Вторая попытка

– Хорошо?.. – дрогнувшим голосом отозвалась девушка. – Хорошо?! А что вообще произошло?

– Мана, покажи запись перехода.

Услышав это, Кани вздрогнула. Вспыхнул экран. Вот они подлетели к артефакту. Мана выровняла корабль и медленно направила его прямо в центр. Вспомогательный экран отображал всё происходящее с двигателем. Вот пошло ускорение. И вдруг практически мгновенно звёзды по курсу корабля изменились.

– Скачок, – сделал окончательный вывод Акони.

Точно так же прыгал «Ипо». Но у него были микроскачки, равные пяти сотым долям светового года, и звёзды мало сдвигались. А теперь всё изменилось. Даже Мана не могла точно сказать, в какой части галактики они очутились.

– Всё хорошо, – уже более уверенно произнёс Акони. – Да, хорошо, – видя удивленный взгляд Кани, он повторил это несколько раз. – Хорошо. Даже очень. Итак, что нам известно?

– Мы сместились, – произнесла Мана.

– Вот именно. Артефакт Мел был рабочим. Он не прореагировал на наши капсулы, но с кораблём повёл себя иначе. Возможно, – да, да, я лишь предполагаю, – что этим переходом пользовались те, кто его построил. Поэтому они и не воспользовались планетой: она им просто была не нужна. Возможно, – он сделал он на этом слове акцент, – настройки артефакта ведут к их планете. Или к новому артефакту. Такое может быть. Но главное, – Акони подошёл к испуганной девушке и, взяв её руки в свои, продолжил, – это то, что корабль цел. Ты представляешь, если нам удастся вернуться на Лико, а после сообщить о новом скачковом двигателе? Нет, это даже не двигатель. Это…

– Мы не вернёмся, – дрожащим голосом произнесла девушка. – Мы не знаем, где находимся, и у корабля не так много топлива. Мана, на сколько времени его хватит?

– На семьдесят пять световых лет.

– Семьдесят пять. Ты представляешь, всего семьдесят пять. Ширина звёздного рукава – двадцать две тысячи лет. И это – только ширина. А нас кинуло вообще неизвестно куда. Мы погибли! – воскликнула девушка и, вырвав свои руки из рук Акони, закрыла ими лицо. – Мы погибли, погибли…

Акони был астронавтом. Он хорошо знал цифры и так же, как и Кани, понимал, что им просто так не удастся вернуться на свою планету.

– Нужно искать выход, – сказал он и сел в кресло штурмана.

– Какой же?

– Мел не просто так нас сюда запустил. Возможно, здесь есть их станция. А может быть, даже планета. Мана, ты просканировала то пространство, что тебе известно?

– Звезда класса «K», температура четыре тысячи двести градусов по Кельвину, цвет оранжевый, линия водорода очень слабая. Солнечная светимость – четыре десятых, радиус – девять десятых, масса – восемь десятых. Обнаружены планетарные орбиты. Продолжаю дальнейшие исследования.

– Как далеко располагается звезда? И, пожалуйста, покажи её нам.

На мониторе появилась слабая точка. На других экранах сразу же отобразился её спектр и множество прочих данных.

– Расстояние двадцать световых часов.

– Есть ещё что-нибудь?

– Нет. Эфир чист.

Это было ударом ниже пояса. Кани опустила голову, молча отстегнула ремни безопасности, встала и, не спрашивая разрешения командира корабля, ушла в свою каюту.

– Мана, отбой. Если тебе станет что-либо известно, сообщи.

– Да, Акони, – ответил по-прежнему всё такой же приятный механический голос.

«Что она знает о смерти? – размышлял он о мозге биоробота. – Но почему тогда Кани испугалась? Она ведь не живая. Если захочет, Мана может её отключить. Это ведь как сон без сновидений. Тело развалится от износа, но мозг будет ждать пробуждения. И всё же, почему она испугалась?..»

Акони вернулся в свою каюту, посмотрел на портрет жены Ола и на двух своих детей, которых он уже навряд ли увидит. На душе стало одиноко. Захотелось с кем-нибудь поговорить. Он встал, подошёл к каюте Кани, но не решился её тревожить.

Дни тянулись медленно. Посланные Маной разведывательные капсулы ещё не вернулись. Кани молча ухаживала за своим садом, молча срывала плоды, молча их нарезала в салат и, поставив его на стол, уходила обратно к себе в номер. Девушка стала избегать единственного живого человека на борту. Если она пересекалась с ним, то разговор их теперь был сухим. Ни смеха, ни опрыскивателя в оранжерее, ни подмигивающих взглядов.

– Что-то стало известно? – войдя в рубку, спросил Акони у Маны.

Он не мог спать. Надо было что-то делать, ведь так не могло продолжаться вечно.

– Капсулы ещё не вернулись.

– Давай двигаться.

– Вы хотите сказать – лететь? – уточнил анализатор.

– Верно. В зону «комфорта». Там есть что-нибудь?

– Пока что данных мало. По расчётам уже известных орбит там должна быть планета.

– Вот туда и направляйся.

– Запускаю процедуру старта. Двигатели в норме. Перехожу на малый ход. Курс выше орбит. Через час мы достигнем полного ускорения. Время подлёта к орбите – двадцать шесть часов. За это время постараюсь найти саму планету. Будет произведена корректировка курса и, если всё будет хорошо, то потребуется ещё около восьми часов для того, чтобы мы оказались на орбите планеты.

– Спасибо тебе, Мана.

– Не за что, – отозвался всё тот же мелодичный голос.

«Что нас там ожидает? – задавал вопросы самому себе Акони – и сам же на них отвечал. – Ничего. Эфир пуст. Значит, тут их нет. Одна надежда – найти ещё один такой же артефакт и вернуться обратно. А если он швырнёт нас дальше? Хотя, какое это имеет значение, если нам всё равно не вернуться к Юа».

Он устало закрыл глаза и почувствовал, как дрожат его пальцы. А ведь раньше за собой страха перед смертью он не замечал, но ведь всё же когда-то приходит… Он жил надеждами и мечтами о том, что увидит дочь и обнимет родных, что его нога ступит на Юа, и он вдохнёт полной грудью прохладный ветер, который дует со стороны моря.

– Значит, смерть. А если мы тут ничего не обнаружим, то, может быть, стоит слетать к ближайшим звёздам. Тогда, возможно, нам повезёт – и мы найдём хозяев артефакта Мел…

Впрочем, теперь даже и эта мысль пугала Акони. А ведь он с детства мечтал обрести разум.

– Смерть… – прошептал он.

– Мы найдём их, – так же тихо ответила ему Кани.

– Как ты?

– Паршиво. Я хотела вернуться на Юа и поговорить с первоисточником.

– С тем, чьё сознание ты используешь? – уточнил Акони и, встав с кресла, подошёл к девушке. Она выглядела растерянной, словно заблудилась и не могла найти выход из огромного дома.