Мандаловедение: искусство осмысленного плетения

Как люди нашли первые самоцветы? Миллионы лет стояла скала, и однажды время проточило в ней трещину. Огромный пласт породы с грохотом устремился вниз, обнажая мерцающую поверхность драгоценных камней. Камни были в скале и прежде, вот только чтобы увидеть их во всей красе, понадобилось время.

Время бесстрастно делает свое дело, отшелушивая неважное, ненужное, устаревшее. Оно не внемлет просьбам и не читает журналов мод. И можно быть уверенным, что все, что прошло сквозь жернова времени из прошлого к нам, несет какой-то урок, какую-то ценность для нынешнего поколения.

Индейские мандалы – искусство древнее. Сложно назвать дату, когда первый человек оплел скрещенные палочки пряжей, думая в этот момент о чем-то, ведомом лишь ему. Было ли это изначально практической потребностью (предмет обихода, деталь простого механизма) или ритуальной практикой, установить уже не удастся. Самые ранние письменные свидетельства о плетении разновидностей мандал некоторыми народами Центральной и Южной Америки датируются XIV веком.

Безусловно, каждое столетие (а со времени открытия Нового Света – и чаще), жизнь коренных народов обеих Америк менялась, и это не могло не сказываться на преобразованиях и в бытовой, и в культурной сфере их жизни. Как и многие народные традиции, внешняя и внутренняя сторона плетения индейских мандал претерпевала изменения. Сложно представить индейскую женщину, плетущую мандалу с целью узнать свое призвание или разобраться в том, куда зовет ее сердце. У людей, живших в природе, связь с душой и чувствами не была нарушена, загрязнена информационным шумом. И внешний мир для них не был столь волнующе широк и доступен, как для нас, способных за несколько часов оказаться на другом континенте, встретиться с людьми разных взглядов, религий, национальностей, за короткое время узнать о мире больше, чем человек прошлых веков – за всю свою жизнь.

Тем удивительнее и ценнее, что зерна мудрости, которые достались нам сквозь века от индейцев, дают щедрые урожаи и в почве сегодняшнего дня. Есть вопросы, которыми задавались люди и 1000, и 100, и 10 лет назад, они будут важны и впредь. Многие традиции, учения, трактаты рассказывают о способах взаимодействия с внешними обстоятельствами и установления глубочайшей связи со своей душой, о пробуждении голоса сердца и «активации» Потока, что несет нас по жизни, минуя преграды, к тому, о чем наши мечты. И плетение индейских мандал, пожалуй, один из самых красивых, праздничных, доступных и эффективных способов погрузиться в волшебные глубины себя и достать оттуда щепотку волшебства для сотворения повседневных жизненных чудес.

Эта книга позволит Вам совершить небольшое путешествие по современному миру индейских мандал, рассказывая большей частью о внутренней его составляющей – об осмысленном плетении. Построенная в виде ответов на вопросы, которые были присланы практикующими мандальерами и моими читателями в сети, она поможет разобраться в тех моментах, которые вызывают наибольшее количество вопросов при углублении в практику плетения. А интересные дополнения от давно практикующих мастеров позволят увидеть всю многогранность и красоту этого яркого искусства.

О том, как индейские мандалы появились в России

Меня зовут Анна Фенина, и на тот момент, когда Вы держите в руках эту книгу, прошло уже около 20 лет с моей первой сплетенной мандалы. Мне очень повезло. В 1999 году в моей жизни произошло событие, которое я, будучи тогда подростком, не могла оценить в полной мере. Не могла я знать и о последствиях, которые оно принесет в мою жизнь. Не могла предположить, что появится Дело, которому я смогу так преданно посвящать себя все эти годы, все глубже ныряя в его суть и вынося на поверхность все новые жемчужины.

В детстве я часто бывала в летних лагерях в лесах, на озерах. Любила такие поездки и ждала их каждое лето, как, наверное, и большинство детей. Я весьма неплохо играла в пионербол, поэтому очень обрадовалась, попав в спортивную смену, где отрядам предлагалось создавать команды по всем видам спорта, а потом соревноваться между собой и даже с соседними лагерями. Однако в первые же дни я рассорилась с «главными» девочками в отряде, отчего не только не стала капитаном команды по пионерболу, но и вовсе была из нее исключена. Пребывание в лагере после этого события теряло для меня смысл, ведь все свободное время планировалось проводить в тренировках и обсуждении наших спортивных достижений. И тут, сидя на берегу озера в грустных думах, я встретила Айну.

Айна приехала в русскую глубинку волонтером какой-то международной программы. Я не помню подробностей, да и не спрашивала тогда об этом – не было важно. Такие детали мне пришлось вспоминать уже позднее, сопоставляя свои воспоминания, записи и реалии тех дней. В ее задачу, насколько мне известно, входило иногда проводить занятия по рукоделию с детьми, и первым ребенком, которого она нашла незанятым в спортивных упражнениях, была я.

