– То же, – они сели за ближайший столик, и Марк проворчал: – А где всякие капучино, мокачино, бла-бла-бла, все дела?
– Зачем? – пожал плечами Колян. – Либо чёрный, либо со сливками.
Где-то полчаса они сидели в кафешке. Головная боль полностью покинула хозяина Мира. Теперь он пребывал в своём обычном созерцательно-миролюбивом состоянии и даже улыбался.
– Куда теперь? – спросил Марк, когда они покинули гостеприимное, источающее приятные ароматы заведение. – Домой?
– Погоди, – Колян загадочно посмотрел на него. – Хочу тебе кое-что показать.
Две минуты ходьбы по немноголюдным улицам городка, и вот приятели стоят перед маленьким книжным магазином.
– Посмотри внимательнее, – улыбнулся музыкант.
Марк вгляделся в одноэтажный, но с высокой мансардой домик.
– Си бемоль, если не ошибаюсь? – ответил он поднятой бровью на улыбку спутника.
Колян не ответил. Махнув приятелю рукой, он зашёл внутрь. Удивительно уютным оказался этот небольшой магазинчик. Стеллажи с книгами и периодикой занимали весь первый этаж, горной цепью возвышаясь над долиной из диванчиков и журнальных столиков перед стойкой продавца.
– Здравствуйте, – словно колокольчик прозвенел из-за стеллажа с фантастикой.
– Си бемоль, – уже совершенно уверенно кивнул Марк и поспешно повернулся к появившейся из глубины магазина рыжеволосой девушке с сияющими голубыми глазами: – Добрый день, прелестная хозяйка! Вы просто обворожительны!
Девушка густо покраснела но, скрываясь за своей конторкой, всё-таки произнесла:
– Если будет нужна моя помощь – обращайтесь.
– Это не просто си бемоль. Это – си бемолище! – Марк встряхнул головой.
– Мне тоже нравится, – улыбнулся Колян. – Очень душевный бемольчик получился.
Глава 7, в которой появляется художник
Кровать остановилась у какого-то ветхого сарая с разукрашенными граффити стенами.
– Где это мы? – удивился Марк. В его представлении подобное место никак не могло существовать в этом идеализированном Мире.
Тая ничего не ответила. Осторожно спустилась с самодвижущейся кровати, сделала пару неуверенных шагов.
– Ты как? – вроде бы участливо поинтересовался спутник. Но тут же всё опошлил: – Сдаётся мне, подобной качки эта кровать ещё не испытывала.
Девушка вытаращила на Марка слегка мутноватые глаза и покраснела. Она пыталась найти слова, чтобы осадить нахала, но только беззвучно открывала и закрывала рот. Спутник же с совершенно невинным видом осматривал постройку.
С немелодичным скрипом отворилась неприметная дверь. Оттуда, покачиваясь, вышел жутко худой непонятного возраста человек в мятой клетчатой рубахе и с зелёными взъерошенными волосами. Подняв взгляд, он уставился на прибывших.
– Таська, ты, что ли? – зеленоволосый подошёл и теперь подслеповато рассматривал рыжую девушку. – Не изменилась. Разве что веснушек чуть больше стало,– констатировал он и повернулся к Марку: – А это ещё что за кекс?
– Кекс? – удивился тот. – Мне шаурма больше нравится. Питательней, – и, приподняв бровь, заметил: – А ты, значит, ре бемоль.
– Ребе Моль? Я что, на еврея похож? – зеленоволосый нахмурился.
– Марк, – усмехнувшись, протянул руку белоголовый.
– Зеленуха, – ответил на рукопожатие туземец. Рука его была жилистой и сухой. – Ладно, что тут стоять. Пойдём внутрь. Только учтите, у меня не прибрано.
Тая последовала за ним, не обратив внимания на вопросительный взгляд спасителя. Марк хмыкнул и тоже зашагал в сторону жилища местного зеленоволосого чуда.
Внутри сарая было просторно, но столь захламлено, что приходилось следить, куда ставишь ноги. Довольно пыльно, но эта пыль словно являлась частью фактуры. Повсюду висели, стояли или просто валялись картины. На холстах, на фанере, на стенах, на бумаге альбомной, блокнотной, наждачной, туалетной…
– Какая трудоспособность у человека, – под нос себе пробормотал Марк. Вдруг он что-то заметил и подобрал с пола карандашный набросок с пингвинами на обрывке обоев. – О, знакомая картинка!
– Зеленуха – единственный художник в городе, – пояснила Тая. – У нас, к сожалению, этот вид искусства не в чести. Не знаю, почему.
– А я, пожалуй, догадываюсь, – спаситель таинственно улыбнулся.
Зеленуха тем временем сбросил кучу бумаг с промятого дивана и предложил гостям сесть.
– Спасибо, я уже сегодня сидел, – видимо, Марк шутил.
Тем не менее, он удобно развалился на предложенном месте. Тая смущённо присела на краешек дивана.
– С чем пожаловали, молодые люди? – вопросил хозяин.
– Нам нужно убежище, – тихо проговорила девушка.
– А что случилось с твоим прекрасным книжным магазином? – Зеленуха так высоко задрал правую бровь, что лицо его перекосилось, превратившись в карикатурную гримасу. – И зачем вы приволокли кровать?
– Дама же сказала, ей нужно убежище. А в этом свинарнике лучше селиться со своей кроватью, – Марк обвёл жилище художника выразительным жестом.
– Мне кажется, она сказала «НАМ нужно убежище», – хозяин вопросительно взглянул на него.
– Погорячилась, – тут же ответил Марк.
– Ты не была здесь… сколько? Лет пять? – Зеленуха перевёл взгляд на девушку. – С чего вдруг при…хм…катила? Соскучилась?
– В городе творится что-то ужасное, – опустив глаза, пробормотала Тая. – Мой дом сожгли. Я чудом осталась жива, – она шмыгнула носом.
– Фанаты Рэя Брэдбери шалят? – кажется, художник не воспринял всерьёз её слова. – Опять экспериментируют со своими этими… Фаренгейтами…
– По всему городу, похоже, творится что-то непотребное! – возмущённо воскликнула Тая. – Мы пока сюда ехали… на кровати… видели разъярённые толпы!
– Ладно, – Зеленуха пожал плечами, – располагайся. Только где ты тут свою чудо-кровать поставишь, я не знаю. – Он повернулся к Марку: – Поможешь даме с мебелью? Ты, конечно, на грузчика не слишком похож. Но должны же быть у человека какие-то скрытые таланты.
Белоголовый хмыкнул и щёлкнул пальцами. Раздвинув в стороны залежи культурного наследия, в двух шагах от дивана возникла кровать.
– Фокусник, что ли? – художник удивлённо переводил взгляд с неожиданного предмета интерьера на гостя и обратно.
– Так, балуюсь немножко, – пожал плечами Марк.
