); глава 1 «Преступления против государственной безопасности» (9 статей). При этом практически все исследователи отмечают, что ныне таких санкций в процентном отношении по сравнению с ранее действовавшим законодательством стало «несколько меньше»[40].