Айна была наполовину индейских кровей. Ее мама-европейка встретила и полюбила папу-индейца и родила дочку, выросшую в красивую высокую женщину со смуглой кожей, смоляными волосами и выдающимся носом. О своей жизни Айна рассказывала краткими фразами в контексте тем занятий, и не потому, что что-то утаивала, а потому, что не считала это важным для меня. В принципе, на тот момент она была права. Когда случилась наша встреча, Айне было где-то 40—50 лет, и она говорила на очень понятном для меня английском языке – простом и четком (я учила английский и в детском саду, и в школе углубленно), мы вполне могли изъясняться, а под конец смены – даже шутить.

Так вот, занятия с Айной начинались для меня вполне обыденно. Я всегда любила рукодельничать, и мне было интересно освоить новое – узорное оплетание нитками палочек. Начав с общего рассказа о том, что это искусство практиковала ее бабушка, и бабушка ее бабушки, и увидев, что мне интересно, Айна постепенно перешла к более захватывающим описаниям возможностей мандал. А когда она, взяв в руки мою мандалу, смогла рассказать, о чем я думала в момент плетения, я очень глубоко впечатлилась и загорелась желанием вызнать все что можно об осмысленном подходе к этому ремеслу.

Стоит заметить, что в те годы понятия «обережное рукоделие» не существовало в общедоступной среде. Скорее, это или схожее понятие использовали этнографы или музейные работники, которые как-то пытались объяснить простым людям глубинную, сокрытую сторону рукоделия поколений наших предков. Вот почему меня так сильно поразило, что Айна предлагала мне попробовать эти сакральные действия самой.

В нашем распоряжении было около месяца, и чуть только появлялась возможность, я бежала к Айне, и мы садились за деревянный столик плести и беседовать, беседовать и плести.

Я не знаю, что побудило Айну рассказывать юной девочке такие вещи, в которых мне и сейчас видится неизмеримая глубина. Возможно, чутье, во что это может через меня прорасти. По крайней мере, мне хотелось бы так думать. Тем не менее, она рассказывала, а я слушала, что-то понимала, что-то нет. Переспрашивала. Искала понятные мне синонимы. Делала пометки в тетради. И плела. Айна рассказывала мне и как правильно держать мандалу, и как выплетать в узоры образы, чтобы они «звенели» и подсознательно считывались даже человеком, далеким от творчества. Рассказывала о мандалах, которые помогают привлекать в жизнь желанные события и которые помогают выплетать из сердца давнишнюю боль. Рассказывала, когда мандала способна сотворить чудо, а когда нет смысла к ней обращаться.

Но самое главное, как мне кажется сейчас, – что-то незримое передавалось от нее ко мне, помимо слов. Я и сейчас не могу подобрать единственно верного описания. Ощущение важности сказанного? Вера в то, что эти знания способны менять к лучшему жизнь людей? Необходимость нести это дальше? А может, все вместе…

Как бы то ни было, спустя почти 20 лет мандалы все еще со мной. Начав плести их для сугубо личных девичьих целей, («получить пятерку за контрольную» или «привлечь внимание Олега»), я постепенно двигалась глубже, взрослела, задумывалась об «экологии» плетения. И вот в моей жизни начали происходить те ситуации, о которых рассказывала Айна, которые, как раньше казалось, не про меня, а про каких-то абстрактных взрослых людей. Вспоминая ее уроки, заглядывая в сохранившиеся записи, я пробовала доверять мандалам самые волнующие проблемы, решать с их помощью самые трудные вопросы. И каждый раз поражалась, сколько доброй энергии несут собой эти плетеные круги, будь они даже размером с ладошку.

Все первые годы я изучала мандалы в одиночестве, так как в России это искусство было неизвестно. (Речь не о предметах, выполненных в похожей технике и встречающихся как на Руси, так и по всему земному шару, а именно об осмысленном подходе). К моменту, когда я впервые решила рассказать о мандалах другим девушкам и провести первое групповое занятие, я плела уже 8 лет, и успела накопить приличный опыт, приложенный к базовым знаниям.

И теперь, спустя десятилетие моей преподавательской практики, сотни занятий, проведенных с тысячами воодушевленных плетуний со всей страны и ближнего зарубежья, я могу точно сказать: искусство плетения мандал получило второе рождение в России. Оно пустило корни, окрепло и проросло удивительными цветами. В России стал складываться свой собственный уникальный стиль осознанного использования индейских мандал для личных позитивных целей, выросли достойные, сильные мандальеры, а также накопился богатый опыт и огромное количество историй чудес, которыми так часто вдохновляются те, кто впервые пробует себя в мандалоплетении.

Пусть эта книга послужит Вам путеводителем, шире раскрывающим двери в это одновременно древнее и современное искусство, и пусть мандалы принесут Вам желанные перемены!

P.S:

Что касается истории моего знакомства с Айной. После месяца лагерной смены она отправилась своей дорогой, а я своей. У меня тогда не было сотового телефона, не было компьютера, да и обмениваться почтовыми адресами с «иностранной учительницей» как-то даже в голову не пришло. Ведь тогда были совсем другие времена. Это уже потом, спустя годы, когда я поняла, КАКУЮ встречу послала мне судьба, я попыталась разыскать Айну, предприняла все возможные попытки и даже писала в «Жди Меня» и многократно ночами шерстила «Фэйсбук». Но данных было слишком мало, да и моя тяга к ней была скорее желанием не обретать собственный опыт, а задать вопросы и получить готовые ответы. Я успокоилась, когда один мудрый человек объяснил мне мои мотивы. Он сказал, что если встрече дОлжно произойти, так и будет. Что у меня еще непочатый край работы, и что пока она есть, стоит направить туда свое внимание.

Я не знаю, где сейчас Айна, что с ней и как она проводит свои дни. Искренне верю, что у нее все хорошо, и грею надежду, что она помнит о нашей встрече. Я готова увидеться вновь и буду благодарна судьбе за такую возможность, но я свободна от ожиданий и благодарна за тот дар, что однажды был мне дан.

Эта книга оформлена в виде ответов на вопросы, которые чаще всего приходили мне на почту и, на мой взгляд, интересны наиболее широкому кругу читателей. Рассказывая о принципах осмысленного плетения мандал, я, прежде всего, опираюсь на базовые знания, полученные мной от моей наставницы, и лишь потом – на свой опыт и обратную связь от участниц моих занятий. Разумеется, в каждом случае найдется место и исключениям из правил, и совершенным невероятностям, и чудесам, но это уже отдельная история.

Также в создании книги приняли участие мастера-мандальеры, чей опыт я ценю и чьи мысли могут более полно раскрыть озвученные темы. Даже если наши взгляды на какие-то вещи незначительно различаются, это лишь подтверждает, как глубок и многогранен мир индейских мандал.

Внешнее

– Имеет ли значение размер мандалы и количество лучей?

– Размер мандалы стоит выбирать согласно ее задаче и предполагаемому сроку службы. Обережную мандалу, чье место на стене в зале, можно сплести побольше размером, чем рабочую, чья задача – подсказать нам выход из трудной ситуации и сразу отправиться на покой. Чем больше в мандале палочек, тем большее количество узоров можно в ней сплести. Обычно для большинства типов мандал достаточно 8-ми лучей. Некоторые мандалы, например, семейная (та, где выплетается родовое древо и наши предки), будет богаче смотреться 12-16-ти лучевой: чем больше палочек, тем больше узоров, тем больше персоналий нашего рода мы сможем вместить в узор.

«Про великие дела и планы хочется плести большие мандалы, про сиюминутные желания, эмоции – маленькие. Мне кажется, это напрашивается само собой…». МИХАИЛ ДАНИЛОВ

Мандалы, которые плетутся для мгновенного достижения цели (например, выплести из себя яркие чувства – негативные или позитивные), могут иметь вид квадрата. В таких мандалах главное – не форма, а непрерывность мысли мастера в момент плетения. Я всегда вожу с собой в сумке пару небольших палочек и клубок, и если какое-то событие снаружи или внутри меня побуждает взять их в руки и начать плести, чаще всего мандала получается квадратная. Шестигранные мандалы сейчас плетут нечасто, однако эта форма хороша для умиротворения и приведения мыслей и чувств в порядок. Порой, когда у меня начинает болеть голова, вместо таблетки я плету небольшой шестигранник, и чаще всего боль проходит.

«Помню, как мы с Таней собрались плести метровые мандалы. Сели, настроились на 12 лучей, сплела я три серединки, а на полу еще две палки лежат тихонечко. „А эти две зачем?“ – спрашиваю я. „Вдруг ты захочешь плести 16 лучей? Их еще легче соединять, чем 12…“ Пальцы в скотче, ты без конца что-то ешь, пьёшь и плетёшь… Всё играет в руках и расползается. К концу первого дня мы с трудом, но соединили и выровняли 4 крестовины в одну серединку. Наелись вкуснющей гречневой лапши и шоколадного торта. А вот второй день… это уже было само тело мандалы, и его надо было осмыслить и прожить. От неё через руки шёл ток – это было настоящее электричество, текущее по венам. Поток очень гармоничный, через не очень ровную меня. Охватить мандалу взглядом для меня становится невозможно. Руки, словно крылья, порхают и держат этот гигантский шерстяной цветок, который все больше распускается в руках. Он делает с каждым новым кругом новый вздох, мандала рождается. Осмысливать этот опыт мне предстоит еще долго. И – о да, размер имеет значение!». НАСТЯ ДАНИЛОВА